Вместе с бабушкой из коридора проник навязчивый звук громко работающего телевизора.
– Скорее! – крикнула она Федору. – Иди!
Макаров метнулся в соседнюю комнату следом за ней и, едва увидев на экране снятый с вертолета ельник, все понял.
О боже! Нет, только не это!
Под гул вертолетного винта камера скользила по ельнику. Внизу извилистыми полосами тянулись белые аллеи и просеки Дементьевского леса. Федор невольно всматривался, опасаясь, что где-нибудь между деревьями мелькнет он сам, а рядом с ним и Катя. Но нет, едва ли это была сегодняшняя съемка. Тогда бы они тоже увидели вертолет. Скорее всего, телевидение использовало одну из старых записей.
Вертолетный гул стих, и, накладываясь на изображение, зазвучал мерный дикторский голос:
«Внимание! Мы прерываем нашу передачу для экстренного сообщения. Сегодня около тринадцати часов на одной из дорог Дементьевского леса вблизи поселка Коробышево произошла серьезная авария. Потеряв управление, машина марки «Газель» врезалась в столб линии электропередачи. Провод высокого напряжения упал на кузов «Газели», вследствие чего водитель и его пассажир погибли.
Милицией области разыскиваются двое лыжников, в момент аварии находившихся в непосредственной близости от места происшествия. Есть подозрение, что они намеренно устроили аварию и похитили из машины крупную сумму денег.
В настоящее время в городе проводится операция «Перехват». Задействован весь личный состав областной милиции. Отменены отпуска и увольнительные. Проверяются все автомашины, составляется фоторобот подозреваемых. За любую информацию, которая поможет пролить свет на это происшествие, будет выплачено вознаграждение.
Начальник милиции области полковник Голопуп сделал по этому поводу заявление».
Катя пораженно повернулась к Федору:
– Ты слышал? Ищут только двоих: тебя и меня!
– Угу! – подтвердил тот. – А ведь был еще Пузиков. Но, видимо, его лыжню приняли за старую. И потом, он же не приближался к машине.
– Почему не приближался? Приближался. Он тоже видел замороженных.
– Метров с пяти, не меньше.
– А потом он сразу кинулся в лес, так что со стороны похоже было, что он вообще не останавливался, – деловито предположила Туркина.
– Мне кажется, они про Пузикова знают, только скрывают это зачем-то, – сказал Федор.
Телевизионный экран моргнул, и на нем появилось широкое, в оспинах, лицо Голопупа. Полковник хмуро смотрел в камеру. Его голос звучал низко, глухо, как из бочки:
– Я обращаюсь к замешанным в этом преступлении. На ваше задержание брошены все силы милиции и ФСБ области. На месте работает следственная бригада, которой удалось собрать ряд вещественных доказательств, ограничивающий круг подозреваемых.
Предлагаю вам немедленно отдаться в руки правосудия и вернуть похищенное. Обещаю, это значительно облегчит ваше наказание. В противном случае мы сделаем с вами то же, что сделали с…
Внезапно лицо полковника скривилось, как от сильной боли, и, покачнувшись, он сдавил руками виски. Камера растерянно дрогнула в руках у оператора.
Прошло несколько томительных секунд, прежде чем снимавший опомнился и дал панораму леса.
– Ты видел? Что с ним? Почему он схватился за голову? – крикнула Катя.
– А я почем знаю? – буркнул Федор. – Заврался потому что, вот у него башка и затрещала… Ты слышала, Туркина, что за чушь они несут? Якобы мы подстроили аварию и украли какие-то деньги! При чем тут авария? Ты видела хоть один электрический столб? Там на полкилометра никакого электричества и в помине нет! Тогда почему они утверждают, что столб был? Все это очень подозрительно. Не сходятся концы с концами.
– Это же ложь, ложь! – горячо воскликнула Катя. – Надо объяснить! Доказать, что мы тут ни при чем!
