Конечно, лучше было бы избавиться от оружия вовсе, но опасная игрушка могла еще пригодиться…
- И все-таки ты не мент, верно?
- Разве это что-нибудь меняет?
- Ну, это как знать…
Он обернулся к пассажирке. Личико девахи оставалось спокойным, в темных глазах расплывалась призывная истома. Оно и понятно, - переменилась ситуация, переменилась и тактика. Увы, орешек Зимину попался твердый, хоть и с откровенной гнильцой. Так или иначе, но бушующее снаружи зарево Мариночку нимало не смущало. Как говорится, не те нервы и не то воспитание. Поколение росло крепкое, сантиментов и жалости напрочь не ведающее. По этой части могли, пожалуй, утереть нос и Стасу, и людям более крутого замеса. А Мариночка - что ж… Достойное дитя своего времени, только и всего! Наверное, и собственных родителей могло проводить в последний путь без единой слезинки. Еще и повеселится от души на поминках…
- И что теперь, господин поджигатель? - она глядела на него с нескрываемым вызовом, полные губы слегка раздвинула, показав полоску белых зубов. Ни дать, ни взять - фотомодель с обложки глянцевого журнала. Впрочем, стервочка была и впрямь привлекательная. То есть, была бы, если бы не глаза. Зимин любил глаза живые, с человеческой искрой, - Мариночкины глаза больше удивляли, чем грели - все равно как огромные стразы. Что-то было в них от животного зрака - не то волчьего, не то рысьего. Такую, наверное, и целовать - все равно, что решаться на харакири. Так, верно, глядела на своих обреченных любовников царица Клеопатра… Впрочем, изучающий взгляд Зимина девочка поспешила истолковать по-своему.
- Что, нравлюсь?
Стас скользнул по ней взором, оценивающе прошелся по вздымающейся на груди блузке, по круглым, обтянутым дорогой кожей коленкам.
- Нет, - покачал он головой. - Не нравишься.
- Это почему?
- Да потому, милая, что злые женщины не бывают красивыми. Закон Ома! В твои годы пора бы знать.
- Какого еще, на хрен, Ома?
- А такого! - резким движением Зимин разодрал на девушке блузку.
- Ты что, сдурел?!
- Не дергайся, твои прелести меня не интересуют, - всего-навсего маленькая профилактика на будущее… - Стас смачно припечатал к сочным, никогда не кормившим грудкам по коричневому пластырю. - Вот так! А теперь смотри глюки и радуйся!
- Ты что, ненормальный? Немедленно сними!
Зимин покачал головой. Мариночка нервно задергалась, пытаясь освободиться от пут.
- Сними, сволочь! Это же наркотик!
- Вот как? А я и не знал.
- Сними, урод! Два сразу - нельзя, это много! Вредно для здоровья!
- Ишь ты, выходит, знаешь, что вредно! И все же придется потерпеть… - Стас завел двигатель машины, задним ходом вырулил с полыхающей стоянки. Перед тем, как выехать на дорогу, снова взглянул на Мариночку. - Вот что я напоследок скажу тебе, дорогуша. Убивать я тебя, конечно, не буду, но лучше, если ты запомнишь: в теле милиционера пуля из «Ерихона», и что бы ни случилось, человек этот навсегда останется на твоей совести.
- Да плевать мне на твоего милиционера!
- Зато мне не плевать. И будет лучше, если девонька по имени Марина крепко-накрепко усвоит: в это дело она вмазана по самую маковку, поскольку на стволе и рукоятке «Ерихона» остались отпечатки ее прекрасных пальчиков.
- Да я к нему даже не прикасалась!
- Прикоснешься, родная! Куда же ты денешься? А после пистолетик твой я положу в герметичный пакетик и припрячу самым надежным образом. Кто знает, может, со временем и со шконками удастся тебя познакомить. Потому как заслужила…
Мариночка вновь распахнула свой накрашенный ротик - и, конечно, не за тем, чтобы похвалить Стаса за приятную новость. Одно за другим она выплевывала тяжелые ругательства, умело смешивая нецензурщину с блатной феней. Получалось у нее довольно неплохо, - видать, кое-какие способности от великоречивого папаши ей, несомненно, достались. Тот, помнится, тоже на теледебатах никогда не терялся, изворачиваясь, как смазанный вазелином уж.
