Он проживет ровно столько, сколько прожил Харальд
Линдстром, и ни дня сверх того.
Закончив, она вызвала своего врача.
- Гибель капитана Гарамонда вызвала нервное расстройство у миссис
Гарамонд. Введите ей успокоительное.
Эйлин собиралась закричать, но многоопытный врач так ловко прижал
мини-инъектор к ее запястью, что даже Кристофер ничего не заметил. Доза
быстродействующего наркотика мгновенно впиталась в кожу, и лишенная воли
Эйлин покорно двинулась туда, куда ей показали.
Оставшись в одиночестве, Элизабет Линдстром долго смотрела сквозь
стеклянную стену на простиравшиеся к западу луга и в первый раз за целый
год почувствовала себя счастливой. Она улыбалась.
13
Конструкция "Биссендорфа" оказалась настолько прочной, а
приготовления столь тщательными, что, миновав Окно, Гарамонд потерял лишь
десятую часть экипажа.
Перед проходом сквозь игольное ушко и мужчин, и женщин разбили на
бригады. Одни монтировали и сваривали части спроектированной на компьютере
конструкции. Она должна была перераспределить ударную нагрузку, придав
корпусу дополнительную жесткость. Другие бригады до самых последних минут
работали на внешней обшивке, крепя к ней сотни вспомогательных анодов -
массивные пластины из высокочистого металла, которые будут полностью
уничтожены, когда корабль в короне молний болидом протаранит атмосферу.
Мощнейший выстрел электронной пушки пробил тоннель, и "Биссендорф"
нырнул в Окно. Бомбардируемые ионами аноды испарились, сделав свое дело,
хотя удар все равно оказался настолько сильным, что смял обшивку: местами
корпус сдавило на целые метры. Но шпангоуты и продольные ребра жесткости
выдержали испытание. "Биссендорф", разбитый на автономные отсеки, остался
цел, герметичность переборок не нарушилась, никто не погиб от
декомпрессии.
Команда надела скафандры первичной защиты, пропитанные солями
металлов, которые при включенном на предельную мощность демпфирующем поле
смягчали действие перегрузок. Правда, поле-ограничитель привело к гибели
людей в серьезно пострадавших отсеках, так как, предотвращая запредельную
перегрузку, электродвижущие силы индуцировали недопустимо сильный разогрев
в человеческих тканях, и кровь свертывалась. Впрочем, не будь смягчающего
поля, перегрузки убили бы всех.
Но лихорадочная подготовка и предпринятые меры только отсрочили бы
гибель корабля, не будь столь экзотических свойств среды и условий внутри
самого Орбитсвиля. "Биссендорф" удалось посадить без дополнительных увечий
и людских потерь.
Одно стало теперь невозможным - заставить его взлететь. Сгорели все
наружные устройства и датчики, было выведено из строя большинство
приборов.
Правда, электронный хронометр пока действовал. Он сообщил, что полет
от момента прорыва сквозь Окно до окончательной посадки на склоне холма
далеко-далеко от Бичхэд-Сити длился пять дней. Желающие с помощью
карманных калькуляторов за несколько секунд узнали, что пройденное
расстояние превысило пятнадцать миллионов километров.
В немыслимом масштабе Орбитсвиля этот прыжок вполне отвечал понятию
бесконечно малой величины: бросок камня из пращи, стрела, пролетевшая над
лугом. Но для оставшегося в живых экипажа такое расстояние было
немыслимым. Чтобы преодолеть его и пешком вернуться в Бичхэд-Сити,
понадобилось бы свыше тысячи лет.
Конечно, пустив в дело материалы и ресурсы "Биссендорфа", можно
построить несколько десятков машин, однако тогда нужно тащить с собой
ремонтную мастерскую, станки для изготовления запасных частей... Такой
караван не способен совершить грандиозный переход.
Кроме того, ни люди, ни компьютеры не знали направления. Грубое
вычисление азимута по углу к небесным ребрам не имело практической
ценности. Ведь ошибка всего в один градус привела бы к отклонению на сотни
тысяч километров.
Дни прибывали. Утратив гражданство Обоих Миров, звездные скитальцы
похоронили погибших и начали робко познавать радости новой жизни на полной
неброского очарования земле, прогретой неподвижным солнцем.
