Думаю, однако, что опекун действует на основании имеющихся у него полномочий и прибегать к помощи полиции бесполезно. Подумайте сами, как тут следует поступить и, если найдете нужным, оповестите обо всем молодого Димсдейла. Он, без сомнения, захочет приехать сюда, чтобы встретиться с Кэт, и если мой Тоби приедет вместе с ним, я не очень буду огорчена.
Сначала я думала послать вам телеграмму, но разве в телеграмме все объяснишь! Поверьте мне, что состояние бедной девушки просто ужасно, и нам нужно действовать решительно. Было просто невыносимо слушать, с каким жаром утверждала она, что опекун намерен ее убить, хотя объяснить, зачем может ему понадобиться совершить такое страшное злодейство, она даже не пыталась. Возле ворот я видела какое-то одноглазое страшилище, которое, по-видимому, сторожит вход, чтобы никто не мог ни войти, не выйти. Возвращаясь в Бедсворт, мы повстречали самого мистера Гердлстона, и ваша покорная слуга оказалась такой неуклюжей возницей, что забрызгала его, бедняжку, грязью с головы до пят. Какая непростительная и прискорбная неосторожность! Почему-то мне показалось, что Тоби сейчас улыбнулся.
Прощайте, мой дорогой мальчик. Будьте паинькой. Я знаю, что вы немного отвыкли от этого, но упорство творит чудеса. Навеки ваша Лавиния Скэлли».
В то утро, когда это послание прибыло на Кеннеди-плейс, фон Баумсер оставался дома. Майор, только что завершив свой туалет, расхаживал из угла в угол с папиросой в зубах и «Юнайтед сервис газетт» в руках и, по обычаю всех воинов в отставке, весьма красноречиво распространялся о том, что в главном штабе, как всегда, свои любимчики и что армия идет бог знает куда.
— Вы поглядите-ка на этого Кармайкеля! — возбужденно восклицал он, комкая газету и стуча по ней кулаком. — Его уже произвели в генерал-лейтенанты! А это же набитый болван, самый тупой дурак во всем полку! Он даже не был никогда на действительной службе, никогда не нюхал пороху! Получил повышение за какую-то вымышленную битву! Командовал, видите ли, оборонительными частями, расположенными вдоль Темзы и выставленными против армии, наступавшей со стороны Гилдфорда. Слышали ли вы когда-нибудь такую несусветную чепуху? А Стейрс, а Найк, а Ундервуд, а еще десятки других, которые добровольно принимали участие во всех боях, начиная с сикхской кампании в сорок шестом году, — про них забыли, сэр, забыли! Нет, я вам говорю, английская армия летит к чертям.
— Это очень опасная перспектива для чертей, — отозвался фон Баумсер, наливая себе чашку кофе.
Майор продолжал сердито шагать из угла в угол.
— Вот почему мы никогда не могли по-настоящему побить наших европейских противников, — снова взорвался он. — Все наши победы — это всегда ни то ни се и не приводят ни к чему. А ведь от природы мы все солдаты что надо, и каждый англичанин умеет сражаться, как лев, и наша армия могла бы стать лучшей в мире.
— После, разумеется, армии его величества императора Вильгельма, — произнес фон Баумсер с набитым ртом. — А вот девочка с письмом идет. Может, даст бог, это мои денежки из Франкфурта.
— Ставлю два против одного, что это мне письмо.
— Э, нет, вы не должны биться об заклад! — воскликнул фон Баумсер, торжественно подняв вверх указательный палец. — Но, между прочим, вы правы. Письмо действительно вам, и, кажется, оттуда, откуда следует.
Это было то самое письмо, с содержанием которого мы уже успели познакомиться. Майор распечатал конверт, внимательно прочел письмо, после чего тут же прочел его еще раз. Фон Баумсер, наблюдавший за ним, заметил, что румяное лицо майора приняло чрезвычайно озабоченное выражение.
— Надеюсь, с моим добрым другом мадам Скэлли ничего дурного не приключилось? — спросил немец.
— Нет, у нее все в порядке. А вот кое с кем другим… — И майор прочел своему другу вслух ту часть письма, которая относилась к судьбе Кэт Харстон.
— Это дело не шуточное совсем, — заметил немец и погрузился в размышления.
Его примеру последовал и майор, положив письмо на колено.
— Ну, так что вы скажете? — спросил наконец майор.
— Скажу, что дело, по-моему, обстоит хуже куда, чем эта добрая мадам Скэлли, кажется, думает. Скажу, что если мисс Харстон говорит, что Гердлстон ее убить намерен, так очень на то похоже, что он и в самом деле намерен.
— Да, черт побери, этот человек ни перед чем не остановится! — сказал майор, в задумчивости почесывая подбородок. — Хорошенькая история. Однако на черта ему это нужно?
