Голубое небо почернело, и через мгновение на зачарованного Мирра уже смотрели колючие, враждебные звезды.
Корабль летел с такой скоростью, что можно было заметить, как звезды меняют свой цвет. Завороженный этим зрелищем, Мирр наблюдал, как яркие точки проплывают мимо, — чтобы произвести такой эффект, пришло ему в голову, корабль должен мчаться, как вампир из преисподней. Он не имел ни малейшего представления, куда направляется. То, что он еще раз успешно вырвался из лап оскаров, явно имевших на него зуб, было, конечно, здорово, но теперь ему угрожала новая опасность: навеки затеряться в бездонном космосе. Мирр уже почти уверил себя, что судьба никогда не оставит его в покое и что, сколько бы катастроф он ни избежал, впереди его ждет новая, не менее разрушительная.
— Вот так! — горестно сказал Мирр. — В чем смысл моей борьбы? Остается одно — сидеть неподвижно и ждать следующего несчастья, а уж оно наверняка окажется самым несчастным из всех несчастий!
— Вперед, и только вперед! — запричитал он, распаляясь, — далеко за пределы нашей галактики… и всех прочих галактик! Я превзойду скорость лентяя-света на позолоченных смехом крыльях! А какие удивительные картины предстанут перед моими глазами, прежде чем смерть закроет их навсегда! Туманности, извивающиеся в утонченной пытке зачатия мира, космические маяки сверхновых, целые вселенные, похожие на запутавшихся в тончайшей серебристой сетке светлячков.
Весьма довольный собой, Мирр скрестил на груди руки, откинулся на спинку кресла и приготовился к вечности. Единение его с космосом длилось примерно секунд десять, потом ему стало скучно, потом — страшно.
— К черту светлячков и серебристые сетки! Я хочу домой!!!
Он подбежал к прозрачной стене и принялся шарить по ней глазами, как будто то, что он оказался на пару шагов ближе, могло помочь ему определить, где же Солнце. Но даже совсем ошалев от горя, он быстро понял, что надежда его напрасна — перед кораблем мерцали мириады звезд, рассыпанных в таком беспорядке, что он вряд ли смог бы дважды указать на одну и ту же. Только мощный компьютер способен решать проблемы астронавигации, решил Мирр… и в этот момент иголочки, коловшие его мозг раньше, вернулись с новой силой, вызвав в нем странное чувство облегчения. Как будто ослабили какой-то жгут, но возобновившийся поток был менее материален, чем кровь, и состоял в основном из эфемерной мешанины ассоциаций, идей и образов.
«Неужели возвращается память? — подумал Мирр, вновь усаживаясь перед пультом управления. — Приходилось ли мне раньше управлять таким кораблем?»
Он принялся более тщательно изучать различные панели, и на этот раз заметил, что они сформированы логическими группами. Рядом с двумя рядами тумблеров, которыми он так лихо щелкнул в первом приступе супервосприятия, было указано, что они включают прогрев передатчика и позволяют стартовать на ручном управлении. Потом Мирр заметил отдельный модуль с клавиатурой, маркированный как АСМН. Молясь, чтобы эта аббревиатура расшифровывалась как «Автоматический Селектор Места Назначения», он набил на клавиатуре З-Е-М-Л-Я и был мгновенно вознагражден поворотом звездного поля — доказательством того, что корабль изменил курс.
В самом центре прозрачной стены замигал красный кружок. Он помечал одну из немногих крохотных областей абсолютной тьмы, и Мирр догадался. Солнце так далеко, что свет его не в силах проделать такое путешествие. Но через некоторое время в центре кружка появилась искорка света и начала расти.
Удовлетворенный тем, что жизнь меняется к лучшему, Мирр продолжил изучение других модулей и скоро обнаружил один, именуемый «Автоматическая посадка», который избавил его от тревог о том, как безопасно посадить звездолет Приободренный успехом и растущим чувством уверенности в своих способностях, он включил музыку. Первая запись выдала оркестровку пьесы Сибелиуса, громовые каденции которой были, очевидно, призваны создать у пассажиров настроение, соответствующее ощущению космического полета.
Мирр поудобнее устроился на мягких подушках. Намерения у него были самые простые — отдохнуть. Теперь, когда он снова полностью уверился в будущем благоденствии, ему захотелось еще разок позволить своей душе объединиться с космосом и — чтобы добавить визуального гарнирчика к размышлениям — он щелкнул тумблером, управляющим прозрачностью остальных стен рубки. Но, как это часто бывает с театральными жестами, порыв этот оказался серьезной ошибкой и разрушил гармонию его разума.
