Пожалуй, не самый подходящий момент для того, чтобы сообщать: если все пойдет по плану, Джейкобу снова предстоит еще до конца вечера отправиться на мороз.
Вычислительная машина в точности соответствовала рисунку Хелен Солборн. Рикер попросил начать демонстрацию как можно скорее после обеда — «Поскольку сегодня вечером у меня имеется в Абботсбери дело, не терпящее отлагательств».
Два лакея, кряхтя от натуги, внесли в столовую тяжелый прямоугольный ящик и установили его на всеобщее обозрение под руководством Антона Рикера, который суетился вокруг, как наседка над яйцами, и раз двадцать повторил, что машину ни за что нельзя ронять.
Покончив с установкой, профессор призвал аудиторию обратить внимание на устройство для ввода цифр. Крышка ящика, в три фута длиной и два шириной, была сделана из дерева и покрыта черным лаком. На ней выделялись два ряда по девять рычагов в каждом. Еще один дополнительный ряд позволял определить собственно математическую операцию. Все рычажки торчали вверх, образуя ручки, а, кроме того, уходили под поверхность — их металлические стержни отчетливо просматривались сквозь прозрачные стеклянные стенки машины. Для большей наглядности Рикер перевел рычажок в одно из десяти возможных положений. При этом соответствующая медная ручка на двух шарнирах вдавилась в матовое основание прибора. Это основание было около фута глубиной, и каждый стерженек легко входил в отдельную прорезь на верхней поверхности внутреннего ящичка.
Кроме того, в основании машины, не выше шести дюймов над землей, располагалась и еще одна прорезь, узкая, около двух дюймов длиной. Из нее торчала полоска картона или твердой бумаги.
Тому, кто вводил цифры, предлагалось стоять или сидеть на низеньком табурете перед машиной.
— Например, возьмем такую задачку, — заявил Рикер, показав, как пользоваться прибором. Он установил рычажок верхнего ряда на цифру 2, нижнего — на цифру 3, а из ряда для операций выбрал тот, что обозначал умножение. Длинные костлявые пальцы так и летали над панелями, он действовал, почти не глядя. Секунд через двадцать — то есть после паузы достаточно долгой, чтобы публика успела прийти в нетерпение, — от основания машины послышалось какое-то щелканье, и из боковой щели высунулась картонная полоска. Рикер вынул ее и показал зрителям.
Джейкоб Поул взял у него карточку и посмотрел на отпечатанную цифру.
— Шесть, — прочитал он. — Дважды три. Гм-гм.
— Не впечатляет? — приподнял черные брови Рикер. — Согласен. Любой из нас может проделать то же самое без малейшего труда, верно? Но пожалуйста, подойдите и сядьте.
Поул неохотно позволил усадить себя на табурет.
— А теперь наберите число вот здесь. — Рикер показал на верхний ряд рычажков. — Любое число, на ваше усмотрение, до девяти знаков.
После секундного размышления полковник передвинул рычажки, выставив четыре-три-два-один.
— Замечательно. А теперь — второе число в нижнем ряду.
— Один-два-три-четыре. Годится?
— Вполне. Продолжайте. Теперь задайте операцию.
— Умножить?
— Если хотите — конечно. Двигайте рычаг.
Раздался скрежет металла по металлу, и рычажок операций встал на новое положение. На этот раз тишина длилась менее десяти секунд. В основании машины что-то защелкало, и в прорезь высунулась новая полоска.
Демонстративно ни к чему не прикасаясь, Рикер показал на нее.
— Оторвите.
Поул повиновался и, нахмурившись, уставился на ряд цифр.
— Полковник Поул, прочтите, что там написано.
— Пять-три-три-два-один-один-четыре. Но, черт возьми, откуда мне знать, правильно ли это?
— Можете мне поверить, полковник, правильно. — Похоже, ничуть не сомневаясь в себе, Рикер повернулся к Дарвину. — Доктор, возможно, вы тоже хотели бы сами поэкспериментировать?
Тот и так уже топтался возле машины, точно ребенок, которому не разрешают дотронуться до новой игрушки, и жадно кивнул в ответ.
Поул встал и удалился в уголок, все еще хмурясь на зажатую в руке полоску с числом. Дарвин занял его место — внушительное седалище свисало по краям табуретки — и принялся неторопливо исследовать каждую деталь механизма по очереди. Особое внимание он обращал на длину пауз, следовавших за вводом каждой новой задачи. Выползающие полоски с ответами также удостаивались его самого пристального осмотра.
