Эта система действует тоньше, чем
железнодорожные и горнорудные компании в Штатах, когда те строили
городишки для собственных трудяг, но суть методики - прежняя. Что ты хотел
сказать?
- Я пытаюсь согласиться с тобой. - Нейпир пихнул кулаком сияющий
лимонно-желтый куб, который никак не отреагировав, проплыл мимо. - Скорее
всего, неважно, куда мы подадимся в ближайший год, поэтому я готов
поохотиться вместе с тобой за звездой Пенгелли. Какие имеются соображения
насчет ее местонахождения?
- Кое-какие есть. - У Гарамонда гора свалилась с плеч. Согласие
Нейпира придавало затее видимость здравого смысла. Он встал и двинулся к
универсальному компьютеру, стоящему в углу каюты. Войдя в зону
звукоприема, приказал спроектировать заготовленную карту. - Взгляни сюда.
В воздухе над консолью возникло трехмерное изображение звездного
неба. За каждой звездой тянулся искривленный зеленый след галактического
дрейфа, и только одна оставляла за собой красный пунктир.
- Разумеется, прямых указаний на удаленность звезды Пенгелли от
Сагании не существует, - продолжал Гарамонд. - Но можно оценить ее
светимость, исходя из предположения, что это была звезда типа нашего
Солнца. Диаметр пятнышка на самой ранней саганской карте приблизительно
соответствует размерам известных звезд первой величины. Отсюда получаем
возможное расстояние.
- Слишком много допущений, - с сомнением произнес Нейпир.
- Не так уж много. Все звезды в этой части Галактики движутся с
близкими скоростями и примерно в одном направлении. Поэтому, несмотря на
долгий семитысячелетний путь, можно довольно уверенно утверждать, что
звезда Пенгелли находится в пределах этой пунктирной линии.
- Утверждать-то можно... А каково расчетное время полета? Месяцев
пять?
- Даже меньше, если поймаем облако пыли погуще.
- Ну, за этим дело не станет, - задумчиво высказался Нейпир. - Должно
же в этом мире хоть кому-то повезти.
Позже, когда старший помощник отправился на боковую, Гарамонд
приказал компьютеру превратить целую стену в один большой экран переднего
обзора и, не прикасаясь к выпивке, надолго замер в глубоком кресле перед
звездной бесконечностью.
Он размышлял над последним замечанием Нейпира. Клифф имел в виду, что
многие невидимые галактические потоки, которые "Биссендорф" использовал
для заправки топливом, возникли, когда кому-то крупно не повезло. Наиболее
желанный для звездоплавателя урожаи - это тяжелые осколки ядер,
выброшенные в пространство силой взрыва сверхновой. Опытный пилот
фликервинга, ощутив усиление вибрации под ногами, сразу скажет, что
впускные клапаны реактора начали всасывать облако таких осколков. Однако
звезда, ставшая сверхновой, пожирает свои планеты, превращая их в
раскаленную плазму, поэтому Гарамонд при любом ощутимом рывке корабля
задавался вопросом, не питается ли реактор призраками уничтоженных
разумных созданий, сжигая их души и окончательно хороня мечты.
Он заснул перед экраном на краю темной бездны.

Около недели Эйлин Гарамонд провела в постели. Болезнь была вызвана
отчасти потрясением вследствие внезапной перемены в жизни и переживаний, а
отчасти, как с удивлением обнаружил Гарамонд, повышенной чувствительностью
к скачкам ускорения при пересечении кораблем погодных зон. Он объяснил ей,
что реактор "Биссендорфа" работает главным образом на межзвездном
водороде. Постоянно горящий перед кораблем электронный пучок ионизирует
атомы, а электромагнитные поля захватывают протоны и всасывают их через
приемный клапан. Если плотность водорода равномерна, то ускорение
постоянно, и команда наслаждается стабильной силой тяжести. Однако
космическое пространство - не изотропный неизменный вакуум земных
астрономов-домоседов. Его пронизывают блуждающие облака заряженных частиц,
испускаемых множеством источников. Они налетают, словно порывы ветра,
накатывают мощной приливной волной, сливаются и разлетаются, сталкиваются
и бушуют беззвучными незримыми штормами.
- На одном водороде далеко не уедешь, - просвещал капитан жену. - С
его помощью можно приобрести ускорение, в лучшем случае, равное половине
земного ускорения свободного падения, а то и меньше. Поэтому так ценны
космические ионные потоки, и штурманы стараются прокладывать курс сквозь
активные области. Но за это приходится платить колебаниями веса, которые
ты время от времени ощущаешь.
