Высунув морду, из открытого заднего стекла весело смотрел Арнольд. Здоровенный пес обожал кататься на машине. Правда, ему нечасто удавалось это делать, так что теперь он отрывался вдвойне.
С каждой секундой машина все больше разгонялась. Промчавшись сквозь сквер, она буквально слетела с высокой бровки, угрожающе накренилась, но выправилась и покатила к выезду из города.
– Туркина, колись: ты давно зимой за рулем сидела? – поинтересовался Борька.
– Никогда не сидела, – призналась она. – Папа меня только летом тренировал. И потом, у нас переднеприводная, а это заднеприводная…
– Ай, да не поворачивай ты так! Могла бы притормозить! Ты красный свет видишь? – крикнул Борька.
Катя снисходительно фыркнула.
– Этот свет еще не очень красный. Мой папа всегда так говорит. Он утверждает, что бывает сильно красный свет, не очень красный и почти что не красный. К тому же мы с сиреной, а с сиреной можно! – сказала Туркина.
– Ого, да мы едем с ветерком! – сказал Федор.
– Ага! С ветерком! – оборачиваясь к нему, радостно согласилась Туркина. – Мама говорит про меня, что я была бы водитель ас, если бы почаще смотрела на дорогу… А-а, вот дурацкий грузовик! Откуда он только вынырнул? Не видит, что ли, что я еду?
– О нет, чтоб мне лопнуть! Да не смотри ты на меня – смотри вперед! – закрывая глаза, простонал Пузиков.
Глава XI
ТО ЕЩЕ УТРО!

Когда неприятности сваливаются на голову, главное – уберечь макушку.
Народная мудрость
Их трофейная милицейская машина быстро мчалась по расчищенному шоссе. Катя решительно шла на обгон, встраиваясь между ехавшими попутно автомобилями.
– Мне нравится ездить с сиреной! Полный атас! Глянь, как они все шарахаются! А ну брысь, мелюзга! Шляются тут грузовики всякие, порядочным людям проехать не дают! – азартно восклицала Туркина.
Борька, сидевший рядом с ней, от страха пытался сползти под сиденье, но у него это не особенно получалось, так как он для надежности пристегнулся.
– Эй, Туркина, прекрати сейчас же их подрезать! Ты что, автогонщица? – взвизгивал в ужасе Пузиков.
– Скорее угонщица! – прокричала Катя. – И вообще, я предупреждаю, что у меня с торможением не очень. Зато разогнаться – это я запросто: с первой передачи на вторую, со второй на третью и так далее, пока коробка не кончится!
Арнольд с заднего сиденья басисто рявкнул. Похоже, он был единственным, кого эта стремительная гонка действительно забавляла. Остальные, включая того же Федора, ощущали себя не ахти. Борька тот вообще давно жалел, что не отправился пешочком.
Внезапно милицейское радио, находившееся в машине, заработало, и салон огласился его хриплым звуком.
– Всем патрульным постам ДПС! Повторяю, всем патрульным постам ДПС! От здания городского детского театра угнана милицейская машина. Принять срочные меры к ее задержанию. В машине находятся опасные преступники! При задержании проявлять особую бдительность – преступники вооружены.
– Нет, ты слышала, Туркина, это мы-то опасные преступники! – воскликнул Федор.
– Угу! Еще и вооруженные! Не надо было тебе забирать у него пистолет, – откликнулась Катя.
– А что я мог сделать? Оставить пистолет ему, чтобы он нам вслед бабахнул? – стал оправдываться Федор.
Радио захрипело, продолжая:
– Особые приметы преступников: Макаров Федор, на вид пятнадцать лет, рост 175–177 см, лицо продолговатое, волосы коротко подстрижены. Одет в синюю куртку с капюшоном. Туркина Екатерина, на вид четырнадцать-пятнадцать лет, рост средний, волосы темные, длинные. Одета в дубленку рыжего цвета и сапоги. Пузиков Борис, на вид шестнадцать-семнадцать лет, одет в меховую куртку синего цвета типа «аляска»…
– Елы-палы! Слышали, мне на вид семнадцать лет! – с гордостью воскликнул Пузиков. – Учитесь, как надо выглядеть, пацаны! Ну разве это не круто?
– Повторяю… Пузиков Борис. Особые приметы. Фигура неспортивная, полная. Лицо – бугристое, на лбу прыщи… – после небольшой паузы продолжило радио.
Несмотря на то, что ситуация в целом не располагала к веселью, Федор расхохотался.
– Ну что скажешь, «полная фигура»?
– Что!!! – взревел Пузиков, которому наступили на больную мозоль. – Это у меня-то лицо бугристое! Я им дам прыщи! Они у меня сами прыщами покроются! И не только прыщами, но и фингалами! Дайте мне молоток, я из этого радио кучу хлама сделаю!
