Как у мертвой. Зачем она делает это? Альфред говорит, что нужно быть смелой, прекрасной и спокойной, а это противно… то, что она делает. Это неправда, Тот?
Т о т . Она любит Альфреда.
К о н с у э л л а . Альфреда? Моего Безано? (Пожимает плечами, удивлена) Как же она его любит? Так, как все любят?
Т о т . Да, так, как все любят. Или еще сильнее.
К о н с у э л л а . Безано, Безано… Нет, это глупости!
Молчание.
Какой у тебя красивый костюм, Тот! Ты сам его придумал?
Т о т . Мне помог Джим.
К о н с у э л л а . Джим такой добрый. Клоуны все добрые.
Т о т. Я злой.
К о н с у э л л а (смеется). Ты? Ты – самый добрый! Ах, Боже мой! еще целых два отделения. Сейчас второе, а мы c Альфредом в третьем. Ты будешь смотреть меня?
Т о т. Я всегда смотрю тебя, красавица. Как ты прекрасна, Консуэлла!
К о н с у э л л а . Как Ева! (Улыбается.)
Т о т . Да, Консуэлла! А если барон сделает тебе предложение быть его женой, ты примешь его?
К о н с у э л л а . Конечно, Тот! Мы с папой только этого и ждем. Папа вчера сказал, что он долго не выдержит. Я его не люблю, конечно, но буду ему верной и честной женой. Папа хочет учить меня играть на рояли.
Т о т . Это твои слова о «верной и честной» жене?
К о н с у э л л а . Мои, а то чьи же? Он так любит меня, бедный. Тот, что такое любовь? Все говорят: любовь, любовь… Вот и Зинида, какая она бедная. И какой сегодня скучный вечер! Тот, ты сам нарисовал смех на твоем лице?
Т о т . Сам, Консуэллочка.
К о н с у э л л а . Как вы это умеете? Я раз попробовала нарисовать у себя, но ничего не вышло. Отчего женщины не бывают клоунами? Но ты все молчишь, Тот, сегодня и ты скучный!
Т о т . Нет, сегодня я счастлив. Дай руку, Консуэлла, я хочу погадать.
К о н с у э л л а . Разве ты умеешь – какой ты талантливый! На. Но только не ври, как цыганка.
Тот стал на одно колено и взял руку; оба, наклонившись, рассматривают ее.
Я счастливая?
Т о т . Да, счастливая… Но постой… эта линия… вот странно. Ах, Консуэлла, что здесь сказано! (Играет.) Я дрожу, мои глаза едва смеют разбирать эти странные письмена, эти роковые знаки… Консуэлла!
К о н с у э л л а . Это говорят звезды?
Т о т. Это говорят звезды. Их голос далек и страшен, их лучи бледны, и тени скользят, как призраки умерших дев. Их чары на тебе, Консуэлла, прекрасная Консуэлла, ты стоишь у врат Вечности!
К о н с у э л л а . Я не понимаю. Я долго буду жить?
Т о т . Эта линия… как далеко она идет… Вот странно! Ты будешь жить вечно, Консуэлла!
К о н с у э л л а . Вот и соврал, Тот, как цыганка!
Т о т . Но здесь так начертано, глупая! А здесь… Нет, подумай только, что говорят звезды. Вот тут у тебя вечная жизнь, любовь и слава, а здесь… Послушай, что говорит Юпитер. Он говорит: богиня, ты не должна принадлежать земнорожденному! И если ты – вздумаешь выйти за барона – то ты погибнешь – ты умрешь, Консуэлла!
К о н с у э л л а (смеясь). Он меня съест?
Т о т . Нет. Ты умрешь раньше, нежели он тебя съест.