Эйлин на минутку задумалась.
- А нельзя менять коэффициент полезного действия двигателя? Так,
чтобы сгладить эти колебания, а лишние ионы как-нибудь накапливать про
запас?
- Ого! - Гарамонд восхищенно рассмеялся. - Так обычно и поступают на
пассажирских судах. Их реакторы постоянно загружены, скажем, на девять
десятых полной мощности, а при пересечении границ насыщенных или,
наоборот, обедненных ионами областей пространства она автоматически
скачком снижается или повышается, поэтому сила тяжести на судне остается
постоянной. Но корабли Разведывательного корпуса всегда идут на всех
парах. А уж в нашем положении... - Гарамонд замолчал.
- Продолжай, Вэнс. - Эйлин села в постели. Красивая, загорелая. -
Тебе трудно сохранять спокойствие, когда за тобой охотятся, да?
- Дело даже не в охоте. Чтобы сполна использовать отпущенное время,
мы должны лететь как можно быстрее.
Эйлин встала и подошла к его креслу. Ее нагота казалась неуместной в
насквозь функциональной обстановке капитанских апартаментов.
- Значит, мы летим не на Терранову?
Гарамонд прижался лицом к ее теплому животу.
- Корабль рассчитан на автономный полет в течение года. А потом...
- То есть, не найдя новой планеты, на которой можно жить...
- Ну, почему же? Хотя вероятность, конечно, невелика.
- Какова же эта вероятность?
- Целому флоту потребовалось столетие поисков, чтобы найти одну
пригодную для обитания планету. Суди сама.
- Ясно. - Эйлин постояла, рассеянно поглаживая его волосы, потом с
решительным видом отстранилась. - Ты обещал показать нам корабль.
По-моему, время настало.
- Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?
- Ничего, хватит мне киснуть. Все будет в порядке, - пообещала она.
Капитан воспрянул духом. Он даже не ожидал, что после всего
случившегося сможет когда-нибудь почувствовать себя почти счастливым. Он
кивнул и прошел в соседнюю комнату, где Крис заканчивал завтрак. Сынишка,
оправившись от тяжелого полета на челноке, быстро осваивался в новой
обстановке. Гарамонд в меру сил способствовал этому, редко появляясь на
мостике, и старшие офицеры во главе с Нейпиром почти самостоятельно
управляли "Биссендорфом".
Капитан помог сыну переодеться. Вскоре к ним присоединилась Эйлин во
взятом у интенданта сизо-сером комбинезоне сестры милосердия, в котором
она чувствовала себя неловко.
- Ты прекрасно выглядишь, - сказал Гарамонд, предупреждая извечный
вопрос.
Эйлин критически осмотрела себя в зеркало.
- Где мое платье? Чем оно тебя не устраивает?
- Ничем, когда ты идешь куда-нибудь в зону отдыха, но на остальных
палубах лучше появляться в рабочей одежде. На борту ни у кого, кроме меня,
нет жены, и мне не хотелось бы будоражить экипаж.
- А кто говорил, что треть экипажа - женщины?
- Так-то оно так. Если быть точным, их у нас сто пятьдесят. В дальние
рейсы часто уходят парами, иногда даже женятся прямо на борту. Но никого
не берут за красивые глаза, все выполняют свои обязанности.
- Не будь таким занудой, Вэнс. - Эйлин взглянула на сына, потом снова
на мужа. - А Кристофер? Кто-нибудь знает, почему мы летим с тобой?
- Не должны. Я с челнока блокировал каналы связи. Только один человек
посвящен во всю историю целиком. Клифф Нейпир. Остальные, ясное дело,
догадываются, что я попал в переплет, но вряд ли это их чересчур волнует.
- Гарамонд усмехнулся, вспомнив бородатую шутку фликервинг-пилотов о
единственном неизменно наблюдаемом релятивистском эффекте: "Чем быстрее
смываешься, тем мельче становится президент".
- Разве никто до сих пор ничего не услышал по радио?
Гарамонд выразительно покачал головой.
- Пока фликервинг в пути, с ним невозможно связаться, сигналы не
пробиваются сквозь наведенные поля. Скорее всего, люди считают, что я
обошелся с Элизабет так же, как один командир по имени Вич. - Он вздохнул.
