Я отдам вам один из двух оставшихся Ключей - тем более что именно благодаря ему вы здесь и оказались. Ночью мне удалось перенастроить его на частоту ваших радиостанций, так что, включив рацию в непосредственной близости (и чем ближе - тем лучше) от Ключа, вы сможете общаться со мной... - Впервые за сегодняшнее утро в голосе Обиры промелькнули по-настоящему радостные нотки.
- Обира, вы - чудо! Я вас прямо сейчас расцелую и плевать мне, что скажет на это ваш майор - Генерал, прекрасно понимающий, что значит остаться без связи в тылу врага, то ли шутливо, то ли всерьез подался к Обире. - Честное слово, я завидую Московенко!
- Не совсем... - тихо добавила она. - Увы, это еще не все. Ключ израсходует свою энергию гораздо быстрее, чем хотелось бы нам.
- И что сие значит? - погрустнел генерал.
- Только то, что, прежде чем он навсегда превратится в бесполезный кусок металла, у нас будет не более пяти минут на разговор. Вот и все...
- Ясно... - Юрий Сергеевич повертел в руках вожделенную еще недавно пластинку. - Ну что ж, это лучше, чем ничего. Много лучше! - Он подтолкнул Ключ в сторону Московенко:
- Думаю, никто не будет возражать, если мы отдадим эту штучку Александру Михайловичу?
Московенко осторожно взял пластинку-ключ в руки и, удивившись его солидному весу, спросил:
- А... как заставить его... э... работать?
- Просто держи рядом с радиостанцией - можно даже прикрепить прямо к корпусу - он заработает в тот момент, когда ты включишь ее.
- И все?
- Да. Только не держи рацию включенной постоянно - иначе разрядишь его раньше времени.
Майор с недоверием посмотрел на Ключ и осторожно, словно поставленную на боевой взвод гранату, спрятал в карман комбеза. Вновь заговорила Обира:
- Если возникнет необходимость, выходи на связь, и я постараюсь сразу же забрать вас оттуда... И кстати, с его помощью я буду постоянно знать, где именно вы находитесь, так что вам не нужно будет возвращаться к точке входа... Вот такие дела, - тихо и как-то очень по-человечески добавила она.
11
После совместного с группой Зельца и весьма непродолжительного завтрака несколько спецназовцев под руководством Обиры притащили на площадь целую бухту толстенного, в металлической оплетке, кабеля, конец которого уходил через небольшое подвальное оконце одного из зданий куда-то вниз. Под наблюдением Обиры и заинтересованного происходящим майора десантники, обливаясь потом, уложили его тремя витками трехметрового же диаметра (Хранительница объяснила, что кабель нужен ей в качестве контура, на который она сфокусирует телепортационный канал, точнее, его входной портал). Затем Окунь принялся бегать вокруг и смешно размахивать руками, требуя немедленно переловить всех насекомых (которых в Спящем Городе испокон веков не бывало) и объясняя это тем, что «он не хочет кончить, как герой фильма «Муха», если в телепортационное окно случайно залетит какая-нибудь «крылатая гадость». Несмотря на экстравагантность большинства его выходок, настроение у людей поднялось и даже Московенко не удержался от смеха.
На этом «подготовительный этап» был завершен, и генерал, построив бойцов (как своих, так и зельцевских), провел краткую беседу о важности предстоящей экспедиции и возложенной на их плечи задачи. Учитывая, что Юрий Сергеевич никогда не был сторонником долгих и бесплодных рассуждений (и однажды едва не поплатился за это партбилетом и соответственно карьерой, не сойдясь во мнении по поводу длительности ежедневных политзанятий со своим замполитом), его речь получилась весьма короткой (четырнадцать слов - если бы кто-то задался целью их подсчитать), но эмоциональной...
В это же время Обира, незаметно ушедшая с площади сразу после укладки контура и Окуневского энтомологического демарша, занялась настройкой телепортационной установки. За оставшийся до назначенного срока час ей предстояло сделать еще довольно много, и прежде всего она, уже не стараясь остаться незамеченной для бортового компьютера станции, должна была нащупать точное и безопасное для людей место входа. Кроме того, требующее напряженной работы мысли занятие позволяло ей хотя бы на какое-то время не думать о близкой разлуке с майором- как и генерал, Хранительница считала, что шансы людей на благополучное возвращение ничтожно малы...
* * *
- Ну, вроде все...
