– А какое это имеет значение? Будем просто жить и ждать…
– Пытаться увидеть дорогу впереди себя, – сказал ей Дайен. – Просто жить. Надеяться на что-то в будущем. А что я буду делать? Прислуживать кому-то за столом? Продавать компьютерные игры? И чтобы при этом меня никто не узнал? Ты просишь меня о добровольном изгнании, жить в постоянном страхе, жить снова без имени… – Он покачал головой. – Ты забыла, Камила, что я уже прошел через все это. До семнадцати лет я жил в убежище. Не хочу возвращаться к этому. И не хочу, чтобы мой сын вырос в изгнании.
Камила казалась огорченной, но не сдавалась.
– Но ведь продлится такая жизнь недолго, совсем недолго…
– Камила, – тихо сказал он, беря ее за руку. – Не пытайся заглядывать в будущее, потому что такого будущего для меня нет. Я – король. Когда архиепископ возложил на мою голову корону и вложил мне в руку скипетр, я взял на себя ответственность за судьбы и жизнь своих подданных. Я не могу просто так бежать и бросить их на произвол судьбы. Что я скажу тогда людям? Что я бежал, когда возникла опасность, и вернулся, когда опасность миновала?
Камила хотела что-то сказать, но не решилась. Слишком уж убедительно было то, что говорил ей Дайен.
– Возврата для меня не будет, Камила. Если я откажусь от короны из страха за свою жизнь, как смогу я снова стать королем?
– По крайней мере, останешься в живых, – сказала она, не поднимая на Дайена глаз.
– В живых? – устало спросил он. – Это так важно?
– Да, важно. Что за чушь – или ты умрешь, или ты – король. Семнадцать лет ты прожил, не зная, что станешь королем, и был счастлив. Ты сам говорил мне. У тебя были книги, музыка и… те, кто тебя любил.
Она перевела дыхание и с новой силой продолжала настаивать на своем:
– Платус не хотел, чтобы ты был королем. Он хотел, чтобы ты был обыкновенным человеком, приносящим людям посильную пользу. А это в жизни самое главное. Если бы каждый простой человек уважал других людей, считался бы с их правами и чувствами, не нужны были бы никакие короли.
Да, ты был счастлив, пока не появился Дерек Саган. Он убил Платуса, а в тебе он в ту ночь убил доброту, покой, убил то, без чего не может жить обыкновенный человек.
Камила едва не разрыдалась. Дайен обнял ее и прижал к себе, а она положила голову к нему на грудь. Взгляд Дайена, однако, был устремлен не на Камилу, а куда-то вдаль, и губы его беззвучно шевелились. Саган, настроившись на восприятие мыслей Дайена, услышал не произнесенные вслух слова, слова, которые он сам сказал Дайену несколько лет назад.
«Я пришел спасти вас…»
Камила тоже угадала мысли Дайена, только не с помощью телепатического слуха, свойственного лицам Королевской крови. Камиле помогал слух, даруемый любовью.
Вдруг она отстранилась от Дайена и заглянула ему в глаза:
– Да? – тихо спросила она Дайена. – Так вот почему ты готов расстаться с жизнью?
– Что ты имеешь в виду? – спросил удивленный и встревоженный Дайен.
– Саган сказал, что ты не выдержишь испытания. Ты поверил ему, что недостоин быть королем. Ты, как и он, думаешь, что твой кузен лучше тебя, и вот ты уже готов убраться прочь и умереть! – В эту минуту Камила злилась на Дайена, потому что боялась за него.
Дайен молчал, пока Камила не сказала всего, что хотела сказать. Ее слова, кажется, заставили Дайена призадуматься.
– Может быть, ты права, – сказал он, выслушав Камилу. – Я верю тому, что говорит Саган, – повторил он, размышляя. – Он никогда не лгал мне, несмотря ни на что…
Дайен взглянул на Таска, который не то впал в дремоту, не то, наоборот, только что пробудился от сна. Дайен ушел в себя, недоступный подслушивающим его ушам, пусть даже это были уши, обладающие слухом любви. Теперь Саган не мог читать мысли короля. Оставалось лишь догадываться, о чем думает Дайен.
