Зато и дело с него можно будет спросить по полной программе.
Капитан Сомин, рослый, широкоплечий мужчина с квадратным подбородком и ранней залысиной в районе макушки, вошел в кабинет степенным шагом, сдержанно поздоровался.
- Вызывали, Семен Ильич?
- Вызывал… - юный хозяин кабинета по обыкновению поморщился. Обращения по имени-отчеству он не выносил. Потому и любил забугорные фильмы. Все там строилось просто и ясно, и все кругом были Джонами да Фрэнками. И никаких тебе чертовых отчеств! Да и на «вы» не обращались, - тыкали друг дружке и не обижались. А у нас - это ведь осатанеть можно! Поди разберись, кому «вы» говорить, а кому «ты». И каждый второй сразу в бутылку лезет, - мол, кажется, на брудершафт не пили и прочее-прочее…
- Дельце нарисовалось, Сом. Паскудное и срочное.
- Я вас слушаю, Семен Ильч.
- Да брось ты разводить эти церемонии! Еще Ильичем не хватало меня называть!… - Семен кивнул в сторону кресла, дотянувшись до полочки бара, снял пузатую бутыль. - Садись, выпьем.
- А надо ли? - капитан изогнул правую бровь, изображая вежливое недоумение. - Если дело срочное, лучше не злоупотреблять.
- Всего-то по чуть-чуть! - Семен решительно наполнил пару рюмок. - Кабинет-то сегодня проверял?
- Разумеется, как обычно. Только после той микрофонной пилюли, что нашли под картиной, пока все чисто.
- Вот и ладушки! - Семен поднял перед собой рюмку, испытующе взглянул на бывшего милиционера. - Видишь ли, Сом, баранов одних нужно грохнуть. Тех самых, что папашу моего шлепнули.
На лице капитана не дрогнул ни один мускул. Он не испугался и не удивился, значит, к чему-то подобному был готов.
- Но насколько я в курсе, этим делом собирался заняться ваш дядя?
- А ты никак боишься?
- Нет, конечно, но его возможности значительно превосходят наши.
И снова Семен поморщился. Сом сейчас напоминал столичного родственника - тоже, понимаешь, ни рыба, ни мясо, и даже говорил по-стремному - витиевато и осторожно. А ведь точно знал про него Семен: мужик не только взятками грешил. На одних ментовских взятках такие хоромы, как у Сома, не построишь. И машины раз в полгода не станешь менять. Как рассказывали хорошие знакомые, Сом и в армии не терялся - барахло солдатское грузовиками продавал направо и налево. Да и потом, устроившись на работу в милицию, скоренько сориентировался. Помимо капитанства оформил себе халтурку в риэлтерской фирме. Работал, как выяснилось, вполне эффективно - выискивал одиноких пьянчужек, под тем или иным предлогом сажал в камеру, допрашивая и заставляя подписывать десятки бумаг, оформляя заодно и дарственные на квартиры, после чего отправлял страдальца лет на семь-восемь в зону. Обычно оттуда уже не возвращались, и квартиры переходили в полную собственность предприимчивого офицерика. Может, за то и поперли из органов. Хорошо, хоть не посадили. И теперь этот карп лощеный выделывался перед ним, строил из себя черт-те что.
- Выпей! - почти приказал Семен, и команда сработала. Видно, дала себя знать старая армейская косточка, и капитан браво опрокинул в себя рюмку. Глядя на него, Семен подумал о том, как странно сочетаются в этом человеке военная выправка, сдержанность манер и явно воровские наклонности.
- А теперь слушай и мотай на ус, - хозяйственно произнес Семен. - Ты знаешь этих ребят, - это не лохи и не дешевые биндюжники, однако их нужно закопать. В самые ближайшие дни!
- Но ваш дядя…
- Мой дядя далеко, а мы здесь рядом. Пока его люди осмотрятся, пока соберут информацию и начнут действовать, сто лет пройдет. А может, и вовсе меньжанутся. Тем более, что ты сам докладывал о том, что наши барашки навострили лыжи. Сорвутся из города - и ищи их потом, свищи. Короче, надо провернуть это дельце прямо сейчас, пока они еще вместе. - Семен пожал плечами. - Можешь инсценировать аварию, грабеж - это уже по барабану. Главное, чтобы их не стало.
- Наверняка будет следствие. - Хмуро проговорил Сомин.
