К тому же Акелу и его стаю нельзя устранять и еще по одной, куда более важной причине. Кто знает, какую реакцию вызовет его нейтрализация в стане врага? И вообще, еще неясно до конца, что за враг противоборствует Рыси. Крайне мало информации, чтобы строить какие-либо версии. Нельзя убивать Акелу! Иметь сотню сильных, но известных врагов лучше, чем одного слабого, но неизвестного противника. Так учил Рыжий.
... - Акела, в больницу с какого хода заезжать? Со служебного?
- С парадного.
- Уже приехали?
- Приехали, Раиса Сергеевна.
- Знаете, мне так больно, что я, кажется, ненадолго потеряла сознание, дороги совсем не помню... А где мои «Жигули»?
- Не волнуйтесь, «Жигули» мы оставим в больничном дворе... Ястреб, тормозни у ворот, я выйду, договорюсь...
Более всего элитарное лечебное учреждение напоминало одно из многочисленных посольств средних размеров государства и так же, как и большинство подобных посольств, располагалось в относительном удалении от шумного городского центра. Изящное ограждение, сработанное умельцами-кузнецами под знаменитую ограду Летнего сада. Ухоженная территория с трехэтажным, современной архитектуры зданием посередине. Вокруг лечебного корпуса в живописном беспорядке натыканы фонарные столбы - двоюродные братья арбатских. Вечнозеленые и вечно напоминающие про Деда Мороза пушистые елки подступили вплотную к красного кирпича стенам, укрывая от любопытных взоров окна первого этажа. Ультрасовременная машина «Скорой помощи» ждала своего часа во дворе, прямо напротив узорчатых парадных ворот. Шофер «Скорой помощи» мирно курил в компании двух дюжих камуфлированных охранников. Еще двое охранников прогуливались у ворот. Здесь же, у ворот, скучал высокий, прилично одетый «штатский». Акела выскочил из джипа, остановившегося в трех шагах от парадных ворот, оглянулся, отыскал глазами «Жигули» с Кречетом за рулем. «Жигули» поотстали, что вполне естественно - куда им угнаться за джипом-вездеходом.
- Коршун! - окликнул Акела скучающего по ту сторону чугунной ограды мужчину в штатском.
- Акела?
- Да, я.
- Извини, темно уже, не признал тебя сразу.
- Все в порядке?
- Все. Как Слон с утра позвонил, так и приехали. Вот и кукую здесь, на воротах. Никаких инцидентов и прецедентов, тишина.
- А где ребята?
- Филин и Аист усилили охрану палаты. Вместе с ними там теперь шестеро, муха не пролетит.
- Добро. Слушай-ка, уладь в темпе формальности, мне проехать нужно. И врачей напряги - со мной двое немощных.
- Ага, пять минут!
Коршун трусцой припустил к больничному зданию.
Короткий звуковой сигнал заставил Акелу обернуться. Сигналил Кречет. «Жигули» затормозили рядом с джипом, и Кречет давал понять, что ждет дальнейших распоряжений.
Акела подошел к «жигуленку», наклонился к приоткрывшейся дверце.
- Значится, так, Кречет, вызванивай срочно группу Сокола, вызывай ребят сюда, срочно. Машину оставишь в больничном дворе, перейдем в джип, и ждите с Ястребом моего возвращения. Я быстро. Минуту с медициной поговорю и вернусь.
- Я не понял, машину так просто во дворе бросить?
- Отыщи Коршуна, он все устроит.
- А чего его искать-то? Вон он, к воротам бежит.
- Открывай ворота! - крикнул на бегу Коршун. - Охрана! Не спать! Шевелитесь, живо, люди ждут!...
...Ястреб и Кречет успели покурить с Коршуном, потрепаться на общие темы (не касаясь событий текущего дня) и уже собрались обсудить актуальный вопрос «где б пожрать по-быстрому», как вернулся Шопов.