Всего в нескольких шагах справа от него, отражая телами красные и зеленые вспышки бортовых огней, к внешней поверхности звездолета прилепились два оскара.
«Я убил их! — твердил про себя потерявший способность соображать Мирр. — Я выволок их в межзвездное пространство и прикончил!»
Страх ненадолго отпустил, но тут же вернулся, умноженный в десять раз: загадочные существа все еще двигались!
Ничуть не смущенные тем обстоятельством, что находятся в глубочайшем вакууме, оскары небрежно держались за корпус одной рукой, другой указывая друг другу на различные звездные достопримечательности, словно туристы на прогулке. Мирр, окаменев, смотрел на них. Время от времени кто-нибудь из оскаров поворачивал свои рубиновые глаза в направлении Мирра, но похоже было, что они не видят его. Наверное, решил Мирр, прозрачность стен — односторонняя.
Теперь Мирр в полной мере осознал, какие именно силы ополчились против него. Жизнь его была почти непереносимо трудной и без оскаров, гоняющихся за ним сквозь время и пространство, и вот он узнал, что его противники — существа неуничтожимые, способные выжить в любых условиях. Мирр совершенно не представлял, что же такого мог он натворить, но это только добавляло ему страданий. Он спрятал лицо в ладонях и всерьез задумался, не положить ли конец этой дикой охоте, направив звездолет в какую-нибудь звезду. Это было бы быстрым, чистым решением всех его проблем, но — кристаллик обиды образовался и начал расти в центре бушевавшего в его котелке урагана — неужели часы пробили одиннадцатый раз? После всего, что он испытал за последний месяц, неужели позволит он двум металлизированным кретинам помешать ему узнать свое прошлое?
Он поднял голову, расправил плечи, и занялся анализом сложившейся ситуации. Несомненно, в данный момент оскары находились внутри поля, генерируемого передатчиками звездолета, поэтому и передвигаются в космосе вместе с ним. Райан объяснил ему, что звездолет можно считать находящимся в покое, несмотря на то, что он развивает огромную эффективную скорость. Однако Мирр был совершенно уверен в том, что яростное ускорение «обычного» космического полета наверняка избавит его от непрошенных наездников.
Цель звездолета — Солнце — уже ярко сверкала на переднем экране, когда Мирр вновь обратил свое внимание на пульт управления, и скоро нашел панель, проименованную как ДОП.АТ.ДВ., и уверенно определил, что это — набор приборов управления полетом на атомной тяге в случае отказа передатчиков. Пальцы Мирра безошибочно опустились на рукоятки селектора высоты и миниатюрный штурвал, и тут он окончательно уверился в том, что управлял звездолетами в прошлой жизни и в состоянии заставить свой корабль выполнить любой маневр.
Победоносно похмыкивая, он отключил передатчик, и корабль, который до этого двигался со скоростью миллион километров в секунду, остановился. Так как он не обладал инерцией, пассажиры абсолютно ничего не заметили.
Быстрый взгляд подтвердил, что ничего не подозревающие оскары спокойно держатся за корпус кончиками пальцев. Гримаса злобного веселья исказила лицо Мирра, когда он приготовился запустить корабль в режиме полного нормального ускорения. Он прикоснулся к стартовой кнопке и… веселье его сменилось отчаянием: он обнаружил, что не может заставить палец надавить на вогнутый диск. Какие только команды ни отдавал он пальцу, как ни угрожал, тот отказывался подчиняться!
— Но это же сумасшествие! — произнес он вслух, сверля палец-диссидент прокурорским взглядом. — Они ведь даже не люди! Они чудовища!
«Многие говорят, что ты сам — чудовище, — донесся до Мирра воображаемый ответ пальца, — но разве тебе понравится затеряться в космосе?»
— Слушай меня, костяная башка! — не сдавался Мирр. — Эти монстры забавляются, скармливая раненых землян ручным коврам-самолетам!
— Об этом ты знаешь только от Динкля, и с другой стороны, когда это два зла давали при сложении добро? Нет, ты не можешь обречь их на такую страшную судьбу!
— Ладно, ладно! — Мирр бросил на ослушника последний злобный взгляд и отомстил ему, засунув себе в нос.
