Немногим удавалось превзойти Ди-Луну в поединке, и этих немногих она сразу же определяла в свою личную гвардию (женщин) или делала своими любовниками (если это были мужчины).
– Мой августейший зять, – обратилась она к Дайену, сопроводив эти слова коротким кивком головы, отчего послышалось нестройное бряцание ее стальных серег.
Никаких поклонов, никаких официальных приветствий в ответ. Выражение ее жесткого, неприветливого лица, на котором остались шрамы от полученных в сражениях ран, было непроницаемым. Дайен не мог прочесть на этом лице ничего, кроме, быть может, еле уловимого намека на ликование, триумф.
Это не предвещало ничего хорошего. «Надо быть осторожным», – подумал Дайен.
– Для меня всегда большое удовольствие говорить с вами, баронесса, – сказал он, называя ее официальный титул на ее родном языке, – но я хотел бы поговорить с Ее величеством. Она находится, я полагаю, в храме Богини. Не знаете, долго еще будут влиять на связь с вашей планетой эти солнечные помехи?
– Долго, – сказала Ди-Луна, сверкнув черными глазами. – Трудно сказать что-нибудь определенное. Наше солнце вообще нестабильное. Такие явления часто случаются, когда Богиня чем-то разгневана.
Дайен едва сдержал свою ярость. Солнце планеты Церес было спокойным светилом, насколько может быть спокойна масса раскаленного газа. Но лучше не высказывать Ди-Луне своих чувств, а то она нарочно будет поддразнивать и злить его, решил Дайен. За Ди-Луной такое водилось – это был ее излюбленный прием выводить из равновесия неосторожных оппонентов.
– Очень жаль. Большое неудобство. Как вы сами понимаете, меня весьма беспокоит безопасность и благополучие Ее величества…
– С каких это пор? – презрительно кривя губы, спросила Ди-Луна.
Дайен был задет за живое. Итак, Ди-Луна не хочет примирения. Так вот как Астарта держит свое обещание сохранять размолвку между ними в тайне. Дайену ничего не оставалось, как не подавать вида, что почувствовал яд в словах своей тещи.
– В самом деле, как эти помехи досадны, – сказал он. – Я не расслышал ваших последних слов, баронесса. Мне доставляет большое удовольствие говорить с вами, но я надеюсь, что дозвонюсь до Ее величества. Может быть, она сумеет прибыть во дворец, так как ваши каналы связи, кажется, не нарушены…
– Это невозможно, мой августейший зять. Моя дочь молится о спасении вашего брака и гибели ее соперницы.
У Дайена перехватило дыхание от боли и страха, внезапно охватившего его. «Гибель ее соперницы!» Единственной мыслью, за которую он ухватился в этот миг и которая оказалась для него точкой опоры, было – не дать этой женщине увидеть и понять, что эти жестокие слова ранили его в самое сердце.
– Я хотел бы переговорить с Астартой, – холодно и настойчиво произнес он охрипшим голосом. – С моей женой.
– Это невозможно. У вас нет жены. Вы нарушили священные обеты брака и оскорбили этим не только мою дочь, но и ее народ, ее нацию, ее Богиню. Мы считаем, что вы нарушили мир между нашими планетами и потому объявляем себя независимыми от вас и объявляем о своем намерении установить нашу собственную монархию.
– Нарушил мир? – машинально повторил Дайен, не веря собственным ушам. – И вы пошлете свой народ воевать?
– В любой момент, Ваше величество, – самодовольно улыбнулась Ди-Луна, не скрывая своего триумфа. – Но я сомневаюсь, что это необходимо. Один уже этот скандал опрокинет вас, Дайен Старфайер. Однако дело можно уладить. Надеюсь, мне удастся уговорить мою дочь все забыть и простить, если вы согласитесь на наши условия. Первое: вы объявите мою дочь королевой, да, королевой, а не супругой короля. Она на равных с вами будет править галактикой и после вашей смерти займет престол. Второе: вы объявите поклонение Богине официальной религией галактики и потребуете от всех своих подданных стать приверженцами этой религии. Третье: вы должны будете выплатить нам крупную денежную сумму – мы согласуем ее позднее – как репарацию за причиненный нам ущерб. Есть и другие требования с нашей стороны, но их мы обсудим после того, как будут выполнены главные условия.