- Ничего, гад, я тебя все равно достану!…
Стас устало усмехнулся. Судя по всему, наркотик начинал уже действовать: на щеках Мариночки расцветал лихорадочный румянец, а безрассудный гнев в глазах стремительно истаивал, - все равно как снег, очутившийся под жарким солнцем.
- Вот так и веди себя, девонька. Сиди и радуйся жизни. Вон, какая ты хорошая, когда держишь язычок на замке…
«Девонька» вытянулась всем телом, через силу улыбнулась. А, спустя несколько минут, она уже вполголоса что-то распевала. Стало окончательно ясно, что прежней Мариночки в салоне больше нет. Разум вульгарной бандитки уснул, а вместе с ним уснула и вся ее злость. Перед Стасом теперь сидела обычная напомаженная девица - рано повзрослевшая и оформившаяся, как и все дамочки, мечтающая о чем-то хорошем.
Глянув на нее в лобовое зеркальце, Стас покривился. Вот и доказывайте теперь, господа ученые, что человек от животного отличается только наличием разума. Уж ему-то, успевшему побывать не в одной горячей точке, было отлично известно, что разум тут абсолютно ни причем. Иной раз и псу домашнему пожаловаться легче, чем человеку. Пес, может, и не поймет, но обязательно посочувствует, лизнет языком, попробует утешить, а вот человек может повести себя совершенно непредсказуемо. Неудивительно, если и укусит…
Глава 8
- Все равно не верится, - Дмитрий покачал головой. - Чтобы мэр - и в открытую покрывал дела своей непутевой дочки?…
- А кто тебе сказал, что в открытую? - Марат фыркнул. - По-моему, подобные вещи вообще никогда не афишируют. А потом - я совсем не исключаю того, что о бизнесе своей дочери вельможный папочка ведать не ведает. Не монстр же он, в самом деле. Тут ведь не какой-нибудь секс по телефону и не торговля паленой водкой, а самые настоящие наркотики. От такого сложно будет отмазаться.
- Ясен пень, не знает он ничего! - бухнул Мишаня Шебукин. - Вон, в файлы поглядите: официально за дочурой две туристических фирмы, плюс участие в детском фонде. Так что с формальной точки зрения все в порядке. Концы с концами девочка сводит, доход от фирм не самый большой, но получает, а больше папаше и знать ничего не надо.
- Мог бы все же навести на досуге справки. Все-таки дочь…
- Ну и что? Думаешь, сумел бы выяснить, что фирмы ей нужны исключительно как прикрытие?
- Захотел бы - выяснил. Не так уж сложно понять, чем занимаются ее девочки. Или, по-твоему, трудно отличить наркотики от загранпутевок?… Я тут успел заглянуть в наши архивы и выяснил, что тот же Гур значился у нее главным администратором. Хороший администратор, верно?…
Промычав невразумительное, Харитонов обернулся к Зимину.
- Это ладно, ну, а машины-то зачем сжег?
- А что с ними было еще делать? Хоть какой-то ложный след. Разборка группировок, конкуренция, то-се. Опять же лейтенанта там оставили, - вот и пусть ищут убийц Гусли. До Мариночки по любому не доберутся.
- Где ты ее спрятал-то?
- В подвале старика Кабысдоха. - Зимин пожал плечами. - А что, место идеальное! Тихо, вода в трубах журчит, ни комаров, ничего. Сам бы не отказался посидеть денек-другой.
- Так она же метаться начнет, разобьет что-нибудь.
- Не разобьет. Я ее к батарее привязал. Не очень крепко, но на сутки хватит. Так что как очухается, освободится.
- А если не очухается?
- Да что с ней сделается-то? Девчонка крепкая, в теле, - малость помается и придет в себя.
- Ты ведь не знаешь, как действует гуантол.