Анаболик мягко подпрыгнул, проверяя надежность креплений забитой под завязку двойным боекомплектом разгрузки. Восемь запасных акаэсовских магазинов (плюс два скрепленных друг с другом черной изолентой - в автомате), пять гранат в кармашках разгрузки и на «внешней подвеске», НРС в вертикальных ножнах, подсумок с сорокамиллиметровыми гранатами для подствольника и, наконец, темно-зеленая труба РПГ-26 за спиной - почти двадцать килограммов смертоносного груза, который, возможно, даст ему шанс остаться в живых. Впрочем, остальные - Окунь, Нос, Глаз и сам майор - выглядели столь же устрашающе и несли на привычных к солдатской лямке плечах не меньше. С той лишь разницей, что у Московенко при себе еще были пистолет и радиостанция, а Окунев нес толстую двуручную трубу РПО («Я прям кипятком писаю, когда у меня в руках эта байда - приятно знать, что можешь одним движением пальца полгорода спалить»). Однако первое впечатление врага о видимой неповоротливости увешанных снаряжением спецназовцев было бы и его последним - грушным спецам было не привыкать работать с дополнительными килограммами на плечах. Что касается зельцевских пехотинцев, то их боевая выкладка была куда более скромной (хотя по количеству запасных магазинов к МП-40*[МП-38, МП-38/40, МП-40 - серия немецких 9-миллиметровых пистолетов-пулеметов производства фирмы «Эрма». Длина с прикладом - 833 мм, без приклада - 630 мм, масса с патронами - 4,7 кг, емкость магазина - 32 патрона, темп стрельбы - до 500 выстрелов в минуту. Иногда это оружие неверно называют «шмайссером», путая, вероятно, с моделью МП-41, которая действительно была разработана немецким инженером-оружейником X. Шмайссером] они вполне могли тягаться со спецназовцами - по восемь на человека, в двух нагрудных подсумках - по четыре штуки в каждом). Зато с гранатами у представителей «победоносного вермахта» было туговато - каждый боец получил их только по две штуки. Преобразился и сам капитан - песочного цвета китель был аккуратно стянут ремнями портупеи, на которых, помимо желтой кожаной кобуры, теперь висели и упомянутые подсумки, и даже широкий плоский пехотный штык, три гранаты (себе, как командиру, Зельц позволил взять на одну больше) были заткнуты рукоятями за поясной ремень, и только на голове покоилась привычная потрепанная и выцветшая фуражка с пылезащитными очками по околышу. Не был забыт и «прекрасный ранцевый огнемет», двадцатилитровая канистра и жерло ствола которого выглядывали из-за спины одного из солдат. Стремясь наиболее полно исполнить полученный приказ, касающийся лишнего веса, Зельц не разрешил своим бойцам взять с собой не только каски, но даже и термоски-аптечки (о двенадцатикилограммовом МГ-34 речь вообще не шла - к величайшему сожалению Зельца). Единственное послабление, которое позволил капитан, касалось литровых фляжек с водой - сказались проведенные в пустыне месяцы.
Доложив «господину генералу» о готовности, Зельц закурил и отошел в сторонку - видимое безразличие к происходящему давалось ему нелегко. Видимо, почувствовав это, Московенко составил ему компанию (курил он нечасто) и примерно на половине сигареты спросил:
- Боитесь, Ольгерт?
- А вы? - Зельц выпустил дым и неожиданно посмотрел майору прямо в глаза. - Боитесь?
- Да, - честно, без раздумий, ответил тот. - Не поверите, капитан, но - боюсь. Никогда не боялся - а тут боюсь! Не погибнуть боюсь и даже, - замялся Московенко, словно решая, стоит ли это говорить, - не вернуться - боюсь не выполнить задание... Знаете, Зельц, если все получится - честное слово, уйду на гражданку: хватит с меня всего этого. Заберу Обиру - и уеду. - Он рубанул ладонью воздух и, словно испытав стыд за сказанное, неуверенно спросил: - А? Как думаете?
Зельц помолчал - вопрос был слишком уж неоднозначным - и ответил:
- Думаю, вы правы, Алекс... Но, знаете, вам проще, а что мне делать? Я всей душой ненавижу войну, но я офицер, мне непозволительны подобные мысли. Однако я, наверное, предпочел бы не вернуться из этого боя... Я слишком многое узнал о будущем, чтобы жить как прежде... Понимаете?
- Д-да... - Московенко почувствовал, что разговор свернул в какое-то непредвиденное русло, и он, вместо того чтобы успокоить своего союзника, наоборот, затронул какую-то и без того более чем напряженную струну его души: - Знаете, Ольгерт, давайте сначала вернемся, а уж потом подумаем, как быть дальше, ладно?