У Дайена отлегло на душе. Он даже сумел улыбнуться – той улыбкой, которой улыбалось его отражение в зеркале.
– Эти требования невыполнимы, баронесса. Стоит вам опубликовать их, и вся остальная галактика усомнится, в своем ли вы уме. Ваш собственный народ отнесется к ним предосудительно. Вы нанесете своему народу ущерб, непредсказуемый ущерб.
Дайен успокоился, к нему вернулась способность рационально мыслить и трезво оценивать происходящее.
– Баронесса, – продолжал он, – не стану отрицать, что у меня и Ее величества есть свои проблемы. Какое супружество обходится без них? Но это наши проблемы, и нам самим их решать. Я хочу сказать…
– Ах, эти несчастные вспышки. Ваша связь не действует независимо от нашей, – почти прокричала Ди-Луна. – Вас почти не слышно, сир. Повторите, пожалуйста.
– Я хочу, – начал Дайен, но изображение баронессы потускнело и исчезло. – Черт побери! – Он стукнул о пульт кулаком и, резко встав, вернулся к себе в кабинет, где первым делом нажал кнопки переговорного устройства. – Откройте вновь этот канал связи, – приказал он Д'Аргенту и тут же отменил свое решение: – Отставить!
Потянувшись, он провел рукой по волосам, с раздражением глядя на телеэкран. Что за глупая, безобразная и ничтожная свара! И все это по вине Астарты! Что за черт дернул ее умчаться отсюда? Почему она действует через кого-то, а не прямо?
Ее письмо тронуло его, заставило признать свою ошибку. Он был готов признать свою вину, очень возможно, сделал бы попытку наладить отношения. Но теперь… Она солгала ему, она обещала хранить их размолвку в тайне, но обо всем рассказала своей матери. Астарта заранее знала, как отреагирует на ее рассказ Ди-Луна…
Разумеется, она знала! Это было частью ее замысла! Астарта действовала в союзе с Ди-Луной, и цель их состоит в том, чтобы приобрести как можно больше власти для себя, не говоря уже о захвате чужого богатства для ее планеты. Дайен никогда не предполагал, что его жена станет рваться к власти. Ему всегда казалось, что она вполне довольна своим положением и значительными властными функциями.
– Значит, по-настоящему я так и не узнал ее, – сказал он себе самому. Каких-нибудь полчаса назад он произнес бы эти слова с угрызениями совести. Теперь же они прозвучали гневно.
Надо было решить, что предпринять. Дайен не сомневался, что Ди-Луна заранее обдумала то, что сказала ему. Она предаст всему огласку, она…
Как будто искра упала на увядшие надежды и грезы в его сердце, и вспыхнувшее пламя разлилось с кровью по всему телу.
Развод. Именно в этом его шанс. Он расторгнет брак с Астартой и женится на Камиле.
Сейчас важно было не дать вспыхнувшему в нем пламени угаснуть. Но нельзя было позволить дыму ослепить его.
«Необходимо заявить, что я отказываюсь выполнить требования моей жены, – подумал Дайен. – Если она и вправду рассчитывает, что я уступлю, то у нее нет другой возможности, кроме публичного выступления. Парламент будет шокирован. Астарта не может претендовать на трон, она не Королевской крови. Наш народ не примет их религию и вообще никакую религию, навязанную ему силой. И уж конечно, не захочет платить репарацию другому агрессивному и воинственному народу. Что касается обвинений против меня, то у Астарты нет доказательств. – Дайен сознательно укрощал и смирял вспыхнувшее в нем пламя, чтобы не терять ясности мысли. – Нет, – продолжал он развивать свою мысль, – доказательств у нее нет. Она ничего не могла узнать. Как сказал Дикстер, ни один из тех, кто что-нибудь знает, не предаст меня. Я могу просто отрицать голословные утверждения. Астарта пользуется большой популярностью, но лишится благосклонности людей, если обнаружит стремление пожертвовать нашим браком ради усиления своего влияния и власти. – Дайен вынул из кармана письмо Астарты. – Неужели вы думаете сокрушить меня этим, мадам?»