– Нет, Дайен, ты не можешь так думать! – воскликнула Камила, волнуясь. – Флэйм будет грозным, страшным королем, жестоким и коварным. Каким он и был сегодня. Так сказала мне Астарта. Я не хотела ей верить, но теперь я знаю, что она имела в виду.
Дайен не мог сдержать улыбки:
– Какой бы из тебя получился превосходны советник! Минуту назад мне не надо было оставаться королем, а теперь вот опять надо. Так что же мне делать? Не предложите же вы мне следовать обоим решениям сразу, моя дорогая?
– Да, конечно, я не права. Я ничего не смыслю во всей этой ужасной неразберихе, и мне не стоит пытаться поучать тебя. Я скорее помешаю, чем помогу.
Камила безнадежно вздохнула. Обхватив Дайена обеими руками и крепко прижимая его к себе, она тихо и грустно сказала:
– Я люблю тебя, и мне страшно. У нас есть шанс бежать отсюда. Давай попытаемся сделать это. Только бы вырваться, а там мы что-нибудь придумаем. Я знаю, – придумаем.
Дайен колебался, борясь с искушением.
Саган наблюдал за ним все так же терпеливо, зная, что в любой момент он может вмешаться и предотвратить столь поспешный и опрометчивый шаг. Командующий с интересом ждал, каков же будет ответ короля.
– Нет, Камила! – сказал Дайен, отбросив свои недолгие сомнения. Он принял твердое решение, но ему не хотелось убивать надежду, которой светились глаза Камилы. – Я должен остаться здесь и пройти свой путь до конца. Я должен схватить этот серебряный шар. – Дайен горько улыбнулся. – А если мне придется умереть, то я приму смерть, как подобает королю, а не от пули в спину при попытке к бегству.
Краем глаза Саган уловил какое-то движение у входа в коридор и заметил какие-то тени, промелькнувшие мимо окна, из которого он наблюдал за Дайеном. Таск, который вовсе не спал, тоже заметил что-то подозрительное. Встав со скамейки и потирая распухшую щеку, он, приволакивая ноги, подошел к Дайену.
– Тише, парень, – произнес Таск, почти не раскрывая рта, – за вами следят. – Он намекающе скосил глаза влево.
Дайен повернулся к Камиле:
– Ты…
– Нет, иди, – сказала она холодно. Испуганная, беспомощная и растерянная, Камила злилась и на себя, и на Дайена. – Я пока останусь здесь, мне нравится быть на солнце.
Она повернулась к нему спиной. Дайен, видно было, хотел что-то сказать Камиле, чем-то ее утешить или ободрить, но, сознавая, что это невозможно, ушел вместе с Таском. Так, вдвоем, они пересекли двор и скрылись во дворце.
Камила стояла, напряженно прислушиваясь к звукам их шагов. Едва лишь эти шаги затихли, она упала на скамейку и, думая, что никто ее не видит, а, может, уже и не заботясь об этом, разразилась отчаянными рыданиями, от которых содрогалось все ее тело.
Саган ждал, тихо, молча ждал в темноте. Он не был разочарован. Совсем рядом с всхлипывающей Камилой возникло серебряное сияние, Страж в серебряных доспехах охранял Камилу в ее горе.
Саган немного помедлил и покинул свой наблюдательный пост у окна, стараясь ступать неслышно, чтобы никого не потревожить.
Глава двенадцатая
Саган пришел на встречу с принцем чуть раньше времени. Флэйм, пребывающий в прекрасном настроении, сердечно приветствовал Командующего. Гарт Панта, казалось, помолодел, он поклонился Сагану тоже весьма любезно.