Настроение у Антона Александровича было приподнятое. Оно вообще стало улучшаться по пути из Подмосковья в Москву. Впервые за сегодняшний день он почуял запах победы. И победы не в подковерных игрищах, не в шахматной партии интриганов, а реальной, конкретной победы! Победы, о которой он и не мечтал. Он отыщет любовницу Кости, выволочет из-под одеяла смазливого кидалу, достанет из-под кровати чемодан с деньгами! Так будет! Он в этом уверен! Подобное предвкушение успеха Акела испытывал всего лишь два раза в жизни. В ранней юности, когда уверовал, что действительно очень скоро случится невероятное и он избавится наконец от позорной фамилии. И второй раз, когда, руководствуясь лишь гласом подсознания, в девяносто первом году уговорил Евграфова остаться в стране и открыто, одним из первых, выступить против путчистов.
- В машину, орлы, поехали! Пока, Коршун, сохраняй бдительность! Кречет, ты Соколу дозвонился?
- Да, Акела, Сокол и его люди вот-вот должны подъехать.
- Ждать не будем, нагонят в пути. Заводи мотор, Ястреб!
- Куда поедем?
- В гости к девице Илоне, Ястреб.
- А как Витя, как тетя Рая?
- Врачи сказали, Витя продрыхнет до утра, а у Раисы Сергеевны сердечный приступ. Я просил поместить ее в палату рядом с Евграфовой, чтоб охрана на всякий случай была рядом, мало ли что...
- Пожрать бы чего, Акела, а? Смотри, темень какая на улице, а мы с утра не жрамши.
- Не жрамши, зато живы, Кречет!... Ладно, Ястреб, езжай через Третьяковку, там окошко в «Макдоналдсе» круглосуточно работает, возьмем по гамбургеру...
- Акела!
- Ну что еще?
- Ты чего, Акела? Не слышишь, что ли? У тебя в кармане трубка звонит.
- О е!.. - Акела достал из кармана пальто трубку. - Але, Шопов слушает.
- Антон, это я, Евграфов.
Граф говорил слабым, еле слышным голосом смертельно уставшего человека.
- Слушаю вас, Вадим Борисыч.
- Ошибаешься, Антон, это я тебя слушаю.
- Не хотелось бы по телефону...
- Мало ли кому чего не хочется.
Акела тяжело вздохнул. Ястреб и Кречет притихли - передалось волнение хозяина. Ястреб сбавил скорость, Кречет достал пачку «Примы», жестом предложил Акеле сигарету, но тот только отмахнулся.
- Вадик, я напал на след Кости, уже совсем скоро он и деньги будут у тебя и...
- Антон! - перебил Евграфов. - Ты чего-то не понимаешь в этой жизни, честное слово. Я звоню тебе сегодня утром, сообщаю, что Костя обвинил тебя, тебя, Антон, в слежке за ним. Костя исчезает, вместе с ним исчезают деньги. Ты не появляешься, Тимофей как сквозь землю провалился. Вова находит тебя по телефону, ты ему хамишь. Что происходит?
- Я искал Костю...
- А я просил тебя его искать?
- Нет, но...
- Никаких «но»! Я тебя уволю, Жопов, я тебе больше не верю, Жопа, я тебя...
Он еще что-то говорил, но Акела убрал трубку от уха. Взглянул на своих молчаливо ожидающих соратников-подручных. Бывают в жизни моменты, когда внезапно, вдруг, нестерпимо захочется кинуться под танк с гранатой, когда не слабо броситься грудью на амбразуру. Лежит человек мордой в грязи, терпит, мучается, просчитывает траекторию свистящих над головой пуль, а потом вдруг так ему обидно станет, так погано, что вскакивает он на ноги и... Ура! В атаку!...
Никому и никогда, ни разу в жизни Акела не спускал шутки или даже случайные оговорки, связанные со своей настоящей фамилией. Никому и никогда! Ни разу в жизни!
- Ребята, у меня появилась гениальная идея. Как полагаете, есть смысл послать на хер Евграфова, ежели мы поимеем отступного три миллиона в баксах, а?
- А ты уверен, что Костя сейчас у девки и все так просто? - осторожно ответил вопросом на вопрос Ястреб.
- Уверен. Нутром чую, след воняет баксами. Отвечаю.
- Тогда давай, делай как знаешь, - кивнул Кречет. Акела поднес трубку к уху.
