- Потом он по какой-то причине сбежал из цирка. К тому времени он уже достаточно очеловечился и мог содержать себя. Какое-то время он провел, скитаясь по всей стране, по всей стране, Фокс, от Пасадены, как ты вчера выразился, до Бангора, и зарабатывая на жизнь, где придется - а затем осел во Флориде. В Гибсонтоне. И здесь, - совсем уже словно бы лозунги кидая в бурлящую толпу, заговорила она, выделяя каждое слово, - начал карьеру офицера полиции! И последние годы, вот уже четвертый срок, служит в Гибсонтоне шерифом!
- Мама крестная, - тихо и очень по-детски сказал Молдер, вглядываясь в выцветший портрет юного песиголовца. И это его ошеломление вознаградило Скалли за многое, - Ты говоришь о нашем приятеле шерифе?
- Я говорю о том, что перед тем, как стать шерифом, наш приятель много лет был Джим-Джимом и зубами рвал сырое мясо в клочья.
- Тогда пошли, - решительно сказал Молдер и встал. - Прихвати фонарик.
Пока они беседовали, поздний вечер превратился в ночь - душистую и влажную ночь Флориды. Снова мельтешили в лучах фонарей мотыльки, снова надрывались в серебряной мгле за пределами территории мотеля цикады, лягушки… мирная сладкозвучная ночная живность, которая так редко попадается на глаза. Снова плыла в бездонной тьме небес ослепительная луна.
Гибсонтон - город маленький. Проулками и задами они подошли к дому шерифа через каких-то пятнадцать минут.
И вовремя.
Вначале они лишь услышали его. Собственно, вначале они еще не знали, что слышат именно его. Когда до глухой, без окон, задней стены аккуратного двухэтажного домика осталось ярдов пятьдесят по заросшему кустарником склону оврага, отделявшего мотель от собственно городка, они услышали какое-то почти звериное сопение, хлюпанье и странные глухие постукивания. Молдер приложил палец к губам. Скалли кивнула. Нервы у обоих были на взводе. Осторожно прокрадываясь вперед, оба достали оружие. Хохмы, кажется, кончились. Наконец-то. Все хорошо в меру. Сказать по совести, они уже сделались невыносимы. Они сводили с ума, словно засасывая в трясину вязкого сиропа, пусть хоть и сладкого, но все равно смертельно сковывавшего любое осмысленное движение.
Пыхтел сам шериф. В свете луны они видели его теперь совершенно отчетливо. Он, надсаживаясь и вполголоса хрюкая, как и положено излишне грузным людям, что-то рыл.
Яму он рыл.
Вот он закончил. Вогнал лопату в землю. Вытер лицо рукавом. Некоторое время неразборчиво и коротко бормотал вполголоса - ни Скалли, ни Молдер не разобрали ни слова. Присел на корточки. В просеянном сквозь ветви мерцании луны в руке шерифа тускло блеснуло лезвие. Он что-то резал - не понять, что. Потом долго крутил что-то в могучих руках. И аккуратно уложил это что-то в выкопанную с такой истовостью яму. Она была, как прикинул Молдер, глубиной не более фута.
И забросал все землей.
И, все еще не в силах выровнять дыхание, шумно отдуваясь и ничуть, казалось бы, не стараясь прятаться и вести себя потише - ушел.
Агенты выждали с минуту, но нетерпение гнало их к засыпанной яме. В этом безумном деле наконец-то появилась хоть какая-то реальная зацепка - и стоя от нее в двух шагах, но не двигаясь с места, можно было сойти с ума. Что хоронил, что прятал шериф Джим-Джим? Куски недоеденной плоти? Покаянную исповедь на случай безвременной смерти? Золото и брильянты? Гадать было не время и не место. Ведь что-то да прятал!
Не сговариваясь, оба одновременно рванулись к кладу.
Рыть пришлось руками. Хорошо, что земля была мягкой. Молдер торопливо разгребал рыхлый слой обеими ладонями - и вдруг ему пришло в голову, что, если поглядеть со стороны, он сейчас похож на животное куда больше, нежели шериф, который споро, но, в отличие от него - отнюдь не лихорадочно, работал, как и подобает человеку, лопатой.
Эта мысль его подкосила. Он даже замер.
- Что там? - свистящим шепотом спросила Скалли, безоговорочно решив, что, коль скоро он перестал наяривать передними лапами, добыча уже у него.
- Ты знаешь, Дэйна, - сказал Молдер, - мы, пожалуй, не правы. Если человек покрыт шерстью, это еще не значит, что он волк.
- Ты к чему это? - раздраженно спросила Скалли. Фокс, похоже, совсем слетел с катушек. Сейчас он ни много ни мало, сам того еще, возможно, не понимая, посягал на ее триумф, до которого оставались какие-то минуты!