— Все правильно! — Поул вернулся из своего уголка, где что-то сосредоточенно черкал на листочке бумаги. — Черт побери, я проверил сам, вручную, — все до последней цифры абсолютно верно. Профессор, это потрясающе!
— Не удивительнее было бы, полковник Поул, если бы все цифры оказались правильны, а вот в последнюю вкралась бы ошибка?
— Но как, во имя всего святого, она это проделывает? Рикер снисходительно улыбнулся.
— А это, сэр, останется моей тайной. Позвольте сказать лишь, что ни один часовой мастер в Европе — да что там, во всем мире! — не в состоянии сконструировать ничего подобного. — Он снова повернулся к Дарвину. — Хозяева дома уже неоднократно наблюдали машину в действии. У вас есть какие-нибудь вопросы?
Доктор покачал головой.
— Тогда, с вашего позволения… — Профессор подозвал ждущих наготове лакеев. — Возьмите аппарат и отнесите в мою двуколку — только поосторожнее. — Он перевел взгляд на Солборнов и их гостей. — Как только вычислительная машина будет в целости и сохранности доставлена домой, мне надо тотчас ехать в Абботсбери. Прошу прощения, что не мог остаться дольше.
Тяжелый механизм стащили вниз по лестнице и бережно загрузили в стоящую перед крыльцом двуколку Рикера. Профессор попрощался с вышедшим его проводить Дарвином и укатил. Доктор нахмурился, провожая легкий экипаж взглядом и прислушиваясь к затихающему стуку копыт по гравию. Густой предвечерний туман рассеялся, сменившись легкой и призрачной дымкой, что налетала с моря в порывах ветерка и тотчас же уносилась прочь.
Когда доктор вернулся в столовую, Солборн уже нетерпеливо поджидал в дверях.
— Ну?
— Где ваша сестра?
— Ушла к себе, скорее всего уже не выйдет. Ссылается на усталость. Как насчет Рикера?
— Я с вами согласен. Он не тот, за кого себя выдает.
— Вы хотите сказать, он… он…
— Нет, я не имею в виду, что он вампир. Такие типы, как Рикер, явление куда более заурядное и, возможно, куда более опасное.
— Но моя сестра! Вы не заметили, как она переменилась, когда он был здесь? Глаз с него не сводила, за весь вечер слова не вымолвила.
— Необходимости говорить не было. Все уже условленно заранее. Можете одеться потеплее и через пять минут выйти к парадной двери?
— Конечно. Только зачем?
Пропустив вопрос мимо ушей, Дарвин направился к Поулу. Тот сидел, куря трубку, поплевывая в огонь и снова и снова разглядывая цифры, отпечатанные вычислительной машиной Рикера.
— Эй, Джейкоб, очнитесь. Наши вечерние труды еще не закончены.
— А?
— Увидите. Оденьтесь как можно теплее. Через пять минут встречаемся у парадного входа.
— А?
— Идем выслеживать вампира. Что же еще?
— Идем… куда? — Подпрыгнув на месте, Поул выронил трубку. — Мои пистолеты…
— Думаю, они вам не понадобятся. — Дарвин уже спускался по лестнице в холл, где на вешалке из оленьих рогов висели его плащ и широкополая шляпа. Обернувшись к другу, доктор жизнерадостно прибавил: — Ну сами посудите, что может пистолет против вампира?
Ньюландс стоял почти у самого края косы, которая в том месте уже превратилась в высокий отвесный утес. Внизу шумело море. Дальше, к югу, линия берега изгибалась внутрь полуострова. Пройдя пятьдесят футов, трое охотников за вампирами оказались на площадке, откуда открывался отличный вид на башню, где находились покои Хелен. За ней, почти невидимые, темнели очертания центральной части дома и северной башни.
Дарвин призвал своих спутников остановиться. Солборн обвел взглядом сумрачный безмолвный горизонт.
— И что теперь? Ничего не видно.
— Возможно, придется слегка подождать. Смотрите вон туда. — Мясистый палец Дарвина указывал на южную башню, где на белом камне темным пятном смутно вырисовывалось верхнее окно.
Том Солборн нахмурился, а Поул положил руку на один из двух заткнутых за пояс пистолетов. Так легко было вообразить черную фигуру, нависающую над занавешенным окном или ползущую вверх по гладкой стене. Пусть легенды и гласят, что свинцовая пуля от вампира не спасает, попробовать все-таки стоило.
Ожидание растянулось на добрых двадцать минут. Холодало, всех троих начала пробирать дрожь. Еще несколько минут — и безмолвие ночи нарушил резкий треск, доносящийся из верхнего этажа белой башни.
— Уже скоро, — выдохнул Дарвин.