— Деньги, деньги. Я ведь вам говорил, мой друг, что вот уже год, как дела этой фирмы крепко пошатнулись. Это мало кому известно, но я-то знаю, да и еще кое-кто. А у этой девушки, я слышал, есть капитал, и в случае ее смерти он перейдет к старику Гердлстону. Это же все ясно, как мои пять пальцев на моей руке.
— Скверная, черт побери, получается история! — сказал майор, снова принимаясь расхаживать по комнате. — Этот старик и его красавчик сын способны на все. Боюсь, Лавиния взглянула на вещи слишком легко. И вместе с тем трудно вообразить себе, чтобы у кого-нибудь поднялась рука убить эту милую девушку. Черт побери, Баумсер, да у меня при одной мысли кровь закипает в жилах!
— Это кипение может быть очень полезно для вашей крови, дорогой мой друг, — сказал фон Баумсер, — но что-то не вижу я, какой нам от того толк. Давайте-ка подойдем к делу практически и подумаем, что нам предпринять.
— Я должен сейчас же разыскать молодого Димсдейла. Ему следует знать все.
— Да, я полагаю, его найти надо. И туда, в это аббатство, вы должны вместе с ним немедленно отправиться. Я этого молодчика знаю. Никакая сила его здесь не удержит, когда он услышит, что там происходит. А вы должны поехать туда, чтобы помешать ему натворить разных безумств. Ну, и еще потому, что добрая мадам Скэлли выразила такое желание в своем письме.
— Разумеется. Мы отправимся туда вместе. Один из нас должен во что бы то ни стало найти способ увидеться с мисс Харстон и узнать, не требуется ли ей наша помощь. И если да, то она ее получит, черт побери, и плевал я на всех опекунов! Пусть меня разрубят на куски, если мы ее не вызволим оттуда в два счета!
— Только вам надо держать в голове, — предостерег его Баумсер, — что эти Гердлстоны — отчаянный народ. Если они задумали убить женщину, так почему бы им еще и мужчину одного-второго не прикончить. И вы же не знаете, сколько их там может быть. Гердлстон, и его сын там есть, и еще этот одноглазый. Ну, а больше мадам Скэлли откуда известно, кто там есть в доме. И притом учтите, полиция не на вашей стороне будет, а скорее совсем напротив, ведь пока никаких доказательств нет, что там затевается убийство. Вы подумайте хорошенько и, верно, согласитесь со мной, что вам бы неплохо прихватить туда еще двух-трех надежных людей, которые пойдут за вами… это самое… в огонь и в воду.
Майор был так поглощен сборами, что только молча кивнул. Однако через некоторое время он спросил:
— А где я возьму таких людей?
— Во-первых, вы возьмете меня, — сказал немец, загибая один толстый красный палец, — а затем в нашем кружке найдется еще кое-кто для такого дела, и вы на них можете положиться. Ну, хотя бы Фриц Бюлов из Киля. Потом еще один русский… вот имя его я все забываю… но это очень надежный человек. Он нигилист из Одессы, приговорен к смерти, и его обязательно казнят, надо только сперва поймать. У нас и еще хорошие люди есть, но сейчас их уже не успеть разыскать. А этих двоих раздобыть легко. Они живут вместе и совсем свободны, потому что ничем не заняты.
— Тогда тащите их, — сказал майор, — берите извозчика и поезжайте прямо на вокзал Ватерлоо. Оттуда отходят поезда на Бедсворт. А я разыщу Димсдейла, и мы присоединимся к вам на вокзале. Времени терять нельзя, я так считаю.
Майор был уже в полной готовности, и фон Баумсер тоже надел пальто и шляпу и взял из угла свою толстую палку.
— Она может нам пригодиться, — заметил он.
— Я прихватил свой пистолет, — сказал майор.
Они вместе вышли из дому, и фон Баумсер направился в сторону Ист-Энда, где проживали его политические единомышленники, а майор крикнул извозчика и покатил на Филлимор-Гарденс, однако того, кто был ему нужен, там не нашел. Тогда он бросился бежать по Стрэнду, решил сесть на ближайший поезд и поехать без Тома, но — как уже было описано в одной из предыдущих глав — неподалеку от вокзала Ватерлоо наткнулся прямехонько на него самого.
Письмо миссис Скэлли поразило Тома, как гром. Даже в самых мрачных своих предположениях он никогда не заходил так далеко. Он опрометью бросился обратно на вокзал. Бедный майор, пыхтя и отдуваясь, едва поспевал за ним, но тем не менее мужественно старался не отставать и по дороге услышал от Тома о всех его злоключениях в то утро и о том, что Эзра Гердлстон уже успел отбыть куда-то вместе со своим рыжебородым приятелем. При этом сообщении лицо майора совсем потемнело от тревоги.
