– спросила Катя.
– Я его не выкрадывал, – возмутился Макаров. – Это моя собака.
– Но у тебя же дома засада! И во дворе тоже!
Федор улыбнулся:
– О, это целая история! Сегодня я проснулся довольно рано и сказал себе: «А не сбегать ли мне за Арнольдом? Он нам пригодится!» Я взял у тебя ключ, выбрался из театра и помчался на стройку за моим домом.
– Зачем? – спросил Пузиков.
– На спрос. А кто спросит – тому в нос.
– Я серьезно.
– И я серьезно. Там такой бетонный забор, а вдоль этого забора мы всегда с Арнольдом гуляем. Я за забором спрятался и жду. На свой дом смотрю: он оттуда хорошо виден. Смотрю и думаю: что за дела такие? Дом вроде мой, а не сунешься – сразу сцапают.
– И не страшно?
– Как сказать. Страшно, конечно, – признался Федор. – Ну, короче, жду я, жду и наконец смотрю: мать моя идет с Арнольдом, а за ней шагах в пяти милиционер долговязый тащится.
– А лицо у твоей мамы какое? Огорченное?
– Ясное дело, не сияющее. С чего ей сиять-то? – хмуро подтвердил Федор. – Я подождал, пока мама Арнольда с поводка спустит и легонько посвистел. Он услышал, залаял и – раз! – под забор пролез. Я его за ошейник и сюда прибежал.
– А милиционер?
Макаров фыркнул:
– Что милиционер? Не станет же он за собакой бегать. Он небось решил, что пес за кошкой погнался. А мама, та поймет, что к чему, я уверен. Она знает, что Арнольд к чужому не пошел бы.
Пока Макаров рассказывал эту историю, любопытный великан заинтересовался Пузиковым, продолжавшим торчать на троне Царя Гороха. Желая познакомиться, метис овчарки и московской сторожевой встал на задние лапы и принялся обнюхивать Борьке штанины.
– Уберите от меня эту тупую псину! – завопил Пузиков. – Я за себя не ручаюсь! Я нервный! Я ее чем-нибудь шарахну!
– Только попробуй! Я из тебя котлету сделаю! – обиделся за свою собаку Федор.
– Шарахну! Я передупре… тьфу ты… предупредил! Не смей меня нюхать, телок!
Но хотя Борька и грозился шарахнуть, он зачем-то перебрался с сиденья трона на его спинку. Арнольда все эти перемещения крайне забавляли, и он сперва весело поскуливал, помахивая хвостом, а затем, развеселившись, ухватил Пузикова зубами за штанину и принялся, играя, стягивать его вниз.
– А-а! – завопил Борька, балансируя на своей шаткой опоре. – А-а-а!
Утратив равновесие, Пузиков опрокинулся собаке на спину и повис на ней в самом нелепом положении.
Катя и Федор расхохотались.
– Ну все! – завопил Пузиков, вскакивая. – Вы вообще о чем думаете? Сейчас уже почти десять! Через четыре часа агнеры установят свой передатчик и тогда: тю-тю! Картина Репина «Приплыли!»
– У Репина нет такой картины, – упрямо заявила эрудированная Туркина.
– А мне по барабану, есть или нету, – вызывающе заявил Борька. – Так что, идем или посидим на балконе?
Федор едва не присвистнул. Сложно было ожидать такого исключительного энтузиазма, и от кого? От Пузикова! Впрочем, возможно, Борька просто брал реванш за то, что сел в лужу с Арнольдом.
Они уже собирались покинуть комнату с декорациями, как вдруг с улицы до них донесся резкий визг тормозов.
Метнувшись к окну, ребята увидели, как, въехав прямо на аллеи сквера, перед театром резко остановились и развернулись сразу четыре машины с синими полосами на бортах.
Из них высыпали милиционеры и люди в штатском и, пригнувшись, кинулись к театру.
– Засекли! Откуда они знают, что мы здесь? – воскликнула Катя.
Федор стукнул себя по лбу.
– Осел я! Это все из-за меня! Наверное, они проследили на снегу следы Арнольда! – воскликнул он.
Пузиков убито уселся прямо на пол. Губы у него дрожали.
– Эх вы! Говорил я: надо было раньше отсюда уходить! – крикнул он. – У меня с утра еще было предчувствие, что нас накроют! Елы-палы! Мне даже ночью типа сон снился!
– Спокойно, без паники! Еще есть шанс прорваться!
Федор, продолжавший наблюдать в окно за ситуацией, заметил, что почти все преследователи бросились к центральному входу в театр и скрылись в нем. Объяснялось это тем, что у самого здания снег был расчищен и никаких следов на нем остаться не могло. Следы же Арнольда подводили именно к центральному входу и здесь обрывались, так как дальше они шли по асфальту.