Встреча происходила в комнате, специально оборудованной средствами связи. Это было единственное место в крепости, где они могли быть уверены, что никто им не помешает, потому что никому – даже охранникам – не разрешалось входить в эту комнату под страхом смерти. Саган и сам впервые удостоился такой чести. Конечно, он знал, что прежде, чем допустить сюда, его подвергли тщательной проверке.
Войдя в помещение связи, Саган с интересом огляделся вокруг, что само по себе было вполне естественно. Но нельзя было выказывать слишком большого любопытства. Это могло бы вызвать определенные подозрения. Именно отсюда Гарт Панта выходил на связь с загадочными креатурами. Взгляд Сагана быстро перебегал с одного прибора на другой, с видеоэкранов на переговорные устройства, с давно устаревшего оборудования на новое. Все здесь было знакомо Сагану, ничего нового он не увидел.
Панта наблюдал за ним, и у Сагана сложилось впечатление, что проницательный старик знает, что именно он, Саган, ищет в этом помещении. Панта сложил вместе кончики своих пальцев и смотрел поверх них на Сагана, не без лукавства улыбаясь. Так улыбаются благодушные родители, глядя, как их чадо по всему дому ищет припрятанный подарок ко дню своего рождения.
«Ищи, чего хочешь. Все равно не найдешь», – означал взгляд Панты.
Саган в ответ уставился на Флэйма, как будто его как раз и искал.
– …В самом деле примечательно, – говорил в этот момент принц. – Вы видели, какое лицо было у моего кузена, когда вы чуть не волоком тащили ко мне эту его Камилу? У меня даже возникли опасения, как бы вы не зашли слишком далеко, милорд. Мне показалось, что под влиянием рыцарской атмосферы происходящего нашему кузену того и гляди взбредет в голову сорвать мой злой умысел, убив себя ради спасения возлюбленной. А это, несомненно, затруднило бы осуществление моих планов.
– Не стоило, пожалуй, опасаться этого, Ваше высочество, – сказал Саган. – Дайен не так глуп.
– Нет, конечно. Не думаю, что вы стали бы так заботиться о нем, если бы он был глуп. И должен признать, все это оправдалось чудесно. В пылу состязания он вел себя так, как вы и предсказывали. Он ослабил контроль за сохранением в тайне своих ментальных процессов, сконцентрировавшись на процессах физических. Это помогло мне быстро и легко проникнуть в его сознание и раскрыть секрет, где спрятана бомба. Наши креатуры уже отправлены туда и могу вернуться… – он вопросительно взглянул на Панту.
– Теперь уже в любой момент, Ваше высочество.
– Они доставят бомбу сюда, – сказал Флэйм, показав на мраморную подставку в центре комнаты. – Я с нетерпением жду, когда же увижу, наконец, ее. И Панта тоже. Он провел целое исследование, посвященное этой бомбе. Он не рассказывал вам об этом, милорд?
Саган этому не удивился:
– В самом деле, сэр? Вы получили необходимую информацию от коразианцев, я полагаю?
Панта утвердительно кивнул:
– А они получили ее от Абдиэля, а он, в свою очередь, от вас, милорд.
Сагану напоминание не понравилось. Панта это заметил и как будто погрустнел:
– Страшный был человек – этот Абдиэль. Не человек – дьявол. С тех пор как узнал, что его больше нет, спать стал спокойнее.
– Однако это не мешает вам использовать информацию, добытую им, независимо от того, как ему это удалось.
– Милорд, вы сами ученый и потому, уверен, согласитесь со мной, что ценной информацией нельзя пренебрегать только потому, что получена она путем, которого мы не одобряем. В конце концов, вы – особы Королевской крови, обязаны своим существованием экспериментам, которые нацисты проводили в своих концлагерях.
– И которые кому-то что-то подсказали, – заметил Саган.
Панта нахмурился, не зная, считать ли себя оскорбленным или нет. Потом – пристально глядя на Сагана – старец, по-видимому, решил, что Командующий пошутил и обижаться не стоит.
– Принимая во внимание тот путь, которым была получена эта информация, – спокойно продолжал Саган, – не боитесь ли вы, что часть ее может быть некорректной? Что я, может быть, умышленно лгал Абдиэлю?