К о н с у э л л а . А что будет тогда делать папа, тут не сказано, Тот? (Смеясь, напевает тихонько мотив вальса, вторит отдаленным и тихим звукам оркестра)
Т о т. Не смейся над голосом звезд, Консуэлла! Они далеки, лучи их бледны и легки, и тени скользят едва заметно, но чары их грозны и мрачны. Ты у врат Вечности, Консуэлла. Твоя судьба предначертана, ты осуждена. А твой Альфред, которого любит твое сердце и не знает ум, – твой Альфред не спасет тебя. Он сам на земле чужой. Он сам погружен в глубокий сон. Он сам заблудившийся божок, который никогда – никогда, Консуэлла! – не найдет дороги на небо. Забудь Безано!
К о н с у э л л а . Я ничего не понимаю! Разве боги существуют? Учитель рассказывал мне, но я думала, что это сказки. (Смеется.) И мой Безано – бог?
Т о т . Забудь Безано! Консуэлла, знаешь, кто может спасти тебя – единственный, кто может спасти тебя? Я!
К о н с у э л л а (смеясь). Ты, Тот?
Т о т . Да, не смейся же! Погляди: видишь букву «Т»? Это же я, ну да, я, Тот.
К о н с у э л л а . Тот, который получает пощечины? И это тоже сказано?
Т о т . И это сказано, звезды все знают. Но посмотри, что про него сказано дальше. – Консуэлла, приветствуй его! Тот – это переодетый, старый бог, который спустился на землю для любви к тебе. К тебе, глупая Консуэлла!
К о н с у э л л а (смеясь и напевая). Хорош бог!
Т о т . Не смейся! Боги не любят пустого смеха, когда уста прекрасны. И боги тоскуют и умирают, когда их не узнают. О Консуэлла, о великая радость и любовь, узнай бога и прийми его! Подумай: вдруг однажды бог сошел с ума!..
К о н с у э л л а . Разве боги тоже сходят с ума?
Т о т . Да – когда они наполовину люди. Тогда они часто сходят с ума. Вдруг увидел величие свое – и вздрогнул от ужаса, от одиночества беспредельного, от тоски сверхчеловеческой. Ужасно, когда тоска коснется божьей души!|
К о н с у э л л а . Мне неприятно. На каком языке ты говоришь? Я тебя не понимаю.
Т о т . На языке твоего пробуждения! Консуэлла, узнай и прими бога, брошенного с вершины, как камень! Прими бога, приникшего к персти, чтобы жить, чтобы играть, чтобы быть бесконечно и радостно пьяным! Эвое, богиня!
К о н с у э л л а (мучаясь). Я не понимаю, Тот! Оставь мою руку.
Тот встал.
Т о т . Засни – и снова пробудись, Консуэлла! И, пробудившись, вспомни то время, когда с пеною морскою ты возникла из лазурного моря! Вспомни то небо – и тихий ветер с востока – и шепоты пены у твоих мраморных ног…
К о н с у э л л а (закрыв глаза). Мне кажется… погоди… я что-то припоминаю. Напомни дальше.
Тот , наклонившись над Консуэллой и подняв руки, говорит тихо, но повелителено, точно заклиная.
Т о т . Ты видишь, как играют волны? Вспомни же, что пели тогда сирены, – вспомни их строй беспечальной радости, их белые тела, наполовину голубые в голубой воде… Или это солнце поет? Как струны божественной арфы, протянулись золотые лучи – ты не видишь ли руки бога, дарящего миру гармонию, свет и любовь? Не в голубом ли ладане курятся горы, славословя? Вспомни молитву гор, молитву моря, Консуэлла!
Молчание.
(Повелительно.) Да вспомни же, Консуэлла!
К о н с у э л л а (открывая глаза). Нет. Ах, Тот, мне было так хорошо… и вдруг я опять все забыла. А в сердце что-то еще есть… Помоги же мне, Тот! Напомни! Мне больно. Я слышу много голосов, и все они поют: Консуэлла! Консуэлла!.. А что дальше?
Молчание.
А что дальше?.. Мне больно. Напомни же, Тот!
Молчание. Там, на арене, музыка внезапно разражается бурным цирковым галопом. Молчание.
Т о т … (Открывает глаза и улыбается.) Это Альфред скачет. Ты узнаешь его музыку?