– Ага, докажешь ты им, что ты не валенок! Они и сами все знают, только возводят на нас поклеп. Ждут, пока мы возмутимся и явимся им объяснять, а сами нас – цап и за семь замков! Ну уж фигушки, не получат они теперь своего диска! Врать надо меньше! – Макаров упрямо прищурился.
Недоверчивое отношение к милиции поселилось в нем года два назад, когда один из его приятелей разбил снежком стекло в доме на третьем этаже. Приятель убежал, а Федор замешкался.
Выскочивший хозяин квартиры схватил его и, не слушая объяснений, сдал в милицию. В милиции на Макарова, долго не разбираясь, свалили чуть ли не половину разбитых стекол района, а заодно подожженную телефонную будку и расколотый камнем фонарь. Короче, неприятность была страшнейшая. Федора поставили на учет в инспекцию по делам несовершеннолетних, а родителей заставили платить за стекло. К чести Федора нужно добавить, что, несмотря ни на что, он не выдал бросившего снежок приятеля, что главным образом и разозлило инспекторов.
– Тебе не кажется, что он ведет себя как-то странно? – спросила вдруг Туркина.
– Кто он?
– Ну этот… Голо… Голопуз.
– Ты хотела сказать, Голопуп.
– Неважно. Все равно он странный. Ты видел, как он двигается и как говорит? Голос звучит, как у робота, и походка тоже… И потом этот внезапный приступ. Как будто он сказал что-то лишнее, а у него за это раз – и отключили рубильник. Подозрительно мне все это, ох как подозрительно, – пробормотала Катя.
– А по мне так ничего нет в нем странного. Псих он, вот и все, – нахмурился Федор.
Катя уткнулась лбом в стекло.
– Как ты думаешь, может, нам пойти в милицию и все объяснить? – спросила она.
– Объяснишь ты им! Придешь, а они тебя за ушко и на солнышко! Ну уж нет! Так я им теперь и отдал диск! Мечтай, Вася, жуй опилки! – упрямо заявил Макаров. – Со мной по-хорошему, и я по-хорошему, а когда меня за дурака держат…
– …то ты и поступаешь, как дурак! – машинально брякнула Туркина.
Опасаясь, что сообщение будут повторять и его услышит бабушка, Катя торопливо выключила телевизор. Она была ошарашена и ничего не понимала. Что они сделали такого особенного, что на них объявлена охота? Вся милиция города на ногах. Все считают их преступниками, хотя они только и сделали, что подошли к машине и подобрали выпавший из папки диск. Нет, запутанное дело, тут и говорить нечего!
– Но зачем, зачем все это? Зачем они врут? – пробормотала она.
Голос ее подрагивал, выдавая немалое волнение.
– А я откуда знаю, зачем? Кто у нас детективы на уроках читает? Я или ты? – хмыкнул Макаров.
Катя взяла себя в руки. До чего же сложно рассуждать логически, когда дело касается тебя самой! Туркиной даже пришлось поднапрячься и вообразить, что на ее месте находится кто-то другой, а она видит все на экране телевизора. Только тогда Катя смогла соображать здраво.
– Давай подумаем, – сказала она. – Они врут, значит, есть причина. Какая, вот в чем вопрос?
– Причина, причина… Большая и толстая причина, – невольно сказал Федор.
Его собственные рассуждения не были такими логическими, зато более житейскими. «Как хорошо, что мы одурачили милиционеров и смотались из леса! Пускай теперь попыхтят, поищут. Мало ли там народа в лесу катается!» – размышлял он в свою очередь.
Туркина тем временем напряженно просчитывала варианты. Вначале дело представлялось ей запутанным, словно ребус, но мало-помалу все прояснилось и встало на свои места.
Катя оглянулась на дверь, проверяя, не идет ли бабушка. Но экс-Снежная Королева, мечтавшая о роли Белоснежки или, на худой конец, доброй феи, уже вовсю распевала в ванной, где вдобавок была еще включена вода, а раз так, то едва ли могла что-либо услышать.
– Кажется, я поняла, в чем дело! – сообщила она.