- А что тут знать? Наркота - она и есть наркота. Денек будет хорошо, а после - не очень. На первый раз ломки долго не длятся, так что переживет как-нибудь. А хоть бы и помучиться пришлось - тоже хорошо. Пусть на своей шкурке прочувствует, какой дрянью потчевала людей. - Стас оглядел сумрачно молчащих друзей, и лицо у него пошло пунцовыми пятнами. - А что мне было еще делать? Сиделку для нее нанимать или самому там сторожем прописаться? Честно говоря, уже за одного Гуслю этой дамочке карачун не мешало бы навести.
- Сам же говоришь, не она его грохнула.
- Нет, конечно, но в любом случае лейтенанта убивали с ее ведома.
- Вот-вот! И стоянкой заведовала она! - Оживился Серега Маркелов. - Вы как хотите, а я бы эту дрянь на нары услал. Годиков этак на семь… Кстати, неплохая пиар-акция! Тогда бы уж точно папаня не сидел больше в мэрском кресле.
- Как ты себе это представляешь?
- Да очень просто! Сливаем информацию газетчикам, добавляем пару фотографий Мариночки - и хана папаше! Никто за него голосовать не будет.
- Ну, это, положим, спорный вопрос. - Дмитрий невольно припомнил свой разговор с Валерием Аркадьевичем. - Может, даже наоборот пожалеют. У нас жалеть любят.
- Тогда, по крайней мере, выборы сорвем! - не сдавался Маркелов.
- И это навряд ли. Санин прав, все рычаги в руках господина Муратова. Ни прокуратура, ни ФСБ ссориться с ним не будут. И скандалу он не даст разгореться, - задушит в зародыше. А уж если добавку к пенсии посулит да пообещает тотальный ремонт отопительных трасс, людишки обо всем на свете позабудут - толпами на избирательные пункты повалят.
- Они-то забудут, а Муратов нет, - подал голос Юрик. - Это я к тому, что посадить ее мы, может, и посадим, но врага наживем себе такого, что мало не покажется.
- Да как он нас достанет?
- Достанет, не сомневайся. Выставит призовой фонд за наши головы, и всех нас в одну неделю на десять метров под землю зароют.
- Какой там призовой фонд! У него и капусты к тому времени не останется!
- У этого останутся, уж будь спок! Нам с Серегой вот такие пачищи денег выдавали на подкуп избирателей. - Николай Сватов распахнул пальцы, показывая толщину пачек. - Двести «рэ» на рыло, и никакой тебе отчетности. Достаточно одной закорючки. Были бы нечестными, все могли бы себе сграбастать.
- А были бы честными, вообще в эту грязь не полезли бы. - Фыркнул Мишаня.
- Тоже мне - нашел грязь! Да весь мир в этом дерьме купается. И какая, блин, разница, кто будет капустой сорить? Уж на это дело желающих всегда хватало, а так - мы хоть немного заработали.
- Ладно, это все постороннее… - Харитонов вновь вернулся глазами к Стасу. - Она точно там копыта не откинет?
- Не откинет, отвечаю. - Хмуро процедил Зимин. - Подвальчик сухой, теплый, даже крыс нет. А дня через три туда Кабысдох наведается. Он старик пройдошистый, все понял как надо. Так что роль свою отыграет правильно.
- Так ведь оголодает девка к тому времени!
- А хоть бы и так. Воду я ей в бутылке оставил, а что поголодать малость придется, так люди без еды месяцами живут. Даже, говорят, здоровее от этого становятся. Авось впрок девоньке пойдет, - поумнеет
- А вдруг не поумнеет?
- Для этого случая я как раз и припас израильский пистолетик. Там ее пальчики аж в нескольких местах пропечатаны. Какая-никакая, а улика. - Стас сердито оглядел сидящих. - Чего смотрите? Если уж на то пошло, девочка - не самая глупая, должна сообразить, чем рискует.
- Эта сообразит… - мутно протянул Маратик. - Не хотел бы я с ней встретиться еще раз.
- Не дрейфь! - Стас поморщился. - Тебя-то она вообще не видела.
- Зато видела та деваха из «Тойоты».
- Какой из нее свидетель!
- Если хорошенько прижать, что-нибудь да расскажет. Было бы, как говориться, желание. Да и через мертвого Гуслю на нас выйти несложно.