— Где же, где? — Солборн осматривал башню сверху донизу. — Что это? И как оно проникнет внутрь?
— Не внутрь. — Словам доктора аккомпанировал новый звук — на сей раз жужжание наматываемого на ворот шнура, — Не внутрь. Наружу.
Внезапно тяжелые занавеси окна разъехались в стороны, и на море упал луч света, слабый и неясный в туманной дымке, что по-прежнему вилась над берегом. Примерно через двадцать секунд занавеси задвинулись, и луч исчез, но еще полминуты спустя появился снова.
— Теперь. — Дарвин уже бросился назад к дому. — Пока Хелен занята. Скорее.
Остальные поспешили за ним через парадный вход и дальше вверх по левой лестнице. Проходя мимо спальни ошарашенной их внезапным появлением Джоан Роулэнд, доктор на секунду задержался, чтобы прижать палец к губам.
— Теперь потише. — Он медленно и осторожно начал приоткрывать дверь в южную башню. — Я заранее удостоверился, что замка тут нет, но любой шум нас выдаст. Держитесь ближе к стене.
Совет оказался кстати. Трое заговорщиков в полной тьме поднимались по спиральной лестнице. Вверх через гостиную и кабинет, вверх через пустую спальню. Наконец они оказались на последнем пролете, ведущем в гардеробную. Дарвин чуть помедлил перед закрытой дверью, а затем быстрым движением распахнул ее настежь. Солборн с Поулом ворвались в комнату вслед за ним.
Гардеробная явилась их взглядам смешением света и тени. Яркие вертикальные полосы обрамляли прямоугольники непроглядной тьмы. Но стоило доктору решительно ухватить одну из черных фигур и развернуть ее, как та превратилась в высокое зеркало. Двенадцать зеркал были специальным образом расставлены так, чтобы улавливать свет четырех массивных ламп и отражать его единым лучом.
Хелен Солборн скорчилась на полу перед окном. На звук открываемой двери она повернулась, выронив шнур, которым открывала и закрывала занавески. Дарвин шагнул вперед, подобрал шнур и резко задвинул тяжелые шторы.
Хелен так и осталась стоять на коленях. Лицо ее побледнело и исказилось. Девушка не произнесла ни слова, но отшатнулась в испуге, когда Поул обвиняюще завопил:
— Вредительство! Богом клянусь, вредительство! Вы заманиваете корабли, чтобы они разбивались о скалы! Обманываете моряков ложными огнями! Ей-ей, ни за что бы не поверил, если б не видел своими собственными глазами.
— И не верьте. — Дарвин затушил три лампы, оставив гореть только одну, и повернулся к Томасу Солборну, так и стоящему в дверях с открытым ртом. — А вот и ваше пропадающее масло. Скажите, за последние несколько месяцев у этих берегов терпели крушение корабли?
Солборн покачал головой, ошалело глядя на сестру.
— Выходит, Джейкоб, вредительство тут ни при чем, — продолжал доктор. — Как и вампиры. Нет, тут дело может обернуться гораздо серьезнее. Это сигналы — свет усиливается посредством отражающих поверхностей. Должен сделать вам комплимент, мисс Солборн, вы мастерски овладели искусством коллимации и фокусировки света. — Он обвел рукой расставленные зеркала. — Но теперь все закончено. Быть может, в таком случае нам стоит последовать совету барда: «Давайте сядем на пол и припомним предания о смерти королей»?
— Да нет же! В наши намерения вовсе не входило никаких смертей! — Голубые глаза девушки широко распахнулись. — Вы все знаете. Как? Откуда? Вы же только сегодня приехали. Кто вам сказал? И что вам сказали?
— Никто мне ничего не говорил. Все открылось не из одного какого-то конкретного крупного события, а из постепенного накопления множества мелких. Теперь же необходимо, чтобы и ваш брат все узнал. — Дарвин сделал паузу; Хелен молчала, и он продолжил: — Полноте, Хелен Солборн, будет гораздо лучше, если он услышит правду именно от вас.
Она покачала головой и обернулась к брату.
— Нет? Очень хорошо. — Дарвин отставил три зеркала, придвинул стоявшие за ними кресла и жестом предложил всем остальным садиться. — Похоже, придется начинать мне. Вы же, мисс Солборн, можете поправить меня, если сочтете необходимым.
Ваш брат обратился ко мне, тревожась исключительно о вашем здоровье. Он боялся, что вы попали под чье-то дурное влияние. Должен признать, первое выдвинутое мной предположение оказалось таким же необоснованным, как и его версия о бессмертных чудовищах Трансильвании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45