Гарамонд вспомнил строки:
...И в тихий, ясный полдень
без конца,
Там, где Земля - далекий
свет звезды,
Найдут покой страдавшие
сердца.
14
- Мы возвращаемся, - бесстрастно объявил капитан.
Он оглядел, подчиненных, следя за выражением их лиц. На одних
читалось нескрываемое изумление, на других - замешательство.
Сердце Гарамонда сжималось при виде бесформенной туши "Биссендорфа",
косо распластанной на склоне. Капитан никак не мог привыкнуть к
противоестественному зрелищу поверженного звездолета. На равнине гоняли
мяч полуголые фигурки, вечно полуденное солнце отражалось в темно-синих
водах круглых озер.
Гарамонд решил, что его слова растворились без остатка в бесконечном
зеленом просторе, не успев достичь ушей спутников, и хотел повторить свое
предложение.
- Далековато, черт возьми, - наконец нарушил затянувшуюся паузу
старпом.
- Построим самолеты.
О'Хейган издал предупреждающее "кх-м".
- Я думал об этом, Вэнс. Нам, конечно, хватит неповрежденного
оборудования, а в электронной энциклопедии предостаточно чертежей для
постройки сносных дозвуковых летательных аппаратов. Но уж больно велико
расстояние. Сколько продержатся ваши самолеты, три-четыре года? И где
взять столько топлива? Не говоря о том, что придется тащить с собой запас
деталей и ремонтного оборудования. Он посмотрел на остальных, словно
говоря: мол когда имеешь дело с дилетантом, приходится снисходить до
элементарных объяснений.
Гарамонд усмехнулся.
- Сказав, что мы возвращаемся, я имел в виду не всю команду, а только
тех, у кого хватит решимости на эту попытку. Пускай наберется хотя бы
дюжина человек.
- Однако...
- Построив эскадрилью, допустим, десяток самолетов, мы под завязку
загрузим их запасными частями и всем прочим. Когда по пути к Бичхэд-Сити
один из них будет выходить из строя, мы станем снимать с него все лучшее и
переставлять на другие машины.
- Все равно, нет никакой гарантии, что хотя бы одна доберется до
цели.
- Но вероятность есть.
- Боюсь, что нет, - печальнее, чем всегда, ответил О'Хейган. - Вы
забываете о направлении. Отправляться, не вычислив точного азимута -
гиблая затея.
- Вот это для меня проще простого, - ответил капитан с загадочной
улыбкой. Он отдавал себе отчет в том, что необычные обстоятельства
последнего полета могли сломать привычный стереотип отношений капитана с
экипажем, поэтому нужно было восстановить свой авторитет без помощи знаков
различия и прочих внешних атрибутов власти.
- Интересно.
- За меня эту работу выполнит научный персонал. Помните старую
поговорку: "Несолидно гавкать, коли есть собака"? - Гарамонд с вызовом
оглядел присутствующих и удовлетворенно улыбнулся. Сэмми Ямото, Моррисон
со Шнайдером, Дениз Серра восприняли его слова именно так, как он
рассчитывал. Глаза их уже затуманились мыслью, скептики мгновенно
превратились в охотников.
- А мы с тобой, пока они мозгуют, отдельно потолкуем с инженерами, -
обратился капитан к Нейпиру. - Корабль придется резать, иначе не добраться
до технических палуб и мастерских, а тем временем будут готовы чертежи и
сборочный конвейер.
Гарамонд встал с травы и направился к пластиковой хижине-времянке, в
которой оборудовал себе нечто вроде кабинета. Догнавший его Нейпир сухо
покашливал на ходу.
- Давненько у нас не было чахотки, - с насмешливым сочувствием
заметил капитан.
- По-моему, Вэнс, ты слишком скор на решения. Думаешь только о
железках.
- Сформулируй свои соображения поконкретнее, Клифф.
- Многие уже заработали синдром Орбитсвиля. Им справедливо кажется,
что возвращение в Бичхэд-Сити невозможно, а кто-то не видит в нем нужды.
Им, должно быть, неясно, почему нельзя основать колонию здесь.
"Биссендорф" стал бы на первое время источником необходимого сырья и
материалов.
Гарамонд остановился, глядя на кладбище, отмеченное общим серебристым
крестом.
- Резонно. Но я никого не собираюсь гнать силком. Кто захочет,
останется. Полетят только добровольцы.