Стас хотел было возразить, но промолчал. Тоже, видимо, понял, что зацепок для возможного расследования оставлено великое множество.
- Мда-а… - глядя на спорящих, Дмитрий свирепо потер лоб ладонью. - Похоже, облажались мы, ребятки. Что называется - по полной программе. И с наркотиками в лужу сели, и с насильником прокололись…
- А причем тут насильник? - обиделся Юрий. - Там все было, как надо. Кто же знал, что за ним лахудра эта припрется?
- Лахудра - не лахудра, а только придется теперь его отпускать.
- Да с каких это щей! - возмутился Мишаня. - Ты посмотри, во что он мой костюм превратил! Я, между прочим, не Мариночка, у меня лишних костюмов дома не водятся. А этот урод еще и Юрика помесил кулаками, меня по морде смазал. Да если на то пошло - он через неделю туда вернется! И снова будет девок по земле валять.
- Ну, и что ты предлагаешь?
- Как это что? Посадить его - и все дела!
- Это за что же? За твои царапины?
- А хоть бы и за них!
- Как ты его посадишь, наивняк?
- Да проще простого! Насуем тех же пластырей в карманы и сдадим оперативникам. - Мишаня с яростью ударил себя по груди. - Нельзя, Димон, отпускать такого на свободу! Ну, нельзя, пойми ты!
- Согласен. - Веско подтвердил Юрий. - Очень уж злой бычок. Пусть посидит, где положено, либидо свое успокоит.
- А я его предлагаю в подвал к Мариночке сунуть. - Подал голос Сват. - Вот и решим две проблемы разом.
- Да он же ее там раз сорок оприходует!
- Ну и что? Может, ей тоже понравится?
- А после выйдут на волю - и к алтарю сразу двинут. - Невесело пошутил Маркелов.
- Ага, только раньше папаша Мариночки в морг его отправит… - Дмитрий покачал головой. - Нет, ребятки, чепуха все это. По всему получается, что надо его выпускать на все четыре стороны.
- Это как же - совсем, значит, всухую? - изумился Николай Сватов.
- Ну, почему всухую. Дадим пару раз по сусалам, напоим водкой по самые жабры и сбагрим ментам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
- И все-таки ты не мент, верно?
- Разве это что-нибудь меняет?
- Ну, это как знать…
Он обернулся к пассажирке. Личико девахи оставалось спокойным, в темных глазах расплывалась призывная истома. Оно и понятно, - переменилась ситуация, переменилась и тактика. Увы, орешек Зимину попался твердый, хоть и с откровенной гнильцой. Так или иначе, но бушующее снаружи зарево Мариночку нимало не смущало. Как говорится, не те нервы и не то воспитание. Поколение росло крепкое, сантиментов и жалости напрочь не ведающее. По этой части могли, пожалуй, утереть нос и Стасу, и людям более крутого замеса. А Мариночка - что ж… Достойное дитя своего времени, только и всего! Наверное, и собственных родителей могло проводить в последний путь без единой слезинки. Еще и повеселится от души на поминках…
- И что теперь, господин поджигатель? - она глядела на него с нескрываемым вызовом, полные губы слегка раздвинула, показав полоску белых зубов. Ни дать, ни взять - фотомодель с обложки глянцевого журнала. Впрочем, стервочка была и впрямь привлекательная. То есть, была бы, если бы не глаза. Зимин любил глаза живые, с человеческой искрой, - Мариночкины глаза больше удивляли, чем грели - все равно как огромные стразы. Что-то было в них от животного зрака - не то волчьего, не то рысьего. Такую, наверное, и целовать - все равно, что решаться на харакири. Так, верно, глядела на своих обреченных любовников царица Клеопатра… Впрочем, изучающий взгляд Зимина девочка поспешила истолковать по-своему.
- Что, нравлюсь?
Стас скользнул по ней взором, оценивающе прошелся по вздымающейся на груди блузке, по круглым, обтянутым дорогой кожей коленкам.
- Нет, - покачал он головой. - Не нравишься.
- Это почему?
- Да потому, милая, что злые женщины не бывают красивыми. Закон Ома! В твои годы пора бы знать.
- Какого еще, на хрен, Ома?