— Хоть бы нам не опоздать! — задыхаясь, прохрипел он.
Глава XLI
Тучи сгущаются
Кэт Харстон, поведав доброй вдове все свои тревоги и заручившись ее обещанием помочь ей в беде, почувствовала, что у нее точно камень с души свалился, и спрыгнула с крыши сарая на землю уже снова возрожденная к жизни. Все эти ужасные недели, проведенные в мрачном старом аббатстве, скоро останутся позади, как страшный сон, думала Кэт. Она не сомневалась, что либо Том, либо майор еще сегодня дадут ей о себе знать. И при мысли об этом сердце ее затрепетало от радости, щеки порозовели, и, направляясь через парк к дому, она даже запела — так легко стало у нее на душе.
Миссис Джоррокс и Ребекка заметили происшедшую с Кэт перемену и немало ей подивились. Кэт хотела было даже помочь миссис Джоррокс по хозяйству, но старая карга отказалась от ее помощи и грубо прогнала ее от себя. Ребекка тоже не поддержала попытки Кэт побеседовать с ней и поглядывала на девушку весьма недружелюбно.
— Ночью вы вроде натерпелись всяких страхов, — заметила горничная, — с чего же это вы теперь распелись?
— Ах, не вспоминай об этом, — сказала Кэт. — Я, верно, очень всех напугала. Может быть, этот ужасный монах мне просто почудился, я очень плохо чувствовала себя накануне. Но тогда, ночью, мне, право же, показалось, что я вижу его так же отчетливо, как сейчас тебя.
— О чем это она? — спросила миссис Джоррокс, приставив ладонь к уху.
— Она говорит, что видела ночью привидение, так же, дескать, ясно видела, как вот вас сейчас.
— Вранье! — проворчала старуха, разгребая кочергой угли в камине. — Ее тут еще и в помине не было, когда я жила одна-одинешенька во всем доме, и что-то никаких привидений не объявлялось. Не знает уж, что выдумать! Привидение увидала!
— Нет, нет, я ни на что не жалуюсь, — весело сказала Кэт. — Право же, я всем довольна.
— Вот, вот, теперь будет все говорить наперекор, — сердито прохрипела миссис Джоррокс. — Она же всегда говорит наперекор.
— По-моему, вы сегодня не в духе, — сказала Кэт и поднялась к себе наверх, прыгая, совсем как прежде, через две ступеньки.
Ребекка последовала за ней и, наблюдая все эти перемены, истолковала их на свой лад.
— Ишь как вы сегодня развеселились, — сказала она, остановившись в дверях спальни Кэт и с недоброй улыбкой заглядывая в комнату. — Верно, потому что завтра суббота. Вот чему вы радуетесь.
— Потому что завтра суббота? — как эхо, удивленно повторила Кэт.
— А то как же. Будто вы не знаете, о чем я говорю. Бросьте притворяться-то.
Служанка произнесла это с такой злобой, что Кэт удивилась еще больше.
— Не имею ни малейшего представления, что ты имеешь в виду, — отвечала она.
— Ну да, рассказывайте! — подбоченясь, крикнула Ребекка с издевкой. — Она, видите ли, не знает, что я хочу сказать! Она не знает, что ее молодчик припожалует сюда в субботу. Она знать не знает о том, что мистер Эзра таскается сюда по субботам из самого Лондона, чтобы повидать ее! Значит, не поэтому вы сегодня так развеселились, нет? Эх вы, притворщица! — Смазливое личико горничной было искажено злобой, руки безотчетно сжались в кулаки.
— Ребекка! — вне себя воскликнула Кэт. — В жизни я не видела такой идиотки, как ты! Должна тебе напомнить, что я — твоя хозяйка, а ты — моя горничная. Как смеешь ты разговаривать со мной подобным образом? Изволь немедленно удалиться из моей комнаты.
Служанка не шевельнулась; она нахально смотрела на Кэт в упор и, казалось, готова была постоять за себя, но в голосе Кэт прозвучало такое искреннее негодование и она с таким достоинством шагнула вперед, что Ребекка все же попятилась, отвела свой наглый взор и, что-то пробормотав себе под нос, выскользнула из комнаты. Кэт заперла за ней дверь и, когда смехотворность положения одержала верх над ее гневом, громко расхохоталась впервые за все время своего пребывания в аббатстве. Это уж было чересчур! Казалось невероятным, чтобы даже самый отпетый дурак мог вообразить себе, что она жаждет свидания с Эзрой Гердлстоном! Но мысль о нем тотчас положила конец ее веселью, потому что как-никак, а в одном служанка была права:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60