– Скорее! Про САНИВ они еще не знают! – крикнул Макаров и, волоча Арнольда за поводок, кинулся к дверям.
Катя и Пузиков помчались следом. Спустившись по лестнице, ведущей мимо столовой, они сбежали к САНИВу и здесь остановились.
– День так плох, чтоб я сдох! – прошептал, обращаясь как бы сам к себе, Пузиков.
– Тшш! Проверим обстановку!
Прильнув к замочной скважине, Туркина выглянула наружу. Виден был лишь маленький кусочек пространства перед самой дверью. Однако и этого оказалось достаточно, чтобы обнаружить неподалеку от входа белую с синей полосой на боку милицейскую машину.
Водительская дверь была открыта. Шофер-сержант, покуривая, слушал радио и изредка, без особого служебного рвения, поглядывал на театр.
– Здесь мы не прорвемся! Он нас засечет и на машине легко догонит! – убито сообщила Катя, отрываясь от замочной скважины.
Сверху, с этажа, где располагались столовая и актерские гримерки, уже доносились звуки поочередно распахиваемых дверей. Их преследователи прочесывали комнаты. Еще немного, и они наверняка сбегут сюда, к САНИВу.
– Как-нибудь прорвемся! Только без паники! – не в первый раз уже повторил Федор, ощущая внутри себя эту самую противную панику.
Казалось, они обречены. Выхода не было. Кольцо сомкнулось.
Сам не зная, зачем, возможно, в поисках перочинного ножа, Макаров сунул руку в карман куртки и внезапно нашарил в кармане холодное стекло.
«Бутылка? Откуда у меня бутылка?» – подумал он, вытаскивая пузырек с химическим реактивом.
Двери на втором этаже распахивались все ближе, а это означало, что скоро милиция спустится и сюда.
– Что там у тебя в стекляшке? – заинтересовался Пузиков, беспокойно прислушивающийся к приближающемуся топоту.
– Дым! Дымовая завеса из кабинета химии! – объяснил Федор.
Внезапно его охватила уверенность, что в этом пузырьке их спасение. В густом дыму они вполне могут проскочить опасный участок. Вот только получится ли у них реакция?
– Тут лестница! – донесся сверху грубый голос. – Проверить ее?
– Проверь! Возьми двух человек и марш вниз!
– Есть! Иващук, Пахомов, ко мне!
Послышался топот сбегающих ног по ступенькам.
Туркина замерла.
– Ну все. Теперь конец! – воскликнула она.
– Открывай САНИВ! Скорее!
Размахнувшись, Федор швырнул пузырек на пол. Брызнуло стекло. По счастливой случайности высыпавшийся порошок попал в натекшую из-под двери лужицу талой воды. Порошок зашипел, вступая в реакцию. Несколько секунд – и густой удушливый дым заполнил тесную площадку и повалил на лестницу.
Дым был таким густым, что Макаров не видел и своих собственных рук. Арнольд тревожно заскулил. Катя закашлялась и толкнула дверь. Вместе с густыми клубами дыма они вырвались наружу.
– Пожар! Пожар! – крикнул кто-то на лестнице.
– Закрывай дверь на ключ, а то весь дым уйдет! – крикнул Макаров Кате, а сам, продолжая держать на поводке Арнольда, метнулся к милицейской машине.
Сержант-водитель, опешивший, когда из дыма показались трое школьников, понемногу приходил в себя. Собираясь вылезти из машины, он выдвинул из нее ногу. Рот его уже открывался для могучего крика: «Стой! Ни с места!»
Но тут подоспели Макаров с Арнольдом.
– Арнольд, знакомься! – крикнул Федор собаке.
Нельзя сказать, чтобы Арнольд был очень дрессированный. С ним никто никогда специально не занимался, и максимум, что удалось Федору, пока у него у самого не пропало желание биться с упрямой собакой, это выучить пса двум-трем основным командам вроде: «Ко мне!», «Рядом!» и «Фу!» Причем эти команды своевольный пес иногда выполнял, а чаще делал вид, что вообще не расслышал их по врожденной тугоухости.
Была только одна команда, которую Арнольд выполнял с удовольствием. Впрочем, это самое он бы выполнил и без всякой команды, исключительно по велению души и зову сердца. Команда эта была «Знакомься!». Знакомясь, Арнольду очень нравилось вставать на задние лапы, клацать зубами перед носом у человека, а потом облизывать ему лицо.
Что испытывал человек, когда перед самым лицом его вырастала зубастая морда огромной собаки, вопрос другой, но Арнольд особенно любил проворачивать эту операцию с людьми незнакомыми, например с прохожими.
То, что многих при этом едва не схватывал инсульт, пса нисколько не волновало. Напротив, ему крайне нравилось пугать своих новых знакомых.
Вот и теперь, когда Федор крикнул: «Арнольд, знакомься!», пес с наскока подбежал к милиционеру и, поставив передние лапы ему на плечи, клацнул зубами перед самым его носом.