Т о т (яростно). Оставь мальчишку! (Внезапно бросается на колени перед Консуэллой.) Я люблю тебя, Консуэлла! Откровение моего сердца, свет моих очей, – я люблю тебя, Консуэлла! (С восторгом и слезами смотрит на нее – и получает пощечину. Отшатнувшись.) Что это?!
К о н с у э л л а . Пощечина! А ты забыл, кто ты? (С злыми глазами, вставая.) Ты Тот, который получает пощечины. Ты забыл? Хорош бог, у которого такая рожа… битая рожа! Тебя не пощечинами согнали с неба, бог?
Т о т . Погоди, не вставай… Я… Я еще не доиграл!
К о н с у э л л а (садясь). Так ты играешь?
Т о т . Погоди… я сейчас! Консуэлла!
К о н с у э л л а . Ты обманул меня. Зачем ты так играл, что я поверила?
Т о т. Я тот, который получает пощечины.
К о н с у э л л а . Ты не сердишься, что я тебя ударила? Ведь я не нарочно. Но ты так был противен! А теперь ты опять смешной Тот… Какой ты талантливый! Или ты пьян?
Т о т . Ударь меня еще.
К о н с у э л л а . Нет.
Т о т . Это нужно для моей игры. Ударь!
Консуэлла , смеясь, кончиками пальцев трогает его щеку: «вот, на!»
Разве ты не поняла, что ты – царица, а я придворный шут, который влюблен в царицу? Консуэлла! – или ты не знаешь, что у каждой царицы есть шут, и он влюблен всегда, и его все бьют за это? Тот, кто получает пощечины.
К о н с у э л л а . Нет, я не знала.
Т о т. У всякой! Он есть и у красоты, он есть и у мудрости – ах, сколько у нее шутов! Ее двор полон влюбленными шутами, и звук пощечин не затихает даже ночью. Но такой вкусной пощечины, как от тебя, я еще не получал, моя маленькая царица!
Со стороны двери кто-то показался, шаги. Тот замечает – и продолжает игру, усиленно кривляясь.
У клоуна Тота не может быть соперников! Кто выстоит под таким градом оплеух, под таким проливным дождем, не промокнув? Я обожаю тебя, несравненная! (Притворно громко плачет.) Пожалей меня, я бедный шут!
Вошли двое: а р т и с т в костюме берейтора и какой-то г о с п о д и н из публики. Очень приличен, сух, в черном. Шляпа в руке.
К о н с у э л л а (смеясь, смущенно) . Там пришли, Тот. Довольно!
Т о т (вставая). Кто? Кто смел ворваться в чертоги моей царицы?.. (Внезапно умолкает.)
Консуэлла , смеясь, вскакивает и убегает, бросив быстрый взгляд на господина.
К о н с у э л л а . Ты меня развеселил, Тот. Прощай! (От двери.) Завтра ты получишь записочку.
Б е р е й т о р (смеется). Веселый малый, сударь. Вам угодно было видеть его? Вот. Тот, это к тебе.
Т о т (глухо). Чем могу служить?
Берейтор, поклонившись и улыбаясь, выходит. Эти двое делают шаг друг к другу.
Г о с п о д и н. Это… вы?
Т о т. Да, это я. А это… вы?
Молчание.
Г о с п о д и н. Мне можно верить моим глазам? И это вы…
Т о т (яростно). Здесь меня зовут Тот! У меня нет, другого имени, вы слышите?! Тот, который получает пощечины. И если тебе угодно здесь оставаться, то изволь это заметить!
Г о с п о д и н. Ты? Но насколько я помню…
Т о т . Здесь всем говорят ты, а ты… (презрительно) ты везде недостоин лучшего!
Г о с п о д и н (скромно). Вы не простили меня… Тот?
Молчание.
Т о т . Ты здесь с моей женой? Она в цирке?
Г о с п о д и н (поспешно). О, нет. Я один. Она осталась там.