- Але, Вадик, ты еще здесь? Слушай, осточертело мне под твою дудку, шизофреник долбаный, плясать. Понял?! И по этому поводу есть у меня до тебя одно заманчивое предложение: а не пойти ли тебе, друг мой милый, на хер строевым шагом, а?
Глава 5
Последняя ночь вампира
Матово-серый джип Шопова выехал за ворота, мелькнул в свете фонаря и растаял во тьме. Владимир Владимирович, личный секретарь Евграфова, отошел от больничного окна и снова уселся в мягкое кожаное кресло.
Чашечка кофе на журнальном столике все еще дымилась, источая приятный терпкий аромат.
Владимир Владимирович с удовольствием отпил глоточек бразильского напитка, откинулся в кресле и лениво в который раз осмотрелся по сторонам. В кабинете главного врача он был впервые. Обычно Вову принимали многочисленные замы главного. Солидный кабинет. Письменный стол не иначе как из самшита, а письменный прибор на нем потянет тысяч на десять. Три стены облицованы деревом, четвертая наполовину состоит из телевизионных экранов. Он насчитал тридцать экранов, ровно по числу палат-люксов. Следует понимать так, что главный врач постоянно следит за пациентами. Впечатляет.
Полчаса назад горел только один экран - в палате госпожи Евграфовой, а недавно включились еще два монитора. Вова уже успел досконально изучить вновь появившиеся изображения. В одну из палат (судя по номеру монитора, в ту, что примыкает к палате Евграфовой) поместили женщину с измученным лицом, в другую - спящего мертвецким сном, а может, и пьяного молодого человека. Вокруг женщины суетился медперсонал, молодой человек лежал и спал в гордом одиночестве.
- Прошу простить за вынужденное ожидание. - В кабинет вошел главврач Рашид Владленович. - Принимал больных, задержался.
Хозяин кабинета привычно уселся за письменный стол, сцепил замком длинные красивые пальцы и вопросительно посмотрел на Вову. Когда-то давно, в детстве, Вова робел перед такими мужчинами - высокими, красивыми, уверенными в себе южанами.
- Нуте-с, Владимир Владимирович, что вас привело ко мне?
- Просьба, Рашид Владленович.
- Полагаю, Вадим Борисович прислал вас за снотворным? - Рашид Владленович нахмурился.
- Да, за снотворным. Обычно меня снабжали лекарствами ваши замы. Сегодня они просили зайти лично к вам.
- Наркотиков я больше не дам! Так и передайте Вадиму Борисовичу. Бригада, которая сегодня утром к нему выезжала, составила подробный отчет о состоянии его здоровья. Грустная бумага, знаете ли, получилась. У Евграфова формируется прямая зависимость от...
- Вадим Борисович предупреждал меня о вашем возможном отказе, - перебил врача Вова. - На этот случай он просил вам напомнить, как в одна тысяча девяносто первом году, в августе, одно очень высокопоставленное лицо почувствовало легкое недомогание - так, пустячок... насморк. Облеченное властью лицо вызвало из кремлевки доктора, и этот доктор... Мне продолжить рассказ?
Рашид Владленович вскочил из-за стола.
- Это подло! Евграфов обещал хранить тайну. А он и тогда меня шантажировал, и сейчас шантажирует! Это подло!
- Это жизнь, Рашид Владленович, - улыбнулся Вова. - Сядьте, успокойтесь.
- Хорошо! Я дам ему дозу, но...
- И еще ответьте на пару моих вопросов, - снова перебил Вова.
- Каких еще вопросов?
- Очень простых. Кого сейчас в вашу медицинскую обитель доставил Шопов?
- Я не понимаю вас, Шопов - ваш кадр, из вашей же банды, все тридцать палат уже оплачены Евграфовым, так зачем же вам...
- Рашид Владленович! Мне надоело вас постоянно перебивать. Вам и не нужно ничего понимать. Ответьте на вопрос, и все, остальное не ваше дело.
- Хорошо... - Доктор осунулся. Он был подавлен. Когда привык быть главным, тяжело подчиняться безропотно и беспрекословно. - Шопов привез двоих. Женщина - Поварова Раиса Сергеевна. Жалобы на острую боль в сердце. Полагаю, боли у нее неврастенического характера. Кардиограмму мы уже сняли, патология налицо, но это хроника, ничего острого.