- А если их окажется меньше, чем ты рассчитываешь?
- У многих наверняка есть причины вернуться.
- Но ведь речь идет не о возвращении. Ты предлагаешь им на выбор:
остаться здесь или застрять незнамо где с группой в десяток спутников и
очень ограниченными ресурсами. Смогут ли они основать там жизнеспособные
общины?
- На каждом самолете будет "железная корова" и небольшая установка
для производства пластмасс.
- И чертова уйма других проблем.
- Кроме того, я гарантирую сразу по прибытии немедленную отправку
спасательной экспедиции.
- Если доберешься сам. И о каких гарантиях может идти речь? В
Бичхэд-Сити - твои враги.
На лицо Гарамонда набежала тень.
- А ты сам, Клифф? Со мной или останешься?
- Спрашиваешь! Я всего-навсего пытаюсь заставить тебя понять: имеется
кое-что поважнее удачного технического решения.
- Я давно это понял, но вряд ли у кого есть такие же проблемы, как у
меня. Не технические, а личные.
- У других тоже есть дети и жены, к которым им хотелось бы вернуться,
- утешил его Клифф.
- В том-то и дело. У других - есть, у меня - нет.
- Но... А как же Эйлин? Крис?
- Сколько, по-твоему, времени им было отпущено после моего
исчезновения? Неважно, живя или умер. Неделя? День?
В душе Гарамонда бушевали горе и гнев. Но он взял себя в руки:
- Я обязан вернуться. Чтобы убить Лиз Линдстром.
Конструкция и оборудование "Биссендорфа" предусматривали аварийную
посадку, но, приземляясь, он летел поперек вектора поля тяготения, поэтому
теперь лежал на боку. Внутренняя же планировка была рассчитана на
положение, когда внутри есть "верх" и "низ". При полете "верхом" был нос,
а "низом" - корма, люди перемещались по уровням-отсекам, как по этажам.
Теперь лежачее положение корабля крайне затрудняло доступ к нужным отсекам
и помещениям.
Вооружившись валентными резаками, самодельными кранами и лебедками,
бригада рабочих принялась расчленять звездолет на отдельные блоки, которые
затем переворачивали в вертикальное положение и отправляли к подножию
холма. Работа осложнялась необходимостью разъединять и вновь сращивать
электрокабели, но не прошло и недели, как весь средний цилиндр
"Биссендорфа" превратился в ряд приземистых, округлых или клиновидных
секций. Каждую снабдили пластиковой крышей, соединили кабелем с
энергетической установкой на земле или внутри корабля, а весь комплекс
сооружений на скорую руку окружили палатками и пластмассовыми навесами.
Вскоре место приземления напоминало военный лагерь.
Гарамонд приказал привести в порядок сначала монтажное и ремонтное
оборудование, которое собирался использовать для строительства своей
эскадрильи. Дело двигалось быстро и недавно еще голая лужайка превратилась
в сборочную линию будущих крылатых машин.
Снятый с "Биссендорфа" бортовой компьютер рекомендовал отказаться от
самолетов с идеально обтекаемой обшивкой, предложив каркас, обтянутый
материей или пластмассой, по технологии эпохи братьев Райт. Это позволило
направить усилия технологов и инженеров на создание десятка особенно
важных для каждого самолета деталей из самого пригодного сплава, а
лазерные станки за один день вырезали из свежеотлитых болванок. Обшивку
крыльев и фюзеляжей нарезали их из корабельной мебели, в качестве моторов
использовали первичные магнитно-импульсные двигатели, которых хватило на
девять самолетов - по два на каждый летательный аппарат плюс три
резервных.
Гарамонд сидел у своей палатки и в одиночестве пил виски, когда
услышал приближающиеся шаги. Под беззвездно-полосатым куполом Орбитсвиля
никогда не бывало кромешной тьмы, поэтому капитан узнал изящную фигурку
Дениз Серра. Досада на непрошенного гостя сразу улетучилась, но Гарамонд
не поднялся навстречу девушке.
Дениз подошла к палатке, молча постояла и так же молча села на траву.
- Напиваться бесполезно. По-моему, виски не меняет настроения, а лишь
усиливает тоску.
- А мне, наоборот, помогает.