– Этого можно было ожидать. Но с помощью моей технической экспертизы – почти ни в чем не уступающей вашей собственной, милорд, как смею надеяться, – удалось установить, что заслуживало внимания, а что – нет. Некоторых вещей коразианцы сами не способны были понять, отчего и не сумели освоить производство подобных бомб. Я раскрыл, например, механизм «вооружения киборга». Должен сказать, меня это изобретение немало позабавило. И вы, должно быть, посмеетесь тоже над нелепостью техноидиота, созданного коразианцами по этому образцу. Только одной вещи мне недостает…
– Действующей модели.
– Да. И вот теперь ее доставляют сюда. Я полагаю, вы согласитесь со мной в том, – Панта поднял вверх костлявый указательный палец, – что я мог бы и сам изобрести действующую бомбу. Я очень близок к этому. Но ее доставка сюда весьма облегчит нам задачу.
Саган пристально смотрел на старого Панту, стараясь понять, правду ли тот говорит ему. И если да, то в какой мере Панта умел скрывать свои мысли. Он уже много лет не прикасался к гемомечу. После своего исчезновения он должен был избегать этого. И у Дерека Сагана не было возможности проникнуть в сознание этого старого, опытного и осторожного человека. Но Саган предполагал, что кое-что о бомбе Панта знал, хотя, наверное, не так много, как похвалялся, иначе чем объяснить это отчаянное стремление заполучить в свои руки настоящую бомбу? Что, однако, так затрудняло все дело и порождало столь большую опасность…
Саган постарался не думать пока об этом. Он все еще чувствовал, что Флэйм зондирует его сознание: как будто электрический ток волнами почти непрерывно пробегал по всему его телу.
Во время беседы у Сагана возникло неприятное ощущение тяжести, давящей на него со всех сторон. Он объяснил это влиянием креатуров. И в то же мгновение как будто из воздуха появилась свертывающая пространство бомба, благополучно расположившись на мраморной подставке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
– Пытаться увидеть дорогу впереди себя, – сказал ей Дайен. – Просто жить. Надеяться на что-то в будущем. А что я буду делать? Прислуживать кому-то за столом? Продавать компьютерные игры? И чтобы при этом меня никто не узнал? Ты просишь меня о добровольном изгнании, жить в постоянном страхе, жить снова без имени… – Он покачал головой. – Ты забыла, Камила, что я уже прошел через все это. До семнадцати лет я жил в убежище. Не хочу возвращаться к этому. И не хочу, чтобы мой сын вырос в изгнании.
Камила казалась огорченной, но не сдавалась.
– Но ведь продлится такая жизнь недолго, совсем недолго…
– Камила, – тихо сказал он, беря ее за руку. – Не пытайся заглядывать в будущее, потому что такого будущего для меня нет. Я – король. Когда архиепископ возложил на мою голову корону и вложил мне в руку скипетр, я взял на себя ответственность за судьбы и жизнь своих подданных. Я не могу просто так бежать и бросить их на произвол судьбы. Что я скажу тогда людям? Что я бежал, когда возникла опасность, и вернулся, когда опасность миновала?
Камила хотела что-то сказать, но не решилась. Слишком уж убедительно было то, что говорил ей Дайен.
– Возврата для меня не будет, Камила. Если я откажусь от короны из страха за свою жизнь, как смогу я снова стать королем?
– По крайней мере, останешься в живых, – сказала она, не поднимая на Дайена глаз.
– В живых? – устало спросил он. – Это так важно?
– Да, важно. Что за чушь – или ты умрешь, или ты – король. Семнадцать лет ты прожил, не зная, что станешь королем, и был счастлив. Ты сам говорил мне. У тебя были книги, музыка и… те, кто тебя любил.
Она перевела дыхание и с новой силой продолжала настаивать на своем:
– Платус не хотел, чтобы ты был королем. Он хотел, чтобы ты был обыкновенным человеком, приносящим людям посильную пользу. А это в жизни самое главное. Если бы каждый простой человек уважал других людей, считался бы с их правами и чувствами, не нужны были бы никакие короли.