- А такого! - резким движением Зимин разодрал на девушке блузку.
- Ты что, сдурел?!
- Не дергайся, твои прелести меня не интересуют, - всего-навсего маленькая профилактика на будущее… - Стас смачно припечатал к сочным, никогда не кормившим грудкам по коричневому пластырю. - Вот так! А теперь смотри глюки и радуйся!
- Ты что, ненормальный? Немедленно сними!
Зимин покачал головой. Мариночка нервно задергалась, пытаясь освободиться от пут.
- Сними, сволочь! Это же наркотик!
- Вот как? А я и не знал.
- Сними, урод! Два сразу - нельзя, это много! Вредно для здоровья!
- Ишь ты, выходит, знаешь, что вредно! И все же придется потерпеть… - Стас завел двигатель машины, задним ходом вырулил с полыхающей стоянки. Перед тем, как выехать на дорогу, снова взглянул на Мариночку. - Вот что я напоследок скажу тебе, дорогуша. Убивать я тебя, конечно, не буду, но лучше, если ты запомнишь: в теле милиционера пуля из «Ерихона», и что бы ни случилось, человек этот навсегда останется на твоей совести.
- Да плевать мне на твоего милиционера!
- Зато мне не плевать. И будет лучше, если девонька по имени Марина крепко-накрепко усвоит: в это дело она вмазана по самую маковку, поскольку на стволе и рукоятке «Ерихона» остались отпечатки ее прекрасных пальчиков.
- Да я к нему даже не прикасалась!
- Прикоснешься, родная! Куда же ты денешься? А после пистолетик твой я положу в герметичный пакетик и припрячу самым надежным образом. Кто знает, может, со временем и со шконками удастся тебя познакомить. Потому как заслужила…
Мариночка вновь распахнула свой накрашенный ротик - и, конечно, не за тем, чтобы похвалить Стаса за приятную новость. Одно за другим она выплевывала тяжелые ругательства, умело смешивая нецензурщину с блатной феней. Получалось у нее довольно неплохо, - видать, кое-какие способности от великоречивого папаши ей, несомненно, достались. Тот, помнится, тоже на теледебатах никогда не терялся, изворачиваясь, как смазанный вазелином уж.
- Ничего, гад, я тебя все равно достану!…
Стас устало усмехнулся. Судя по всему, наркотик начинал уже действовать: на щеках Мариночки расцветал лихорадочный румянец, а безрассудный гнев в глазах стремительно истаивал, - все равно как снег, очутившийся под жарким солнцем.
- Вот так и веди себя, девонька. Сиди и радуйся жизни. Вон, какая ты хорошая, когда держишь язычок на замке…
«Девонька» вытянулась всем телом, через силу улыбнулась. А, спустя несколько минут, она уже вполголоса что-то распевала. Стало окончательно ясно, что прежней Мариночки в салоне больше нет. Разум вульгарной бандитки уснул, а вместе с ним уснула и вся ее злость. Перед Стасом теперь сидела обычная напомаженная девица - рано повзрослевшая и оформившаяся, как и все дамочки, мечтающая о чем-то хорошем.
Глянув на нее в лобовое зеркальце, Стас покривился. Вот и доказывайте теперь, господа ученые, что человек от животного отличается только наличием разума. Уж ему-то, успевшему побывать не в одной горячей точке, было отлично известно, что разум тут абсолютно ни причем. Иной раз и псу домашнему пожаловаться легче, чем человеку. Пес, может, и не поймет, но обязательно посочувствует, лизнет языком, попробует утешить, а вот человек может повести себя совершенно непредсказуемо. Неудивительно, если и укусит…
Глава 8
- Все равно не верится, - Дмитрий покачал головой. - Чтобы мэр - и в открытую покрывал дела своей непутевой дочки?…
- А кто тебе сказал, что в открытую? - Марат фыркнул. - По-моему, подобные вещи вообще никогда не афишируют. А потом - я совсем не исключаю того, что о бизнесе своей дочери вельможный папочка ведать не ведает. Не монстр же он, в самом деле. Тут ведь не какой-нибудь секс по телефону и не торговля паленой водкой, а самые настоящие наркотики. От такого сложно будет отмазаться.
