Не перемолвившись ни словом, они нырнули внутрь.
Главный зал бара «Бад и Хэнк», прохладный и темный, был пропитан запахами старого пива, въевшегося табачного дыма и дешевой парфюмерии от миллионов одиноких субботних вечеров. Пол был деревянным и выщербленным, в дальнем углу виднелся скудный бар. Крейтон Лавдел остановился у двери, всматриваясь в едкий полумрак, отряхивая ботинки на резиновом придверном коврике. Рядом с ним стоял Бернардо Сабитини, вытирая капли дождя с рукавов куртки, скептически поджав толстые губы.
– Выпьете, мальчики?
Голос слышался из-за стойки бара – от старикана с угреватым лицом, в линялой гавайке.
– Мы кое-кого ждем, – ответил Лавдел.
Бармен ткнул большим пальцем на черную лакированную дверь слева от стойки.
– Я вспомнил, что кое-кто вас уже ждет.
Лавдел и Сабитини удивленно переглянулись и пошли к двери, огибая стойку бара.
Задняя комната была погружена в тень. Темнота пахла сигарами и дешевым крепким пойлом. Посреди комнаты стоял круглый стол, и на его фетровой поверхности лежал круг желтого света от лампы с жестяным абажуром. Лавдел решил, что здесь собираются для игры настоящие парни из округа Макаупин. Он оглядел затененные углы комнаты, проведя глазами по штабелям старых коробок и ящиков из-под выпивки.
Что-то пронеслось сзади, как летучая мышь, темное, веретенообразное.
– Что за...
Лавдел пригнулся. Мимо спланировала игральная карта, влетела в световой конус над столом и завертелась на фетре, как закрученная на жребий монета. Секунду повертевшись, карта упала лицом вверх, показав картинку. Это была карта таро – прекрасная картинка в стиле Возрождения. Скелет с косой на фоне темных зловещих облаков.
Смерть.
– Крысы на тонущем корабле готовы на все, – прошептала тень у них за спиной, и Лавдел немедленно нацелил на звук свой «смит-вессон».
В жирной руке Сабитини как по волшебству оказался полуавтоматический пистолет.
Блеск вороненого металла. Расширенные глаза. Нацеленные стволы.
Синхронно в мгновение ока наставлены были пистолеты и щелкнули в унисон курки – двадцать миллиметров последнего аргумента, – но тень не шевельнулась, не выхватила оружия, и Лавдел запсиховал, как ужаленный.
– Ну-ка, покажи свою костлявую японскую задницу, – потребовал Лавдел сквозь стиснутые зубы. – А то я отстрелю ее тебе на фиг!
Тишина.
Где-то снаружи раскат грома потряс серый день.
Мелькнула вспышка молнии, комната осветилась дрожащим сиянием, и в этот раскаленный миг Лавдел увидел блеск чего-то металлического, упершегося ему в пах. Горбатой луной сверкнуло всего в нескольких дюймах бледное лицо Хиро Сакамото, держащего возле паха Лавдел а изогнутую бритву. Лавдел ощутил давление в висках – три киллера попали в ловушку верного взаимного уничтожения.
– Дорогой мой Крейтон, – мурлыкнул японец, – ты никогда не давал мне повода тебе доверять, так почему же я должен это делать сейчас?
– Перестань вешать мне на уши свою восточную лапшу, – буркнул Лавдел, не отводя ствол пистолета от носа азиата.
Он знал Хиро Сакамото уже много лет, с тех пор как этот японец завалил братьев Карлучини в Форт-Ли. И чем больше узнавал он о нем, тем больше тайно восхищался складом его ума. Азиатским складом ума. Сун-тзу и «Искусство войны» и прочая ерунда. Лавдел это дело уважал. Но сейчас Сакамото стоял у всех на дороге, и что-то надо было делать.
– У меня сто тысяч и одна причина, чтобы ты меня выслушал, – рявкнул Лавдел. – Одна причина – твоя часть приза в этой Игре, если мы вместе завалим этого ирландца, вторая – тупоносая из этой игрушки, если ты сейчас же не уберешь эту штуку от моих яиц.
Японца, кажется, это позабавило.
– Это твое предложение?
– Ага, – кивнул Лавдел. – Это мое предложение: работаем вместе.
Сабитини рассмеялся и вдруг нацелился в Лавдела.
– Это твоя очередная трепотня, ниггер. Мне эти игры надоели.
Лавдел тяжело вздохнул. Хреновы киллеры.
За окном вновь грохнуло, снова вспыхнули на стенах тени от переплета венецианского окна.
– Слушайте, парни. – Голос Лавдела стал спокойным. – Мне лично положить сверху, будете вы со мной в этом деле или нет. Я бы предпочел сам накрыть этого хмыря и взять себе все шесть за хлопоты. Но у нас тут проблемы с правом проезда, вроде как на перегруженном перекрестке.