- А мужчина?
- Скворцов. Ему дали таблетку, он спит.
- Кто дал? Что за таблетка?
- Дал Шопов, примерно час назад. Таблетка К-64. Фармакологическая разработка военных. Ее иногда называют «таблеткой памяти».
- Не понял?
- Вы, Владимир Владимирович, можете вспомнить в подробностях, к примеру, о чем вы вчера вечером беседовали с приятелем по телефону? Подробно, вплоть до каждого слова?
- Дословно не смогу.
- А мозг ваш помнит все до последнего слова. Так вот, К-64 активизирует полушария мозга и...
- Ясно. Я могу сейчас переговорить со Скворцовым?
- Исключено. Он спит. И проспит еще часов десять кряду. Таково остаточное действие препарата.
- Так помогите ему проснуться!
- Теоретически я могу попробовать, но это рискованно.
- Всю ответственность я беру на себя.
- Да? - Рашид Владленович грустно улыбнулся. - И под суд за непреднамеренное убийство тоже вы пойдете?
- Он что, может скончаться, проснувшись чуть пораньше?
- Чтобы он проснулся ненадолго, мне придется ввести ему кое-какой препарат, понимаете? А если он, не дай бог, диабетик или аллергик, то...
- Будем надеяться, что он здоров. Рискнем.
- Пишите расписку.
- Какую расписку?
- Пишите, что вы меня принудили работать со Скворцовым и знаете о вероятных последствиях.
- Договорились. - Вова поднялся с кресла. - Вы идите к нему, а я пока устроюсь за вашим столом и все обстоятельно распишу, обещаю.
- Я бы хотел скачала получить расписку.
- Помилуйте, Рашид Владленович! - Вова расплылся в улыбке, обнажив розовые десны и редкие кривые зубы. - Мы же с вами интеллигентные люди, что ж вы так, право... Где у вас можно отыскать листочек бумажки?
- Вот, с краю стола, бумага, авторучку я сейчас дам.
- Это лишнее, авторучка у меня своя. Идите уже, Рашид Владленович...
Вова испытал неописуемое наслаждение, когда высокий и статный Рашид Владленович уступил ему свое начальственное кресло и, пряча глаза, сгорбившись, покинул кабинет, словно простой проситель-посетитель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
... - Акела, в больницу с какого хода заезжать? Со служебного?
- С парадного.
- Уже приехали?
- Приехали, Раиса Сергеевна.
- Знаете, мне так больно, что я, кажется, ненадолго потеряла сознание, дороги совсем не помню... А где мои «Жигули»?
- Не волнуйтесь, «Жигули» мы оставим в больничном дворе... Ястреб, тормозни у ворот, я выйду, договорюсь...
Более всего элитарное лечебное учреждение напоминало одно из многочисленных посольств средних размеров государства и так же, как и большинство подобных посольств, располагалось в относительном удалении от шумного городского центра. Изящное ограждение, сработанное умельцами-кузнецами под знаменитую ограду Летнего сада. Ухоженная территория с трехэтажным, современной архитектуры зданием посередине. Вокруг лечебного корпуса в живописном беспорядке натыканы фонарные столбы - двоюродные братья арбатских. Вечнозеленые и вечно напоминающие про Деда Мороза пушистые елки подступили вплотную к красного кирпича стенам, укрывая от любопытных взоров окна первого этажа. Ультрасовременная машина «Скорой помощи» ждала своего часа во дворе, прямо напротив узорчатых парадных ворот. Шофер «Скорой помощи» мирно курил в компании двух дюжих камуфлированных охранников. Еще двое охранников прогуливались у ворот. Здесь же, у ворот, скучал высокий, прилично одетый «штатский». Акела выскочил из джипа, остановившегося в трех шагах от парадных ворот, оглянулся, отыскал глазами «Жигули» с Кречетом за рулем. «Жигули» поотстали, что вполне естественно - куда им угнаться за джипом-вездеходом.
- Коршун! - окликнул Акела скучающего по ту сторону чугунной ограды мужчину в штатском.
- Акела?
- Да, я.
- Извини, темно уже, не признал тебя сразу.
