Придется вернуться в отель и извиниться. Карл знал – ей лестно знакомство с известным журналистом. Он надеялся, что Бабе не очень расстроится, если он заверит ее, что вовсе не собирался уехать без предупреждения. Лучше всего отложить встречу до завтра.
Карл поспешил в сторону Мэйн-стрит. По дороге он раздумал ехать в мотель, решив, что довольно будет и телефонного звонка. Если ему удастся преподнести все в выгодном для себя свете, возможно, в ее глазах Карл будет еще более привлекателен.
Карл поежился, сожалея, что не захватил с собой пальто.
На город опустилась ночь – беззвездная, предвещающая дождь. Дома потонули в ночной мгле, уступив место неоновым огням и уличным фонарям, придающим улице ощущение жизни, то есть именно то, чего ей не хватало при свете дня. Пешеходов было ровно столько, сколько необходимо, для того чтобы городишко казался в меру оживленным: полицейский разбирался с группой рассерженных юнцов, патрульная машина неторопливо катилась по узкой улице, не обращая внимания на выстроившуюся за ней вереницу автомобилей, работали ночные магазинчики, в которых, как при зраки, блуждали посетители.
Ветер стих.
И все-таки было прохладно. Зябко пожимая плечами. Карл подошел к полицейскому участку – по пути ему не попалось ни одного таксофона. Он оглянулся и, воспользовавшись лазейкой в неторопливом автомобильном потоке, перебежал на другую сторону улицы. В полицейском участке ему пришлось немного подождать. Теперь там было довольно шумно: двое полицейских вели под руки пошатывающихся пьянчужек, радио то и дело оглашало комнату звуком позывных, человек в штатском спорил с какими-то женщинами, у одной из которых красовалась на руке окровавленная повязка. Когда Карлу наконец удалось обратить на себя внимание дежурного сержанта, тот проворчал, что Мэдди Винсент работает в другую смену и что зму придется подождать до утра.
Ждать Карл не мог.
Идея поговорить с Винсент всецело овладела его душой.
Простодушно улыбаясь и размахивая перед носом сержанта журналистским блокнотом – последнее окончательно убедило дежурного в серьезности его намерений, он что-то наплел насчет того, что готовит материал и ему необходимо срочно встретиться с Мэдди Винсент. Сержант сказал ему ее адрес и объяснил, как туда добраться.
Выйдя на улицу. Карл понял, что совершенно выбился из сил.
«Успокойся, парень, – подумал он, – не принимай это так близко к сердцу».
Два квартала, потом еще один – как объяснил ему сержант. Приятная прогулка. По пути он обдумает те вопросы, которые хотел бы задать Винсент.
Найти ее дом оказалось просто – он был единственным на всей улице, в чьих окнах не горел свет.
Карл постучал, позвонил в звонок, обошел дом вокруг, постучал в заднюю дверь – никто ему не ответил.
«Ладно, – подумал он и устроился на ступеньках, – рано или поздно она объявится. Я буду ждать ее здесь – а со мной ее будет ждать известность».
Карл закурил и прислушался: в соседнем доме скандалили. Он встал и прошелся взад-вперед, чтобы размять ноги и согреться. Дойдя до ближайшего фонаря, он посмотрел на часы: было лишь начало девятого. Он вдруг подумал, что Мэдди Винсент может вернуться и через час, и через пять. Семьи у нее нет – почему бы ей не отдохнуть в пятницу вечером где-нибудь вне дома?
В нерешительности остановившись на углу, Карл чертыхнулся, проклиная собственную тупость, и поспешил к дому Винсент, на ходу вынимая из кармана блокнот. Он решил оставить ей записку. Напустить туману, чтобы подстегнуть ее профессиональное любопытство. Лесть он прибережет до встречи.
Ему пришлось исчеркать четыре листа, прежде чем текст удовлетворил его. Теперь надо было найти место, где можно было бы так оставить записку, чтобы ее не занесло ветром куда-нибудь в соседний округ.
Он решил сложить ее вдвое и сунуть в узкую щель между дверью и косяком.
Повернувшись, он увидел на крыльце чью-то тень.
– Кто вы такой? – требовательно спросил Карл.
– Это не имеет никакого значения, – промолвила тень.
Лишь в самый последний момент, когда предпринимать что-либо было уже поздно, Барелли заметил занесенное над его головой лезвие. Он даже не успел закричать.
Глава 17
В комнате горела одна-единственная лампа – над столом. Свет ее доставал только до первой кровати – вторая оставалась в тени.
Скалли сидела спиной к окну, Малдер – у двери. Уэббер примостился на краешке комода, Эндрюс – на ближайшей кровати.
