Она перебрасывает ящероход в нужную точку входа,
водитель отправляется из этой точки и делает свое дело. А чтобы вернуться
обратно, в свое время, у него есть только один способ: снова явиться в
точку входа, связаться со стационарной машиной и к ней подключиться. Можно
еще послать сигнал бедствия, чтобы кто-нибудь прибыл за ним на другом
ящероходе. Собственной мощности Сэму хватит только на то, чтобы
перескочить на четыре дня туда и обратно, но и от этого у него двигатель
сгорит. А уж тогда никакая стационарная машина времени его не вытащит. Я
думаю, нам лучше ограничиться одним часом.

Парадоксально, но факт: чем короче временной промежуток, с которым
имеешь дело, тем больше приходится производить расчетов. С помощью
управляющего перстня на своем указательном пальце Карпентер отдал Саму
приказ продолжать движение зигзагами, а сам взялся за блокнот и карандаш.
Через некоторое время он начал задавать арифметические головоломки
компактному вычислителю, встроенному в панель управления. Марси,
наклонившись вперед, внимательно следила за его работой.
- Если это ускорит дело, мистер Карпентер, - сказала она, - кое-какие
действия попроще, вроде тех, что вы записываете, я могу производить в уме.
Например, если 828.464.280 умножить на 4.692.438.921, то в итоге получим
3.887.518.032.130.241.880.
- Очень может быть, крошка, но я все-таки на всякий случай проверю,
ладно?
Он ввел цифры в вычислитель и нажал кнопку умножения. В окошечке
загорелись цифры: 3.887.518.032.130.241.880. Карпентер чуть не выронил
карандаш.
- Она же у нас гений по части математики, - пояснил Скип. - А я по
части техники. Потому-то нас и похитили. Наше правительство очень высоко
ценит гениев. Оно не пожалеет денег, чтобы нас выкупить.
- Правительство? Я думал, что похитители требуют выкуп с родителей, а
не с правительства.
- Нет, наши родители больше не несут за нас никакой ответственности,
- объяснила Марси. - По правде говоря, они, наверное, про нас давно
забыли. После шести лет дети переходят в собственность государства. Видите
ли, сейчас все марсианские родители десентиментализированы и ничуть не
возражают против того, чтобы избавиться от... ну в общем отдать своих
детей государству.
Карпентер некоторое время смотрел на два серьезных детских лица.
- Вот оно что, - протянул он. - Ясно.
С помощью Марси он закончил расчеты и ввел окончательные цифры в
передний нервный центр Сэма.
- Ну, поехали, ребятишки! - сказал он и включил рубильник временного
скачка. На какое-то мгновение у них перед глазами что-то замерцало, и
ящероход чуть тряхнуло. Впрочем, он даже не замедлил своего неторопливого
движения - так гладко прошел скачок.
Карпентер перевел часы с 16:16 на 15:16.
- Ну-ка, ребята, взгляните наверх - есть там птеранодоны?
Они долго всматривались сквозь листву в небо.
- Ни одного, мистер Карпентер, - отозвалась Макси. Глаза ее горели
восхищением. - Ни единого!
- Да, утерли вы нос нашим ученым! - восторженно заявил Скип. - Они
считают себя очень умными, но им и в голову не приходило, что можно
путешествовать во времени... А как далеко можно перескочить в будущее,
мистер Карпентер, - я имею в виду, на настоящей машине времени?
- Если хватит энергии - хоть до конца времен, если он есть. Но
путешествовать вперед из своего настоящего запрещено законом. Власти
предержащие 2156 года считают - людям ни к чему раньше времени знать, что
с ними будет. И тут я, в виде исключения, полагаю, что власти предержащие
правы.
Он отключил автоматику, перевел Сама на ручное управление и повернул
под прямым углом к прежнему курсу. Через некоторое время они выбрались из
леса на равнину. Вдали, на фоне дымчато-голубого неба, вырисовывалась
белой полоской цепочка утесов, которую он заприметил еще раньше.
- Ну, а что вы скажете насчет ночевки на открытом воздухе? - спросил
он.
Глаза у Скипа стали совсем круглые.
- На открытом воздухе, мистер Карпентер?
- Конечно. Разведем костер, приготовим еду, расстелем на земле одеяла
- совсем на индейский манер. Может быть, даже отыщем в скалах пещеру. Как,
годится?
Теперь глаза округлились у обоих.
- А что такое "на индейский манер", мистер Карпентер? - спросила
Марси.