- Я никогда не научусь пить. Особенно это бертоново зелье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Линдстром, и ни дня сверх того.
Закончив, она вызвала своего врача.
- Гибель капитана Гарамонда вызвала нервное расстройство у миссис
Гарамонд. Введите ей успокоительное.
Эйлин собиралась закричать, но многоопытный врач так ловко прижал
мини-инъектор к ее запястью, что даже Кристофер ничего не заметил. Доза
быстродействующего наркотика мгновенно впиталась в кожу, и лишенная воли
Эйлин покорно двинулась туда, куда ей показали.
Оставшись в одиночестве, Элизабет Линдстром долго смотрела сквозь
стеклянную стену на простиравшиеся к западу луга и в первый раз за целый
год почувствовала себя счастливой. Она улыбалась.
13
Конструкция "Биссендорфа" оказалась настолько прочной, а
приготовления столь тщательными, что, миновав Окно, Гарамонд потерял лишь
десятую часть экипажа.
Перед проходом сквозь игольное ушко и мужчин, и женщин разбили на
бригады. Одни монтировали и сваривали части спроектированной на компьютере
конструкции. Она должна была перераспределить ударную нагрузку, придав
корпусу дополнительную жесткость. Другие бригады до самых последних минут
работали на внешней обшивке, крепя к ней сотни вспомогательных анодов -
массивные пластины из высокочистого металла, которые будут полностью
уничтожены, когда корабль в короне молний болидом протаранит атмосферу.
Мощнейший выстрел электронной пушки пробил тоннель, и "Биссендорф"
нырнул в Окно. Бомбардируемые ионами аноды испарились, сделав свое дело,
хотя удар все равно оказался настолько сильным, что смял обшивку: местами
корпус сдавило на целые метры. Но шпангоуты и продольные ребра жесткости
выдержали испытание. "Биссендорф", разбитый на автономные отсеки, остался
цел, герметичность переборок не нарушилась, никто не погиб от
декомпрессии.
Команда надела скафандры первичной защиты, пропитанные солями
металлов, которые при включенном на предельную мощность демпфирующем поле
смягчали действие перегрузок. Правда, поле-ограничитель привело к гибели
людей в серьезно пострадавших отсеках, так как, предотвращая запредельную
перегрузку, электродвижущие силы индуцировали недопустимо сильный разогрев
в человеческих тканях, и кровь свертывалась. Впрочем, не будь смягчающего
поля, перегрузки убили бы всех.
Но лихорадочная подготовка и предпринятые меры только отсрочили бы
гибель корабля, не будь столь экзотических свойств среды и условий внутри
самого Орбитсвиля. "Биссендорф" удалось посадить без дополнительных увечий
и людских потерь.
Одно стало теперь невозможным - заставить его взлететь. Сгорели все
наружные устройства и датчики, было выведено из строя большинство
приборов.
Правда, электронный хронометр пока действовал. Он сообщил, что полет
от момента прорыва сквозь Окно до окончательной посадки на склоне холма
далеко-далеко от Бичхэд-Сити длился пять дней. Желающие с помощью
карманных калькуляторов за несколько секунд узнали, что пройденное
расстояние превысило пятнадцать миллионов километров.
В немыслимом масштабе Орбитсвиля этот прыжок вполне отвечал понятию
бесконечно малой величины: бросок камня из пращи, стрела, пролетевшая над
лугом. Но для оставшегося в живых экипажа такое расстояние было
немыслимым. Чтобы преодолеть его и пешком вернуться в Бичхэд-Сити,
понадобилось бы свыше тысячи лет.
Конечно, пустив в дело материалы и ресурсы "Биссендорфа", можно
построить несколько десятков машин, однако тогда нужно тащить с собой
ремонтную мастерскую, станки для изготовления запасных частей... Такой
караван не способен совершить грандиозный переход.
Кроме того, ни люди, ни компьютеры не знали направления. Грубое
вычисление азимута по углу к небесным ребрам не имело практической
ценности. Ведь ошибка всего в один градус привела бы к отклонению на сотни
тысяч километров.
Дни прибывали. Утратив гражданство Обоих Миров, звездные скитальцы
похоронили погибших и начали робко познавать радости новой жизни на полной
неброского очарования земле, прогретой неподвижным солнцем.