- Ладно... - вздохнул тот и, выбросив докуренную до фильтра сигарету, повторил: - Ладно, Алекс...
* * *
Появление Хранительницы стало своего рода сигналом к действию - спецназовцы (а за ними и солдаты Зельца) вскочили, приветствуя хозяйку Спящего Города одобрительным гулом, - идущая через площадь женщина просто не могла оставить мужчин равнодушными. Даже несмотря на угнездившуюся темными кругами вокруг прекрасных глаз печаль предстоящей разлуки, Обира была очаровательна. Особенно в том самом не любимом ею ритуальном плаще, который она неизвестно с какой целью вновь накинула на плечи, - колышущиеся в такт ходьбе складки материи, скрывающей прекрасное тело, порождали в душах наблюдавших мужчин самые смелые фантазии...
Подойдя к стоящим в стороне офицерам, Обира остановилась и произнесла ставшим неожиданно бесцветным, словно вылинявшим за прошедшую ночь голосом:
- Все готово. Фокусировка портала начнется через... - Она взглянула на блестящий браслет на левом запястье, видимо заменявший ей часы, - пять минут... Пять минут... - обреченно повторила она, беспомощно взглянув в глаза Московенко и, не получив ответа (о том, каких усилий ему это стоило - промолчим), перевела взгляд на генерала. Юрий Сергеевич кивнул и пошел к ожидающим приказа спецназовцам, Зельц, не зная, как поступить, смущенно улыбнулся и, церемонно коснувшись губами руки Хранительницы, пробормотал:
- До встречи, фройляйн Обира. Знакомство с вами было весьма приятной неожиданностью и достойным воспоминаний моментом этого путешествия!
- Возвращайтесь, Зельц. - Хранительница с трудом нашла в себе силы улыбнуться в ответ. - Надеюсь, мы еще увидимся с вами в более подходящей обстановке...
Зельц еще раз кивнул и решительно двинулся в сторону своих солдат, едва ли не с раскрытыми ртами глядящих на Обиру (никто из них раньше ее не видел). Хранительница повернулась к майору.
- Три минуты, Саша, - не глядя больше на свой загадочный браслет, прошептала она, - пора...
- Да, - с трудом выдавил он, не в силах ослабить давление сжимающих горло и перехватывающих дыхание тисков. - До свидания, милая. Я постараюсь вернуться...
- Я буду ждать тебя... Иди. - Хранительница почувствовала, что все возможные в данной ситуации слова все равно будут лишены всякого смысла и не смогут больше уже ничего объяснить. - Иди же, майор. Не думай ни о чем... ради меня! Ты сильный, Саша, ты сможешь. Иди...- Она коснулась губами небритой щеки майора и легонько оттолкнула его от себя. - Иди... Время... - Прощай, Саша... - едва слышно шепнула она вслед уходящему Московенко. - Я люблю тебя...
12
Воздух над импровизированным телепортационным контуром неожиданно зазвенел, будто перенатянутая гитарная струна, и пришел в движение, вращаясь вокруг невидимой оси - все быстрее и быстрее. Рукотворный смерч уплотнился, потерял прозрачность, приобретая насыщенный перламутровый цвет и почти идеальную цилиндрическую форму, вращение достигло своего апогея, перестав быть заметным взгляду. Трехметровый столп сжатых сверх меры пространства и времени засверкал, изукрасившись изнутри ослепляюще белыми всполохами холодного пламени, и словно застыл в неподвижности. Вспугнутые не ощутимой для человеческих органов чувств вибрацией потекли с крыш близлежащих домов струйки нанесенного за долгие годы песка, однако стоящие рядом с порталом люди по-прежнему не ощущали ничего необычного.
- Пора... - помертвевшим, ничего не выражающим голосом скомандовала Хранительница. - У вас две с половиной минуты...
Повторять дважды ей не пришлось - спецназовцы хорошо знали свое дело: в конце концов, существуют десятки способов десантирования - чего бояться-то? Заняв боевой порядок «два-один-два» (первая пара-Окунь и Анаболик, затем майор и пара прикрытия - Глаз - Нос), бойцы приблизились к жерлу открытого телепортационного канала.