Он рассказал им про индейцев арапахо, чейенов, кроу, апачей, и про
буйволов, и про безбрежные прерии, и про последний бой Кестера, и про
покорителей Дикого Запада, и про Сидящего Быка - и все время, пока он
говорил, они не сводили с него глаз: как будто он ясное солнышко, которого
они еще никогда в жизни не видали. Покончив с Диким Западом, он принялся
рассказывать о гражданской войне и Аврааме Линкольне, о генерале Гранте и
генерале Ли, о геттисбергском обращении, битве на реке Булл-Ран и
поражении у Аппоматтокса.
Никогда еще он так много не говорил. Ему и самому это показалось
странным: на него нашло что-то такое, отчего он вдруг почувствовал себя
веселым и беззаботным, все ему стало нипочем, осталось только одно: вот
этот день в меловом периоде, затянувшая горизонт послеполуденная дымка и
двое детей с круглыми от удивления глазами, сидящие рядом с ним. Но он не
стал долго об этом размышлять, а продолжал рассказывать про Декларацию
независимости и американскую революцию, про Джорджа Вашингтона и Томаса
Джефферсона, про Бенджамина Франклина и Джона Адамса, и про то, как смело
мечтали о светлом будущем отцы-основатели, и насколько лучше было бы, если
бы чересчур предприимчивые люди не воспользовались их мечтой в своих
корыстных целях, и как настало время, когда эта мечта все-таки более или
менее сбылась, сколько бы преступлений ни было совершено ее именем.
Когда он кончил, уже наступил вечер. Прямо впереди упирались в
потемневшее небо белые скалы.
У подножья скал они нашли отличную, никем не занятую пещеру, где
могли с удобствами устроиться все, включая Сэма, и оставалось еще место
для костра. Карпентер загнал ящероход в пещеру и поставил его к задней
стенке. Потом он выдвинул защитный экран, охватив им всю пещеру,
нависавший над входом обрыв и полукруглую площадку подножья. Тщательно
осмотрев получившийся палисадник и убедившись, что в нем нет рептилий,
если не считать нескольких мелких и неопасных ящериц, он послал детей за
хворостом. А сам тем временем наладил у входа в пещеру полупрозрачное
поле, которое скрывало от взгляда все, что происходит внутри.
К этому времени дети утратили свою прежнюю сдержанность, во всяком
случае Скип.
- Можно я разведу костер? - кричал он, прыгая на месте. - Можно,
мистер Карпентер? Можно?
- Скип! - укоризненно сказала Марси.
- Ничего, крошка, - успокоил ее Карпентер, - это можно. И ты тоже
можешь помочь, если хочешь.
Маленький огонек вскоре разросся в большое пламя, окрасив стены
пещеры сначала в багровый, а потом в ярко-красный цвет.
Карпентер откупорил три банки сосисок и три пакета булочек и показал
своим подопечным, как нанизывают сосиски на заостренный прутик и жарят их
на костре. Потом он продемонстрировал, как нужно класть поджаренную
сосиску на булочку и приправлять ее горчицей, маринадом и нарезанным
луком. Можно было подумать, что он настежь распахнул перед этими детьми
волшебное окно в страну чудес, которая раньше им и не снилась. От их былой
серьезности не осталось и следа, и в следующие полчаса они соорудили и
истребили по шесть бутербродов на каждого. Скип так разбушевался, что чуть
не свалился в костер, а на губах Марси расцвела, наконец, та самая улыбка,
которая пробивалась весь день, и такой ослепительной оказалась она, что
пламя костра по сравнению с ней поблекло.
Потом Карпентер приготовил какао в кухонном отсеке Сэма, и теперь для
завершения пиршества не хватало только жареных каштанов. Он подумал: а
что, если его деловая помощница уложила и этот деликатес в хвостовой отсек
Сэма среди прочих запасов? Маловероятно, но он все же решил посмотреть -
и, к своей великой радости, обнаружил целую коробку.
Он снова устроил небольшое представление, за которым дети следили,
разинув рты. Когда первые каштаны подрумянились до золотисто-коричневого
цвета, у Скипа глаза чуть не выскочили из орбит. А Марси просто стояла и
глядела на Карпентера так, словно он только что сказал: "Да будет свет!",
и наступил первый в мире день.
Смеясь, он вынул каштаны из огня и роздал детям.
- Скип! - возмущенно сказала Марси, когда тот засунул всю свою порцию
в рот и проглотил единым махом. - Как ты себя ведешь?