Гарамонд вспомнил строки:
...И в тихий, ясный полдень
без конца,
Там, где Земля - далекий
свет звезды,
Найдут покой страдавшие
сердца.
14
- Мы возвращаемся, - бесстрастно объявил капитан.
Он оглядел, подчиненных, следя за выражением их лиц. На одних
читалось нескрываемое изумление, на других - замешательство.
Сердце Гарамонда сжималось при виде бесформенной туши "Биссендорфа",
косо распластанной на склоне. Капитан никак не мог привыкнуть к
противоестественному зрелищу поверженного звездолета. На равнине гоняли
мяч полуголые фигурки, вечно полуденное солнце отражалось в темно-синих
водах круглых озер.
Гарамонд решил, что его слова растворились без остатка в бесконечном
зеленом просторе, не успев достичь ушей спутников, и хотел повторить свое
предложение.
- Далековато, черт возьми, - наконец нарушил затянувшуюся паузу
старпом.
- Построим самолеты.
О'Хейган издал предупреждающее "кх-м".
- Я думал об этом, Вэнс. Нам, конечно, хватит неповрежденного
оборудования, а в электронной энциклопедии предостаточно чертежей для
постройки сносных дозвуковых летательных аппаратов. Но уж больно велико
расстояние. Сколько продержатся ваши самолеты, три-четыре года? И где
взять столько топлива? Не говоря о том, что придется тащить с собой запас
деталей и ремонтного оборудования. Он посмотрел на остальных, словно
говоря: мол когда имеешь дело с дилетантом, приходится снисходить до
элементарных объяснений.
Гарамонд усмехнулся.
- Сказав, что мы возвращаемся, я имел в виду не всю команду, а только
тех, у кого хватит решимости на эту попытку. Пускай наберется хотя бы
дюжина человек.
- Однако...
- Построив эскадрилью, допустим, десяток самолетов, мы под завязку
загрузим их запасными частями и всем прочим. Когда по пути к Бичхэд-Сити
один из них будет выходить из строя, мы станем снимать с него все лучшее и
переставлять на другие машины.
- Все равно, нет никакой гарантии, что хотя бы одна доберется до
цели.
- Но вероятность есть.
- Боюсь, что нет, - печальнее, чем всегда, ответил О'Хейган. - Вы
забываете о направлении. Отправляться, не вычислив точного азимута -
гиблая затея.
- Вот это для меня проще простого, - ответил капитан с загадочной
улыбкой. Он отдавал себе отчет в том, что необычные обстоятельства
последнего полета могли сломать привычный стереотип отношений капитана с
экипажем, поэтому нужно было восстановить свой авторитет без помощи знаков
различия и прочих внешних атрибутов власти.
- Интересно.
- За меня эту работу выполнит научный персонал. Помните старую
поговорку: "Несолидно гавкать, коли есть собака"? - Гарамонд с вызовом
оглядел присутствующих и удовлетворенно улыбнулся. Сэмми Ямото, Моррисон
со Шнайдером, Дениз Серра восприняли его слова именно так, как он
рассчитывал. Глаза их уже затуманились мыслью, скептики мгновенно
превратились в охотников.
- А мы с тобой, пока они мозгуют, отдельно потолкуем с инженерами, -
обратился капитан к Нейпиру. - Корабль придется резать, иначе не добраться
до технических палуб и мастерских, а тем временем будут готовы чертежи и
сборочный конвейер.
Гарамонд встал с травы и направился к пластиковой хижине-времянке, в
которой оборудовал себе нечто вроде кабинета. Догнавший его Нейпир сухо
покашливал на ходу.
- Давненько у нас не было чахотки, - с насмешливым сочувствием
заметил капитан.
- По-моему, Вэнс, ты слишком скор на решения. Думаешь только о
железках.
- Сформулируй свои соображения поконкретнее, Клифф.
- Многие уже заработали синдром Орбитсвиля. Им справедливо кажется,
что возвращение в Бичхэд-Сити невозможно, а кто-то не видит в нем нужды.
Им, должно быть, неясно, почему нельзя основать колонию здесь.
"Биссендорф" стал бы на первое время источником необходимого сырья и
материалов.
Гарамонд остановился, глядя на кладбище, отмеченное общим серебристым
крестом.
- Резонно. Но я никого не собираюсь гнать силком. Кто захочет,
останется. Полетят только добровольцы.