- Мы сейчас повинны в чем-то вроде расовой дискриминации. Если у человека ненормально много волос на теле - это не причина считать его вообще ненормальным.
- Фокс, давай не сейчас, а? - взмолилась Скалли, изо всех сил пытаясь сохранить в голосе хотя бы тень дружелюбия. - Протяни руку - и мы все узнаем.
Молдер протянул руку.
В ямке лежала половина картофелины.
Скалли, не выдержав, тоже присела на корточки и принялась остервенело просеивать землю между пальцами. Но и тут, и там она ощущала пределы выкопанной шерифом ямы, однозначно обозначаемые более твердой, не вскопанной землей. Там ничего больше не пряталось - лишь дурацкая половина дурацкой картошки.
Молдер засмеялся.
- Ты что? - испугалась Скалли.
- Подлинная подделка, - сказал он, перестав понижать голос.
И тут, высветив с кристальной четкостью их очередное фиаско, на них свалился внезапный луч фонаря.
- Могу я спросить, что вы тут затеяли? - спросил шериф.
Молдер медленно поднял лицо и сощурился; свет фонарика, который держал шериф в левой руке, слепил.
Молдер встал. Скалли тоже выпрямилась, нервно отряхивая ладони.
- Мы эксгумировали вашу картофелину, - нехотя сказал Молдер, решив, что от Скалли ни он, ни шериф не дождутся теперь ни слова.
Шериф ухмыльнулся.
- Могу я полюбопытствовать, какого хрена вам это понадобилось?
Скалли решительно выступила вперед.
- Шериф, - начала она металлическим голосом. - Согласно многолетней статистике, очень многие серийные убийцы увлеченно и успешно служат в полиции. И находятся на прекрасном счету у начальства. И часто занимают руководящие посты в местных полицейских управлениях. Так что любая группа, работающая в контакте с местной полицией, должна соблюдать предельную осторожность в таких случаях, как данный.
- Это вы к чему? - озадаченно спросил шериф.
Молдер протянул ему листок с портретом Джим-Джима.
- Это она к тому, - сказал он, - что вы не так давно были собакой.
Шериф направил луч фонарика на листок и несколько мгновений молча всматривался в ком шерсти с глазами, изображенный на нем. Молдер мог бы поклясться: на лице шерифа проступило мечтательное, даже чуточку грустное выражение.
- А у меня ни одного такого не сохранилось, - сказал шериф тихонько. - Надо же, какой я тогда был худой.
- Значит, это действительно вы?
- Ну, разумеется. Да тут и тайны никакой нет. Лет двенадцать я зарабатывал себе на жизнь в клетке. А однажды утром заметил у себя на голове лысинку и понял, что теряю не только шерсть, но и работу. Надо было что-то придумывать - и я сбежал. В конце концов, - он привычным движением пригладил свою сверкающую полированную голову, - волосы у меня пропали все. Я имею в виду, тут, наверху. На теле их еще до черта, так что я никогда не загораю и не купаюсь в людных местах… стесняюсь теперь. И лаять почти перестал. Только если уж ситуация требует… Скалли не сдавалась.
- Это все прекрасно, но что-то я не вижу ни малейшей связи между вашей повестью и этой чудесно отпрепарированной картофелиной, - с прежней металлической жесткостью произнесла она.
- Что-то я никак не вспомню, когда на картошку были распространены законы о неприкосновенности личности, - с серьезным видом сказал шериф. Но глаза его весело искрились.
- Ответьте агенту Скалли, шериф, - с безнадежностью в голосе принял сторону напарника Молдер.
- С удовольствием. У меня, извиняюсь, бородавки на руке.
- Все равно я не вижу связи с картошкой. Шериф вздохнул.
- Чтобы избавиться от бородавок, - терпеливо объяснил он, - нужно отрезать ломтик свежей картошки, натереть им бородавки, а потом, обязательно в полнолуние, похоронить. С подобающим уважением.
Агенты молчали.
- Вы что, и впрямь никогда об этом не слышали? - с неподдельным изумлением спросил шериф. - Самый верный способ!
Молдер покивал, а потом, поджав губы, кинул картошку в ее могилу.
- Расследование движется не слишком хорошо, правда? - спросил шериф.
Ответа он не дождался.
10 октября, 01.23
Скалли проснулась от ошалелого стука в дверь. Она хотела уже крикнуть: «Войдите, не заперто!» - но тут и впрямь кто-то вошел, громко топая; и она, еще плохо соображая спросонок, выхватила пистолет.
Однако это оказался всего лишь мистер Лэйни.
Он был пьян, и его сильно качало. Из глаз его текли слезы. Не обращая внимания на ствол, глядевший ему в грудь чуть выше его укутанного, спеленатого братца, он рухнул на колени возле постели Скалли и простер к ней трясущиеся руки с растопыренными пальцами.