Сама она ела со всем изяществом, какое предписывают правила хорошего
тона.
Когда с каштанами было покончено, Карпентер вышел из пещеры и принес
три больших охапки лавровых и кизиловых веток для подстилки. Он показал
детям, как разостлать их на полу пещеры и как покрыть их одеялами, которые
он достал из хвостового отсека Сама. Скипу дальнейших приглашений не
потребовалось: после бурной деятельности и сытного ужина он свалился на
одеяло, едва успев его расстелить. Карпентер достал еще три одеяла, накрыл
одним из них Скипа и повернулся к Марси.
- Ты тоже выглядишь усталой, крошка.
- Нет, ничуть, мистер Карпентер. Ни капельки. Я же на два года старше
Скипа. Он еще маленький.

Оставшиеся два одеяла он свернул в некое подобие подушек и пристроил
их у огня. На одно уселся сам, на другое села Марси.
Весь вечер из-за защитного экрана то и дело доносились рев, рык и
ворчание; теперь их сменили жуткие звуки - казалось, рядом громыхает
гигантская асфальтодробилка. Пол пещеры дрогнул, и на стенах отчаянно
заплясали отсветы костра.
- Похоже, что это тиранозавр, - сказал Карпентер. - Наверное,
проголодался и решил закусить парочкой струтиомимусов.
- Тиранозавр, мистер Карпентер?
Он описал ей этого хищного ящера. Она кивнула и поежилась.
- Ну да, - сказала она. - Мы со Скипом одного такого видели. Это было
после того, как мы переплыли реку. Мы... мы притаились в кустах, пока он
не прошел мимо. Какие у вас, на Земле, есть ужасные создания, мистер
Карпентер!
- В наше время их уже нет, - ответил Карпентер. - Теперь у нас совсем
другие создания - от одного их вида тиранозавр пустился бы наутек, как
перепуганный кролик. Впрочем, особенно жаловаться не приходится. Правда,
наше техническое распутство обошлось нам не дешево, зато благодаря ему мы
получили и кое-что полезное. Путешествия во времени, например. Или
межпланетные полеты.
В этот момент асфальтодробилке, по-видимому, попался
особенно-неподатливый кусок асфальта, и к тому же, судя по немыслимым
звукам, которыми она разразилась, внутри у нее что то сломалось. Девочка
придвинулась к Карпентеру.
- Не бойся, крошка. Здесь опасаться некого - через наше защитное поле
не пробьется даже целая армия ящеров.
- А почему вы зовете меня крошкой, мистер Карпентер? У нас так
называется сухой и жесткий маленький кусочек хлеба.
Он рассмеялся. Звуки, доносившиеся из-за защитного поля, стали слабее
и утихли вдали - видимо, ящер направился в другую сторону.
- На Земле это тоже называется крошкой, но ничего обидного тут нет.
Дело не в этом. Крошками у нас называют еще девушек, которые нам нравятся.
Наступило молчание. Потом Марси спросила:
- А у вас есть девушка, мистер Карпентер?
- Да в общем-то нет. Я бы так сказал: есть одна, но ее я, образно
выражаясь, боготворю издали.
- Не похоже, чтобы вам от этого было много радости. А кто она такая?
- Моя главная помощница в Североамериканском палеонтологическом
обществе, где я работаю, мисс Сэндз. Ее зовут Элейн, но я никогда не
называю ее по имени. Она присматривает за тем, чтобы я ничего не забыл,
когда отправляюсь в прошлое, и устанавливает перед стартом время и место
по времяскопу. А потом она и еще один мой помощник, Питер Детрайтес,
дежурят, готовые прийти мне на помощь, если я перешлю им банку
консервированной зайчатины. Понимаешь, это наш сигнал бедствия. Банка как
раз такого размера, что ее может перебросить во времени палеонтоход. А
заяц в нашем языке ассоциируется со страхом.
- А почему вы боготворите ее издали, мистер Карпентер?
- Видишь ли, - задумчиво ответил Карпентер, - мисс Сэндз - это тебе
не простая девушка, она не такая, как все. Она холодна, равнодушна - как
богиня, понимаешь? Впрочем, вряд ли ты можешь это понять. В общем с такой
богиней просто нельзя себя вести так же, как с обыкновенными девушками. С
ней надо знать свое место - боготворить ее издали и смиренно ждать, когда
ей вздумается над тобой смилостивиться.
1 2 3 4 5 6 7