- Вот и постарайся сделать все чисто. - Семен обозлился. - Да чего я тебя учу-то? Ты же сам мент - все должен знать лучше меня! Кроме того, сейчас время в городе горячее, никто внимания не обратит на лишний пяток трупов. Администрация, насколько я знаю, давно на этих мужланов зуб точит. В случае чего, найдется кому прикрыть… - Семен снова наполнил рюмки, навалившись на стол грудью, подался к собеседнику.
- Ну, а теперь давай излагай план. Типа, значит, как и когда ты их будешь мочить.
- Прямо сейчас? - на невозмутимом лице Сома промелькнула тень удивления.
- А как ты думал! Это в академиях генеральских годами все планируют, и получается в итоге фигня голимая. Нормальный план сочиняется сходу - как раз после такой рюмахи. Для чего я и выставил тебе настоящий шотландский виски. Самый натуральный скотч, между прочим. Пойло, конечно, дерьмовое, но по мозгам шарашит крепко. Вот и думай теперь, работай мозгами!
- Так-то оно так, но не хотелось бы рисковать задарма.
- Кто тебе сказал, что задарма? Я же знаю, на что тебя подбиваю, так что будет тебе не только скотч, будут и пачки с зелеными кучерявыми президентами.
- Я бы предпочел евро.
- Заметано!…
На губах капитана расцвела улыбка, в глазах проблеснули злые бесенята. Наверное, именно с этим выражением лица он и сажал за решетку своих горе-пьянчужек. Так или иначе, маска корректного джентльмена была сброшена, и Семен с облегчением вздохнул.

Глава 19
Скверное дело - слежка. Муторное и напряженное. Хорошо хоть люди перестали передвигаться на своих двоих, - пересели в машины. Но и на машинах стало ездить скучно. Какая там езда, когда средняя скорость по городу - 10-15 километров в час. Переползаешь из одной пробки в другую, дышишь выхлопным смрадом и чертыхаешься. А ведь было время, когда вечерами люди по проспектам свободно гуляли, на автомобили глядели, как на сбежавших из зоопарка жирафов. Да и сам он любил прогуляться пехом - бывало даже за случайными людьми увязывался. Просто из профессионального интереса, так сказать, для поддержания формы. Конечно, культя начинала очень скоро гореть огнем, но Дрэм твердо знал: если перестанет ходить, быстро обленится, зарастет дряблым жирком. По этой самой причине никогда не пил пиво и старался каждый день проходить не менее десяти километров.
В квартире у него стоял канадский тренажер с отягощениями до ста сорока килограммов, полный набор эстрадных барабанов и толстый пробковый щит, отгораживающий панно с мишенями от стены. Мишени были самодельными и изображали людей с лицами, вырезанными из цветных журналов. Артистов с музыкантами Дрэм не трогал, а вот политиков или известных бизнесменов расстреливал с большим удовольствием. Всякий раз возвращаясь домой, он усаживался в любимое крутящееся кресло, залпом выпивал рюмку армянского пятизвездочного коньяка и по старой привычке закусывал ломтиком докторской колбасы. Только в последнее время Дрэм дал себе легкую поблажку, позволив добавлять к колбасе перченые оливки и шинкованную морскую капусту. Копчености он презирал и не ел, искренне недоумевая, как можно любить пропитанное копотью и канцерогенами мясо. Дрэм полагал, что собственный организм он уже достаточно потравил и помучил, а потому в настоящее время предпочитал питаться продуктами безопасными. После оливок, он выпивал вторую рюмку и только после этого блаженно отстегивал протез, неспешно распахивал шкафчик с ножами.
Это был час долгожданного отдыха, релаксация, без которой в жизни приходилось бы стократ тяжелее. Хорошо известно, те, кто терпят да нервничают, обзаводятся либо зобом, либо инсультом. Потому и положено российскому мужику хотя бы раз в неделю пить водку с коньяком. А найдется очередной мудрила, что объявит по стране сухой закон, и результат выйдет хуже не придумаешь: либо повальная шизофрения, либо очередной путч. И нечего слушать горе-политологов, рассуждающих о массовом сознании. Всякому здоровому организму нужна разрядка, и если воспринимать государство, как единый организм, то и оно время от времени вынуждено встряхиваться. Кликните клич на запись добровольцев - не куда-нибудь конкретно, а на абстрактную войну и за абстрактные идеи. Даже если платить за это совсем не будут, сумасшедшие все равно найдутся. Потому что война - это та же разрядка и та же спасительная рюмка. Как пел незабвенный Виктор Цой - лекарство против морщин…
Дрэм протянул руку и наугад взял один из ножей. Толкнувшись, заставил кресло совершить несколько оборотов и на третьем круге с силой метнул отточенную сталь. Конечно же, попал. Панно, на котором держалось несколько пенопластовых мишеней, гулко содрогнулось. На этот раз нож вонзился в пах стоящему в полный рост мужчине. Ногой остановив кресло, Дрэм схватил еще пару ножей, и без остановки метнул, заставив панно отозваться дробным стуком. Ножи последовательно вошли под сердце мужчине и в точку «Яйнай» под носом - ту самую, в которую целит большинство снайперов. В сердце можно и не попасть, - не у всех оно расположено в должном месте, да и не всякое сердце остановится от одной-единственной пули. Пять раз еще можно успеть нажать курок и отнять жизнь у того же заложника. А вот если всадишь кусочек металла точно под нос, тут уже смерти точно не избежишь. Пробивая череп навылет, пуля размазывает в кашу мозжечок и вызывает мгновенный паралич всего тела. Нож, понятное дело, черепа насквозь не пробьет, но тут уже работали старые привычки. Карту «смертельных» точек Дрэм выучил на всю оставшуюся жизнь и метал ножи туда же, куда посылал пули.