Т о т . Ты ее не бросил?
Г о с п о д и н (скромно). Нет. У нас… сын. Когда вы так внезапно и таинственно исчезли, оставив это странное и… оскорбительное письмо…
Т о т (смеется). Оскорбительное? Ты еще можешь оскорбляться? Зачем ты здесь? Ты меня искал или случайно?
Г о с п о д и н. Я полгода ищу вас во всех странах. И вдруг сегодня действительно случайно… У меня нет знакомых, и я пошел в цирк… Нам надо объясниться… Тот! Я умоляю вас!
Молчание.
Т о т . Вот тень, которую я не могу потерять! Объясниться – ты полагаешь, что нам еще надо объясняться? Хорошо. Оставь свой адрес у портье, я сообщу, когда можно меня видеть. А сейчас – ступай вон. (Надменно.) Я занят!
Господин, поклонившись, выходит. Тот, не отвечая на поклон, стоит с протянутой рукой – в позе вельможи, провожающего надоедливого посетителя.
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Та же обстановка.
Утром, перед началом репетиции. Тот, задумавшись, крупными шагами ходит по комнате. Одет в широкий красочный клетчатый пиджак, на шее пестрый галстук; котелок на затылке. Бугроватое лицо гладко выбрито, как у актера. Брови нахмурены, губы энергично сжаты –вид суровый и мрачный. С приходом Господина выражение меняется, лицо становится клоунски подвижно, как живая маска.
В дверях показывается Г о с п о д и н. Одет в черное, весьма приличен, худое лицо отливает болезненной желтизной; в минуты волнения часто моргает тусклыми, бесцветными глазами. Тот не замечает его.
Г о с п о д и н. Доброе утро, сударь.
Т о т (обернувшись и рассеянно вглядываясь). А – это вы!
Г о с п о д и н. Не поздно?.. Но у вас такой вид, как будто вы не ждали меня. Я не помешал? Однако вы сами назначили этот час, и вот я осмелился…
Т о т . Без реверансов! Что тебе нужно от меня? Говори скорее, у меня нет лишнего времени.
Г о с п о д и н (брезгливо озираясь). Я полагал, что вы пригласите меня куда-нибудь в другое место… в ваш дом…
Т о т. У меня нет другого дома. Мой дом здесь.
Г о с п о д и н. Но нам могут здесь помешать…
Т о т. Тем будет хуже для тебя: говори короче.
Молчание.
Г о с п о д и н. Вы разрешите мне сесть?
Т о т. Садись. Осторожнее, этот стул сломан!
Господин с испугом отстраняет стул и беспомощно озирается: здесь все ему кажется опасным и странным. Выбирает прочный, на вид золоченый диванчик и садится, ставит цилиндр, медленно стягивает прилипшие перчатки. Тот равнодушно наблюдает.
Г о с п о д и н. В этом костюме и с этим лицом вы производите на меня еще более странное впечатление. Если вчера все это показалось только сном, то сегодня вы…
Т о т . Ты забыл, как меня зовут? Меня зовут Тот.
Г о с п о д и н. Вы решительно желаете говорить мне ты?
Т о т . Решительно. Но ты швыряешь время, как богач. Поторопись!
Г о с п о д и н. Я, право, не знаю… Здесь все так поражает меня… эти афиши, эти лошади и звери, мимо которых я проходил, отыскивая вас… наконец, вы! Клоун в каком-то цирке! (Слегка прилично улыбается.) Мог ли я ожидать? Правда, когда там все решили, что вы умерли, я один высказывался против; я чувствовал, что вы еще живы… но найти вас в такой обстановке – это выше моего понимания!
Т о т . Ты сказал, что у вас родился сын. Он не похож на меня?
Г о с п о д и н. Я не понимаю!..
Т о т. А разве ты не знаешь, что у вдов или разведенных жен их дети от нового мужа часто похожи на старого? С тобой не случилось этого несчастья? (Смеется.) И книга твоя также имеет успех, я слыхал?