- А если их окажется меньше, чем ты рассчитываешь?
- У многих наверняка есть причины вернуться.
- Но ведь речь идет не о возвращении. Ты предлагаешь им на выбор:
остаться здесь или застрять незнамо где с группой в десяток спутников и
очень ограниченными ресурсами. Смогут ли они основать там жизнеспособные
общины?
- На каждом самолете будет "железная корова" и небольшая установка
для производства пластмасс.
- И чертова уйма других проблем.
- Кроме того, я гарантирую сразу по прибытии немедленную отправку
спасательной экспедиции.
- Если доберешься сам. И о каких гарантиях может идти речь? В
Бичхэд-Сити - твои враги.
На лицо Гарамонда набежала тень.
- А ты сам, Клифф? Со мной или останешься?
- Спрашиваешь! Я всего-навсего пытаюсь заставить тебя понять: имеется
кое-что поважнее удачного технического решения.
- Я давно это понял, но вряд ли у кого есть такие же проблемы, как у
меня. Не технические, а личные.
- У других тоже есть дети и жены, к которым им хотелось бы вернуться,
- утешил его Клифф.
- В том-то и дело. У других - есть, у меня - нет.
- Но... А как же Эйлин? Крис?
- Сколько, по-твоему, времени им было отпущено после моего
исчезновения? Неважно, живя или умер. Неделя? День?
В душе Гарамонда бушевали горе и гнев. Но он взял себя в руки:
- Я обязан вернуться. Чтобы убить Лиз Линдстром.
Конструкция и оборудование "Биссендорфа" предусматривали аварийную
посадку, но, приземляясь, он летел поперек вектора поля тяготения, поэтому
теперь лежал на боку. Внутренняя же планировка была рассчитана на
положение, когда внутри есть "верх" и "низ". При полете "верхом" был нос,
а "низом" - корма, люди перемещались по уровням-отсекам, как по этажам.
Теперь лежачее положение корабля крайне затрудняло доступ к нужным отсекам
и помещениям.
Вооружившись валентными резаками, самодельными кранами и лебедками,
бригада рабочих принялась расчленять звездолет на отдельные блоки, которые
затем переворачивали в вертикальное положение и отправляли к подножию
холма. Работа осложнялась необходимостью разъединять и вновь сращивать
электрокабели, но не прошло и недели, как весь средний цилиндр
"Биссендорфа" превратился в ряд приземистых, округлых или клиновидных
секций. Каждую снабдили пластиковой крышей, соединили кабелем с
энергетической установкой на земле или внутри корабля, а весь комплекс
сооружений на скорую руку окружили палатками и пластмассовыми навесами.
Вскоре место приземления напоминало военный лагерь.
Гарамонд приказал привести в порядок сначала монтажное и ремонтное
оборудование, которое собирался использовать для строительства своей
эскадрильи. Дело двигалось быстро и недавно еще голая лужайка превратилась
в сборочную линию будущих крылатых машин.
Снятый с "Биссендорфа" бортовой компьютер рекомендовал отказаться от
самолетов с идеально обтекаемой обшивкой, предложив каркас, обтянутый
материей или пластмассой, по технологии эпохи братьев Райт. Это позволило
направить усилия технологов и инженеров на создание десятка особенно
важных для каждого самолета деталей из самого пригодного сплава, а
лазерные станки за один день вырезали из свежеотлитых болванок. Обшивку
крыльев и фюзеляжей нарезали их из корабельной мебели, в качестве моторов
использовали первичные магнитно-импульсные двигатели, которых хватило на
девять самолетов - по два на каждый летательный аппарат плюс три
резервных.
Гарамонд сидел у своей палатки и в одиночестве пил виски, когда
услышал приближающиеся шаги. Под беззвездно-полосатым куполом Орбитсвиля
никогда не бывало кромешной тьмы, поэтому капитан узнал изящную фигурку
Дениз Серра. Досада на непрошенного гостя сразу улетучилась, но Гарамонд
не поднялся навстречу девушке.
Дениз подошла к палатке, молча постояла и так же молча села на траву.
- Напиваться бесполезно. По-моему, виски не меняет настроения, а лишь
усиливает тоску.
- А мне, наоборот, помогает.
- Я никогда не научусь пить. Особенно это бертоново зелье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27