Федор выжидающе уставился на нее. И что, интересно, Туркина могла понять?
– Подумай сам, о чем не сообщали по телевизору? – допытывалась Катя.
– О чем, о чем… О погоде на Карибах, – проворчал Федор.
Он терпеть не мог, когда с ним разговаривают снисходительным тоном.
– А еще о чем?
– Ты серьезно, что ли?
– Серьезнее не бывает. Как ни крути, они умолчали о сверкающем шаре, который мы видели за несколько секунд до гибели уфологов. И, кстати, о том, что в машине ехали уфологи, тоже ни слова не было сказано. Как бы это вообще не имеет никакого значения.
– Шар меня едва не прикончил, – задумчиво сказал Макаров. По своей всегдашней привычке он пожевал губами и добавил: – Хотя не исключаю, что он и не подозревал о моем присутствии. Возможно, это был один из шальных лучей, которые он пускал во все стороны перед тем, как исчезнуть… Наверно, пускал, чтобы убрать всех случайных свидетелей.
– Вот именно! Уфологов потому и заморозили, что они что-то знали! А еще потому, что у них был лазерный диск. Эх, если бы нам только удалось прочитать файлы! – почти простонала Катя.
– Мечтать не вредно, – буркнул Федор.
Он знал, что шестнадцать знаков пароля есть шестнадцать знаков и тут никуда не денешься. Это Макаров понимал хорошо, недаром у него была по математике твердая пятерка.
Единственная пятерка, кстати, на фоне прочих четверок и даже троек. Но это так, между прочим.
«Эх, полным-полна моя коробушка!» – донесся из коридора бабушкин голос, и на кухню протиснулась экс-Снежная Королева. В руках у нее был ворох одежды – рубах, свитеров, брюк.
– Что-то я хотела вам сказать… Ах да, вы же все мокрые! Нырянием занимались? Живо раздевайтесь!
Зная, что спорить с бабушкой бесполезно, Туркина на минуту зашла к себе в комнату и через минуту вернулась уже в сухом. Бабушка тем временем воевала с упрямившимся Макаровым, отвоевывавшим свою мокрую рубашку. Свитер с него уже совлекли.
– Снимай рубашку, она у тебя сырая! – требовала экс-Королева.
– Так высохнет. Не буду я снимать рубашку! – упрямо бубнил Федор.
– Твоя мама мне спасибо не скажет! А ну снимай, наденешь сухую! Кому говорю!
Сообразив, что препираться дальше глупо, Макаров стал расстегивать рубашку, но внезапно сообразил, что на груди у него медальон, а на медальоне, с наружной его стороны, наклеена туркинская фотография.
«Если она увидит свою фотографию, это будет конец! Она поймет, что я ее люблю! Какой позор! Секрет будет раскрыт!»
Запаниковав, что это будет обнаружено, Федор принялся было вновь натягивать на себя мокрое, но зацепился пуговицей рукава за цепочку медальона. Медная цепочка, воспользовавшись таким случаем, немедленно порвалась, и медальон предательски соскользнул на пол.
Федор рванулся, чтобы схватить его и сунуть в карман, но опоздал. Медальон уже был в ладони у Кати, разглядывающей его с немалым удивлением.
– Смотри, бабушка, да тут же моя фотография! Чье это?
– Где чье? Ничье и нигде! – багровея, пробурчал Федор.
Туркина повернулась к нему. Она тоже выглядела слегка смущенной, но вместе с тем и торжествующей. В таких случаях девчонки быстро соображают, что к чему.
– Не притворяйся! Этот медальон чей? Твой?
– Это разве медальон? – забубнил Макаров. – Первый раз его вижу. А где он лежал?
– Здесь.
– Прямо тут, на полу? Ну ты, Туркина, даешь: наклеила на медальон свою физиономию! – брякнул Федор.
От такой наглости Катя опешила:
– Я наклеила?
– Ты, ты! И вообще мне пора! Уроки, то да се.