Анаболик размашисто перекрестился и, зачем-то задержав дыхание («Ну, я пошел!»), шагнул в сверкающее ничто, спустя секунду за ним последовал Окунь. Идущий следом Московенко в последний момент все-таки не выдержал и, обернувшись, скользнул взглядом по лицу застывшей каменным изваянием Обиры - губы майора дрогнули, но прежде чем он успел что-либо сказать, портал уже поглотил его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
- Обира, вы - чудо! Я вас прямо сейчас расцелую и плевать мне, что скажет на это ваш майор - Генерал, прекрасно понимающий, что значит остаться без связи в тылу врага, то ли шутливо, то ли всерьез подался к Обире. - Честное слово, я завидую Московенко!
- Не совсем... - тихо добавила она. - Увы, это еще не все. Ключ израсходует свою энергию гораздо быстрее, чем хотелось бы нам.
- И что сие значит? - погрустнел генерал.
- Только то, что, прежде чем он навсегда превратится в бесполезный кусок металла, у нас будет не более пяти минут на разговор. Вот и все...
- Ясно... - Юрий Сергеевич повертел в руках вожделенную еще недавно пластинку. - Ну что ж, это лучше, чем ничего. Много лучше! - Он подтолкнул Ключ в сторону Московенко:
- Думаю, никто не будет возражать, если мы отдадим эту штучку Александру Михайловичу?
Московенко осторожно взял пластинку-ключ в руки и, удивившись его солидному весу, спросил:
- А... как заставить его... э... работать?
- Просто держи рядом с радиостанцией - можно даже прикрепить прямо к корпусу - он заработает в тот момент, когда ты включишь ее.
- И все?
- Да. Только не держи рацию включенной постоянно - иначе разрядишь его раньше времени.
Майор с недоверием посмотрел на Ключ и осторожно, словно поставленную на боевой взвод гранату, спрятал в карман комбеза. Вновь заговорила Обира:
- Если возникнет необходимость, выходи на связь, и я постараюсь сразу же забрать вас оттуда... И кстати, с его помощью я буду постоянно знать, где именно вы находитесь, так что вам не нужно будет возвращаться к точке входа... Вот такие дела, - тихо и как-то очень по-человечески добавила она.
11
После совместного с группой Зельца и весьма непродолжительного завтрака несколько спецназовцев под руководством Обиры притащили на площадь целую бухту толстенного, в металлической оплетке, кабеля, конец которого уходил через небольшое подвальное оконце одного из зданий куда-то вниз. Под наблюдением Обиры и заинтересованного происходящим майора десантники, обливаясь потом, уложили его тремя витками трехметрового же диаметра (Хранительница объяснила, что кабель нужен ей в качестве контура, на который она сфокусирует телепортационный канал, точнее, его входной портал). Затем Окунь принялся бегать вокруг и смешно размахивать руками, требуя немедленно переловить всех насекомых (которых в Спящем Городе испокон веков не бывало) и объясняя это тем, что «он не хочет кончить, как герой фильма «Муха», если в телепортационное окно случайно залетит какая-нибудь «крылатая гадость». Несмотря на экстравагантность большинства его выходок, настроение у людей поднялось и даже Московенко не удержался от смеха.
На этом «подготовительный этап» был завершен, и генерал, построив бойцов (как своих, так и зельцевских), провел краткую беседу о важности предстоящей экспедиции и возложенной на их плечи задачи. Учитывая, что Юрий Сергеевич никогда не был сторонником долгих и бесплодных рассуждений (и однажды едва не поплатился за это партбилетом и соответственно карьерой, не сойдясь во мнении по поводу длительности ежедневных политзанятий со своим замполитом), его речь получилась весьма короткой (четырнадцать слов - если бы кто-то задался целью их подсчитать), но эмоциональной...
В это же время Обира, незаметно ушедшая с площади сразу после укладки контура и Окуневского энтомологического демарша, занялась настройкой телепортационной установки. За оставшийся до назначенного срока час ей предстояло сделать еще довольно много, и прежде всего она, уже не стараясь остаться незамеченной для бортового компьютера станции, должна была нащупать точное и безопасное для людей место входа. Кроме того, требующее напряженной работы мысли занятие позволяло ей хотя бы на какое-то время не думать о близкой разлуке с майором- как и генерал, Хранительница считала, что шансы людей на благополучное возвращение ничтожно малы...
* * *
- Ну, вроде все...