– Говори, говори, – сказал Хиро.
– На старого Слаггера вылезло слишком много местных охотников, понятно, что я говорю? – Лавдел посмотрел на тонкое лезвие бритвы возле своих яиц. – Вроде как Вьетнам, где каждая собака стреляла.
– И что из этого?
Японец вдруг проявил какой-то интерес.
– А то, что можно сократить потери, если мы организуемся для этой работы.
– Одна попытка. – Сабитини бормотал себе под нос, закатив глаза, будто слушая доступное одному ему радио. – Федерико, я так и сделаю, un momento...
– С кем ты говоришь, мать твою?
Лавдел, не отводя пистолета от Хиро, с недоумением взглянул на сицилийца.
– Не твое дело!
Сабитини взвел курок и ткнул Лавдела стволом в висок.
– Легче, Бернардо, – ласково сказал Сакамото. – Кажется, наш юный Крейтон говорит дело. Даже в большей степени, чем сам думает.
– То есть? – спросил Лавдел, глядя в миндалевидные непроницаемые глаза Хиро.
– То и есть. – Сакамото повернул голову к Сабитини. – Те шальные пули могли быть не такими уж шальными.
Лавдел секунду соображал.
– Ты считаешь, что какой-то стрелок охотится за нами?
Хиро вместо ответа повернулся к Сабитини и глубоко заглянул в его глаза. Огромный сицилиец моргнул, слегка дернулся, колеса в его голове пришли в движение. Горе и безумие на его лице стали сменяться новым выражением. Тишину нарушил новый удар грома.
– Это возможно, – произнес Бернардо.
И опустил пистолет.
Хиро кивнул и снова повернулся к Лавделу.
– Может быть, инстинкт тебя не подвел.
– Спасибо, парни. – Лавдел глядел на тончайшее лезвие у себя между ног. – Слов нет как я ценю вашу веру в меня.
Хиро улыбнулся:
– В данный момент цель скрывается за спиной закона. Я полагаю, у тебя есть план?
Лавдел сверкнул золотым зубом:
– Если я не ошибаюсь, его скоро отправят. Возможно, в федеральную тюрьму. Здесь и будет приведен в действие мой план. И если ты уберешь свой гребаный нож от моих подвесков, я смогу вам о нем рассказать.

* * *
Джо сидел в своей камере, пялясь на уныло-бежевые стены, слушая глухое гудение вентиляторов и думая о том, что сказала Мэйзи. В голове не укладывалось. Беременна. Само это казалось Джо каким-то заклинанием, волшебным, ужасающим и одновременно внушающим благоговение. «Я беременна. Уже почти три месяца». Эти слова эхом гремели в горячечном мозгу Джо и от них было не уйти. Это было на самом деле. Она сказала правду, и Джо это знал. Он ее обрюхатил, и назад дороги нет.
Беременна.
Джо охватил прилив незнакомых чувств, поднявшихся горячей волной из груди. Он представил себе, как держит в неуклюжих руках крошечного новорожденного. Невинное существо с завитками рыжих волос, губы Мэйзи на его лице, как лепестки тюльпана, и карие глаза Джо. Новая жизнь. Впервые Джо прибавлял жизнь, а не отнимал. Создавал, а не уничтожал. Но столь же мощно, как эти отцовские фантазии, бурлили в подсознании другие течения, темные предчувствия.
Джо взглянул на потолок и ощутил в животе нервную дрожь.
Вентиляционный люк, как затянутая железной сеткой пасть дракона, тихо шипел. Медикаменты, которыми его накачали в лазарете, уже давно перестали действовать, и Джо ощущал зуд в швах под бинтами, запястье горело в микроволновой печи острой боли, миллионы крошечных огненных муравьев ползали по задней стороне бедра, вспоротой ножом Каджуна. И над левым соском тоже горел огненный узелок – старая рана, полученная много лет назад. Случилось это в конце шестидесятых годов: клиент номер девять. Это был владелец стриптиз-клуба по имени Расти Каллагэн, столп общества и по совместительству – организатор детской порнографии. У него была кличка Тренер, поскольку считалось, что он тренирует детскую баскетбольную команду по воскресеньям в Грант-парке. Однажды утром Джо навестил его в аллее за клубом, и дело кончилось короткой стычкой. Оказалось, что у Тренера с собой был пистолет тридцать восьмого калибра со срезанными пулями, и он успел оцарапать Джо шею, пока тот его не положил. Потом Джо удалил почти все осколки, но один кусок оболочки остался в левой грудной мышце и затянулся соединительной тканью. Сейчас он впервые за долгие годы дал о себе знать.
Джо наклонил голову и медленно расстегнул комбинезон.