- Ясен пень, не знает он ничего! - бухнул Мишаня Шебукин. - Вон, в файлы поглядите: официально за дочурой две туристических фирмы, плюс участие в детском фонде. Так что с формальной точки зрения все в порядке. Концы с концами девочка сводит, доход от фирм не самый большой, но получает, а больше папаше и знать ничего не надо.
- Мог бы все же навести на досуге справки. Все-таки дочь…
- Ну и что? Думаешь, сумел бы выяснить, что фирмы ей нужны исключительно как прикрытие?
- Захотел бы - выяснил. Не так уж сложно понять, чем занимаются ее девочки. Или, по-твоему, трудно отличить наркотики от загранпутевок?… Я тут успел заглянуть в наши архивы и выяснил, что тот же Гур значился у нее главным администратором. Хороший администратор, верно?…
Промычав невразумительное, Харитонов обернулся к Зимину.
- Это ладно, ну, а машины-то зачем сжег?
- А что с ними было еще делать? Хоть какой-то ложный след. Разборка группировок, конкуренция, то-се. Опять же лейтенанта там оставили, - вот и пусть ищут убийц Гусли. До Мариночки по любому не доберутся.
- Где ты ее спрятал-то?
- В подвале старика Кабысдоха. - Зимин пожал плечами. - А что, место идеальное! Тихо, вода в трубах журчит, ни комаров, ничего. Сам бы не отказался посидеть денек-другой.
- Так она же метаться начнет, разобьет что-нибудь.
- Не разобьет. Я ее к батарее привязал. Не очень крепко, но на сутки хватит. Так что как очухается, освободится.
- А если не очухается?
- Да что с ней сделается-то? Девчонка крепкая, в теле, - малость помается и придет в себя.
- Ты ведь не знаешь, как действует гуантол.
- А что тут знать? Наркота - она и есть наркота. Денек будет хорошо, а после - не очень. На первый раз ломки долго не длятся, так что переживет как-нибудь. А хоть бы и помучиться пришлось - тоже хорошо. Пусть на своей шкурке прочувствует, какой дрянью потчевала людей. - Стас оглядел сумрачно молчащих друзей, и лицо у него пошло пунцовыми пятнами. - А что мне было еще делать? Сиделку для нее нанимать или самому там сторожем прописаться? Честно говоря, уже за одного Гуслю этой дамочке карачун не мешало бы навести.
- Сам же говоришь, не она его грохнула.
- Нет, конечно, но в любом случае лейтенанта убивали с ее ведома.
- Вот-вот! И стоянкой заведовала она! - Оживился Серега Маркелов. - Вы как хотите, а я бы эту дрянь на нары услал. Годиков этак на семь… Кстати, неплохая пиар-акция! Тогда бы уж точно папаня не сидел больше в мэрском кресле.
- Как ты себе это представляешь?
- Да очень просто! Сливаем информацию газетчикам, добавляем пару фотографий Мариночки - и хана папаше! Никто за него голосовать не будет.
- Ну, это, положим, спорный вопрос. - Дмитрий невольно припомнил свой разговор с Валерием Аркадьевичем. - Может, даже наоборот пожалеют. У нас жалеть любят.
- Тогда, по крайней мере, выборы сорвем! - не сдавался Маркелов.
- И это навряд ли. Санин прав, все рычаги в руках господина Муратова. Ни прокуратура, ни ФСБ ссориться с ним не будут. И скандалу он не даст разгореться, - задушит в зародыше. А уж если добавку к пенсии посулит да пообещает тотальный ремонт отопительных трасс, людишки обо всем на свете позабудут - толпами на избирательные пункты повалят.
- Они-то забудут, а Муратов нет, - подал голос Юрик. - Это я к тому, что посадить ее мы, может, и посадим, но врага наживем себе такого, что мало не покажется.
- Да как он нас достанет?
- Достанет, не сомневайся. Выставит призовой фонд за наши головы, и всех нас в одну неделю на десять метров под землю зароют.
- Какой там призовой фонд! У него и капусты к тому времени не останется!