Анаболик мягко подпрыгнул, проверяя надежность креплений забитой под завязку двойным боекомплектом разгрузки. Восемь запасных акаэсовских магазинов (плюс два скрепленных друг с другом черной изолентой - в автомате), пять гранат в кармашках разгрузки и на «внешней подвеске», НРС в вертикальных ножнах, подсумок с сорокамиллиметровыми гранатами для подствольника и, наконец, темно-зеленая труба РПГ-26 за спиной - почти двадцать килограммов смертоносного груза, который, возможно, даст ему шанс остаться в живых. Впрочем, остальные - Окунь, Нос, Глаз и сам майор - выглядели столь же устрашающе и несли на привычных к солдатской лямке плечах не меньше. С той лишь разницей, что у Московенко при себе еще были пистолет и радиостанция, а Окунев нес толстую двуручную трубу РПО («Я прям кипятком писаю, когда у меня в руках эта байда - приятно знать, что можешь одним движением пальца полгорода спалить»). Однако первое впечатление врага о видимой неповоротливости увешанных снаряжением спецназовцев было бы и его последним - грушным спецам было не привыкать работать с дополнительными килограммами на плечах. Что касается зельцевских пехотинцев, то их боевая выкладка была куда более скромной (хотя по количеству запасных магазинов к МП-40*[МП-38, МП-38/40, МП-40 - серия немецких 9-миллиметровых пистолетов-пулеметов производства фирмы «Эрма». Длина с прикладом - 833 мм, без приклада - 630 мм, масса с патронами - 4,7 кг, емкость магазина - 32 патрона, темп стрельбы - до 500 выстрелов в минуту. Иногда это оружие неверно называют «шмайссером», путая, вероятно, с моделью МП-41, которая действительно была разработана немецким инженером-оружейником X. Шмайссером] они вполне могли тягаться со спецназовцами - по восемь на человека, в двух нагрудных подсумках - по четыре штуки в каждом). Зато с гранатами у представителей «победоносного вермахта» было туговато - каждый боец получил их только по две штуки. Преобразился и сам капитан - песочного цвета китель был аккуратно стянут ремнями портупеи, на которых, помимо желтой кожаной кобуры, теперь висели и упомянутые подсумки, и даже широкий плоский пехотный штык, три гранаты (себе, как командиру, Зельц позволил взять на одну больше) были заткнуты рукоятями за поясной ремень, и только на голове покоилась привычная потрепанная и выцветшая фуражка с пылезащитными очками по околышу. Не был забыт и «прекрасный ранцевый огнемет», двадцатилитровая канистра и жерло ствола которого выглядывали из-за спины одного из солдат. Стремясь наиболее полно исполнить полученный приказ, касающийся лишнего веса, Зельц не разрешил своим бойцам взять с собой не только каски, но даже и термоски-аптечки (о двенадцатикилограммовом МГ-34 речь вообще не шла - к величайшему сожалению Зельца). Единственное послабление, которое позволил капитан, касалось литровых фляжек с водой - сказались проведенные в пустыне месяцы.
Доложив «господину генералу» о готовности, Зельц закурил и отошел в сторонку - видимое безразличие к происходящему давалось ему нелегко. Видимо, почувствовав это, Московенко составил ему компанию (курил он нечасто) и примерно на половине сигареты спросил:
- Боитесь, Ольгерт?
- А вы? - Зельц выпустил дым и неожиданно посмотрел майору прямо в глаза. - Боитесь?
- Да, - честно, без раздумий, ответил тот. - Не поверите, капитан, но - боюсь. Никогда не боялся - а тут боюсь! Не погибнуть боюсь и даже, - замялся Московенко, словно решая, стоит ли это говорить, - не вернуться - боюсь не выполнить задание... Знаете, Зельц, если все получится - честное слово, уйду на гражданку: хватит с меня всего этого. Заберу Обиру - и уеду. - Он рубанул ладонью воздух и, словно испытав стыд за сказанное, неуверенно спросил: - А? Как думаете?
Зельц помолчал - вопрос был слишком уж неоднозначным - и ответил:
- Думаю, вы правы, Алекс... Но, знаете, вам проще, а что мне делать? Я всей душой ненавижу войну, но я офицер, мне непозволительны подобные мысли. Однако я, наверное, предпочел бы не вернуться из этого боя... Я слишком многое узнал о будущем, чтобы жить как прежде... Понимаете?
- Д-да... - Московенко почувствовал, что разговор свернул в какое-то непредвиденное русло, и он, вместо того чтобы успокоить своего союзника, наоборот, затронул какую-то и без того более чем напряженную струну его души: - Знаете, Ольгерт, давайте сначала вернемся, а уж потом подумаем, как быть дальше, ладно?
- Ладно... - вздохнул тот и, выбросив докуренную до фильтра сигарету, повторил: - Ладно, Алекс...