- Все в порядке?
- Все. Как Слон с утра позвонил, так и приехали. Вот и кукую здесь, на воротах. Никаких инцидентов и прецедентов, тишина.
- А где ребята?
- Филин и Аист усилили охрану палаты. Вместе с ними там теперь шестеро, муха не пролетит.
- Добро. Слушай-ка, уладь в темпе формальности, мне проехать нужно. И врачей напряги - со мной двое немощных.
- Ага, пять минут!
Коршун трусцой припустил к больничному зданию.
Короткий звуковой сигнал заставил Акелу обернуться. Сигналил Кречет. «Жигули» затормозили рядом с джипом, и Кречет давал понять, что ждет дальнейших распоряжений.
Акела подошел к «жигуленку», наклонился к приоткрывшейся дверце.
- Значится, так, Кречет, вызванивай срочно группу Сокола, вызывай ребят сюда, срочно. Машину оставишь в больничном дворе, перейдем в джип, и ждите с Ястребом моего возвращения. Я быстро. Минуту с медициной поговорю и вернусь.
- Я не понял, машину так просто во дворе бросить?
- Отыщи Коршуна, он все устроит.
- А чего его искать-то? Вон он, к воротам бежит.
- Открывай ворота! - крикнул на бегу Коршун. - Охрана! Не спать! Шевелитесь, живо, люди ждут!...
...Ястреб и Кречет успели покурить с Коршуном, потрепаться на общие темы (не касаясь событий текущего дня) и уже собрались обсудить актуальный вопрос «где б пожрать по-быстрому», как вернулся Шопов.
Настроение у Антона Александровича было приподнятое. Оно вообще стало улучшаться по пути из Подмосковья в Москву. Впервые за сегодняшний день он почуял запах победы. И победы не в подковерных игрищах, не в шахматной партии интриганов, а реальной, конкретной победы! Победы, о которой он и не мечтал. Он отыщет любовницу Кости, выволочет из-под одеяла смазливого кидалу, достанет из-под кровати чемодан с деньгами! Так будет! Он в этом уверен! Подобное предвкушение успеха Акела испытывал всего лишь два раза в жизни. В ранней юности, когда уверовал, что действительно очень скоро случится невероятное и он избавится наконец от позорной фамилии. И второй раз, когда, руководствуясь лишь гласом подсознания, в девяносто первом году уговорил Евграфова остаться в стране и открыто, одним из первых, выступить против путчистов.
- В машину, орлы, поехали! Пока, Коршун, сохраняй бдительность! Кречет, ты Соколу дозвонился?
- Да, Акела, Сокол и его люди вот-вот должны подъехать.
- Ждать не будем, нагонят в пути. Заводи мотор, Ястреб!
- Куда поедем?
- В гости к девице Илоне, Ястреб.
- А как Витя, как тетя Рая?
- Врачи сказали, Витя продрыхнет до утра, а у Раисы Сергеевны сердечный приступ. Я просил поместить ее в палату рядом с Евграфовой, чтоб охрана на всякий случай была рядом, мало ли что...
- Пожрать бы чего, Акела, а? Смотри, темень какая на улице, а мы с утра не жрамши.
- Не жрамши, зато живы, Кречет!... Ладно, Ястреб, езжай через Третьяковку, там окошко в «Макдоналдсе» круглосуточно работает, возьмем по гамбургеру...
- Акела!
- Ну что еще?
- Ты чего, Акела? Не слышишь, что ли? У тебя в кармане трубка звонит.
- О е!.. - Акела достал из кармана пальто трубку. - Але, Шопов слушает.
- Антон, это я, Евграфов.
Граф говорил слабым, еле слышным голосом смертельно уставшего человека.
- Слушаю вас, Вадим Борисыч.
- Ошибаешься, Антон, это я тебя слушаю.
- Не хотелось бы по телефону...
- Мало ли кому чего не хочется.
Акела тяжело вздохнул. Ястреб и Кречет притихли - передалось волнение хозяина. Ястреб сбавил скорость, Кречет достал пачку «Примы», жестом предложил Акеле сигарету, но тот только отмахнулся.
- Вадик, я напал на след Кости, уже совсем скоро он и деньги будут у тебя и...
