Тут его могла ждать еще одна засада.
Он схватился за пистолетную рукоятку обеими руками, готовый ответить огнем на огонь, встал в стойку, которой научился у инструктора по стрельбе в элитном тире для «новых русских», но сообразил, что снова валяет дурака. Была б засада - его пристрелили бы сразу, на пороге. А ведь квартира-то двухкомнатная! И еще кухня есть, ванная, туалет - есть еще где спрятаться. Надо бы, по уму, в первую очередь осмотреть все быстро, но осторожно, проверить все закоулки и только тогда... Взгляд упал на «дипломат» под диваном. Готовясь к операции, Рысь позаботилась, чтобы чемоданчик с деньгами бросался в глаза, облегчала задачу, как она рассчитывала, ментам, которые прибудут на место гибели Акелы. А получилось - упростила жизнь несостоявшемуся покойнику. Все рассуждения, что и в каком порядке надо делать «по уму», улетучились из головы Акелы легким весенним ветерком. Опрокинув стул и перевернув мимоходом журнальный столик, он устремился к вожделенному «дипломату». Пал на колени подле дивана, вытащил приятно тяжеленький чемоданчик из-под его ножек, открыл. Тридцать тысяч растиражированных портретов мистера Франклина дожидались Акелу в аккуратно сложенных пачках. Они улыбались Шопову улыбкой Моны Лизы. И неуловимой улыбкой богини удачи Фортуны!
Акела захлопнул «дипломат», брякнули, закрывшись, замки. Подхватив под мышку свое сокровище, он поспешил на выход, но все-таки пересилил себя и потратил секунд сорок на беглый осмотр квартиры. Она была пуста. Акела оказался на лестничной площадке как раз в тот момент, когда Кречет волоком втаскивал в кабину лифта бесчувственную Раису Сергеевну. Он помог Кречету, подобрал и закинул на плечо валявшуюся на лестничной площадке спортивную сумку, вошел в тесную кабину и надавил пальцем кнопку первого этажа.
- Кречет, ты не поверишь, я нашел деньги!
- Ништяк, - вяло улыбнулся Кречет.
- Ты чего, Кречет? Рана болит?
- Заболела, зараза. Поначалу вообще не чувствовал, и вот вдруг резануло...
- Крови вроде немного, обойдется.
Кречет бережно провел ладонью по скромных размеров темному влажному пятну вокруг круглой дырочки в толстой ткани модного пальто. Ладонь окрасилась в бледно-розовый цвет.
- Действительно, крови немного. Чего ж так болит-то, зараза!
- Соберись, Кречет, приехали. Последний рывок!
Двери лифта с ленцой расступились. Акела присел на корточки, обхватил за поясницу поникшее тело Раисы Сергеевны.
- Пошли, Кречет, немного еще потерпи.
Женщину пришлось нести. Причем одному Акеле.
Кречету с каждой секундой становилось все хуже и хуже. Нести чье-то расслабленное тело всегда тяжело, а тут еще и вторая рука занята «дипломатом» с деньгами. И сумка болтается на плече, бьет по спине. И пистолет в кармане неприятно уперся стволом в ногу.
На выходе из подъезда перегруженный Акела и бледный, пошатывающийся Кречет столкнулись нос к носу со спешащим то ли в гости, то ли домой гражданином. Акела изловчился, ногой открыл дверь, и тут же с улицы в тепло подъезда ввалился изрядно подвыпивший гражданин.
- Дай пройти! - взревел Акела.
- Пож-жа-луйста... прроходи-те. - Гражданин вжался спиной в стенку, пьяно икнул и изрек вдогонку живописной троице: - Во нажрались реб-бята. Одного во как шатает, тетка ва-ще в хлам, а моя мне в-все: «Ты - алкоголик, беерри с людей прример!» Вот ведь приличные по одеже л-люди, а я р-рядом с ними - эт-талон т-тррезво-сти!
В общем, Акела вместе со слабеющим Кречетом и полумертвой Раисой Сергеевной добрался до своего автомобиля никем практически не замеченный. Выпивший гражданин не в счет, через пять минут он и не вспомнит о нечаянной встрече.
Со времени первого выстрела до того, как все участники перестрелки, живые и полуживые, очутились в машине, прошло всего-навсего неполных десять минут. Между тем Акеле казалось, что он успел прожить за эти жалкие четыреста восемьдесят секунд целую жизнь со своими взлетами и падениями, тревогами и загадками, удачами и неудачами, и, черт побери, несмотря ни на что - жизнь удалась!
- Живем, Кречет! Бабки в кармане, обошлись без зрителей, а что до раны твоей и Ястреба - вылечим! - Акела в водительском кресле развернулся к пассажирам на заднем сиденье. - Витя, где ключи?