Малдеру это не нравилось. Он не видел выражения глаз своих партнеров. Они походили на участников спиритического сеанса: лица их то выплывали из мрака, то вновь растворялись в нем, словно на них набрасывали вуаль.
Скалли рассеянно постукивала пальцами по крышке стола.
– У меня из головы не выходит тот мотылек на стене, у нас в комнате.
Она не разглядела его отчетливо, и не только потому, что он был слишком мал, но еще и потому, что его окраска практически сливалась с цветом обоев. Это навело ее на мысли о технике маскировки и о гоблине, который мог незаметно притаиться в том злополучном тупике или остаться незамеченным в лесу. Однако замаскироваться настолько искусно, чтобы полностью слиться с окружающей средой, можно, лишь имея при себе целый арсенал – маскировочный костюм, грим, сажу, всевозможные ветки, листву и прочую бутафорию. Скалли не могла себе представить, как подобное можно осуществить на практике.
Помимо всего прочего, требовалось знать заранее о маршруте предполагаемой жертвы.
– Да и кто потащит всю эту кладь на горбу? Это же громоздко и неудобно.
К примеру, убийца – гоблин, если угодно, – никак не мог знать, что Греди Пирс той ночью окажется именно в том тупике и именно в то время. Как выяснил Уэббер в разговоре с хозяином бара, Ноэль почти всегда провожал Греди домой. И сами они тоже не сразу поехали на место убийства капрала, а лишь после того, как зашли в закусочную.
– Два вопроса, – начала Скалли, потупив взор, словно обращалась к столу.
– Откуда убийца узнавал, где ему надлежит быть? – догадался Уэббер. Скалли кивнула.
– Если только он не колдун… – с сарказмом в голосе произнесла Эндрюс, – то как он успевал управиться с… что там на нем было?
Скалли снова кивнула.
Малдер молча наблюдал, как ее пальцы мерно – кругами – двигаются по столу.
– Давайте пока отвлечемся от того, кто и зачем это сделал. – Скалли, выглядевшая в полумраке неестественно бледной, устремила на Малдера пристальный взгляд, под которым он невольно потупился. – Остается – как сделал?
Все молчали.
На стоянке взревел автомобильный двигатель. Уэббер едва не подпрыгнул от неожиданности.
По шоссе промчалась машина, за ней – другая. Взвыли сирены.
Малдер посмотрел на Скалли и в который раз поймал себя на том, что не может оторвать глаз от ее лица, на котором не было ни единой морщины. Это позволяло ему не думать о том, что происходит сейчас в ее душе. Лицо было лишь маской. Но глаза ее – совсем другое дело. В них прочитывались тревога и неуверенность, говорившие о том, каким непростым было для нее это решение.
Малдер откинул волосы со лба.
Это движение заставило Скалли вздрогнуть. Словно очнувшись ото сна, она глубоко вздохнула.
– Управление спецпроектов, – произнес вдруг Уэббер. – Этот Тонеро со своими спецпроектами.
– Я тоже так считаю, – сказала Скалли. Только не до конца понимаю, что все это значит.
– Понимаешь, – мягко возразил Малдер. – Это был не гоблин. По крайней мере не тот гоблин, которого представляет себе Элли Ланг.
Эндрюс саркастически хмыкнула:
– Так что же это? Призрак?
– Нет. Это хамелеон.
Поднялся ветер.
На окне задрожали шторы.
Эндрюс всплеснула руками:
– Что? Хамелеон? Ты хочешь сказать: человекообразный хамелеон? Малдер, не обижайся, но ты не в своем уме. Этого не может быть!
Малдер не обиделся, хотя знал, что ей хотелось бы именно этого.
– Есть много такого, Лиша, чего не может быть. Чего-то действительно не может быть. Но кое-что все таки существует. – Он подвинул кресло поближе к столу. – Думаю, Скалли права. Это тот самый случай.
– Ты понимаешь, о чем он говорит? – обратилась Эндрюс к Скалли.
– На этот раз, да, – кивнула та. Малдер скорчил кислую мину и повернулся к Эндрюс.
– Хамелеон – это…
– Не нужно читать мне лекцию по биологии, – оборвала его Эндрюс. – Или по зоологии. Я знаю, кто такие хамелеоны.
Тут уже не выдержал Уэббер:
– Они меняют окраску, мимикрирую. Чтобы не выделяться на фоне окружающей среды, верно? – Он принялся возбужденно шагать по комнате. – Да! Значит, вот с чем мы имеем дело!