- Антон! - перебил Евграфов. - Ты чего-то не понимаешь в этой жизни, честное слово. Я звоню тебе сегодня утром, сообщаю, что Костя обвинил тебя, тебя, Антон, в слежке за ним. Костя исчезает, вместе с ним исчезают деньги. Ты не появляешься, Тимофей как сквозь землю провалился. Вова находит тебя по телефону, ты ему хамишь. Что происходит?
- Я искал Костю...
- А я просил тебя его искать?
- Нет, но...
- Никаких «но»! Я тебя уволю, Жопов, я тебе больше не верю, Жопа, я тебя...
Он еще что-то говорил, но Акела убрал трубку от уха. Взглянул на своих молчаливо ожидающих соратников-подручных. Бывают в жизни моменты, когда внезапно, вдруг, нестерпимо захочется кинуться под танк с гранатой, когда не слабо броситься грудью на амбразуру. Лежит человек мордой в грязи, терпит, мучается, просчитывает траекторию свистящих над головой пуль, а потом вдруг так ему обидно станет, так погано, что вскакивает он на ноги и... Ура! В атаку!...
Никому и никогда, ни разу в жизни Акела не спускал шутки или даже случайные оговорки, связанные со своей настоящей фамилией. Никому и никогда! Ни разу в жизни!
- Ребята, у меня появилась гениальная идея. Как полагаете, есть смысл послать на хер Евграфова, ежели мы поимеем отступного три миллиона в баксах, а?
- А ты уверен, что Костя сейчас у девки и все так просто? - осторожно ответил вопросом на вопрос Ястреб.
- Уверен. Нутром чую, след воняет баксами. Отвечаю.
- Тогда давай, делай как знаешь, - кивнул Кречет. Акела поднес трубку к уху.
- Але, Вадик, ты еще здесь? Слушай, осточертело мне под твою дудку, шизофреник долбаный, плясать. Понял?! И по этому поводу есть у меня до тебя одно заманчивое предложение: а не пойти ли тебе, друг мой милый, на хер строевым шагом, а?
Глава 5
Последняя ночь вампира
Матово-серый джип Шопова выехал за ворота, мелькнул в свете фонаря и растаял во тьме. Владимир Владимирович, личный секретарь Евграфова, отошел от больничного окна и снова уселся в мягкое кожаное кресло.
Чашечка кофе на журнальном столике все еще дымилась, источая приятный терпкий аромат.
Владимир Владимирович с удовольствием отпил глоточек бразильского напитка, откинулся в кресле и лениво в который раз осмотрелся по сторонам. В кабинете главного врача он был впервые. Обычно Вову принимали многочисленные замы главного. Солидный кабинет. Письменный стол не иначе как из самшита, а письменный прибор на нем потянет тысяч на десять. Три стены облицованы деревом, четвертая наполовину состоит из телевизионных экранов. Он насчитал тридцать экранов, ровно по числу палат-люксов. Следует понимать так, что главный врач постоянно следит за пациентами. Впечатляет.
Полчаса назад горел только один экран - в палате госпожи Евграфовой, а недавно включились еще два монитора. Вова уже успел досконально изучить вновь появившиеся изображения. В одну из палат (судя по номеру монитора, в ту, что примыкает к палате Евграфовой) поместили женщину с измученным лицом, в другую - спящего мертвецким сном, а может, и пьяного молодого человека. Вокруг женщины суетился медперсонал, молодой человек лежал и спал в гордом одиночестве.
- Прошу простить за вынужденное ожидание. - В кабинет вошел главврач Рашид Владленович. - Принимал больных, задержался.
Хозяин кабинета привычно уселся за письменный стол, сцепил замком длинные красивые пальцы и вопросительно посмотрел на Вову. Когда-то давно, в детстве, Вова робел перед такими мужчинами - высокими, красивыми, уверенными в себе южанами.
- Нуте-с, Владимир Владимирович, что вас привело ко мне?
- Просьба, Рашид Владленович.
- Полагаю, Вадим Борисович прислал вас за снотворным? - Рашид Владленович нахмурился.
- Да, за снотворным. Обычно меня снабжали лекарствами ваши замы. Сегодня они просили зайти лично к вам.