- Вот... - Скворцов протянул ему ключи с изящным брелоком. Он сидел посередине кожаного диванчика, с обеих сторон его стесняли два полумертвых тела. Слева полулежал раненый Ястреб. Бледное лицо его уткнулось Виктору в колени, кровоточащая рука болталась плетью. Справа, уронив голову ему на плечо, сидела Раиса Сергеевна, застыв в том положении, в котором оказалась после того, как Акела впихнул ее в машину. Глаза закрыты, нижняя челюсть отвисла, волосы растрепаны. Она тихо стонала, будто ей снился ужасный сон.
- Кречет, чего молчишь? - Акела завел мотор, плавно двинул автомобиль с места. - Совсем худо?
Кречет устроился в кресле рядом с Акелой. Бледный, синюшный цвет лица, капельки пота на лбу, широко раскрытые глаза красноречиво свидетельствовали - он умирает.
- Кречет, скажи чего-нибудь.
- Мою долю денег передай маме моей... - прошептал Кречет. - Она живет в Черноголовке, улица Ленина, дом пять, квартира...
Он не успел назвать номер квартиры, где коротала век его матушка.
Акела прибавил скорость. Автомобиль тряхануло на очередной колдобине. Голова Кречета упала на грудь, плечи обмякли.
Продолжая одной рукой управлять машиной, Акела достал мобильник, ловко отстучал одним пальцем номер, прижал трубку к уху.
- Але, Коршун?... Встреча возле ведьминой избушки отменяется! Рули на кладбище... Капусту нашли, на хате взяли. Потом все подробно расскажу... Почему на кладбище? Кречет помер... об остальных пока не скажу... Зацепило Кречета, подозреваю, порвало пулей подвздошную вену. Так бывает, когда рвется какой-нибудь крупный сосуд внутри организма - наружу крови мало течет, и поначалу раненый боли не чувствует. А потом... До машины он сам дошел, сам в кресло сел... Мне про такие случаи в детстве один фронтовик рассказывал... Ястреб? Жив. Ему локоть раздробило, Ястреб в отключке... Ну все, пока, встретимся на кладбище.
Переговорив с Коршуном, Акела незамедлительно набрал еще один номер.
- Але, Сокол?... Да, я, Акела. Отбой воздушной тревоги! Сворачивай сети, деньги у меня!... Нет, Костю с Илоной я не видал, и они меня тоже не видели... Костя? А черт с ними! Что искали - я нашел, пора рвать когти... Ага, кроме нас, никто, ни одна живая душа про нашу удачу не знает... Что? Надо ли убраться в квартире?... Вроде мы особо не наследили. Ястреб кровью пол перед дверью заляпал, и с Кречета могло пару капель натечь. Шуму было много, а в остальном вроде все нормалек... Хотя погоди-ка, одна проблема осталась по твоему профилю! Тачку Ястреба у подъезда пришлось бросить... Нет, встретимся на кладбище, объясню... Ну а где еще встречаться-то?... Ага, он со мной, сзади сидит. Дошло?... Наконец-то!... Значится, лайбу Ястреба заберешь и гонишь на кладбище, да?... Ну смотри, тебе виднее, я бы не рисковал в квартиру соваться, а ты поступай, как считаешь нужным, в этом я тебе не советчик. Уборка - твоя проблема в нашем общем деле. Жду тебя на кладбище, пока!
Сокол и двое его подручных (Гриф и Ворон) выполняли функцию могильщиков. Они лучше других подчиненных Акелы умели незаметно вывезти мертвую человеческую плоть, результат работы киллеров, за пределы обитаемых территорий и сделать так, чтобы никто и никогда больше не нашел бренные останки источников проблем хозяина. А иногда и его сподвижников. Помимо вывоза мертвечины, ребята Сокола умели заметать следы, оставлять следователям ложные улики, морочить головы конкурентам-бандитам.
Уборка - дело опасное и сложное. Киллеру проще - выполнил заказ и ушел налегке. Уборщик похож на контрабандиста, преодолевающего бесконечно широкую контрольно-следовую полосу. Он постоянно под прицелом тысячи глаз возможных свидетелей, он, как сапер, вынужден ежесекундно рисковать и не имеет права на ошибку...
- Что такое «кладбище»? - спросил Скворцов с заднего сиденья.
- Место, где зарывают в землю покойников, - ухмыльнувшись, ответил Акела. - Кречету в морг нельзя, придется ему покоиться на безымянной поляне в ближнем Подмосковье.
- Ты знал, что он умрет?
- Знал.
- Знал и разговаривал с ним, как будто...
- А как еще с ним можно было разговаривать, а? Думаешь, лучше было бы сказать: «Твое дело хана, братишка»?
Воцарилась гробовая тишина. Ее опять нарушил Скворцов, чуть слышно спросив:
- Акела, ты меня убьешь?
- С чего ты взял?
- Я свидетель, я лишний...
- Витек, ты чего, меня за последнюю сволочь держишь? Ты же помог норку Илонину отыскать! А в норке я нашел денежки, много денежек. Ты помог Ястреба раненого до машины донести...
