Видимо, лабиринту не хватало именно этого. Стена легко повернулась на скрытой оси, и открылся проход. С той стороны пахнуло пороховой гарью. И Молдер сразу увидел Скалли.
Она стояла посреди груды осколков с пистолетом в безнадежно опущенной правой руке. Ее плечи тряслись. На звук шагов Молдера она оглянулась.
Молдеру показалось, что она плачет.
- Я его видела… - пролепетала она. - Я его видела. А это были зеркала. Молдер! Понимаешь? Это были зеркала!!
Молдер медленно подошел к ней.
- Дэйна… - пробормотал он, с трудом переводя дыхание. - Дэйна…
Наверное, именно его потрясенный вид привел ее в себя. Она с трудом сглотнула и попыталась улыбнуться.
- Ты весь взмок, - тихо сказала она. Молдер вытер лоб тыльной стороной ладони. И тоже улыбнулся.
- Давай выберемся наружу, - сказала Скалли. - Подождем его там.
Им удалось выбраться наружу. Они замерли у порога аттракциона, глубоко дыша. Хотелось сесть. А потом - лечь. И ни о чем уже не думать. Казалось, сил уже не осталось.
Но потом в кустарнике кто-то завозился. Кто-то заурчал и зашуршал. И пистолеты сами собою вновь прыгнули в руки.
Коротко обменявшись давно отработанными жестами - кто слева, кто справа, как и в какой последовательности - они с двух сторон, ступая аккуратно и беззвучно, двинулись на приступ нового аттракциона, состоявшего из пяти аккуратно подстриженных кустов. Тот, кто там был, и не думал прятаться или спасаться - хрустел и хрюкал. Права ему, что ли, его зачитывать, думала Скалли. Убью на месте. Пристрелю, как собаку, думал Молдер. Выдумали тоже - хабеас корпус…
Белый пушистый Коммодор, маленькая осиротевшая собачка маленького мертвого управляющего, робко вышел из тени на свет. Крутя хвостом, он нерешительно, шажок за шажком, подобрался к ногам Молдера и встал, искательно заглядывая ему в глаза и тихонько поскуливая.
Молдер опустил пистолет.
- Тоскливо, да? - сипло спросил он. - Или просто есть хочешь? Проголодался совсем?
- Я спячу, - после долгой паузы сказала Скалли. - Честное слово, я сегодня спячу.
И тут издалека, с территории мотеля, раздался в мертвой тишине ночи отчаянный гортанный визг. Атакующий. Победоносный. Потом невнятный басовитый возглас. И снова визг.
И снова - бег.
Они уже были на полпути, когда визг, из триумфального напоследок сделавшись истошным, захлебнулся и снова наступила ничем не тревожимая тишина.
- Это там, - задыхаясь, отрывисто бросил Молдер, когда они миновали ворота мотеля и оказались у разветвления дорожек.
- Это БЫЛО там, - задыхаясь, зачем-то поправила Скалли.
Там, где, насколько можно судить, это было, прямо на земле неподвижно лежал, отблескивая глянцевитой кожей в лучах близкого фонаря, громадный полуголый человек.
- Загадкин, - прошептала Скалли.
Еще труп - и я подам в отставку, думал Молдер. Хватит. Это невозможно. Неужели и этот мертв, думала Скалли. Неужели и этот? Пока мы ловили Коммодора…
Загадкин был жив. В каком-то блаженном расслаблении он лежал на спине, неподвижными глазами уставясь в черное небо, и мечтательно улыбался. Вероятно, каким-то своим грезам - которых, вероятно, ни понять, ни даже представить себе не смог бы ни один нормальный человек.
Молдер присел рядом с ним на корточки.
- Вы не видели тут… - с полной безнадежностью в голосе начал он и осекся. Загадкин даже глазом не повел. - Тут такого… - Молдер беспомощно повел рукой. - Такого… Не видели?
Загадкин молчал и не шевелился. Ему было хорошо. И ему ни до чего не было дела.
Потом он почесал живот.
Молдер встал.
- Идем дальше, - сказал он.
- Идем дальше, - ответила Скалли. Они ничего и никого не нашли.
На рассвете к ним присоединилось пять человек шерифа. В течение нескольких часов они прочесывали территорию мотеля, потом прилегающие улицы, сквер Рузвельта, овраг, сады…
Ничего.
Мотель «Мост через залив»
10 октября, 14.45
- Наверное, - сказал шериф с улыбкой, - это все-таки был не близнец.
Скалли вздохнула, глядя вдаль. Вдали, от горизонта до горизонта облитый ослепительным солнцем, безмятежно блестел океан. Ветер трепал кроны пальм.
- Наверное, - сказал шериф, - это все-таки была фиджийская русалка. Прыгнула в речку и уплыла обратно на Фиджи.
- Теперь ты понимаешь, как я себя чувствую почти всегда, - тихо сказал Молдер и пошел прочь.
- В таком случае, где близнец? - спросила Скалли.
- Отвалился, - запросто предположил шериф. - Знаете, как зажившие болячки отваливаются. И Лэйни его где-нибудь похоронил. Как я картошку. Только вот вас рядом не случилось, чтоб могилу расковырять.
Он дружелюбно засмеялся, потом, утешая и подбадривая, тронул Скалли за локоть - и тоже пошел по своим делам.
- Черт! - раздалось неподалеку. - Что ты сегодня квелый такой? Все из рук валится. Грузи!
Скалли обернулась.
