В течение этого времени "Биссендорф" будет лететь только к югу
Галактики, гонясь за единственным блуждающим ионным пучком, отставшим от
погодного фронта. Как только он его перехватит, магнитные поля корабельных
реакторов сразу заработают на полную мощность. Корабль, выплевывая
реактивные струи, начнет набирать скорость, которая затем достигнет
световой и будет расти.
Лет сто назад прадедушки звездолетов типа "Биссендорфа" едва не
опровергли бедного Эйнштейна. Первые испытательные полеты сначала
подтвердили предсказанное увеличение массы движущихся тел, однако
растяжения времени не произошло. Не оказалось также никакого
непреодолимого барьера скорости света. Физикам пришлось создать новую
теорию, основанную, главным образом, на работах канадского математика
Артура, где были учтены свежие эмпирические данные. Согласно Артуру,
применимость старой физики для массивных тел, окруженных ощутимым
гравитационным полем, ограничивалась скоростями порядка двух десятых
световой. Выше этой границы движение материальных объектов следовало
рассматривать в рамках новой теории относительности. Корабль, преодолевший
порог, создавал вокруг себя собственную локальную вселенную, в которой
действовали локальные законы. Например, великой универсальной постоянной
там оказалась не скорость света, а время.
Прежде, отправляясь в полет, капитан радовался ограниченности физики
Эйнштейна, согласно которой собственное время космического путешественника
должно замедляться относительно времени неподвижного наблюдателя.
Гарамонда ничуть не привлекала перспектива через год вернуться к жене,
состарившейся на десять лет, и к сыну, обогнавшему по возрасту отца. Но
теперь, последний раз стартовав в качестве капитана Звездного флота и взяв
с собой семью, он пожалел об ошибочности теории Эйнштейна. Будь она верна,
ему стоило бы описать гигантский круг по Галактике и вернуться на Землю,
когда Элизабет Линдстром сойдет со сцены. Это устранило бы многие
трудности, но артуровская физика наложила запрет на парадокс близнецов,
перекрыла лазейку, поэтому предстояло решить: где провести этот год,
украденный у судьбы?
На выбор Гарамонда повлияли два соображения. Во-первых, капитан не
считал себя вправе приговаривать четыреста пятьдесят человек команды к
медленной смерти в неизведанной части Галактики. Кораблю необходимо
вернуться на Землю, следовательно, область доступного пространства
ограничивалась сферой радиуса шестимесячного полета. Значит, даже двигаясь
по прямой к заранее выбранной цели, корабль не выйдет за пределы неплохо
исследованной области. Вероятность того, что этот отчаянный полет приведет
к открытию обитаемого мира, где можно скрыться, была и так ничтожно мала,
с поправкой же на фактор расстояния она и вовсе становилась фантазией.
Второе соображение касалось самого капитана: он давно хотел слетать в
определенное место, но не сумел убедить чиновников в плодотворности своей
идеи.
- По-моему, лучше всего отправиться в скопление 803, - сказал
Клиффорд Нейпир. Развалясь в капитанском кресле, он покачивал в огромной
лапище стакан виски с ликером, оценивая его цвет и аромат. Полуприкрытые
набрякшими веками, карие глаза старпома ничего не выражали. - Если тебя
ждет удача, то лишь там. Времени хватит с избытком. Среднее расстояние
между тамошними солнцами - всего половина светового года, и мы успеем
обследовать большинство систем. Ты ведь сам знаешь, Вэнс, это очень
многообещающее скопление. Недаром начальство рекомендовало разведать его в
первую очередь.
Гарамонд отпил виски, наслаждаясь теплом и букетом забытого лета.
- Верно, смысл в этом есть.
Некоторое время друзья сидели молча, прислушиваясь к гулу насосов,
нагнетавших охлаждающую смесь в систему сверхпроводящих обмоток. Гул
никогда не прекращался и был слышен даже в звукоизолированных апартаментах
капитана.
- Смысл есть, но идти туда ты не хочешь, правильно? - нарушил
молчание Нейпир.
- Вот именно. Чересчур много смысла. Штабным крысам не хуже нас
известно, что такое восемьсот третье скопление; им достанет ума послать в
те края сотню, а то и тысячу кораблей-перехватчиков.