Г о с п о д и н. Вы снова хотите оскорблять меня…
Т о т (смеется).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Т о т . Она любит Альфреда.
К о н с у э л л а . Альфреда? Моего Безано? (Пожимает плечами, удивлена) Как же она его любит? Так, как все любят?
Т о т . Да, так, как все любят. Или еще сильнее.
К о н с у э л л а . Безано, Безано… Нет, это глупости!
Молчание.
Какой у тебя красивый костюм, Тот! Ты сам его придумал?
Т о т . Мне помог Джим.
К о н с у э л л а . Джим такой добрый. Клоуны все добрые.
Т о т. Я злой.
К о н с у э л л а (смеется). Ты? Ты – самый добрый! Ах, Боже мой! еще целых два отделения. Сейчас второе, а мы c Альфредом в третьем. Ты будешь смотреть меня?
Т о т. Я всегда смотрю тебя, красавица. Как ты прекрасна, Консуэлла!
К о н с у э л л а . Как Ева! (Улыбается.)
Т о т . Да, Консуэлла! А если барон сделает тебе предложение быть его женой, ты примешь его?
К о н с у э л л а . Конечно, Тот! Мы с папой только этого и ждем. Папа вчера сказал, что он долго не выдержит. Я его не люблю, конечно, но буду ему верной и честной женой. Папа хочет учить меня играть на рояли.
Т о т . Это твои слова о «верной и честной» жене?
К о н с у э л л а . Мои, а то чьи же? Он так любит меня, бедный. Тот, что такое любовь? Все говорят: любовь, любовь… Вот и Зинида, какая она бедная. И какой сегодня скучный вечер! Тот, ты сам нарисовал смех на твоем лице?
Т о т . Сам, Консуэллочка.
К о н с у э л л а . Как вы это умеете? Я раз попробовала нарисовать у себя, но ничего не вышло. Отчего женщины не бывают клоунами? Но ты все молчишь, Тот, сегодня и ты скучный!
Т о т . Нет, сегодня я счастлив. Дай руку, Консуэлла, я хочу погадать.
К о н с у э л л а . Разве ты умеешь – какой ты талантливый! На. Но только не ври, как цыганка.
Тот стал на одно колено и взял руку; оба, наклонившись, рассматривают ее.
Я счастливая?
Т о т . Да, счастливая… Но постой… эта линия… вот странно. Ах, Консуэлла, что здесь сказано! (Играет.) Я дрожу, мои глаза едва смеют разбирать эти странные письмена, эти роковые знаки… Консуэлла!
К о н с у э л л а . Это говорят звезды?
Т о т. Это говорят звезды. Их голос далек и страшен, их лучи бледны, и тени скользят, как призраки умерших дев. Их чары на тебе, Консуэлла, прекрасная Консуэлла, ты стоишь у врат Вечности!
К о н с у э л л а . Я не понимаю. Я долго буду жить?
Т о т . Эта линия… как далеко она идет… Вот странно! Ты будешь жить вечно, Консуэлла!
К о н с у э л л а . Вот и соврал, Тот, как цыганка!
Т о т . Но здесь так начертано, глупая! А здесь… Нет, подумай только, что говорят звезды. Вот тут у тебя вечная жизнь, любовь и слава, а здесь… Послушай, что говорит Юпитер. Он говорит: богиня, ты не должна принадлежать земнорожденному! И если ты – вздумаешь выйти за барона – то ты погибнешь – ты умрешь, Консуэлла!
К о н с у э л л а (смеясь). Он меня съест?
Т о т . Нет. Ты умрешь раньше, нежели он тебя съест.
К о н с у э л л а . А что будет тогда делать папа, тут не сказано, Тот? (Смеясь, напевает тихонько мотив вальса, вторит отдаленным и тихим звукам оркестра)
Т о т. Не смейся над голосом звезд, Консуэлла! Они далеки, лучи их бледны и легки, и тени скользят едва заметно, но чары их грозны и мрачны. Ты у врат Вечности, Консуэлла. Твоя судьба предначертана, ты осуждена. А твой Альфред, которого любит твое сердце и не знает ум, – твой Альфред не спасет тебя. Он сам на земле чужой. Он сам погружен в глубокий сон. Он сам заблудившийся божок, который никогда – никогда, Консуэлла! – не найдет дороги на небо. Забудь Безано!