Да, ты был счастлив, пока не появился Дерек Саган. Он убил Платуса, а в тебе он в ту ночь убил доброту, покой, убил то, без чего не может жить обыкновенный человек.
Камила едва не разрыдалась. Дайен обнял ее и прижал к себе, а она положила голову к нему на грудь. Взгляд Дайена, однако, был устремлен не на Камилу, а куда-то вдаль, и губы его беззвучно шевелились. Саган, настроившись на восприятие мыслей Дайена, услышал не произнесенные вслух слова, слова, которые он сам сказал Дайену несколько лет назад.
«Я пришел спасти вас…»
Камила тоже угадала мысли Дайена, только не с помощью телепатического слуха, свойственного лицам Королевской крови. Камиле помогал слух, даруемый любовью.
Вдруг она отстранилась от Дайена и заглянула ему в глаза:
– Да? – тихо спросила она Дайена. – Так вот почему ты готов расстаться с жизнью?
– Что ты имеешь в виду? – спросил удивленный и встревоженный Дайен.
– Саган сказал, что ты не выдержишь испытания. Ты поверил ему, что недостоин быть королем. Ты, как и он, думаешь, что твой кузен лучше тебя, и вот ты уже готов убраться прочь и умереть! – В эту минуту Камила злилась на Дайена, потому что боялась за него.
Дайен молчал, пока Камила не сказала всего, что хотела сказать. Ее слова, кажется, заставили Дайена призадуматься.
– Может быть, ты права, – сказал он, выслушав Камилу. – Я верю тому, что говорит Саган, – повторил он, размышляя. – Он никогда не лгал мне, несмотря ни на что…
Дайен взглянул на Таска, который не то впал в дремоту, не то, наоборот, только что пробудился от сна. Дайен ушел в себя, недоступный подслушивающим его ушам, пусть даже это были уши, обладающие слухом любви. Теперь Саган не мог читать мысли короля. Оставалось лишь догадываться, о чем думает Дайен.
– Нет, Дайен, ты не можешь так думать! – воскликнула Камила, волнуясь. – Флэйм будет грозным, страшным королем, жестоким и коварным. Каким он и был сегодня. Так сказала мне Астарта. Я не хотела ей верить, но теперь я знаю, что она имела в виду.
Дайен не мог сдержать улыбки:
– Какой бы из тебя получился превосходны советник! Минуту назад мне не надо было оставаться королем, а теперь вот опять надо. Так что же мне делать? Не предложите же вы мне следовать обоим решениям сразу, моя дорогая?
– Да, конечно, я не права. Я ничего не смыслю во всей этой ужасной неразберихе, и мне не стоит пытаться поучать тебя. Я скорее помешаю, чем помогу.
Камила безнадежно вздохнула. Обхватив Дайена обеими руками и крепко прижимая его к себе, она тихо и грустно сказала:
– Я люблю тебя, и мне страшно. У нас есть шанс бежать отсюда. Давай попытаемся сделать это. Только бы вырваться, а там мы что-нибудь придумаем. Я знаю, – придумаем.
Дайен колебался, борясь с искушением.
Саган наблюдал за ним все так же терпеливо, зная, что в любой момент он может вмешаться и предотвратить столь поспешный и опрометчивый шаг. Командующий с интересом ждал, каков же будет ответ короля.
– Нет, Камила! – сказал Дайен, отбросив свои недолгие сомнения. Он принял твердое решение, но ему не хотелось убивать надежду, которой светились глаза Камилы. – Я должен остаться здесь и пройти свой путь до конца. Я должен схватить этот серебряный шар. – Дайен горько улыбнулся. – А если мне придется умереть, то я приму смерть, как подобает королю, а не от пули в спину при попытке к бегству.