Ни на кого не глядя, Макаров ужом выскользнул в коридор, схватил свои ботинки, куртку и поскорее метнулся на лестницу, а оттуда, наспех одевшись, на улицу.
Там был ветер, падал мокрый снег, но Федор ничего не чувствовал. Что значила вся эта погода, когда в душе у него бушевала настоящая буря? Она, душа его, была полна сумбура. Он ощущал себя полным дураком, идиотом, тупицей, ему хотелось провалиться сквозь землю.
Теперь Туркина знает его тайну, это несомненно.
Подросток летел по улице как полоумный, не замечая ничего вокруг. Он не видел даже того, что движение в городе перекрыто и на каждом перекрестке стоит по милицейской машине.
Милиционеры внимательно оглядывали прохожих, задерживая и отвозя в отделение всякого, у кого были лыжи. Позднее лыжники, вспоминая, называли этот день своим черным днем.
Однако Федора они в тот раз не задержали, хотя он, даже не взглянув, прошел совсем близко от дюжего сержанта. Объяснялось все просто: в смятении выскакивая от Туркиных, Федор забыл свои лыжи у них в коридоре.
«Теперь она знает, что я ее люблю! Должно быть, смеется надо мной! Ну и осел же я! Надо было родиться на свет таким кретином!» – мрачно размышлял Федор.
Он с удовольствием отвесил бы себе пинка, если бы это было технически возможным. Но, увы, человеческая анатомия крайне несовершенна. Дать себе хорошего пинка так же сложно, как и укусить за локоть.
Глава IV
ШЕСТНАДЦАТЬ ЦИФР
Два самолета, Москва – Омск и Москва – Челябинск, шли встречными курсами. Собирались начать расхождение. Вдруг экипажи сообщают: впереди огромный диск, испускает лучи – три направлены к земле, два – вверх. До сих пор непонятно, что побудило диспетчера подать команду челябинскому экипажу немного изменить курс и сблизиться с объектом. Диск оказался на уровне самолета, поднял один из лучей, сфокусировал его и осветил кабину. Оба пилота почувствовали сильный жар.
Из секретного архива профессора К.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
– Скорее! – крикнула она Федору. – Иди!
Макаров метнулся в соседнюю комнату следом за ней и, едва увидев на экране снятый с вертолета ельник, все понял.
О боже! Нет, только не это!
Под гул вертолетного винта камера скользила по ельнику. Внизу извилистыми полосами тянулись белые аллеи и просеки Дементьевского леса. Федор невольно всматривался, опасаясь, что где-нибудь между деревьями мелькнет он сам, а рядом с ним и Катя. Но нет, едва ли это была сегодняшняя съемка. Тогда бы они тоже увидели вертолет. Скорее всего, телевидение использовало одну из старых записей.
Вертолетный гул стих, и, накладываясь на изображение, зазвучал мерный дикторский голос:
«Внимание! Мы прерываем нашу передачу для экстренного сообщения. Сегодня около тринадцати часов на одной из дорог Дементьевского леса вблизи поселка Коробышево произошла серьезная авария. Потеряв управление, машина марки «Газель» врезалась в столб линии электропередачи. Провод высокого напряжения упал на кузов «Газели», вследствие чего водитель и его пассажир погибли.
Милицией области разыскиваются двое лыжников, в момент аварии находившихся в непосредственной близости от места происшествия. Есть подозрение, что они намеренно устроили аварию и похитили из машины крупную сумму денег.
В настоящее время в городе проводится операция «Перехват». Задействован весь личный состав областной милиции. Отменены отпуска и увольнительные. Проверяются все автомашины, составляется фоторобот подозреваемых. За любую информацию, которая поможет пролить свет на это происшествие, будет выплачено вознаграждение.
Начальник милиции области полковник Голопуп сделал по этому поводу заявление».
Катя пораженно повернулась к Федору:
– Ты слышал? Ищут только двоих: тебя и меня!
– Угу! – подтвердил тот. – А ведь был еще Пузиков. Но, видимо, его лыжню приняли за старую. И потом, он же не приближался к машине.