Левой рукой он включил передатчики, и корабль запрыгал к Земле со скоростью несколько сот световых лет в час, а вместе с ним помчались и оскары, отражавшие массивными торсами красные и зеленые вспышки.
Мирр всмотрелся в передний экран и заметил, что Солнце превратилось уже в сверкающий диск, и диск этот отплывает к границе красного, мерцающего круга — верный признак того, что корабль нацеливается на Землю. Время, отпущенное на решение проблемы оскаров, истекло. Стоит кораблю приземлиться, как они тут же разнесут дверь на атомы и доберутся, наконец, до своей жертвы.
Как бы иллюстрируя бедственное положение Мирра, в кружке мишени возник голубоватый полумесяц — несомненно, Земля. Из-за ее плеча выглядывала верная спутница — Луна. На пульте зажегся сигнал, настойчиво рекомендующий Мирру ввести координаты точки приземления в бортовой компьютер или садиться на ручном управлении.
Некоторое время сбитый с толку Мирр тупо вглядывался в голубые просторы родной планеты, и цвет этот родил в его мозгу сногсшибательную идею.
Взяв управление на себя, он ввел корабль в атмосферу и направил к центральной части Тихого океана. Спуск прошел спокойно, и у Мирра было достаточно времени, чтобы выбрать подходящее место для разгрузки. Наконец он нашел группу маленьких атоллов, остановил корабль в воздухе примерно в сотне метров над одной из лагун, и — глубоко вздохнув для успокоения нервов — отключил передатчики.
Корабль начал падать, как кусок свинца. Мирр отсчитал две секунды и врубил атомный двигатель. Эффект был поистине драматичным. Когда включились ускорители, корабль лязгнул, словно налетев на что-то, и Мирр, напряженно сидевший на самом краешке командирского кресла, рухнул на колени, стукнувшись челюстью о пульт. Ощупывая чуть не выскочившую из суставов челюсть, он глянул налево, и величайшая непередаваемая радость поборола даже боль — оскары исчезли.
Атомные ускорители властно толкали корабль вверх, и все его сочленения громко протестовали. Мирр включил передатчики, прекратив тем самым страдания стального исполина, и развернул корабль так, чтобы медленно пройти над лагуной. Поверхность ее все еще волновалась, но Мирр все прекрасно видел сквозь чистейшую воду. Оскары стояли на дне лагуны, на глубине примерно десяти метров. Заметив корабль, они подняли головы и, как показалось Мирру, воздели вверх угрожающе сжатые кулаки.
— И вам того же самого, ребятки! — крикнул он. — Берегитесь ржавчины!
Удовлетворив таким образом свое тщеславие, Мирр поднял корабль высоко в полуденное небо и взял курс на Портербург, вроде бы как родной его город. В кораблях старого типа навигационные трудности такого маневра могли бы оказаться непреодолимыми, но Мирр просто вывел звездолет на орбитальную высоту — заняло это всего десяток секунд — и все западное побережье Северной Америки оказалось перед ним, как на ладони. Он быстро отыскал устье реки Колумбии в средних широтах узкой Республики Калифонады, простиравшейся от Мексики до Аляски. Линия терминатора уже надвигалась с востока, и Мирр понял, что в Портербурге и Форт-Экклсе короткий зимний день близится к концу.
Его прошлое «я» пребывало сейчас именно там, готовясь нести тяжкий скорбный груз на призывной пункт Легиона, и холодные как лед невидимые пальцы прошлись по позвоночнику Мирра. У него мелькнула даже мысль, что уж он-то не собирается вступать в Легион и, следовательно, не нуждается теперь ни в каких воспоминаниях. Мудрейшим шагом будет забиться в какую-нибудь дыру, и пусть его прошлое, со всеми грехами и преступлениями, остается тайной. Погоняв эту мыслишку по извилинам, он в конце концов отрицательно покачал головой и резко бросил корабль вниз. Неподвластный инерционным и аэродинамическим эффектам, звездолет уже через двадцать секунд достиг окрестностей Портербурга.