Краем глаза Саган уловил какое-то движение у входа в коридор и заметил какие-то тени, промелькнувшие мимо окна, из которого он наблюдал за Дайеном. Таск, который вовсе не спал, тоже заметил что-то подозрительное. Встав со скамейки и потирая распухшую щеку, он, приволакивая ноги, подошел к Дайену.
– Тише, парень, – произнес Таск, почти не раскрывая рта, – за вами следят. – Он намекающе скосил глаза влево.
Дайен повернулся к Камиле:
– Ты…
– Нет, иди, – сказала она холодно. Испуганная, беспомощная и растерянная, Камила злилась и на себя, и на Дайена. – Я пока останусь здесь, мне нравится быть на солнце.
Она повернулась к нему спиной. Дайен, видно было, хотел что-то сказать Камиле, чем-то ее утешить или ободрить, но, сознавая, что это невозможно, ушел вместе с Таском. Так, вдвоем, они пересекли двор и скрылись во дворце.
Камила стояла, напряженно прислушиваясь к звукам их шагов. Едва лишь эти шаги затихли, она упала на скамейку и, думая, что никто ее не видит, а, может, уже и не заботясь об этом, разразилась отчаянными рыданиями, от которых содрогалось все ее тело.
Саган ждал, тихо, молча ждал в темноте. Он не был разочарован. Совсем рядом с всхлипывающей Камилой возникло серебряное сияние, Страж в серебряных доспехах охранял Камилу в ее горе.
Саган немного помедлил и покинул свой наблюдательный пост у окна, стараясь ступать неслышно, чтобы никого не потревожить.
Глава двенадцатая
Саган пришел на встречу с принцем чуть раньше времени. Флэйм, пребывающий в прекрасном настроении, сердечно приветствовал Командующего. Гарт Панта, казалось, помолодел, он поклонился Сагану тоже весьма любезно.
Встреча происходила в комнате, специально оборудованной средствами связи. Это было единственное место в крепости, где они могли быть уверены, что никто им не помешает, потому что никому – даже охранникам – не разрешалось входить в эту комнату под страхом смерти. Саган и сам впервые удостоился такой чести. Конечно, он знал, что прежде, чем допустить сюда, его подвергли тщательной проверке.
Войдя в помещение связи, Саган с интересом огляделся вокруг, что само по себе было вполне естественно. Но нельзя было выказывать слишком большого любопытства. Это могло бы вызвать определенные подозрения. Именно отсюда Гарт Панта выходил на связь с загадочными креатурами. Взгляд Сагана быстро перебегал с одного прибора на другой, с видеоэкранов на переговорные устройства, с давно устаревшего оборудования на новое. Все здесь было знакомо Сагану, ничего нового он не увидел.
Панта наблюдал за ним, и у Сагана сложилось впечатление, что проницательный старик знает, что именно он, Саган, ищет в этом помещении. Панта сложил вместе кончики своих пальцев и смотрел поверх них на Сагана, не без лукавства улыбаясь. Так улыбаются благодушные родители, глядя, как их чадо по всему дому ищет припрятанный подарок ко дню своего рождения.
«Ищи, чего хочешь. Все равно не найдешь», – означал взгляд Панты.
Саган в ответ уставился на Флэйма, как будто его как раз и искал.
– …В самом деле примечательно, – говорил в этот момент принц. – Вы видели, какое лицо было у моего кузена, когда вы чуть не волоком тащили ко мне эту его Камилу? У меня даже возникли опасения, как бы вы не зашли слишком далеко, милорд. Мне показалось, что под влиянием рыцарской атмосферы происходящего нашему кузену того и гляди взбредет в голову сорвать мой злой умысел, убив себя ради спасения возлюбленной. А это, несомненно, затруднило бы осуществление моих планов.
– Не стоило, пожалуй, опасаться этого, Ваше высочество, – сказал Саган. – Дайен не так глуп.