Возможно, если бы не увлечение барабанами, не проявились бы в нем позднее и способности к метанию клинков. Во всяком случае, попробовав однажды работать с ножами, Дрэм, к собственному удивлению, обнаружил, что играть палками на барабанах и закручивать пальцами бросаемые ножи в чем-то очень и очень похоже. Движения предплечий, кистей были практически идентичными. Прояви он чуть больше упорства, мог бы, наверное, работать и в цирке. Но вот не случилось и не довелось. Зато способности его живо оценили в армии, где он мигом угодил в группу учеников кареглазого сержанта Кизыева. Сержант, безусловно, был фанатиком своего дела, обожая любое режущее оружие - от кинжалов и штык-ножей до тяжелых шашек и палашей. С теми же ножами он мог обращаться с исключительной виртуозностью - метал их с правой и левой руки, из-за спины, лежа и с закрытыми глазами. В армии он большую часть времени скучал, на огневые полигоны старался не ходить и откровенно не понимал, почему родился на доброе столетие позже. Можно было не сомневаться, что в прежних казачьих сотнях, а то и в войске каких-нибудь крестоносцев ему не было бы цены. Только с появлением Дрэма он несколько ожил, обнаружив в его лице достойного ученика. Молоденький солдатик и впрямь схватывал все на лету, но самое главное - в нем присутствовало чутье, столь знакомое самому Кизыеву. Приемы и трюки он постигал не долгими изматывающими тренировками, а интуицией, нутром понимая, как держать лезвие, как задавать нужный посыл при замахе. И тот же Дрэм оказался первым, кто сумел повторить подвиг Кизыева, поражавшего пять мишеней кряду с тридцати метров. На такое способны были очень немногие, и по этому поводу Кизыев даже не поскупился выставить родной роте ящик портвейна. Как бы то ни было, но старые навыки Дрэм использовал и поныне. Более того, в деле, где в равной степени можно было использовать пистолет с глушителем и ножи, он нередко отдавал предпочтение последнему. Если же говорить о его клинках, то они тоже были особенными. Свои ножи Дрэм изготавливал из плохонькой стали с рукоятками из дерева, эбонита или дешевой пластмассы. Главный принцип оставался при этом прежним - во всех ситуациях киллер должен легко расставаться с оружием, без жалости бросая его на месте преступления, не опасаясь оставлять следователям роковых зацепок. А потому все свои ножи Дрэм делал сам из третьесортного железа, тщательно выверяя лишь балансировку и вес оружия. Сорт стали, дизайн и прочие детали интересовали его значительно меньше. Даже о таких вещах, как канавки кровостоков и акульи зубья, мешающие позже вынимать сталь из тела, он давно уже не заботился. Нож, если он пущен верной рукой, все сделает как нужно и без этих подлых фокусов.
Вскинувшись телом, Дрэм сгреб в пригоршню около десятка ножей, неспешно рассовал их в специальные пазики, оборудованные на поясном ремне и нагрудных карманах. Поглядев вверх, заставил себя расслабиться. Огромные часы под потолком медленно подводили секундную стрелку к нулевой отметке. Дождавшись сладкого мига, Дрэм в голос хакнул и в несколько секунд выпустил в мишень целую очередь кувыркающихся лезвий. Пробковый щит закачался и загудел, Дрэм же скользнул глазами к часам и с удовлетворением убедился, что по-прежнему обгоняет по скорострельности автоматические пистолеты. Даже знаменитая «Гюрза», находящаяся на вооружении у президентской охраны, выдавала всего сорок выстрелов в минуту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46