- Он мертв! - простонал Лэйни. - Он мертв!
Скалли сделалось холодно и жутко. На мгновение она запрокинула голову, словно все же решившись хотя бы коротенько помолиться. Кошмар продолжался.
Был зверски убит в своей конторе маленький мистер Нат. Пока Скалли и Молдер с табельным оружием наготове преследовали неконституционный ломоть картошки, загадочная тварь прогрызла несчастному живот - как и Джеральду Глэйсбруку, как и Рулю-Всезнайке. По трупу в день. Специально для заезжих агентов из столицы.
Хохма.
Уже через четверть часа Скалли, Молдер и шериф были на месте преступления. Надо отдать шерифу должное - бывший песиголовец Джим-Джим ни словом, ни взглядом не напомнил им о случившемся три часа назад недоразумении.
Но от этого не делалось легче.
Та же гримаса нестерпимого ужаса была на окостеневшем миниатюрном личике. Та же апокалиптическая лужа крови. Та же рваная дыра. Если бы речь не шла о настоящих, подлинных жизнях подлинных неповторимых людей - это был бы классный аттракцион.
- Окна и двери все заперты изнутри.
- Скалли, посмотри. Вот как он попал внутрь.
- Господи. Лаз для собачки. Но ведь сюда едва можно голову просунуть!
- А самой собачки нигде не видно.
- Съели?
- И снова мазок крови.
- Надо полагать, господа, снова снаружи? Значит, все просто, как Эй, Би, Си. Нам надо искать не просто маньяка, а раненого маньяка. Из которого все время капает.
- Очень дельная мысль, шериф.
- Я возьму пробу для анализа.
- Обязательно.
И тут не выдержал Лэйни.
Это была самая настоящая истерика. Бедняга бился лбом о стену, молотил в нее кулаками, топал… Вероятно, он упал бы и покатился - но въевшаяся в самую сердцевину души забота о своем странном младшем отростке, вероятно, не позволяла ему сделать этого; так и беременная женщина, сама не всегда это осознавая, больше всего трепещет и переживает не за голову, не за сердце, и уж подавно не за ладони. За живот.
- Он был мне как брат!! - кричал, захлебываясь, Лэйни. - Я любил его. Любил, любил, любил! Я больше не могу! Когда же это кончится! Как я буду без него!
Шериф, по-медвежьи облапив рыдающего бородача, прижал его к себе.
- Ну, успокойся, старина, - отечески забормотал он ему прямо в ухо. И Лэйни, впрямь как ребенок, прижался к широкой груди бывшего песиголовца. - Успокойся. Ты можешь повредить себе.
- Ну и что? - хнычуще выговорил Лэйни, уткнувшись лицом шерифу в шею. - Пусть…
- Но ведь тогда ты и братику повредишь.
Лэйни завыл.
Это было жутко. Он ныл, он скулил на одной пронзительной и безумной ноте, как собака на трупе хозяина. Как зверь, который ранен смертельно и чует близкий холод своей звериной ТОЙ СТОРОНЫ, которая надвигается на ЭТУ стремительно и неотвратимо.
Как, наверное, мог бы завыть проснувшийся холодным январским вечером Энь.
- Ничего, - сказал шериф, обернувшись к Ска л л и. - Ничего. С ним это бывает. Хрен знает, откуда, но - накатывает порой. Придется засунуть его в камеру для пьяниц, там он проспится и возьмет себя в руки. Ничего… - скулы его прыгали, как спортсмен на батуте. - Извините, я вас покину.
- Конечно, шериф, конечно, - с подчеркнутой вежливостью сказала Скалли. Так она извинялась за инцидент с картошкой. - Мы уже заканчиваем здесь.
Словно и впрямь слепой от слез, ноющий Лэйни был его ребенком, шериф заботливо обнял его за плечи. И увел. Стало тихо.
- Ну, что, Дэйна, - проговорил Молдер. - Остается человек-змея.
Скалли покусала губу.
- Да, вероятно, - сказала она. - Хотя… Знаешь, Молдер, я не удивлюсь, если окажется, что здесь замешано нечто… нечто… - она беспомощно повела рукой.
- Более причудливое? - вопросительно подсказал Молдер.
Скалли кивнула:
- Угу.
- Я тоже, - негромко проговорил Молдер. - Честно говоря, я уверен, что Джеффри Суэйн ни при чем. Но знаешь… Поговорить с доктором Мой Лоб и чего-то там стоп уже просто необходимо. Просто необходимо.
03.05
- Дверь открыта, входите! - немного невнятно раздалось изнутри.
Молдер, а уже за ним - Скалли, поскольку шли они к предполагаемому убийце-маньяку и, стало быть, архаичные правила вежливости можно было смело отбросить ради практической безопасности, ввалились в дом Суэйна. Они еще не дошли до такого градуса, чтобы орать «Ни с места!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11