Он разорвал письмо надвое, потом еще раз надвое и бросил обрывки в пепельницу.
Глава четвертая
– Зачем вы это сделали? – в упор глядя на Ди-Луну, Астарта встала с трона и, возмущенная до глубины души, медленно спустилась по каменным ступенькам, приближаясь к матери. – Как вы могли? Вы все разрушили! – В такт шагам звучали слова, произносимые Астартой.
Мощная, шестифутовая Ди-Луна невольно попятилась от субтильной, маленькой Астарты, которую мать еще никогда не видела такой до неузнаваемости разъяренной. Но нет, Ди-Луна узнала ее. Может быть, впервые с тех пор, как родила это хрупкое дитя. Впервые Ди-Луна увидела в своей дочери Астарте что-то родственное, близкое ей самой.
– Как вы посмели? – снова спросила Ди-Луну Астарта, воспользовавшись тем, что мать растерянно молчит. – Вы знали, чего я хочу. Как посмели вы помешать этому?
Ди-Луна пришла в себя и снисходительно улыбнулась:
– Маленький, глупый ты цыпленок! Я сделала это для твоей же пользы. – Голос Ди-Луны окреп и стал резким. – Если у тебя нет гордости, так она есть у меня. Ты думаешь, я позволю этому человеку позорить тебя? Позорить меня? Наше семейство? Или наш народ? Нет, клянусь Богиней! Он заплатит за свою измену!
– Какую измену? – спросила Астарта, внезапно успокаиваясь и став осторожной. – О чем вы говорите, матушка?
Отвернувшись и стиснув руки, Астарта пошла по серому мраморному полу храма к выходу, возле которого остановилась, делая вид, что захвачена открывшейся отсюда великолепной панорамой простершейся внизу долины, деревьями, цветами и высящимися над долиной величественными горами. На самом же деле глаза Астарты, прикрытые длинными ресницами, с беспокойством поглядывали в сторону Ди-Луны.
– Я ничего не говорила ни о какой измене, – продолжила Астарта спустя некоторое время. – Просто мы слишком удалились с королем друг от друга и много времени проводим порознь. И ничего больше. И у него, и у меня слишком много дел. Такая раздельная жизнь нужна нам обоим, чтобы у нас было время все обдумать. А теперь благодаря вам, матушка, – с горечью добавила она, – все разрушено. Его величество, наверное, очень зол на меня сейчас. И мне не в чем упрекнуть его.
– Еще чего! – фыркнула Ди-Луна. – Ты прекрасно знаешь, что он спал с другой женщиной.
– Я ничего подобного не знаю, – возразила Астарта.
– В таком случае ты слепа, как крот. Женщины из твоей свиты знают об этом.
«Так вот откуда она узнала об этом, – подумала Астарта. – Мне следовало бы самой догадаться. Проклятье, черт побери!»
Она прижала руку к животу. Астарта прилагала немало усилий к тому, чтобы скрывать от всех свое горе и беспокойство.
«Я должна быть сильной, – напомнила она себе самой. – Я должна быть сильной, иначе все потеряю… если я уже не потеряла его…»
– Однако не волнуйтесь, дочь моя, – сказала Ди-Луна. – Ваша соперница – это проблема, которую нетрудно решить.