Впрочем, задора Борьке хватило ненадолго. Вскоре он окончательно приуныл.
– Ну все! – убито сказал Пузиков. – Теперь на нас еще и угон. Как минимум нам светит колония для несовершеннолетних. Небо в клеточку, друзья в полосочку, учителя с резиновыми дубиночками.
– Не думай об этом. Главное – спасти Землю от агнеров, – сказал Федор.
– Точно, правильный ты наш, – издевательски подтвердил Пузиков. – Спасем ее от агнеров, а сами, не теряя времени, в колонию. Будем там загорать и всем про инопланетян рассказывать. Там такие байки любят слушать.
– Приготовьтесь, мальчики, поворот! – предупредила Катя.
– Где?
– А-а! Туркина-Буркина, ты обалдела! Раньше надо было предупреждать! – завопил Пузиков, вцепляясь в сиденье.
Снизив скорость, Катя свернула на грунтовую дорогу со множеством рытвин. Машина поплелась по ней вперевалку, то и дело подскакивая на ухабах.
– Эй, Туркина-Буркина, совсем хочешь из меня душу вытрясти? Ты куда едешь? – завопил возмущенный Пузиков.
– Там впереди, метрах в пятистах, пост ДПС. Надо его объехать, чтобы нас не перехватили, – пояснила Катя.
Пытаясь объехать непролазную грязь, она заехала правыми колесами в глубокий снег. Машина забуксовала.
– Вылезайте, мальчики, будете толкать!
– Ага, щас! Сплю и вижу! Только грыжи мне не хватало! – пробурчал Пузиков, неохотно отстегивая ремень.
Он успел уже сообразить, что хорошей физкультуры ему не миновать, и эта перспектива его не особенно устраивала.
Когда пост ДПС остался позади, машина с тремя подростками вновь выбралась на шоссе.
– Уф! Туркина-Буркина, попробуй еще раз застрять! Больше не буду выталкивать! Покупай себе в деревне корову и впрягай ее! – отдуваясь, пригрозил Пузиков.
Его синяя «аляска» пестрила грязевыми брызгами из-под колес буксующего автомобиля.
Арнольд сочувственно положил толстяку на плечо свою голову и негромко ободряюще заскулил.
– А ты уберись, мохнатая рожа! Мог бы тоже, между прочим, помочь. Мы тут машину толкали как ослики Иа, а он даже из салона не вылез! – огрызнулся на пса Борька.
Однако в целом голос Пузикова звучал довольно миролюбиво: Борька вполне уже освоился с Арнольдом. И это несмотря на то, что Пузиков, дразня Арнольда, а заодно и Федора, назло ему называл собаку то Арчибальдом, то Альбертом, то Ахиллом, а то и просто «эй ты, болонка лохматая!»
Впрочем, вредность была настолько в крови Пузикова, что Борька без вредности уже не был бы самим собой, а сделался бы вообще неизвестно чем или кем.
Федор оторвался от карты, изучением которой он был занят последние десять минут.
– Мы уже где-то недалеко! – сказал он. – Сейчас будет Барылино, а сразу за ним поворот на Марфино. Километров семь, должно быть, осталось.
– Скажешь, когда сворачивать? – спросила у него Катя.
– Скажу.
Вскоре, заметив, что мотор начинает чихать, Катя озабоченно взглянула на приборную панель. Стрелка датчика горючего прильнула к отметке «0».
– Пузиков, у меня для тебя две новости – хорошая и плохая. С какой начинать? – спросила Катя.
Борька хмуро уставился на нее.
– Я так и знал, что ты прибережешь мне на закуску какую-нибудь бяку. Так и быть. Валяй с хорошей.
– У нас кончился бензин.
– Что же тут хорошего?
– Как что? Значит, я уже ни во что не врежусь. Ты рад?
Пузиков хмыкнул.
– А плохая? – поинтересовался он.
– Плохая – вот она. Тебе придется топать пешком, и довольно далеко.
– Просто бальзам на душу, – скривился Борька. – Может, вам меня сразу пристрелить, чтобы я не мучился?
– Ты уж лучше помучайся, интересней будет, – посоветовал Федор.
Как раз в эту секунду мотор, к которому перестало поступать топливо, заглох. Некоторое время они еще двигались по инерции, с выключенным сцеплением, а потом встали.
Туркина удрученно хлопнула ладонью по гудку.
– Все, приехали, – сказала она и, открыв дверцу, вылезла.
Федор тоже выбрался на шоссе. Справа синеватой полоской тянулся еловый лес, утопавший в глубоком снегу. Прогулка по такому лесу представлялась не особенно привлекательной.
Следом за хозяином, разминая затекшие лапы, выбрался Арнольд. Его тяжелый хвост вихлял из стороны в сторону. Кажется, пес был очень доволен свалившимся на него приключением.
– Хоть одно счастливое существо! – сказал Макаров.