– Почему не приближался? Приближался. Он тоже видел замороженных.
– Метров с пяти, не меньше.
– А потом он сразу кинулся в лес, так что со стороны похоже было, что он вообще не останавливался, – деловито предположила Туркина.
– Мне кажется, они про Пузикова знают, только скрывают это зачем-то, – сказал Федор.
Телевизионный экран моргнул, и на нем появилось широкое, в оспинах, лицо Голопупа. Полковник хмуро смотрел в камеру. Его голос звучал низко, глухо, как из бочки:
– Я обращаюсь к замешанным в этом преступлении. На ваше задержание брошены все силы милиции и ФСБ области. На месте работает следственная бригада, которой удалось собрать ряд вещественных доказательств, ограничивающий круг подозреваемых.
Предлагаю вам немедленно отдаться в руки правосудия и вернуть похищенное. Обещаю, это значительно облегчит ваше наказание. В противном случае мы сделаем с вами то же, что сделали с…
Внезапно лицо полковника скривилось, как от сильной боли, и, покачнувшись, он сдавил руками виски. Камера растерянно дрогнула в руках у оператора.
Прошло несколько томительных секунд, прежде чем снимавший опомнился и дал панораму леса.
– Ты видел? Что с ним? Почему он схватился за голову? – крикнула Катя.
– А я почем знаю? – буркнул Федор. – Заврался потому что, вот у него башка и затрещала… Ты слышала, Туркина, что за чушь они несут? Якобы мы подстроили аварию и украли какие-то деньги! При чем тут авария? Ты видела хоть один электрический столб? Там на полкилометра никакого электричества и в помине нет! Тогда почему они утверждают, что столб был? Все это очень подозрительно. Не сходятся концы с концами.
– Это же ложь, ложь! – горячо воскликнула Катя. – Надо объяснить! Доказать, что мы тут ни при чем!
– Ага, докажешь ты им, что ты не валенок! Они и сами все знают, только возводят на нас поклеп. Ждут, пока мы возмутимся и явимся им объяснять, а сами нас – цап и за семь замков! Ну уж фигушки, не получат они теперь своего диска! Врать надо меньше! – Макаров упрямо прищурился.
Недоверчивое отношение к милиции поселилось в нем года два назад, когда один из его приятелей разбил снежком стекло в доме на третьем этаже. Приятель убежал, а Федор замешкался.
Выскочивший хозяин квартиры схватил его и, не слушая объяснений, сдал в милицию. В милиции на Макарова, долго не разбираясь, свалили чуть ли не половину разбитых стекол района, а заодно подожженную телефонную будку и расколотый камнем фонарь. Короче, неприятность была страшнейшая. Федора поставили на учет в инспекцию по делам несовершеннолетних, а родителей заставили платить за стекло. К чести Федора нужно добавить, что, несмотря ни на что, он не выдал бросившего снежок приятеля, что главным образом и разозлило инспекторов.
– Тебе не кажется, что он ведет себя как-то странно? – спросила вдруг Туркина.
– Кто он?
– Ну этот… Голо… Голопуз.
– Ты хотела сказать, Голопуп.
– Неважно. Все равно он странный. Ты видел, как он двигается и как говорит? Голос звучит, как у робота, и походка тоже… И потом этот внезапный приступ. Как будто он сказал что-то лишнее, а у него за это раз – и отключили рубильник. Подозрительно мне все это, ох как подозрительно, – пробормотала Катя.
– А по мне так ничего нет в нем странного. Псих он, вот и все, – нахмурился Федор.
Катя уткнулась лбом в стекло.
– Как ты думаешь, может, нам пойти в милицию и все объяснить? – спросила она.
– Объяснишь ты им! Придешь, а они тебя за ушко и на солнышко! Ну уж нет! Так я им теперь и отдал диск! Мечтай, Вася, жуй опилки! – упрямо заявил Макаров. – Со мной по-хорошему, и я по-хорошему, а когда меня за дурака держат…
– …то ты и поступаешь, как дурак! – машинально брякнула Туркина.