Астарта замерла. Мышцы ее живота судорожно сокращались. Она ощутила на языке терпкий вкус, как будто только что жевала горькие листья руты. Астарта облизала пересохшие губы и выждала, пока к ней не пришла уверенность, что голос не выдаст ее состояния.
– О чем вы только что говорили, матушка? – спросила она с деланным раздражением.
– О том, чтобы избавить тебя от соперницы, о чем же еще?
Астарта сделала глубокий вдох.
– У меня нет соперницы. Все это существует только в вашем воображении.
– Есть, и я назову тебе ее имя. Мейгри Камила Олефская. Она и король встречались в Академии. Он был с ней в ту ночь, когда ты оставила его.
Астарта могла считать удачей, что стоит возле колонны. Опершись на эту колонну, она удержалась на ногах.
– Вам не о чем беспокоиться, дочь моя, я сама все сделаю. По закону, – сказала Ди-Луна.
– По закону, который не применяется уже веками, по закону варварских времен, – тихо произнесла Астарта.
– Однако он существует, – пожала плечами Ди-Луна. – Его величество сам установил, что местный обычай может главенствовать над законом галактики.
– Но не тогда, когда речь идет об убийстве. – Крепко стиснув руки, чтобы унять их дрожь, Астарта с высоко поднятой головой повернулась к матери и в упор посмотрела ей в лицо. – Во всяком случае, дело касается меня одной, и только я одна имею право требовать, чтобы мне заплатили за нанесенное оскорбление кровью.
– Это правда, – вынуждена была согласиться с дочерью Ди-Луна.
Она с некоторым удивлением взглянула на Астарту, а потом вдруг улыбнулась и как могла ласково потрепала дочь по гладкой бледной щеке. Но прикосновение шершавой ладони Ди-Луны было грубым. Длинные острые ногти баронессы были холодны, как железные гвозди. Астарта осталась безразличной к этому проявлению материнского одобрения. Кажется, ни разу в жизни мать не прикоснулась к ней ласково и нежно.
– Маленькая ты моя голубка, – мягко сказала Ди-Луна, – что ты знаешь о таких вещах? Не мешай матери все уладить ради тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
– Мой августейший зять, – обратилась она к Дайену, сопроводив эти слова коротким кивком головы, отчего послышалось нестройное бряцание ее стальных серег.
Никаких поклонов, никаких официальных приветствий в ответ. Выражение ее жесткого, неприветливого лица, на котором остались шрамы от полученных в сражениях ран, было непроницаемым. Дайен не мог прочесть на этом лице ничего, кроме, быть может, еле уловимого намека на ликование, триумф.
Это не предвещало ничего хорошего. «Надо быть осторожным», – подумал Дайен.
– Для меня всегда большое удовольствие говорить с вами, баронесса, – сказал он, называя ее официальный титул на ее родном языке, – но я хотел бы поговорить с Ее величеством. Она находится, я полагаю, в храме Богини. Не знаете, долго еще будут влиять на связь с вашей планетой эти солнечные помехи?
– Долго, – сказала Ди-Луна, сверкнув черными глазами. – Трудно сказать что-нибудь определенное. Наше солнце вообще нестабильное. Такие явления часто случаются, когда Богиня чем-то разгневана.
Дайен едва сдержал свою ярость. Солнце планеты Церес было спокойным светилом, насколько может быть спокойна масса раскаленного газа. Но лучше не высказывать Ди-Луне своих чувств, а то она нарочно будет поддразнивать и злить его, решил Дайен. За Ди-Луной такое водилось – это был ее излюбленный прием выводить из равновесия неосторожных оппонентов.
– Очень жаль. Большое неудобство. Как вы сами понимаете, меня весьма беспокоит безопасность и благополучие Ее величества…
– С каких это пор? – презрительно кривя губы, спросила Ди-Луна.
Дайен был задет за живое. Итак, Ди-Луна не хочет примирения. Так вот как Астарта держит свое обещание сохранять размолвку между ними в тайне. Дайену ничего не оставалось, как не подавать вида, что почувствовал яд в словах своей тещи.