– Нет, конечно. Не думаю, что вы стали бы так заботиться о нем, если бы он был глуп. И должен признать, все это оправдалось чудесно. В пылу состязания он вел себя так, как вы и предсказывали. Он ослабил контроль за сохранением в тайне своих ментальных процессов, сконцентрировавшись на процессах физических. Это помогло мне быстро и легко проникнуть в его сознание и раскрыть секрет, где спрятана бомба. Наши креатуры уже отправлены туда и могу вернуться… – он вопросительно взглянул на Панту.
– Теперь уже в любой момент, Ваше высочество.
– Они доставят бомбу сюда, – сказал Флэйм, показав на мраморную подставку в центре комнаты. – Я с нетерпением жду, когда же увижу, наконец, ее. И Панта тоже. Он провел целое исследование, посвященное этой бомбе. Он не рассказывал вам об этом, милорд?
Саган этому не удивился:
– В самом деле, сэр? Вы получили необходимую информацию от коразианцев, я полагаю?
Панта утвердительно кивнул:
– А они получили ее от Абдиэля, а он, в свою очередь, от вас, милорд.
Сагану напоминание не понравилось. Панта это заметил и как будто погрустнел:
– Страшный был человек – этот Абдиэль. Не человек – дьявол. С тех пор как узнал, что его больше нет, спать стал спокойнее.
– Однако это не мешает вам использовать информацию, добытую им, независимо от того, как ему это удалось.
– Милорд, вы сами ученый и потому, уверен, согласитесь со мной, что ценной информацией нельзя пренебрегать только потому, что получена она путем, которого мы не одобряем. В конце концов, вы – особы Королевской крови, обязаны своим существованием экспериментам, которые нацисты проводили в своих концлагерях.
– И которые кому-то что-то подсказали, – заметил Саган.
Панта нахмурился, не зная, считать ли себя оскорбленным или нет. Потом – пристально глядя на Сагана – старец, по-видимому, решил, что Командующий пошутил и обижаться не стоит.
– Принимая во внимание тот путь, которым была получена эта информация, – спокойно продолжал Саган, – не боитесь ли вы, что часть ее может быть некорректной? Что я, может быть, умышленно лгал Абдиэлю?
– Этого можно было ожидать. Но с помощью моей технической экспертизы – почти ни в чем не уступающей вашей собственной, милорд, как смею надеяться, – удалось установить, что заслуживало внимания, а что – нет. Некоторых вещей коразианцы сами не способны были понять, отчего и не сумели освоить производство подобных бомб. Я раскрыл, например, механизм «вооружения киборга». Должен сказать, меня это изобретение немало позабавило. И вы, должно быть, посмеетесь тоже над нелепостью техноидиота, созданного коразианцами по этому образцу. Только одной вещи мне недостает…
– Действующей модели.
– Да. И вот теперь ее доставляют сюда. Я полагаю, вы согласитесь со мной в том, – Панта поднял вверх костлявый указательный палец, – что я мог бы и сам изобрести действующую бомбу. Я очень близок к этому. Но ее доставка сюда весьма облегчит нам задачу.
Саган пристально смотрел на старого Панту, стараясь понять, правду ли тот говорит ему. И если да, то в какой мере Панта умел скрывать свои мысли. Он уже много лет не прикасался к гемомечу. После своего исчезновения он должен был избегать этого. И у Дерека Сагана не было возможности проникнуть в сознание этого старого, опытного и осторожного человека. Но Саган предполагал, что кое-что о бомбе Панта знал, хотя, наверное, не так много, как похвалялся, иначе чем объяснить это отчаянное стремление заполучить в свои руки настоящую бомбу? Что, однако, так затрудняло все дело и порождало столь большую опасность…
Саган постарался не думать пока об этом. Он все еще чувствовал, что Флэйм зондирует его сознание: как будто электрический ток волнами почти непрерывно пробегал по всему его телу.
Во время беседы у Сагана возникло неприятное ощущение тяжести, давящей на него со всех сторон. Он объяснил это влиянием креатуров. И в то же мгновение как будто из воздуха появилась свертывающая пространство бомба, благополучно расположившись на мраморной подставке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88