К о н с у э л л а . Я ничего не понимаю! Разве боги существуют? Учитель рассказывал мне, но я думала, что это сказки. (Смеется.) И мой Безано – бог?
Т о т . Забудь Безано! Консуэлла, знаешь, кто может спасти тебя – единственный, кто может спасти тебя? Я!
К о н с у э л л а (смеясь). Ты, Тот?
Т о т . Да, не смейся же! Погляди: видишь букву «Т»? Это же я, ну да, я, Тот.
К о н с у э л л а . Тот, который получает пощечины? И это тоже сказано?
Т о т . И это сказано, звезды все знают. Но посмотри, что про него сказано дальше. – Консуэлла, приветствуй его! Тот – это переодетый, старый бог, который спустился на землю для любви к тебе. К тебе, глупая Консуэлла!
К о н с у э л л а (смеясь и напевая). Хорош бог!
Т о т . Не смейся! Боги не любят пустого смеха, когда уста прекрасны. И боги тоскуют и умирают, когда их не узнают. О Консуэлла, о великая радость и любовь, узнай бога и прийми его! Подумай: вдруг однажды бог сошел с ума!..
К о н с у э л л а . Разве боги тоже сходят с ума?
Т о т . Да – когда они наполовину люди. Тогда они часто сходят с ума. Вдруг увидел величие свое – и вздрогнул от ужаса, от одиночества беспредельного, от тоски сверхчеловеческой. Ужасно, когда тоска коснется божьей души!|
К о н с у э л л а . Мне неприятно. На каком языке ты говоришь? Я тебя не понимаю.
Т о т . На языке твоего пробуждения! Консуэлла, узнай и прими бога, брошенного с вершины, как камень! Прими бога, приникшего к персти, чтобы жить, чтобы играть, чтобы быть бесконечно и радостно пьяным! Эвое, богиня!
К о н с у э л л а (мучаясь). Я не понимаю, Тот! Оставь мою руку.
Тот встал.
Т о т . Засни – и снова пробудись, Консуэлла! И, пробудившись, вспомни то время, когда с пеною морскою ты возникла из лазурного моря! Вспомни то небо – и тихий ветер с востока – и шепоты пены у твоих мраморных ног…
К о н с у э л л а (закрыв глаза). Мне кажется… погоди… я что-то припоминаю. Напомни дальше.
Тот , наклонившись над Консуэллой и подняв руки, говорит тихо, но повелителено, точно заклиная.
Т о т . Ты видишь, как играют волны? Вспомни же, что пели тогда сирены, – вспомни их строй беспечальной радости, их белые тела, наполовину голубые в голубой воде… Или это солнце поет? Как струны божественной арфы, протянулись золотые лучи – ты не видишь ли руки бога, дарящего миру гармонию, свет и любовь? Не в голубом ли ладане курятся горы, славословя? Вспомни молитву гор, молитву моря, Консуэлла!
Молчание.
(Повелительно.) Да вспомни же, Консуэлла!
К о н с у э л л а (открывая глаза). Нет. Ах, Тот, мне было так хорошо… и вдруг я опять все забыла. А в сердце что-то еще есть… Помоги же мне, Тот! Напомни! Мне больно. Я слышу много голосов, и все они поют: Консуэлла! Консуэлла!.. А что дальше?
Молчание.
А что дальше?.. Мне больно. Напомни же, Тот!
Молчание. Там, на арене, музыка внезапно разражается бурным цирковым галопом. Молчание.
Т о т … (Открывает глаза и улыбается.) Это Альфред скачет. Ты узнаешь его музыку?