– В самом деле, как эти помехи досадны, – сказал он. – Я не расслышал ваших последних слов, баронесса. Мне доставляет большое удовольствие говорить с вами, но я надеюсь, что дозвонюсь до Ее величества. Может быть, она сумеет прибыть во дворец, так как ваши каналы связи, кажется, не нарушены…
– Это невозможно, мой августейший зять. Моя дочь молится о спасении вашего брака и гибели ее соперницы.
У Дайена перехватило дыхание от боли и страха, внезапно охватившего его. «Гибель ее соперницы!» Единственной мыслью, за которую он ухватился в этот миг и которая оказалась для него точкой опоры, было – не дать этой женщине увидеть и понять, что эти жестокие слова ранили его в самое сердце.
– Я хотел бы переговорить с Астартой, – холодно и настойчиво произнес он охрипшим голосом. – С моей женой.
– Это невозможно. У вас нет жены. Вы нарушили священные обеты брака и оскорбили этим не только мою дочь, но и ее народ, ее нацию, ее Богиню. Мы считаем, что вы нарушили мир между нашими планетами и потому объявляем себя независимыми от вас и объявляем о своем намерении установить нашу собственную монархию.
– Нарушил мир? – машинально повторил Дайен, не веря собственным ушам. – И вы пошлете свой народ воевать?
– В любой момент, Ваше величество, – самодовольно улыбнулась Ди-Луна, не скрывая своего триумфа. – Но я сомневаюсь, что это необходимо. Один уже этот скандал опрокинет вас, Дайен Старфайер. Однако дело можно уладить. Надеюсь, мне удастся уговорить мою дочь все забыть и простить, если вы согласитесь на наши условия. Первое: вы объявите мою дочь королевой, да, королевой, а не супругой короля. Она на равных с вами будет править галактикой и после вашей смерти займет престол. Второе: вы объявите поклонение Богине официальной религией галактики и потребуете от всех своих подданных стать приверженцами этой религии. Третье: вы должны будете выплатить нам крупную денежную сумму – мы согласуем ее позднее – как репарацию за причиненный нам ущерб. Есть и другие требования с нашей стороны, но их мы обсудим после того, как будут выполнены главные условия.
У Дайена отлегло на душе. Он даже сумел улыбнуться – той улыбкой, которой улыбалось его отражение в зеркале.
– Эти требования невыполнимы, баронесса. Стоит вам опубликовать их, и вся остальная галактика усомнится, в своем ли вы уме. Ваш собственный народ отнесется к ним предосудительно. Вы нанесете своему народу ущерб, непредсказуемый ущерб.
Дайен успокоился, к нему вернулась способность рационально мыслить и трезво оценивать происходящее.
– Баронесса, – продолжал он, – не стану отрицать, что у меня и Ее величества есть свои проблемы. Какое супружество обходится без них? Но это наши проблемы, и нам самим их решать. Я хочу сказать…
– Ах, эти несчастные вспышки. Ваша связь не действует независимо от нашей, – почти прокричала Ди-Луна. – Вас почти не слышно, сир. Повторите, пожалуйста.
– Я хочу, – начал Дайен, но изображение баронессы потускнело и исчезло. – Черт побери! – Он стукнул о пульт кулаком и, резко встав, вернулся к себе в кабинет, где первым делом нажал кнопки переговорного устройства. – Откройте вновь этот канал связи, – приказал он Д'Аргенту и тут же отменил свое решение: – Отставить!
Потянувшись, он провел рукой по волосам, с раздражением глядя на телеэкран. Что за глупая, безобразная и ничтожная свара! И все это по вине Астарты! Что за черт дернул ее умчаться отсюда? Почему она действует через кого-то, а не прямо?