Когда на переднем экране появились серебристые кубики городских зданий, Мирру пришло в голову, что теперь он виноват еще и в краже звездолета и, вероятнее всего, будет арестован, если попытается приземлится в любом гражданском или военном космопорте. Мгновенно изменив планы, он перелетел Портербург километров на сорок, выбрав для посадки заснеженную лужайку вблизи какого-то поселка, но скрытую от него грядой невысоких холмов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Корабль летел с такой скоростью, что можно было заметить, как звезды меняют свой цвет. Завороженный этим зрелищем, Мирр наблюдал, как яркие точки проплывают мимо, — чтобы произвести такой эффект, пришло ему в голову, корабль должен мчаться, как вампир из преисподней. Он не имел ни малейшего представления, куда направляется. То, что он еще раз успешно вырвался из лап оскаров, явно имевших на него зуб, было, конечно, здорово, но теперь ему угрожала новая опасность: навеки затеряться в бездонном космосе. Мирр уже почти уверил себя, что судьба никогда не оставит его в покое и что, сколько бы катастроф он ни избежал, впереди его ждет новая, не менее разрушительная.
— Вот так! — горестно сказал Мирр. — В чем смысл моей борьбы? Остается одно — сидеть неподвижно и ждать следующего несчастья, а уж оно наверняка окажется самым несчастным из всех несчастий!
— Вперед, и только вперед! — запричитал он, распаляясь, — далеко за пределы нашей галактики… и всех прочих галактик! Я превзойду скорость лентяя-света на позолоченных смехом крыльях! А какие удивительные картины предстанут перед моими глазами, прежде чем смерть закроет их навсегда! Туманности, извивающиеся в утонченной пытке зачатия мира, космические маяки сверхновых, целые вселенные, похожие на запутавшихся в тончайшей серебристой сетке светлячков.
Весьма довольный собой, Мирр скрестил на груди руки, откинулся на спинку кресла и приготовился к вечности. Единение его с космосом длилось примерно секунд десять, потом ему стало скучно, потом — страшно.
— К черту светлячков и серебристые сетки! Я хочу домой!!!
Он подбежал к прозрачной стене и принялся шарить по ней глазами, как будто то, что он оказался на пару шагов ближе, могло помочь ему определить, где же Солнце. Но даже совсем ошалев от горя, он быстро понял, что надежда его напрасна — перед кораблем мерцали мириады звезд, рассыпанных в таком беспорядке, что он вряд ли смог бы дважды указать на одну и ту же. Только мощный компьютер способен решать проблемы астронавигации, решил Мирр… и в этот момент иголочки, коловшие его мозг раньше, вернулись с новой силой, вызвав в нем странное чувство облегчения. Как будто ослабили какой-то жгут, но возобновившийся поток был менее материален, чем кровь, и состоял в основном из эфемерной мешанины ассоциаций, идей и образов.
«Неужели возвращается память? — подумал Мирр, вновь усаживаясь перед пультом управления. — Приходилось ли мне раньше управлять таким кораблем?»
Он принялся более тщательно изучать различные панели, и на этот раз заметил, что они сформированы логическими группами. Рядом с двумя рядами тумблеров, которыми он так лихо щелкнул в первом приступе супервосприятия, было указано, что они включают прогрев передатчика и позволяют стартовать на ручном управлении. Потом Мирр заметил отдельный модуль с клавиатурой, маркированный как АСМН. Молясь, чтобы эта аббревиатура расшифровывалась как «Автоматический Селектор Места Назначения», он набил на клавиатуре З-Е-М-Л-Я и был мгновенно вознагражден поворотом звездного поля — доказательством того, что корабль изменил курс.
В самом центре прозрачной стены замигал красный кружок. Он помечал одну из немногих крохотных областей абсолютной тьмы, и Мирр догадался. Солнце так далеко, что свет его не в силах проделать такое путешествие. Но через некоторое время в центре кружка появилась искорка света и начала расти.
Удовлетворенный тем, что жизнь меняется к лучшему, Мирр продолжил изучение других модулей и скоро обнаружил один, именуемый «Автоматическая посадка», который избавил его от тревог о том, как безопасно посадить звездолет Приободренный успехом и растущим чувством уверенности в своих способностях, он включил музыку. Первая запись выдала оркестровку пьесы Сибелиуса, громовые каденции которой были, очевидно, призваны создать у пассажиров настроение, соответствующее ощущению космического полета.
Мирр поудобнее устроился на мягких подушках. Намерения у него были самые простые — отдохнуть. Теперь, когда он снова полностью уверился в будущем благоденствии, ему захотелось еще разок позволить своей душе объединиться с космосом и — чтобы добавить визуального гарнирчика к размышлениям — он щелкнул тумблером, управляющим прозрачностью остальных стен рубки. Но, как это часто бывает с театральными жестами, порыв этот оказался серьезной ошибкой и разрушил гармонию его разума.