Теперь, когда Арнольд стоял на задних лапах, он казался даже выше щуплого сержанта-водителя. От ужаса тот совсем окаменел и не мог оторвать взгляда от страшной собачьей пасти. Да, надо признать, на человека, не знавшего его добрый нрав, Арнольд умел произвести впечатление.
– Не двигайтесь, или он вас разорвет! – предупредил Федор.
Он ловко расстегнул шоферу кобуру и вытащил из нее пистолет. Сержант, полуживой от страха, не сопротивлялся, только моргал. Первый раз в жизни Макаров держал в руках настоящее, неигрушечное оружие, хотя, как ни странно, хорошо представлял, как им пользоваться. Дело в том, что у Федора дома был пистолет, выполненный точь-в-точь как настоящий. Чтобы выстрелить шариком, тоже нужно было снять его с предохранителя и передернуть затвор.
Пузиков пораженно наблюдал за Федором.
– Чтоб я сдох! Макаров с пистолетом Макарова! Однофамильцы, чтоб меня курица клюнула! – пробормотал он очумело.
Тем временем, захлопнув дверь САНИВа и дважды провернув в замке ключ, Катя подбежала к ним.
– Пузиков, ты умеешь водить машину? – крикнула она, сообразив, что пешком им не спастись. Нужна машина, вот только кто сядет за руль?
Тот затряс головой.
– Не-а, не умею.
– Федор, а ты?
– Водил два раза на даче соседскую, – признался тот, ощущая, что наполовину соврал.
На самом деле водить машину ему пришлось только однажды, и то бедный сосед едва не поседел, сто пятьдесят пять раз пожалев, что пустил мальчишку за руль. В конце концов они врезались в забор, несчастный «жигуленок» заглох и долго потом не заводился.
– Эх вы, кавалеры! С кем приходится иметь дело. Видно, придется мне за руль садиться!
– А ты умеешь, Туркина? – спросил Пузиков.
– Меня отец учил. С девяти лет. Я еще даже ногами до педалей не доставала, так он дополнительные зубцы в полозьях сиденья выточил, чтобы меня поближе придвинуть, – с гордостью сказала Катя.
– А кто у тебя отец? – спросил Федор.
– Испытатель. Раньше он гонщиком был, а теперь они на автозаводах всякие шины испытывают и автопробеги по России организуют, так что он дома бывает раза два в месяц, не чаще.
Макаров слушал ее не без зависти. До чего же Туркиной повезло с родней: бабушка работает в театре, отец – испытатель, да и мама, судя по всему, тоже не лаптем щи хлебает. Его собственные родители в этом смысле, увы, были куда менее интересны, хотя это, разумеется, не означало, что Макаров любил их от этого меньше.
– А твоя мама, она как относится к тому, что ты водишь машину? – спросил он.
– Она не то чтобы «за», но и не против. Я на ее машине несколько раз даже до дачи доезжала, – похвасталась Катя.
– Одна?
– Не одна, разумеется. Мама сзади сидела, а папа рядом со мной.
– А за руль мама случайно не держалась? – ехидно поинтересовался Борька.
– За руль нет. Только за голову, – серьезно заверила его Катя. – И вообще, самые недоверчивые могут топать пешком!
Не теряя времени, Туркина решительно уселась на сиденье, придвинула его ближе к педалям, чтобы доставали ноги, и повернула в замке зажигания ключ. Мотор зафырчал.
– Эй, подожди, не уезжай без меня! – взмолился мгновенно уверовавший Пузиков, забираясь на переднее сиденье.
Федор взглянул на САНИВ. Из-под двери продолжал валить густой дым. В отдалении уже слышался вой приближающихся пожарных машин. М-да, переусердствовали они с этим химреактивом! В той банке его, видимо, было чуть ли не на целый стадион. Впрочем, возможно, так оно и лучше. Пускай Голопуп и его ребята как следует почихают.
– Уберите собаку! Она меня загрызет! – взмолился водитель, наконец обретший способность говорить.
– Арнольд, фу! Прыгай в машину! – Макаров распахнул заднюю дверцу.
Прежде чем последовать за ним, пес не отказал себе в удовольствии и хорошенько облизал опешившему милиционеру физиономию. Затем Арнольд втиснулся в салон и, немедленно заполнив его собственной персоной, принялся поворачиваться.
Туркина осторожно отпустила сцепление, одновременно слегка нажимая на газ. Машина тронулась. Федор пораженно наблюдал за ней. Да, что ни говори, а они с Катей та еще пара! Многим дадут фору.
«Отличная у нас получилась команда!» – подумал он.
А тут еще, словно в подтверждение этого тезиса, Пузиков, нечаянно нажав на что-то, включил сирену, и они двигались под ее громкое завывание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21