Ну конечно, над левым соском приподнималось темное пятнышко, заросшее курчавыми седеющими волосами. Шрам выглядел так, словно его совсем недавно потревожили, рядом с ним были два заживающих шва, и Джо потер его пальцами. Он нащупал твердое круглое зернышко и подумал: они, что ли, пытались извлечь пулю, пока он был под наркозом, приняв это за свежую рану? Да что тут у них, тюрьма или клиника пластической хирургии?
Джо закрыл глаза и попытался отвлечься от боли и нервного напряжения.
И тогда он услышал этот голос:
– Слаггер?
Джо открыл глаза и увидел тень, ползущую по бетонному полу. Она появилась из коридора, рядом с простенком между решеткой камеры и дверью охраны. Длинная и тонкая тень человека, неуверенно приближающаяся к камере, и это должен был быть кто-то очень влиятельный, поскольку внутренние коридоры были недоступны ни для кого, кроме охраны и тюремной обслуги. Тень накрыла край койки и скользнула вверх по стене.
– Слаггер? – Голос был знакомым, с сильным акцентом северо-западного Чикаго. – Слаггер, это ты?
– Кто это?
Джо затенил рукой глаза от единственной лампы дневного света из коридора.
– Это я, Слаггер. Том Эндрюс.
Лицо все равно трудно разглядеть; свет из-за спины человека обрисовал над его плечами и головой нимб, как на дешевой иконе. Молодой адвокат, казалось, нервничал, ерзал, боясь подойти слишком близко к решетке из страха подцепить вшей.
– Как жизнь, советник?
Джо сидел на кровати, потирая саднящую шею, и старался не сломать голову, пытаясь понять, что происходит.
– Более или менее, – ответила тень. – Как с тобой обращаются?
– Не могу пожаловаться.
– Рад это слышать. – Эндрюс слегка поерзал и полез за чем-то в карман. Внезапная вспышка зажигалки «Зиппо» осветила его лицо, когда он закурил. Зажигалка щелкнула, погаснув. – Ты показал этим типам, – сказал наконец Эндрюс, выпустив дым. – Ты им показал, кто здесь босс.
– Ага, – вздохнул Джо. – Я же настоящий фольклорный герой.
– Ты – Слаггер. И не забывай об этом.
– У меня кончается время, Томми.
– Понимаю.
– Тогда расскажи насчет того, что мы с тобой обсуждали. Расскажи, что ты в этом смысле сделал.
Адвокат ответил не сразу, сначала сделав долгую затяжку.
– Ладно. Дело обстоит вот как. Дело, которое мы обсуждали. Я пошел прямо к главному боссу. К твоему работодателю. Я пошел туда лично и передал просьбу. Лично. Ты меня понимаешь?
– Что значит «мой работодатель»?
– Твой кормилец. Мозговой трест. Я к ним обратился, вот что я пытаюсь объяснить.
Джо встал и подошел к решетке. Живот гудел, как плавильный котел, и Джо ухватился за прут решетки.
– Не понял. Ты хочешь сказать, у меня был один работодатель? Только один? Все эти годы?
Даже на таком близком расстоянии лицо адвоката было едва видимо в тени. Отвисшая челюсть, удивленные глаза.
– Слаггер, Боже мой, я думал, ты знаешь. Это всегда была одна и та же пачка больших шишек. Клянусь Богом, я думал, ты знаешь.
Джо подавил горькое чувство в душе. Он не хотел знать, кто это. После всего, что было, не хотел. Слишком больно было думать, что снова и снова исполнял личные задания каких-то леваков с мегаломанией.
– Ну ладно, Томми, – наконец произнес он, – опустим детали и переходим к делу.
– Что ты имеешь в виду?
Пальцы Джо крепче стиснули решетку.
– Игру, Томми. Игру помнишь? Просьбу отменить Игру?
– Ах да, прошу прощения. – Эндрюс поднял вверх руки, словно сдаваясь. Извини, Слаггер. Да, конечно. Игра. Дело в том, что предполагаемый сценарий включает в себя как позитивные, так и негативные стороны.
– Томми, мне осточертели твои экивоки. Ближе к делу, черт возьми.
– Понимаешь, позитивная сторона заключается в том, что твой работодатель согласился выкупить тебя из Игры... Джо изумленно уставился на него.
– Фантастика!
– ...на определенных условиях.
– Понял.
– И это негативная сторона.
– Я слушаю.
Адвокат сделал еще одну затяжку и выдохнул сверкающий в неоновом свете дым.
– Очевидно, согласно нашим последним сведениям, в Игре осталось только четыре участника. Всего четыре. Что, кстати, просто невероятно.
– Давай горькую пилюлю, Томми. Не тяни.
– Пилюля вот она: если ты сможешь устранить их всех, всех четырех, дело сделано, и ты свободен.
У Джо вдруг все в голове поплыло, будто он заскользил по гладкому льду.
– И это все, что я должен сделать. Убрать четырех финалистов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43