Всего в нескольких шагах справа от него, отражая телами красные и зеленые вспышки бортовых огней, к внешней поверхности звездолета прилепились два оскара.
«Я убил их! — твердил про себя потерявший способность соображать Мирр. — Я выволок их в межзвездное пространство и прикончил!»
Страх ненадолго отпустил, но тут же вернулся, умноженный в десять раз: загадочные существа все еще двигались!
Ничуть не смущенные тем обстоятельством, что находятся в глубочайшем вакууме, оскары небрежно держались за корпус одной рукой, другой указывая друг другу на различные звездные достопримечательности, словно туристы на прогулке. Мирр, окаменев, смотрел на них. Время от времени кто-нибудь из оскаров поворачивал свои рубиновые глаза в направлении Мирра, но похоже было, что они не видят его. Наверное, решил Мирр, прозрачность стен — односторонняя.
Теперь Мирр в полной мере осознал, какие именно силы ополчились против него. Жизнь его была почти непереносимо трудной и без оскаров, гоняющихся за ним сквозь время и пространство, и вот он узнал, что его противники — существа неуничтожимые, способные выжить в любых условиях. Мирр совершенно не представлял, что же такого мог он натворить, но это только добавляло ему страданий. Он спрятал лицо в ладонях и всерьез задумался, не положить ли конец этой дикой охоте, направив звездолет в какую-нибудь звезду. Это было бы быстрым, чистым решением всех его проблем, но — кристаллик обиды образовался и начал расти в центре бушевавшего в его котелке урагана — неужели часы пробили одиннадцатый раз? После всего, что он испытал за последний месяц, неужели позволит он двум металлизированным кретинам помешать ему узнать свое прошлое?
Он поднял голову, расправил плечи, и занялся анализом сложившейся ситуации. Несомненно, в данный момент оскары находились внутри поля, генерируемого передатчиками звездолета, поэтому и передвигаются в космосе вместе с ним. Райан объяснил ему, что звездолет можно считать находящимся в покое, несмотря на то, что он развивает огромную эффективную скорость. Однако Мирр был совершенно уверен в том, что яростное ускорение «обычного» космического полета наверняка избавит его от непрошенных наездников.
Цель звездолета — Солнце — уже ярко сверкала на переднем экране, когда Мирр вновь обратил свое внимание на пульт управления, и скоро нашел панель, проименованную как ДОП.АТ.ДВ., и уверенно определил, что это — набор приборов управления полетом на атомной тяге в случае отказа передатчиков. Пальцы Мирра безошибочно опустились на рукоятки селектора высоты и миниатюрный штурвал, и тут он окончательно уверился в том, что управлял звездолетами в прошлой жизни и в состоянии заставить свой корабль выполнить любой маневр.
Победоносно похмыкивая, он отключил передатчик, и корабль, который до этого двигался со скоростью миллион километров в секунду, остановился. Так как он не обладал инерцией, пассажиры абсолютно ничего не заметили.
Быстрый взгляд подтвердил, что ничего не подозревающие оскары спокойно держатся за корпус кончиками пальцев. Гримаса злобного веселья исказила лицо Мирра, когда он приготовился запустить корабль в режиме полного нормального ускорения. Он прикоснулся к стартовой кнопке и… веселье его сменилось отчаянием: он обнаружил, что не может заставить палец надавить на вогнутый диск. Какие только команды ни отдавал он пальцу, как ни угрожал, тот отказывался подчиняться!
— Но это же сумасшествие! — произнес он вслух, сверля палец-диссидент прокурорским взглядом. — Они ведь даже не люди! Они чудовища!
«Многие говорят, что ты сам — чудовище, — донесся до Мирра воображаемый ответ пальца, — но разве тебе понравится затеряться в космосе?»
— Слушай меня, костяная башка! — не сдавался Мирр. — Эти монстры забавляются, скармливая раненых землян ручным коврам-самолетам!
— Об этом ты знаешь только от Динкля, и с другой стороны, когда это два зла давали при сложении добро? Нет, ты не можешь обречь их на такую страшную судьбу!
— Ладно, ладно! — Мирр бросил на ослушника последний злобный взгляд и отомстил ему, засунув себе в нос.