* * *
Появление Хранительницы стало своего рода сигналом к действию - спецназовцы (а за ними и солдаты Зельца) вскочили, приветствуя хозяйку Спящего Города одобрительным гулом, - идущая через площадь женщина просто не могла оставить мужчин равнодушными. Даже несмотря на угнездившуюся темными кругами вокруг прекрасных глаз печаль предстоящей разлуки, Обира была очаровательна. Особенно в том самом не любимом ею ритуальном плаще, который она неизвестно с какой целью вновь накинула на плечи, - колышущиеся в такт ходьбе складки материи, скрывающей прекрасное тело, порождали в душах наблюдавших мужчин самые смелые фантазии...
Подойдя к стоящим в стороне офицерам, Обира остановилась и произнесла ставшим неожиданно бесцветным, словно вылинявшим за прошедшую ночь голосом:
- Все готово. Фокусировка портала начнется через... - Она взглянула на блестящий браслет на левом запястье, видимо заменявший ей часы, - пять минут... Пять минут... - обреченно повторила она, беспомощно взглянув в глаза Московенко и, не получив ответа (о том, каких усилий ему это стоило - промолчим), перевела взгляд на генерала. Юрий Сергеевич кивнул и пошел к ожидающим приказа спецназовцам, Зельц, не зная, как поступить, смущенно улыбнулся и, церемонно коснувшись губами руки Хранительницы, пробормотал:
- До встречи, фройляйн Обира. Знакомство с вами было весьма приятной неожиданностью и достойным воспоминаний моментом этого путешествия!
- Возвращайтесь, Зельц. - Хранительница с трудом нашла в себе силы улыбнуться в ответ. - Надеюсь, мы еще увидимся с вами в более подходящей обстановке...
Зельц еще раз кивнул и решительно двинулся в сторону своих солдат, едва ли не с раскрытыми ртами глядящих на Обиру (никто из них раньше ее не видел). Хранительница повернулась к майору.
- Три минуты, Саша, - не глядя больше на свой загадочный браслет, прошептала она, - пора...
- Да, - с трудом выдавил он, не в силах ослабить давление сжимающих горло и перехватывающих дыхание тисков. - До свидания, милая. Я постараюсь вернуться...
- Я буду ждать тебя... Иди. - Хранительница почувствовала, что все возможные в данной ситуации слова все равно будут лишены всякого смысла и не смогут больше уже ничего объяснить. - Иди же, майор. Не думай ни о чем... ради меня! Ты сильный, Саша, ты сможешь. Иди...- Она коснулась губами небритой щеки майора и легонько оттолкнула его от себя. - Иди... Время... - Прощай, Саша... - едва слышно шепнула она вслед уходящему Московенко. - Я люблю тебя...
12
Воздух над импровизированным телепортационным контуром неожиданно зазвенел, будто перенатянутая гитарная струна, и пришел в движение, вращаясь вокруг невидимой оси - все быстрее и быстрее. Рукотворный смерч уплотнился, потерял прозрачность, приобретая насыщенный перламутровый цвет и почти идеальную цилиндрическую форму, вращение достигло своего апогея, перестав быть заметным взгляду. Трехметровый столп сжатых сверх меры пространства и времени засверкал, изукрасившись изнутри ослепляюще белыми всполохами холодного пламени, и словно застыл в неподвижности. Вспугнутые не ощутимой для человеческих органов чувств вибрацией потекли с крыш близлежащих домов струйки нанесенного за долгие годы песка, однако стоящие рядом с порталом люди по-прежнему не ощущали ничего необычного.
- Пора... - помертвевшим, ничего не выражающим голосом скомандовала Хранительница. - У вас две с половиной минуты...
Повторять дважды ей не пришлось - спецназовцы хорошо знали свое дело: в конце концов, существуют десятки способов десантирования - чего бояться-то? Заняв боевой порядок «два-один-два» (первая пара-Окунь и Анаболик, затем майор и пара прикрытия - Глаз - Нос), бойцы приблизились к жерлу открытого телепортационного канала.
Анаболик размашисто перекрестился и, зачем-то задержав дыхание («Ну, я пошел!»), шагнул в сверкающее ничто, спустя секунду за ним последовал Окунь. Идущий следом Московенко в последний момент все-таки не выдержал и, обернувшись, скользнул взглядом по лицу застывшей каменным изваянием Обиры - губы майора дрогнули, но прежде чем он успел что-либо сказать, портал уже поглотил его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38