– Угу! Полный памперс восторга! Я просто тащусь от этого дуралея! – кисло отреагировал Пузиков.
Следующий час они пробирались по лесу, утопая в глубоком снегу. Арнольд, которому снег местами доставал до брюха, бежал впереди, то и дело оглядываясь и вываливая розовый, как докторская колбаса, язык.
– Лошадь здоровенная! Еще и кругами бегает, глумится, язык показывает! Нет чтобы посадить меня, любимого, к себе на спину! – досадливо хмыкнул Борька.
– Размечтался! Скорее уж я Катю ему на спину посажу, – сказал Федор.
Он шел впереди, нарочно стремясь умять снег, чтобы Кате, которая шла позади, было проще идти.
– Да уж, конечно, Туркину-Буркину! – скривился Пузиков. – Все для Туркиной-Буркиной! Втрескался, так и скажи!
Макаров, не любивший, когда ему напоминали об этом, рассерженно побагровел, испытывая сильное желание сунуть Пузикова головой в сугроб.
– А тебя что, Пузиков, это сильно волнует? В каждой бочке затычка? В каждую щель нужно нос сунуть? – спросила Катя.
Однако поколебать Пузикова в его уверенности было так же сложно, как сдвинуть с места скалу.
– Такой уж у меня нос! Сам всюду суется, – хладнокровно заявил он. – И вообще терпеть не могу холод! Совсем другое дело лето. Идешь себе, насвистываешь, грибочки собираешь.
Федор недоверчиво покосился на него. Пузиков не производил впечатления человека, который любит собирать грибочки. Вот есть их – совсем другое дело. Тут уж, как говорится, «мы ложечки и вилочки возьмем и двадцать девять тортиков за пять минут умнем!»
Наконец лес поредел и расступился. Они стояли на заснеженном холме. Внизу были видны кирпичные дома поселка, перемежающиеся домиками помельче, окруженными потемневшими от влаги заборами.
– Это Марфино? – спросила Катя.
– Похоже, что Марфино. Больше тут никаких населенных пунктов не обозначено. Имеется еще, правда, парочка деревенек, но они такие лилипутские, что едва ли там могут быть кирпичные дома, – сказал Федор, внимательно глядя на карту.
«Если верить карте, мы вышли верно», – решил он.
Подойдя к краю холма, Макаров обозрел большую заснеженную поляну, которая в летнее время, вероятнее всего, превращалась в картофельное поле. Место выглядело заурядно и как-то совсем не величественно.
«Поле как поле. Ничего особенного», – усомнился Федор.
Однако пересечение линий на карте сомнений не оставляло: важнейшее в истории Земли событие произойдет именно здесь.
«Да, что ни говори, а жизнь – штука странная. К примеру, могло ли это картофельное поле предполагать, что именно на нем в 20… году нашей эры неожиданно состыкуются космические координаты и именно сюда звезда-пульсар чудовищным всплеском энергии направит базы космических завоевателей?» – подумал Макаров.
Пузиков недоверчиво пожевал губами:
– И что? Вот здесь агнеры установят свой передатчик? По-моему, профессор Слощей просто заработался, если ему такое взбрело в голову. Что он другое место не мог высчитать? Поинтереснее и посуше. Например, где-нибудь на Гавайских островах или в Африке. Высадился – и сразу в океанчике искупался или на солнышке погрелся! Но чтобы у нас и где – на картофельном поле!! Это как надо на мозги прихрамывать, чтобы такое отчебучить.
– А ты как себе представлял? – поинтересовался Федор. – Что здесь посреди поля будет монумент с надписью: «ПУЗИКОВ, ИМЕЙ В ВИДУ: ТУТ ВЫСАДЯТСЯ ПРИШЕЛЬЦЫ!»?
– Ты угадал! Это было бы клево! В самый раз!
Внезапно лицо Пузикова перекосилось, нос его задвигался и, несколько раз лихорадочно глотнув воздух, он чихнул:
– Пчхи!
– Будь здоров! – сказала Катя.
Борька покосился на нее:
– Спасибо, Туркина-Буркина. Учти, если я заболею, я тебя выставлю на баксы. Ты мне весь аспирин будешь оплачивать.
– И белые тапочки, – вмешался Федор, никогда не упускавший случая испортить Борьке настроение.
На лице Пузикова мелькнул испуг.
– По-почему это тапочки? – спросил он дрожащим голосом.
– Потому что сейчас уже половина второго. Через полчаса, самое позднее через час сюда высадятся агнеры.
– Еще неизвестно, высадятся или не высадятся! Профессор вполне мог промахнуться на пару километров. Карта-то ого-го какая приблизительная! – сказала Катя.
Она стояла рядом с Арнольдом, который, ласкаясь, толкал ее носом и просительно поскуливал, прикидывая, нельзя ли выпросить что-нибудь перекусить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21