- Подобный жест только поднял меня в их глазах.
Начав с капитанского мостика и "верхней" палубы, они двинулись
"вниз", минуя палубы управления, технические и ремонтные отсеки.
Напоследок осмотрели генераторы полей, насосную станцию и термоядерный
реактор. Весь осмотр занял больше часа. Возвращаясь в каюту, Гарамонд
внезапно поразился: пока длилась эта экскурсия, он совершенно забыл о том,
что вместе с женой и сыном приговорен к смерти.

Богатые ионные потоки разгоняли корабль со средним ускорением 13,2
метра в секунду за секунду. Людям приходилось трудновато: вес каждого
члена команды увеличился на треть. Если бы масса движущихся тел зависела
от скорости по эйнштейновским законам, "Биссендорфу", чтобы достичь
световой скорости, понадобились бы долгие месяцы. Однако через семь
недель, набрав скорость порядка пятидесяти миллионов метров в секунду,
корабль преодолел магический порог, за которым вступила в права
артуровская физика, и начали проявляться новые свойства
пространства-времени, необъяснимые законами физики низких скоростей.
Находящимся на борту ускорение казалось прежним, но всего через двенадцать
дней "Биссендорф" достиг середины маршрута, а его скорость в огромное
число раз превысила световую. Знак ускорения поменялся на отрицательный, и
временной график пройденного расстояния прошел через центр симметрии.
Четыре месяца пролетели незаметно. "Биссендорф" приближался к расчетной
точке, где согласно компьютерным данным следовало искать звезду Пенгелли.

- Мне очень жаль, Вэнс. - Тяжелое, словно вырубленное из камня лицо
Нейпира было мрачнее тучи. - Никаких признаков погасшей звезды в радиусе
десяти световых лет. Ямото утверждает, что приборы не пропустили бы ее.
- Он уверен?
- Абсолютно уверен. Мало того, космический фон даже ниже обычного.
"Я не позволю, не допущу этого!" - билась в мозгу Гарамонда
иррациональная мысль.
- Сходим-ка в обсерваторию, нужно поговорить с Ямото, - сказал он
вслух.
- Можно вызвать его по видеофону.
- Нет, мне надо увидеться с ним лично. - Гарамонд встал из-за главной
командирской консоли и передал управление второму помощнику Гантеру.
Этого момента капитан страшился с той самой минуты, как заглушил
двигатели "Биссендорфа", чтобы всепоглощающее поле-уловитель не мешало
радиационному сканированию окружающего пространства. Огромное внутреннее
напряжение требовало выхода, поэтому он решил сам спуститься в
обсерваторию и хоть немного размяться. Это напряжение возникло у капитана
в резиденции Элизабет, немного ослабло во время перелета, а сейчас
вернулось. Гарамонду захотелось немедленно исчезнуть с мостика, подальше
от зорких глаз вахтенных.
Нейпир всегда с трудом приспосабливался к невесомости и на пути к
шахте лифта совершал рискованные движения. Лишь магнитные подошвы
удерживали его массивное тело от сомнительных авантюр.
- Мне очень жаль, Вэнс.
- Ты уже говорил.
- Знаю. Видишь ли, я уже совсем было поверил, что удастся набрести на
что-нибудь стоящее. Боюсь, в этом провале есть доля моей вины.
- Мы оба знали, что поступаем безрассудно, пытаясь поразить цель
выстрелом наугад, - ответил Гарамонд.
"Лжешь, - мысленно сказал он себе, - ты вовсе не считал попытку
безнадежной. Ты убедил себя, что отыщешь путь к обитаемому миру. Тебе
просто невыносима мысль о смертном приговоре жене и ребенку".
Пока лифт шел вниз, Гарамонд, наверное, в тысячный раз вспоминал
злополучный вечер на террасе Старфлайт-Хауса. Ему нужно было только не
спускать глаз с Харальда Линдстрома, не разрешать ему резвиться, в общем,
делать то, что сделал бы на его месте любой другой. Вместо этого он пошел
на поводу у мальчишки, дал провести себя. Взыграла гордыня капитана
дальнего звездоплавания. Да он еще и размечтался, повернувшись к Харальду
спиной. А тот карабкался, карабкался... Сам же он так медленно, безумно
медленно бежал сквозь загустевший воздух, когда появился роковой просвет.
И мальчик падал... падал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27