- У этого останутся, уж будь спок! Нам с Серегой вот такие пачищи денег выдавали на подкуп избирателей. - Николай Сватов распахнул пальцы, показывая толщину пачек. - Двести «рэ» на рыло, и никакой тебе отчетности. Достаточно одной закорючки. Были бы нечестными, все могли бы себе сграбастать.
- А были бы честными, вообще в эту грязь не полезли бы. - Фыркнул Мишаня.
- Тоже мне - нашел грязь! Да весь мир в этом дерьме купается. И какая, блин, разница, кто будет капустой сорить? Уж на это дело желающих всегда хватало, а так - мы хоть немного заработали.
- Ладно, это все постороннее… - Харитонов вновь вернулся глазами к Стасу. - Она точно там копыта не откинет?
- Не откинет, отвечаю. - Хмуро процедил Зимин. - Подвальчик сухой, теплый, даже крыс нет. А дня через три туда Кабысдох наведается. Он старик пройдошистый, все понял как надо. Так что роль свою отыграет правильно.
- Так ведь оголодает девка к тому времени!
- А хоть бы и так. Воду я ей в бутылке оставил, а что поголодать малость придется, так люди без еды месяцами живут. Даже, говорят, здоровее от этого становятся. Авось впрок девоньке пойдет, - поумнеет
- А вдруг не поумнеет?
- Для этого случая я как раз и припас израильский пистолетик. Там ее пальчики аж в нескольких местах пропечатаны. Какая-никакая, а улика. - Стас сердито оглядел сидящих. - Чего смотрите? Если уж на то пошло, девочка - не самая глупая, должна сообразить, чем рискует.
- Эта сообразит… - мутно протянул Маратик. - Не хотел бы я с ней встретиться еще раз.
- Не дрейфь! - Стас поморщился. - Тебя-то она вообще не видела.
- Зато видела та деваха из «Тойоты».
- Какой из нее свидетель!
- Если хорошенько прижать, что-нибудь да расскажет. Было бы, как говориться, желание. Да и через мертвого Гуслю на нас выйти несложно.
Стас хотел было возразить, но промолчал. Тоже, видимо, понял, что зацепок для возможного расследования оставлено великое множество.
- Мда-а… - глядя на спорящих, Дмитрий свирепо потер лоб ладонью. - Похоже, облажались мы, ребятки. Что называется - по полной программе. И с наркотиками в лужу сели, и с насильником прокололись…
- А причем тут насильник? - обиделся Юрий. - Там все было, как надо. Кто же знал, что за ним лахудра эта припрется?
- Лахудра - не лахудра, а только придется теперь его отпускать.
- Да с каких это щей! - возмутился Мишаня. - Ты посмотри, во что он мой костюм превратил! Я, между прочим, не Мариночка, у меня лишних костюмов дома не водятся. А этот урод еще и Юрика помесил кулаками, меня по морде смазал. Да если на то пошло - он через неделю туда вернется! И снова будет девок по земле валять.
- Ну, и что ты предлагаешь?
- Как это что? Посадить его - и все дела!
- Это за что же? За твои царапины?
- А хоть бы и за них!
- Как ты его посадишь, наивняк?
- Да проще простого! Насуем тех же пластырей в карманы и сдадим оперативникам. - Мишаня с яростью ударил себя по груди. - Нельзя, Димон, отпускать такого на свободу! Ну, нельзя, пойми ты!
- Согласен. - Веско подтвердил Юрий. - Очень уж злой бычок. Пусть посидит, где положено, либидо свое успокоит.
- А я его предлагаю в подвал к Мариночке сунуть. - Подал голос Сват. - Вот и решим две проблемы разом.
- Да он же ее там раз сорок оприходует!
- Ну и что? Может, ей тоже понравится?
- А после выйдут на волю - и к алтарю сразу двинут. - Невесело пошутил Маркелов.
- Ага, только раньше папаша Мариночки в морг его отправит… - Дмитрий покачал головой. - Нет, ребятки, чепуха все это. По всему получается, что надо его выпускать на все четыре стороны.
- Это как же - совсем, значит, всухую? - изумился Николай Сватов.
- Ну, почему всухую. Дадим пару раз по сусалам, напоим водкой по самые жабры и сбагрим ментам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46