Ее письмо тронуло его, заставило признать свою ошибку. Он был готов признать свою вину, очень возможно, сделал бы попытку наладить отношения. Но теперь… Она солгала ему, она обещала хранить их размолвку в тайне, но обо всем рассказала своей матери. Астарта заранее знала, как отреагирует на ее рассказ Ди-Луна…
Разумеется, она знала! Это было частью ее замысла! Астарта действовала в союзе с Ди-Луной, и цель их состоит в том, чтобы приобрести как можно больше власти для себя, не говоря уже о захвате чужого богатства для ее планеты. Дайен никогда не предполагал, что его жена станет рваться к власти. Ему всегда казалось, что она вполне довольна своим положением и значительными властными функциями.
– Значит, по-настоящему я так и не узнал ее, – сказал он себе самому. Каких-нибудь полчаса назад он произнес бы эти слова с угрызениями совести. Теперь же они прозвучали гневно.
Надо было решить, что предпринять. Дайен не сомневался, что Ди-Луна заранее обдумала то, что сказала ему. Она предаст всему огласку, она…
Как будто искра упала на увядшие надежды и грезы в его сердце, и вспыхнувшее пламя разлилось с кровью по всему телу.
Развод. Именно в этом его шанс. Он расторгнет брак с Астартой и женится на Камиле.
Сейчас важно было не дать вспыхнувшему в нем пламени угаснуть. Но нельзя было позволить дыму ослепить его.
«Необходимо заявить, что я отказываюсь выполнить требования моей жены, – подумал Дайен. – Если она и вправду рассчитывает, что я уступлю, то у нее нет другой возможности, кроме публичного выступления. Парламент будет шокирован. Астарта не может претендовать на трон, она не Королевской крови. Наш народ не примет их религию и вообще никакую религию, навязанную ему силой. И уж конечно, не захочет платить репарацию другому агрессивному и воинственному народу. Что касается обвинений против меня, то у Астарты нет доказательств. – Дайен сознательно укрощал и смирял вспыхнувшее в нем пламя, чтобы не терять ясности мысли. – Нет, – продолжал он развивать свою мысль, – доказательств у нее нет. Она ничего не могла узнать. Как сказал Дикстер, ни один из тех, кто что-нибудь знает, не предаст меня. Я могу просто отрицать голословные утверждения. Астарта пользуется большой популярностью, но лишится благосклонности людей, если обнаружит стремление пожертвовать нашим браком ради усиления своего влияния и власти. – Дайен вынул из кармана письмо Астарты. – Неужели вы думаете сокрушить меня этим, мадам?»
Он разорвал письмо надвое, потом еще раз надвое и бросил обрывки в пепельницу.
Глава четвертая
– Зачем вы это сделали? – в упор глядя на Ди-Луну, Астарта встала с трона и, возмущенная до глубины души, медленно спустилась по каменным ступенькам, приближаясь к матери. – Как вы могли? Вы все разрушили! – В такт шагам звучали слова, произносимые Астартой.
Мощная, шестифутовая Ди-Луна невольно попятилась от субтильной, маленькой Астарты, которую мать еще никогда не видела такой до неузнаваемости разъяренной. Но нет, Ди-Луна узнала ее. Может быть, впервые с тех пор, как родила это хрупкое дитя. Впервые Ди-Луна увидела в своей дочери Астарте что-то родственное, близкое ей самой.
– Как вы посмели? – снова спросила Ди-Луну Астарта, воспользовавшись тем, что мать растерянно молчит. – Вы знали, чего я хочу. Как посмели вы помешать этому?
Ди-Луна пришла в себя и снисходительно улыбнулась:
– Маленький, глупый ты цыпленок! Я сделала это для твоей же пользы. – Голос Ди-Луны окреп и стал резким. – Если у тебя нет гордости, так она есть у меня. Ты думаешь, я позволю этому человеку позорить тебя? Позорить меня? Наше семейство? Или наш народ? Нет, клянусь Богиней! Он заплатит за свою измену!
– Какую измену? – спросила Астарта, внезапно успокаиваясь и став осторожной. – О чем вы говорите, матушка?