- Думаешь, нас засекут?
- Вполне возможно, - ответил Гарамонд. - А дальше - дело техники.
Ведь доказано, что четверка фликервингов, пристроившихся впереди пятого,
может, согласуя свои скорости, управлять им успешнее собственного
капитана. Достаточно попросту дозировать плотность потока ионов,
пропускаемых к перехваченному кораблю.
Нейпир пожал плечами.
- Ну, ладно, Вэнс, убедил. Доставай свою карту.
- Какую карту?
- Ту, на которой отмечена звезда Пенгелли. Ты ведь к ней собрался,
признайся?
Гарамонд почувствовал досаду на Нейпира, который столь точно угадал
его сокровенные мысли.
- Ты прав. Видишь ли, мой отец был некогда знаком с Руфусом Пенгелли,
- произнес он, словно оправдываясь. - Он говорил, будто не встречал
человека, менее способного на мошенничество. В чем-чем, а уж в
человеческом характере отец... - Капитан оборвал свою речь, потому что
Нейпир громко рассмеялся.
- Ты меня агитируешь, Вэнс? Какая разница, куда лететь, раз
вероятность найти то, что надо, везде одинаково ничтожна?
Досада Гарамонда сменилась облегчением. Подойдя к письменному столу,
он выдвинул ящик и вынул четыре большие фотогравюры, изображавшие
сероватые поверхности с металлическим отливом и разбросанными по ним
темными пятнышками. Расположение пятен наводило на мысль о созвездиях, а
их размытость и зернистость фона свидетельствовала о том, что кадры
реконструированы с помощью компьютера.
Ведь подлинные карты звездного неба, снимки которых хранил Гарамонд,
давным-давно уничтожил пожар. "Не простой пожар, - подумал он. - Пожар,
отнявший у землян соседей".
Люди открыли Саганию в эпоху ранних исследовательских полетов.
Планета обращалась вокруг звезды, удаленной от Солнца меньше, чем на сто
световых лет. Именитые теоретики на основе статистических расчетов
утверждали, будто среднее расстояние между техническими цивилизациями
должно быть вчетверо большим. Еще более удивительным казалось совпадение
во времени. По геологическим меркам период зарождения и развития разумной
жизни на Сагании и на Земле - все равно, что час в жизни человека. И все
же этот "час" на одной планете частично перекрыл тот же "час" на другой.
Вопреки любым законам вероятности, цивилизации людей и саганцев
существовали одновременно и в пределах досягаемости. Родное светило
саганцев можно было наблюдать в ночном небе Земли невооруженным глазом.
Развитие обеих цивилизаций шло по пути применения машин и достигло уровня
овладения ядерной энергией. Оба мира стремились к освоению космоса и
планировали постройку звездолетов. Их солнца мерцали в черноте
пространства, словно трепещущее пламя свечи в далеком окне. Саганцы
неизбежно должны были когда-нибудь встретиться с людьми.
Но кто-то ошибся. Случилось это, когда земляне основали первые
государства Междуречья. Неважно, по чьей вине - зарвавшихся политиков или
недобросовестных ученых - наступила роковая развязка. Неуправляемая
ядерная реакция затопила Саганию океаном белого пламени. Планета потеряла
атмосферу, и жизнь на ней пресеклась.

Понаехавшим семь тысяч лет спустя землянам-археологам удалось
выяснить немногое. Существа, достигшие наивысшего расцвета, уничтожили все
следы своего обитания на планете. А то, что осталось и было обнаружено с
помощью электронного зондирования, относилось к более древней и не столь
высокоразвитой культуре. Среди найденных предметов искусственного
происхождения попалось несколько фрагментов изображения звездного неба.
Довольно точных, хотя некоторые исследователи обратили внимание на один из
участков карты, где была отмечена несуществующая звезда.
- Это самый ранний фрагмент, - сказал Гарамонд, выкладывая на стол
первый снимок, и ткнул пальцем в туманное пятнышко. - А это звезда,
которую мы окрестили в честь Пенгелли. Вот вторая карта, датированная
более поздним периодом. Как видишь, через пять веков никакой звезды
Пенгелли уже нет. Напрашивается вывод, что звезда за этот промежуток
каким-то образом исчезла.