Опасаясь, что сообщение будут повторять и его услышит бабушка, Катя торопливо выключила телевизор. Она была ошарашена и ничего не понимала. Что они сделали такого особенного, что на них объявлена охота? Вся милиция города на ногах. Все считают их преступниками, хотя они только и сделали, что подошли к машине и подобрали выпавший из папки диск. Нет, запутанное дело, тут и говорить нечего!
– Но зачем, зачем все это? Зачем они врут? – пробормотала она.
Голос ее подрагивал, выдавая немалое волнение.
– А я откуда знаю, зачем? Кто у нас детективы на уроках читает? Я или ты? – хмыкнул Макаров.
Катя взяла себя в руки. До чего же сложно рассуждать логически, когда дело касается тебя самой! Туркиной даже пришлось поднапрячься и вообразить, что на ее месте находится кто-то другой, а она видит все на экране телевизора. Только тогда Катя смогла соображать здраво.
– Давай подумаем, – сказала она. – Они врут, значит, есть причина. Какая, вот в чем вопрос?
– Причина, причина… Большая и толстая причина, – невольно сказал Федор.
Его собственные рассуждения не были такими логическими, зато более житейскими. «Как хорошо, что мы одурачили милиционеров и смотались из леса! Пускай теперь попыхтят, поищут. Мало ли там народа в лесу катается!» – размышлял он в свою очередь.
Туркина тем временем напряженно просчитывала варианты. Вначале дело представлялось ей запутанным, словно ребус, но мало-помалу все прояснилось и встало на свои места.
Катя оглянулась на дверь, проверяя, не идет ли бабушка. Но экс-Снежная Королева, мечтавшая о роли Белоснежки или, на худой конец, доброй феи, уже вовсю распевала в ванной, где вдобавок была еще включена вода, а раз так, то едва ли могла что-либо услышать.
– Кажется, я поняла, в чем дело! – сообщила она.
Федор выжидающе уставился на нее. И что, интересно, Туркина могла понять?
– Подумай сам, о чем не сообщали по телевизору? – допытывалась Катя.
– О чем, о чем… О погоде на Карибах, – проворчал Федор.
Он терпеть не мог, когда с ним разговаривают снисходительным тоном.
– А еще о чем?
– Ты серьезно, что ли?
– Серьезнее не бывает. Как ни крути, они умолчали о сверкающем шаре, который мы видели за несколько секунд до гибели уфологов. И, кстати, о том, что в машине ехали уфологи, тоже ни слова не было сказано. Как бы это вообще не имеет никакого значения.
– Шар меня едва не прикончил, – задумчиво сказал Макаров. По своей всегдашней привычке он пожевал губами и добавил: – Хотя не исключаю, что он и не подозревал о моем присутствии. Возможно, это был один из шальных лучей, которые он пускал во все стороны перед тем, как исчезнуть… Наверно, пускал, чтобы убрать всех случайных свидетелей.
– Вот именно! Уфологов потому и заморозили, что они что-то знали! А еще потому, что у них был лазерный диск. Эх, если бы нам только удалось прочитать файлы! – почти простонала Катя.
– Мечтать не вредно, – буркнул Федор.
Он знал, что шестнадцать знаков пароля есть шестнадцать знаков и тут никуда не денешься. Это Макаров понимал хорошо, недаром у него была по математике твердая пятерка.
Единственная пятерка, кстати, на фоне прочих четверок и даже троек. Но это так, между прочим.
«Эх, полным-полна моя коробушка!» – донесся из коридора бабушкин голос, и на кухню протиснулась экс-Снежная Королева. В руках у нее был ворох одежды – рубах, свитеров, брюк.
– Что-то я хотела вам сказать… Ах да, вы же все мокрые! Нырянием занимались? Живо раздевайтесь!
Зная, что спорить с бабушкой бесполезно, Туркина на минуту зашла к себе в комнату и через минуту вернулась уже в сухом. Бабушка тем временем воевала с упрямившимся Макаровым, отвоевывавшим свою мокрую рубашку. Свитер с него уже совлекли.