Отвернувшись и стиснув руки, Астарта пошла по серому мраморному полу храма к выходу, возле которого остановилась, делая вид, что захвачена открывшейся отсюда великолепной панорамой простершейся внизу долины, деревьями, цветами и высящимися над долиной величественными горами. На самом же деле глаза Астарты, прикрытые длинными ресницами, с беспокойством поглядывали в сторону Ди-Луны.
– Я ничего не говорила ни о какой измене, – продолжила Астарта спустя некоторое время. – Просто мы слишком удалились с королем друг от друга и много времени проводим порознь. И ничего больше. И у него, и у меня слишком много дел. Такая раздельная жизнь нужна нам обоим, чтобы у нас было время все обдумать. А теперь благодаря вам, матушка, – с горечью добавила она, – все разрушено. Его величество, наверное, очень зол на меня сейчас. И мне не в чем упрекнуть его.
– Еще чего! – фыркнула Ди-Луна. – Ты прекрасно знаешь, что он спал с другой женщиной.
– Я ничего подобного не знаю, – возразила Астарта.
– В таком случае ты слепа, как крот. Женщины из твоей свиты знают об этом.
«Так вот откуда она узнала об этом, – подумала Астарта. – Мне следовало бы самой догадаться. Проклятье, черт побери!»
Она прижала руку к животу. Астарта прилагала немало усилий к тому, чтобы скрывать от всех свое горе и беспокойство.
«Я должна быть сильной, – напомнила она себе самой. – Я должна быть сильной, иначе все потеряю… если я уже не потеряла его…»
– Однако не волнуйтесь, дочь моя, – сказала Ди-Луна. – Ваша соперница – это проблема, которую нетрудно решить.
Астарта замерла. Мышцы ее живота судорожно сокращались. Она ощутила на языке терпкий вкус, как будто только что жевала горькие листья руты. Астарта облизала пересохшие губы и выждала, пока к ней не пришла уверенность, что голос не выдаст ее состояния.
– О чем вы только что говорили, матушка? – спросила она с деланным раздражением.
– О том, чтобы избавить тебя от соперницы, о чем же еще?
Астарта сделала глубокий вдох.
– У меня нет соперницы. Все это существует только в вашем воображении.
– Есть, и я назову тебе ее имя. Мейгри Камила Олефская. Она и король встречались в Академии. Он был с ней в ту ночь, когда ты оставила его.
Астарта могла считать удачей, что стоит возле колонны. Опершись на эту колонну, она удержалась на ногах.
– Вам не о чем беспокоиться, дочь моя, я сама все сделаю. По закону, – сказала Ди-Луна.
– По закону, который не применяется уже веками, по закону варварских времен, – тихо произнесла Астарта.
– Однако он существует, – пожала плечами Ди-Луна. – Его величество сам установил, что местный обычай может главенствовать над законом галактики.
– Но не тогда, когда речь идет об убийстве. – Крепко стиснув руки, чтобы унять их дрожь, Астарта с высоко поднятой головой повернулась к матери и в упор посмотрела ей в лицо. – Во всяком случае, дело касается меня одной, и только я одна имею право требовать, чтобы мне заплатили за нанесенное оскорбление кровью.
– Это правда, – вынуждена была согласиться с дочерью Ди-Луна.
Она с некоторым удивлением взглянула на Астарту, а потом вдруг улыбнулась и как могла ласково потрепала дочь по гладкой бледной щеке. Но прикосновение шершавой ладони Ди-Луны было грубым. Длинные острые ногти баронессы были холодны, как железные гвозди. Астарта осталась безразличной к этому проявлению материнского одобрения. Кажется, ни разу в жизни мать не прикоснулась к ней ласково и нежно.
– Маленькая ты моя голубка, – мягко сказала Ди-Луна, – что ты знаешь о таких вещах? Не мешай матери все уладить ради тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88