Возле маленького жучка-«фольксвагена», на крыше которого громоздились чемоданы, корзины, какие-то алебарды и, похоже, чуть ли не пыточные устройства, суетился доктор Лоб. На земле перед ним, по-прежнему в какой-то блаженной прострации, сидел Загадкин со здоровенным тазом под мышкой; доктор Мой Лоб - Все Пули Стоп свирепо размахивал и тряс у него руками перед носом, выговаривая за что-то - а Загадкин лишь моргал, прятал глаза и время от времени делал губы трубочкой, никак, видимо, не желая выходить из своей нирваны. Доктор, похоже, отчаялся; во всяком случае, он умолк, отобрал у Загадкина таз и принялся сам пристраивать его к титанической горе багажа на крыше. И ведь пристроил. И принялся обвязывать гору мощной веревкой. Захар же, как только доктор перестал на него орать, поднялся, открыл дверцу машины и развалился слева от места водителя. Скалли пошла к ним.
- Уезжаете? - спросила она. Доктор Лоб обернулся.
- Еще бы! Пока эта нечисть на свободе…
- Его искали десять часов. Он не мог выжить в одиночку так долго.
- Ну, может, он обратно в Лэйни заполз? А потом опять оттуда кэ-ак прыгнет!
Скалли отрицательно покачала головой.
- Мистер Лэйни умер незадолго до полудня. Даже если близнец жив, ему некуда вернуться, он обречен. Но - вряд ли он жив.
Загадкин расслабленно выставил голову в открытое окошко и, жмурясь, стал прислушиваться.
- Захар! - гаркнул доктор Лоб, и Загадкин вздрогнул. - Втяни башку! А то я тебе ее веревкой прихвачу.
Загадкин всепрощающе улыбнулся и убрал голову.
- И с чего он умер? - полюбопытствовал, почесывая бороденку, доктор Лоб. - Кровотечения не было же!
- Вскрытие показало застарелый цирроз печени, - сказала Скалли. - В заключении его и указали как причину.
- Да, - покивал доктор Лоб с пониманием. - Надо полагать, у старины Лэйни никогда не было проблем, с кем раздавить бутылочку. Спаивал младшенького год за годом!
- Анатомические отклонения уникальны, - проговорила Скалли, поправляя растрепавшиеся от ветра волосы. - Снимки пищевода и трахеи показали, что это практически разделяющиеся трубопроводы. Никогда не видела ничего подобного.
- И не увидите, - заверил ее доктор Лоб, ловко затягивая на веревке сложный узел, а потом снова принялся прохлесты-вать багаж крепежными петлями. - В двадцать первом веке генная инженерия и всякие такие штучки не только устранят сиамских близнецов, людей-крокодилов и прочие крутые отклонения. Вам придется долго путешествовать, чтобы найти человека с неправильным прикусом или нетипичными скулами. Все будут такими, как он! - и доктор Лоб мимоходом ткнул большим пальцем руки себе за спину, туда, где в грустной задумчивости, сложив руки на груди, словно памятник самому себе стоял на ступеньках трейлера Молдер. Он уже успел переодеться, и галстук снова подходил к его пиджаку, пиджак - к плащу, а плащ - к туфлям и к цвету глаз.
- Вы только представьте себе: всю жизнь простоять так, как он! Ведь ужас! А если так будут стоять все? Все семь миллиардов, а? То-то, - доктор Лоб завязал последний узел и, отряхнув ладони одна о другую, опустил руки. Теперь он повернулся к Скалли и смотрел прямо на нее, а над его нечесаной, нелепой головой нависала длинная алебарда; то ли настоящая, то ли подлинная ее подделка. Казалось, еще мгновение - и отрубленная голова покатится в голых плеч. - Только такие извращенцы, как Захар или я, еще напоминают людям…
- Что?
- Что? А вот что. Что природа не терпит шаблонов. Не переваривает стандарта. Ей обязательно нужны отклонения. Знаете, почему?
- Нет.
- И я - нет. Это загадка. Может быть, некоторые загадки нельзя разгадать. Или нельзя разгадывать. Чтобы… - он беспомощно покрутил ладонью. - Чтобы оставить в целости-сохранности нашу любимую линейную картину мира, при которой только и способно переть по пути прогресса наше замечательное общество. Если мы поймем, для чего нужны отклонения природе - как бы нам не взвыть с тоски, обнаружив, что этот самый прогресс и есть не более чем воцарение стандарта, вот и все.
Захар Загадкин громко рыгнул в машине - да так, что маленький «фолькс» встряхнулся и заскрипел, закачавшись на рессорах.
- Прощайте, - сказал доктор Лоб и, нырнув в кабину, размашисто захлопнул за собой дверцу.
- Что такое все-таки с вашим приятелем? - напоследок спросила Скалли. - Он сам не свой.
- Понятия не имею, - сказал доктор Лоб, заводя двигатель. - Может, жарой сморило. Я и сам его под такой балдой никогда не видал.
Захар улыбнулся Скалли из глубины кабины и отчетливо произнес:
- Наверное, я что-то не то съел. Скалли долго смотрела вслед шустро семенящему по дороге жучку с наваленной на крышу горой невероятного барахла. В душе было пусто. Усталость. Отчаянная усталость.
Фиджийская русалка? Близнец? Великая пустота Тай Кун, в которой содержится Все? Неизбежность и целительность извращений? Ничто это не грело и не намекало на подлинный ответ; лишь подлинные подделки ответов, как иссохшие прошлогодние листья, бесформенным вихрем суматошно крутились вокруг, не давая разглядеть того, что за ними. Истина ускользала.
Истина была не здесь. Возможно, где-то совсем рядом. Но - снова не здесь.
Как всегда.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11