- Наркотиков я больше не дам! Так и передайте Вадиму Борисовичу. Бригада, которая сегодня утром к нему выезжала, составила подробный отчет о состоянии его здоровья. Грустная бумага, знаете ли, получилась. У Евграфова формируется прямая зависимость от...
- Вадим Борисович предупреждал меня о вашем возможном отказе, - перебил врача Вова. - На этот случай он просил вам напомнить, как в одна тысяча девяносто первом году, в августе, одно очень высокопоставленное лицо почувствовало легкое недомогание - так, пустячок... насморк. Облеченное властью лицо вызвало из кремлевки доктора, и этот доктор... Мне продолжить рассказ?
Рашид Владленович вскочил из-за стола.
- Это подло! Евграфов обещал хранить тайну. А он и тогда меня шантажировал, и сейчас шантажирует! Это подло!
- Это жизнь, Рашид Владленович, - улыбнулся Вова. - Сядьте, успокойтесь.
- Хорошо! Я дам ему дозу, но...
- И еще ответьте на пару моих вопросов, - снова перебил Вова.
- Каких еще вопросов?
- Очень простых. Кого сейчас в вашу медицинскую обитель доставил Шопов?
- Я не понимаю вас, Шопов - ваш кадр, из вашей же банды, все тридцать палат уже оплачены Евграфовым, так зачем же вам...
- Рашид Владленович! Мне надоело вас постоянно перебивать. Вам и не нужно ничего понимать. Ответьте на вопрос, и все, остальное не ваше дело.
- Хорошо... - Доктор осунулся. Он был подавлен. Когда привык быть главным, тяжело подчиняться безропотно и беспрекословно. - Шопов привез двоих. Женщина - Поварова Раиса Сергеевна. Жалобы на острую боль в сердце. Полагаю, боли у нее неврастенического характера. Кардиограмму мы уже сняли, патология налицо, но это хроника, ничего острого.
- А мужчина?
- Скворцов. Ему дали таблетку, он спит.
- Кто дал? Что за таблетка?
- Дал Шопов, примерно час назад. Таблетка К-64. Фармакологическая разработка военных. Ее иногда называют «таблеткой памяти».
- Не понял?
- Вы, Владимир Владимирович, можете вспомнить в подробностях, к примеру, о чем вы вчера вечером беседовали с приятелем по телефону? Подробно, вплоть до каждого слова?
- Дословно не смогу.
- А мозг ваш помнит все до последнего слова. Так вот, К-64 активизирует полушария мозга и...
- Ясно. Я могу сейчас переговорить со Скворцовым?
- Исключено. Он спит. И проспит еще часов десять кряду. Таково остаточное действие препарата.
- Так помогите ему проснуться!
- Теоретически я могу попробовать, но это рискованно.
- Всю ответственность я беру на себя.
- Да? - Рашид Владленович грустно улыбнулся. - И под суд за непреднамеренное убийство тоже вы пойдете?
- Он что, может скончаться, проснувшись чуть пораньше?
- Чтобы он проснулся ненадолго, мне придется ввести ему кое-какой препарат, понимаете? А если он, не дай бог, диабетик или аллергик, то...
- Будем надеяться, что он здоров. Рискнем.
- Пишите расписку.
- Какую расписку?
- Пишите, что вы меня принудили работать со Скворцовым и знаете о вероятных последствиях.
- Договорились. - Вова поднялся с кресла. - Вы идите к нему, а я пока устроюсь за вашим столом и все обстоятельно распишу, обещаю.
- Я бы хотел скачала получить расписку.
- Помилуйте, Рашид Владленович! - Вова расплылся в улыбке, обнажив розовые десны и редкие кривые зубы. - Мы же с вами интеллигентные люди, что ж вы так, право... Где у вас можно отыскать листочек бумажки?
- Вот, с краю стола, бумага, авторучку я сейчас дам.
- Это лишнее, авторучка у меня своя. Идите уже, Рашид Владленович...
Вова испытал неописуемое наслаждение, когда высокий и статный Рашид Владленович уступил ему свое начальственное кресло и, пряча глаза, сгорбившись, покинул кабинет, словно простой проситель-посетитель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47