Т о т (яростно). Оставь мальчишку! (Внезапно бросается на колени перед Консуэллой.) Я люблю тебя, Консуэлла! Откровение моего сердца, свет моих очей, – я люблю тебя, Консуэлла! (С восторгом и слезами смотрит на нее – и получает пощечину. Отшатнувшись.) Что это?!
К о н с у э л л а . Пощечина! А ты забыл, кто ты? (С злыми глазами, вставая.) Ты Тот, который получает пощечины. Ты забыл? Хорош бог, у которого такая рожа… битая рожа! Тебя не пощечинами согнали с неба, бог?
Т о т . Погоди, не вставай… Я… Я еще не доиграл!
К о н с у э л л а (садясь). Так ты играешь?
Т о т . Погоди… я сейчас! Консуэлла!
К о н с у э л л а . Ты обманул меня. Зачем ты так играл, что я поверила?
Т о т. Я тот, который получает пощечины.
К о н с у э л л а . Ты не сердишься, что я тебя ударила? Ведь я не нарочно. Но ты так был противен! А теперь ты опять смешной Тот… Какой ты талантливый! Или ты пьян?
Т о т . Ударь меня еще.
К о н с у э л л а . Нет.
Т о т . Это нужно для моей игры. Ударь!
Консуэлла , смеясь, кончиками пальцев трогает его щеку: «вот, на!»
Разве ты не поняла, что ты – царица, а я придворный шут, который влюблен в царицу? Консуэлла! – или ты не знаешь, что у каждой царицы есть шут, и он влюблен всегда, и его все бьют за это? Тот, кто получает пощечины.
К о н с у э л л а . Нет, я не знала.
Т о т. У всякой! Он есть и у красоты, он есть и у мудрости – ах, сколько у нее шутов! Ее двор полон влюбленными шутами, и звук пощечин не затихает даже ночью. Но такой вкусной пощечины, как от тебя, я еще не получал, моя маленькая царица!
Со стороны двери кто-то показался, шаги. Тот замечает – и продолжает игру, усиленно кривляясь.
У клоуна Тота не может быть соперников! Кто выстоит под таким градом оплеух, под таким проливным дождем, не промокнув? Я обожаю тебя, несравненная! (Притворно громко плачет.) Пожалей меня, я бедный шут!
Вошли двое: а р т и с т в костюме берейтора и какой-то г о с п о д и н из публики. Очень приличен, сух, в черном. Шляпа в руке.
К о н с у э л л а (смеясь, смущенно) . Там пришли, Тот. Довольно!
Т о т (вставая). Кто? Кто смел ворваться в чертоги моей царицы?.. (Внезапно умолкает.)
Консуэлла , смеясь, вскакивает и убегает, бросив быстрый взгляд на господина.
К о н с у э л л а . Ты меня развеселил, Тот. Прощай! (От двери.) Завтра ты получишь записочку.
Б е р е й т о р (смеется). Веселый малый, сударь. Вам угодно было видеть его? Вот. Тот, это к тебе.
Т о т (глухо). Чем могу служить?
Берейтор, поклонившись и улыбаясь, выходит. Эти двое делают шаг друг к другу.
Г о с п о д и н. Это… вы?
Т о т. Да, это я. А это… вы?
Молчание.
Г о с п о д и н. Мне можно верить моим глазам? И это вы…
Т о т (яростно). Здесь меня зовут Тот! У меня нет, другого имени, вы слышите?! Тот, который получает пощечины. И если тебе угодно здесь оставаться, то изволь это заметить!
Г о с п о д и н. Ты? Но насколько я помню…
Т о т . Здесь всем говорят ты, а ты… (презрительно) ты везде недостоин лучшего!
Г о с п о д и н (скромно). Вы не простили меня… Тот?
Молчание.
Т о т . Ты здесь с моей женой? Она в цирке?
Г о с п о д и н (поспешно). О, нет. Я один. Она осталась там.
Т о т . Ты ее не бросил?