– Снимай рубашку, она у тебя сырая! – требовала экс-Королева.
– Так высохнет. Не буду я снимать рубашку! – упрямо бубнил Федор.
– Твоя мама мне спасибо не скажет! А ну снимай, наденешь сухую! Кому говорю!
Сообразив, что препираться дальше глупо, Макаров стал расстегивать рубашку, но внезапно сообразил, что на груди у него медальон, а на медальоне, с наружной его стороны, наклеена туркинская фотография.
«Если она увидит свою фотографию, это будет конец! Она поймет, что я ее люблю! Какой позор! Секрет будет раскрыт!»
Запаниковав, что это будет обнаружено, Федор принялся было вновь натягивать на себя мокрое, но зацепился пуговицей рукава за цепочку медальона. Медная цепочка, воспользовавшись таким случаем, немедленно порвалась, и медальон предательски соскользнул на пол.
Федор рванулся, чтобы схватить его и сунуть в карман, но опоздал. Медальон уже был в ладони у Кати, разглядывающей его с немалым удивлением.
– Смотри, бабушка, да тут же моя фотография! Чье это?
– Где чье? Ничье и нигде! – багровея, пробурчал Федор.
Туркина повернулась к нему. Она тоже выглядела слегка смущенной, но вместе с тем и торжествующей. В таких случаях девчонки быстро соображают, что к чему.
– Не притворяйся! Этот медальон чей? Твой?
– Это разве медальон? – забубнил Макаров. – Первый раз его вижу. А где он лежал?
– Здесь.
– Прямо тут, на полу? Ну ты, Туркина, даешь: наклеила на медальон свою физиономию! – брякнул Федор.
От такой наглости Катя опешила:
– Я наклеила?
– Ты, ты! И вообще мне пора! Уроки, то да се.
Ни на кого не глядя, Макаров ужом выскользнул в коридор, схватил свои ботинки, куртку и поскорее метнулся на лестницу, а оттуда, наспех одевшись, на улицу.
Там был ветер, падал мокрый снег, но Федор ничего не чувствовал. Что значила вся эта погода, когда в душе у него бушевала настоящая буря? Она, душа его, была полна сумбура. Он ощущал себя полным дураком, идиотом, тупицей, ему хотелось провалиться сквозь землю.
Теперь Туркина знает его тайну, это несомненно.
Подросток летел по улице как полоумный, не замечая ничего вокруг. Он не видел даже того, что движение в городе перекрыто и на каждом перекрестке стоит по милицейской машине.
Милиционеры внимательно оглядывали прохожих, задерживая и отвозя в отделение всякого, у кого были лыжи. Позднее лыжники, вспоминая, называли этот день своим черным днем.
Однако Федора они в тот раз не задержали, хотя он, даже не взглянув, прошел совсем близко от дюжего сержанта. Объяснялось все просто: в смятении выскакивая от Туркиных, Федор забыл свои лыжи у них в коридоре.
«Теперь она знает, что я ее люблю! Должно быть, смеется надо мной! Ну и осел же я! Надо было родиться на свет таким кретином!» – мрачно размышлял Федор.
Он с удовольствием отвесил бы себе пинка, если бы это было технически возможным. Но, увы, человеческая анатомия крайне несовершенна. Дать себе хорошего пинка так же сложно, как и укусить за локоть.
Глава IV
ШЕСТНАДЦАТЬ ЦИФР
Два самолета, Москва – Омск и Москва – Челябинск, шли встречными курсами. Собирались начать расхождение. Вдруг экипажи сообщают: впереди огромный диск, испускает лучи – три направлены к земле, два – вверх. До сих пор непонятно, что побудило диспетчера подать команду челябинскому экипажу немного изменить курс и сблизиться с объектом. Диск оказался на уровне самолета, поднял один из лучей, сфокусировал его и осветил кабину. Оба пилота почувствовали сильный жар.
Из секретного архива профессора К.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21