- А что мне оставалось делать? Орать? Звать на помощь соседей? Ты бы пришиб меня на месте!
- Точно, заори ты вдруг на лестнице, я бы тебя пришиб, но ты же не заорал, ведь так?
- Сам не пойму почему...
- Потому, Витя, что вчера ты убил человека, а сегодня участвовал в вооруженном конфликте. В ментуру тебе, Витек, ну никак нельзя! Ты небось сейчас считаешь себя обреченным, считаешь, что я приговорил тебя к смерти, да?
- Да, Акела, я...
- Молчи, не перебивай, дай закончить. Считаешь себя без пяти минут покойником. Думаешь, я этого не понимаю? Думаешь, я совсем дурак? Нет, Витька! Я все понимаю. Человеку в твоем положении терять нечего. Ты сейчас готов на любой риск, и, ей-богу, я тебя боюсь. Так что давай, Витя, разойдемся по-хорошему.
- Это как, «по-хорошему»?
- Будь другом, сослужи мне последнюю службу - наложи жгут Ястребу на плечо и перебинтуй рану. Бинт и вату я тебе дам, у меня есть под рукой отменная аптечка.
- А потом?
- Потом? Потом я дам тебе наручники, и ты наденешь их Раисе Сергеевне. Я хочу, чтобы ты сковал ей руки за спиной, пока она не пришла в себя. И еще я хочу, чтобы ты на всякий случай связал ей ноги. К примеру, тем же бинтом, что останется после перевязки Ястреба.
- Зачем?
- Смешной ты, Витя! Она ж в тебя стреляла, забыл, да? Она ж Кречета сделала и Ястребу крыло подбила! Вот только почему она стреляла и как очутилась в Илониной норе, пожалуйста, не спрашивай. Сам не пойму. Придет в себя, может, и расскажет. Я просто сгораю от любопытства, так хочется ее послушать... А ты, Витек, никогда не услышишь правды о Раисе Сергеевне. И знаешь почему?
- Почему?
- Потому что, как только ты выполнишь две мои последние просьбы, я остановлю машину и высажу тебя, понял?
- Но...
- Не веришь? Глянь-ка, Витя...
Акела подцепил одним пальцем за пластмассовую ручку «дипломат», лежащий на коленях остывающего Кречета, и перебросил его на заднее сиденье.
- Поймал? Открой крышку, глянь, что внутри. Открыл? Ну и как тебе зрелище?
Виктор никогда не видел так близко такое количество денег. Больше всего его поразил запах. Поговорку «деньги не пахнут», наверное, придумали малообеспеченные люди, каковых большинство. Деньги пахли, источали слабый терпкий запах типографской краски и бумаги.
- Прибалдел, Скворцов?
- Они настоящие?
- Более чем. Возьми пачку. Одной с тебя хватит. Не по доброте душевной даю. Хочу тебя повязать. Ты, конечно, и без денег будешь молчать как рыба о наших общих приключениях, а с деньгами - тем более. Возьмешь деньги - станешь соучастником. Бери, не бойся.
- Не проще ли меня убить?
- Проще, но тут такой пасьянс выкладывается, что я с друзьями вынужден временно сдернуть из столицы. Пересидеть волну в тихом, безопасном месте. Когда исчезают такие суммы, волна, как правило, поднимается лихая, штормит постоянно. И вот размечтался я оставить тебя, Витя, один на один с разбушевавшейся стихией. Чуешь, к чему клоню?
- Пока не очень.
- Ты, Витек, косвенно причастен к пропаже денег, тебя будут таскать в ментуру, расспрашивать, колоть. Отмазок у тебя больше, чем денег в пачке, что я тебе подарю. Закосишь под пострадавшего в элементе. Ты ж, если вдуматься, пострадавший и есть, да? А когда я вернусь в Москву, первым делом загляну к тебе в гости, и ты обо всех допросах-расспросах расскажешь. Заметано?
- Выбора у меня нет?
- Не-а! Ты, Витюша, повязан по рукам и по ногам!... Кстати, давно пора вязать Раису Сергеевну и перевязывать Ястреба. Работай, Витя, поторопись! Вскорости я намереваюсь выехать за Кольцевую и мечтаю успеть высадить тебя в границах города. Давай сюда чемодан с баксами и на-ка вот, лови аптечку...
Кое-как Виктор перебинтовал Ястреба. Не снимая с него пальто, прямо поверх простреленного рукава на кровоточащую рану положил комком много ваты и замотал ее бинтом. Попробовал сделать из бинта жгут. Получилось плохо, но ничего не поделаешь. Как получилось.
Когда он заводил Раисе Сергеевне руки за спину, застегивал наручники, она застонала громче обычного. Виктор испугался - вдруг прямо сейчас очнется! Не хотелось бы предстать перед ней в образе пособника палачей. Раиса Сергеевна обречена - он понимал это, и ему было жаль ее. Да, она в него стреляла. Но в него ли? Она поразила двух человек за его спиной и что, случайно промазала по нему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47