Г о с п о д и н (скромно). Нет. У нас… сын. Когда вы так внезапно и таинственно исчезли, оставив это странное и… оскорбительное письмо…
Т о т (смеется). Оскорбительное? Ты еще можешь оскорбляться? Зачем ты здесь? Ты меня искал или случайно?
Г о с п о д и н. Я полгода ищу вас во всех странах. И вдруг сегодня действительно случайно… У меня нет знакомых, и я пошел в цирк… Нам надо объясниться… Тот! Я умоляю вас!
Молчание.
Т о т . Вот тень, которую я не могу потерять! Объясниться – ты полагаешь, что нам еще надо объясняться? Хорошо. Оставь свой адрес у портье, я сообщу, когда можно меня видеть. А сейчас – ступай вон. (Надменно.) Я занят!
Господин, поклонившись, выходит. Тот, не отвечая на поклон, стоит с протянутой рукой – в позе вельможи, провожающего надоедливого посетителя.
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Та же обстановка.
Утром, перед началом репетиции. Тот, задумавшись, крупными шагами ходит по комнате. Одет в широкий красочный клетчатый пиджак, на шее пестрый галстук; котелок на затылке. Бугроватое лицо гладко выбрито, как у актера. Брови нахмурены, губы энергично сжаты –вид суровый и мрачный. С приходом Господина выражение меняется, лицо становится клоунски подвижно, как живая маска.
В дверях показывается Г о с п о д и н. Одет в черное, весьма приличен, худое лицо отливает болезненной желтизной; в минуты волнения часто моргает тусклыми, бесцветными глазами. Тот не замечает его.
Г о с п о д и н. Доброе утро, сударь.
Т о т (обернувшись и рассеянно вглядываясь). А – это вы!
Г о с п о д и н. Не поздно?.. Но у вас такой вид, как будто вы не ждали меня. Я не помешал? Однако вы сами назначили этот час, и вот я осмелился…
Т о т . Без реверансов! Что тебе нужно от меня? Говори скорее, у меня нет лишнего времени.
Г о с п о д и н (брезгливо озираясь). Я полагал, что вы пригласите меня куда-нибудь в другое место… в ваш дом…
Т о т. У меня нет другого дома. Мой дом здесь.
Г о с п о д и н. Но нам могут здесь помешать…
Т о т. Тем будет хуже для тебя: говори короче.
Молчание.
Г о с п о д и н. Вы разрешите мне сесть?
Т о т. Садись. Осторожнее, этот стул сломан!
Господин с испугом отстраняет стул и беспомощно озирается: здесь все ему кажется опасным и странным. Выбирает прочный, на вид золоченый диванчик и садится, ставит цилиндр, медленно стягивает прилипшие перчатки. Тот равнодушно наблюдает.
Г о с п о д и н. В этом костюме и с этим лицом вы производите на меня еще более странное впечатление. Если вчера все это показалось только сном, то сегодня вы…
Т о т . Ты забыл, как меня зовут? Меня зовут Тот.
Г о с п о д и н. Вы решительно желаете говорить мне ты?
Т о т . Решительно. Но ты швыряешь время, как богач. Поторопись!
Г о с п о д и н. Я, право, не знаю… Здесь все так поражает меня… эти афиши, эти лошади и звери, мимо которых я проходил, отыскивая вас… наконец, вы! Клоун в каком-то цирке! (Слегка прилично улыбается.) Мог ли я ожидать? Правда, когда там все решили, что вы умерли, я один высказывался против; я чувствовал, что вы еще живы… но найти вас в такой обстановке – это выше моего понимания!
Т о т . Ты сказал, что у вас родился сын. Он не похож на меня?
Г о с п о д и н. Я не понимаю!..
Т о т. А разве ты не знаешь, что у вдов или разведенных жен их дети от нового мужа часто похожи на старого? С тобой не случилось этого несчастья? (Смеется.) И книга твоя также имеет успех, я слыхал?
Г о с п о д и н. Вы снова хотите оскорблять меня…
Т о т (смеется).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10