- Ее могли пропустить по ошибке, - подсказал старпом, поняв, что его
капитан хочет вновь перебрать все доводы "за" и "против".
- Исключено, поскольку у нас есть еще более поздняя карта того же
участка, сделанная тоже спустя несколько столетий, и звезда здесь также
отсутствует. Кроме того, ее не видно в современные телескопы.
- Что доказывает ее гибель.
- Такое объяснение напрашивается в первую очередь. Короткая яркая
вспышка, медленное угасание - один из вариантов звездной эволюции. Однако
у нас есть снимок четвертой карты, найденной доктором Пенгелли. Здесь, как
видишь, наша звезда появилась снова.
- Что свидетельствует о более древнем происхождении четвертой карты
по сравнению со второй и третьей.
- Пенгелли утверждал, будто откопал ее в самом верхнем культурном
слое, то есть, она - самая поздняя.
- Что наводит на подозрение в недобросовестности доктора. - Нейпир
постучал толстым пальцем по глянцевым отпечаткам. - Ученые, Вэнс, тоже
люди и во все времена не гнушались фальсификаций. Помнится, я читал, как
несколько веков назад разразился грандиозный скандал из-за раскопок на
Крите. Археологи зачастую...
- Да-да, намеренно устраивают шумиху. Только Пенгелли шумиха не
сулила никакой выгоды, ему было незачем лгать. Лично я верю, что эта карта
составлена всего за десять лет перед Великим взрывом, уже в саганскую
космическую эру. - В голосе Гарамонда крепла убежденность, не
поколебленная давно выдвинутыми возражениями. - Но заметь: на последней
карте звезда Пенгелли изображена не просто точкой. Она заключена, если
приглядеться, в какой-то еле различимый кружок.
Нейпир пожал плечами и, наконец, принялся за виски.
- Видимо, карта отмечала положение всех, в том числе и погасших,
звезд.
- Возможно. Звучит довольно правдоподобно. Только я готов поспорить,
что саганская космическая техника была гораздо более совершенной, чем
принято считать, и что кружком звезда Пенгелли обведена неспроста. Мне
кажется, она представляла для саганцев какую-то особую ценность. Например,
тем, что они открыли возле нее обитаемую планету.
- После того, как солнце погасло, планета не могла остаться
обитаемой.
- Разумеется. Но на ней могли остаться какие-то сооружения, подземные
укрытия, да мало ли что еще? Хотя бы другие карты звездного неба. -
Внезапно Гарамонд будто услышал себя со стороны и осознал всю шаткость
логических построений. Он непроизвольно оглянулся на дверь, за которой
спали Эйлин с Крисом.
Чуткий, как-всегда, Нейпир не спешил с ответом, и оба астронавта
долго пили в молчании. По каюте плавали декоративные объемные фигуры,
создаваемые стереоустановкой. Они пересекались, проникали друг в друга и
сливались в случайные разноцветные узоры. Изменчивые отражения словно
оживили золотую улитку на столе Гарамонда.
- Не найдено ни единого саганского звездолета.
- Это не означает, что их не было. Мы искали только около сожженной
планеты. - Снова наступило молчание. Цветные полупрозрачные призмы,
похожие на невесомое желе, продолжали дрейфовать по комнате.
Нейпир покончил со своим коктейлем и встал, чтобы наполнить стакан.
- Ты уже приводил все эти доводы, пытаясь отстоять свою точку зрения.
Почему же Разведывательный корпус не согласился с ними?
- Давай говорить начистоту. Неужели ты до сих пор веришь, будто
"Старфлайт" заинтересован в открытии обитаемых миров?
- Хм...
- Он заполучил Терранову и распродает ее клочками по гектару, словно
какой-нибудь Лонг-Айленд в незапамятном прошлом. "Старфлайт" -
единственный владелец космолетов, а на Земле людям стало уже совсем
невмоготу, поэтому многие готовы полжизни вкалывать на корпорацию, лишь бы
заработать на билет, и хоть вторую половину провести сносно, возделывая
собственный участок. Такое положение дел устраивает "Старфлайт" по всем
статьям, и новые планеты для него нежелательны. Потому-то, Клифф, в
Разведкорпусе так мало исследовательских судов.
- Однако...
- Погоди, я не договорил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27