Левой рукой он включил передатчики, и корабль запрыгал к Земле со скоростью несколько сот световых лет в час, а вместе с ним помчались и оскары, отражавшие массивными торсами красные и зеленые вспышки.
Мирр всмотрелся в передний экран и заметил, что Солнце превратилось уже в сверкающий диск, и диск этот отплывает к границе красного, мерцающего круга — верный признак того, что корабль нацеливается на Землю. Время, отпущенное на решение проблемы оскаров, истекло. Стоит кораблю приземлиться, как они тут же разнесут дверь на атомы и доберутся, наконец, до своей жертвы.
Как бы иллюстрируя бедственное положение Мирра, в кружке мишени возник голубоватый полумесяц — несомненно, Земля. Из-за ее плеча выглядывала верная спутница — Луна. На пульте зажегся сигнал, настойчиво рекомендующий Мирру ввести координаты точки приземления в бортовой компьютер или садиться на ручном управлении.
Некоторое время сбитый с толку Мирр тупо вглядывался в голубые просторы родной планеты, и цвет этот родил в его мозгу сногсшибательную идею.
Взяв управление на себя, он ввел корабль в атмосферу и направил к центральной части Тихого океана. Спуск прошел спокойно, и у Мирра было достаточно времени, чтобы выбрать подходящее место для разгрузки. Наконец он нашел группу маленьких атоллов, остановил корабль в воздухе примерно в сотне метров над одной из лагун, и — глубоко вздохнув для успокоения нервов — отключил передатчики.
Корабль начал падать, как кусок свинца. Мирр отсчитал две секунды и врубил атомный двигатель. Эффект был поистине драматичным. Когда включились ускорители, корабль лязгнул, словно налетев на что-то, и Мирр, напряженно сидевший на самом краешке командирского кресла, рухнул на колени, стукнувшись челюстью о пульт. Ощупывая чуть не выскочившую из суставов челюсть, он глянул налево, и величайшая непередаваемая радость поборола даже боль — оскары исчезли.
Атомные ускорители властно толкали корабль вверх, и все его сочленения громко протестовали. Мирр включил передатчики, прекратив тем самым страдания стального исполина, и развернул корабль так, чтобы медленно пройти над лагуной. Поверхность ее все еще волновалась, но Мирр все прекрасно видел сквозь чистейшую воду. Оскары стояли на дне лагуны, на глубине примерно десяти метров. Заметив корабль, они подняли головы и, как показалось Мирру, воздели вверх угрожающе сжатые кулаки.
— И вам того же самого, ребятки! — крикнул он. — Берегитесь ржавчины!
Удовлетворив таким образом свое тщеславие, Мирр поднял корабль высоко в полуденное небо и взял курс на Портербург, вроде бы как родной его город. В кораблях старого типа навигационные трудности такого маневра могли бы оказаться непреодолимыми, но Мирр просто вывел звездолет на орбитальную высоту — заняло это всего десяток секунд — и все западное побережье Северной Америки оказалось перед ним, как на ладони. Он быстро отыскал устье реки Колумбии в средних широтах узкой Республики Калифонады, простиравшейся от Мексики до Аляски. Линия терминатора уже надвигалась с востока, и Мирр понял, что в Портербурге и Форт-Экклсе короткий зимний день близится к концу.
Его прошлое «я» пребывало сейчас именно там, готовясь нести тяжкий скорбный груз на призывной пункт Легиона, и холодные как лед невидимые пальцы прошлись по позвоночнику Мирра. У него мелькнула даже мысль, что уж он-то не собирается вступать в Легион и, следовательно, не нуждается теперь ни в каких воспоминаниях. Мудрейшим шагом будет забиться в какую-нибудь дыру, и пусть его прошлое, со всеми грехами и преступлениями, остается тайной. Погоняв эту мыслишку по извилинам, он в конце концов отрицательно покачал головой и резко бросил корабль вниз. Неподвластный инерционным и аэродинамическим эффектам, звездолет уже через двадцать секунд достиг окрестностей Портербурга.
Когда на переднем экране появились серебристые кубики городских зданий, Мирру пришло в голову, что теперь он виноват еще и в краже звездолета и, вероятнее всего, будет арестован, если попытается приземлится в любом гражданском или военном космопорте. Мгновенно изменив планы, он перелетел Портербург километров на сорок, выбрав для посадки заснеженную лужайку вблизи какого-то поселка, но скрытую от него грядой невысоких холмов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22