Малдер поднял палец:
– Начнем с того, что ты не совсем прав. Хамелеоны не способны приспосабливаться к любой среде без исключения. Их возможности ограничены лишь несколькими цветами, как-то: черный, белый, бежевый, иногда зеленый. – Он усмехнулся. – Положи его на клетчатую скатерть, и он скорее всего будет совершенно сбит с толку.
Уэббер засмеялся. Скалли невесело улыбнулась. Малдер принялся нервно барабанить пальцами по столу.
– Однако в известных пределах они действительно могут менять свою пигментацию.
– Я не верю! – запальчиво воскликнула Эндрюс. – Видит Бог, этого не может быть!
Малдер пропустил мимо ушей ее реплику. Казалось, он обращается к одной только Скалли и при этом внимательно следит за ее реакцией, надеясь, что она в случае чего его поправит.
– Дальше. Вопреки широко распространенному заблуждению, хамелеоны не могут менять цвет по собственной прихоти, так?
Скалли кивнула.
– На изменение пигментации влияют такие фаакторы, как температура или психическое состояние. Скажем, состояние страха или тревоги. Не думаю, что они решают за завтраком, какую окраску им выбрать на сегодняшний день.
Он рывком поднялся на ноги.
– Осторожнее, Малдер, – предупредила его Скалли.
– Но люди-то не способны на такое, верно? – сказал он, обращаясь к Уэбберу.
– Менять цвет? Нет, конечно! Разве что когда загораем…
– Вот именно. – Малдер сделал несколько шагов по направлению к двери, потом вернулся и положил руки на спинку кресла. – Теперь предположим, что наш майор Тонеро вместе со своей группой – доктором Таймонсом, да? – и доктором Элкхарт – предположим, что им удалось…
В проеме между шторами вспыхнул свет автомобильных фар. Малдер распахнул дверь. На стоянке стояла патрульная полицейская машина с включенными сигнальными огнями.
– Эй! – крикну полицейский. – Это вы, что ли, из ФБР?
Малдер кивнул. Полицейский махнул ему рукой.
– Шеф послал за вами. Хочет видеть вас немедленно. У нас тут еще один труп.
Часть улицы – метров 50 – была перегорожена оранжевыми турникетами. У тротуара стояли две полицейские машины, а поперек улицы – машина «скорой помощи». Два фельдшера, прислонившись к ее кузову, курили в ожидании. На дереве были вывешены красные и синие сигнальные огни. На тротуаре толпились десятка два зевак. Где-то в палисадниках прорезали тьму лучи фонарей. В отдалении завыла еще сирена.
Говорили мало.
Малдер и Скалли проследовали за ограждение. Уэббер и Эндрюс ехали следом, в другой машине.
Хоукс встретил их на посыпанной гравием дорожке, ведущей к дому.
– Мужчина выгуливал собаку, – сказал он, показывая на молодого человека с терьером. – Он его и нашел.
Шеф не мог скрыть раздражения.
– Вы уверены, что это аналогичный случай? – спросила Скалли.
У крыльца она увидела две склонившиеся над телом фигуры. В одной из них она узнала доктора Джуниса.
– Посмотрите сами, – предложил Хоукс.
Первым пошел Малдер. Еще издалека он увидел лицо жертвы.
– Черт! – Он повернулся, чтобы преградить путь Дане. – Это Карл.
– Вы его знаете? – спросил Хоукс.
Скалли охнула и подошла ближе, мельком кивнув доктору Джунису, который также узнал ее.
– Он журналист, – с горечью пояснил Малдер. – Спортивный журналист.
– Спортивный? Так какого же черта он здесь делал?
– Невеста капрала Ульмана его двоюродная сестра. Он очень хотел, чтобы я занялся этим делом. Видимо… видимо, он решил провести собственное расследование.
– О Боже. – Хоукс развел руками. – Что творится? Малдер… – Он повернулся и вытер ладонью пот со лба. – Малдер, может, вы чего-то не договариваете?
В этот момент его окликнули. Он сконфузился, замялся, потом велел Малдеру оставаться на месте и скрылся во тьме. Малдер окинул рассеянным взглядом толпу зевак, которые все прибывали и прибывали. Огни патрульной машины мигали, порождая причудливые тени между деревьями и домами. Одно дело, когда убивают чужого тебе человека, но совсем другое дело, когда… Он поглубже спрятал руки в карманы и опустил голову. Он продолжал стоять так до тех пор, пока не услышал рядом чьих-то шагов.
– Идем, – тихо сказала подошедшая к нему Скалли. Голос ее дрожал.
И тут их окликнул Хоукс. Он протянул им листок бумаги, обнаруженный у двери дома. Это была записка Барелли, в которой он просил кого-то о встрече, за которую, в свою очередь, обещал отблагодарить, заказав ужин в самом лучшем ресторане города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27