Тогда она
позвала меня к себе, горячо целовала, нежно ласкала, а в
перерывах между поцелуями рассказывала о себе, о тайнах
вечной своей юности... И она поставила меня перед выбором:
либо мою кровь выпью цветы, а телом будут лакомиться рыбы,
либо - я стану как и прежде весел, игрив и ласков, и не
омрачу негу ее души угрюмым или испуганным взглядом. Что бы
выбрали на моем месте вы, любезные гости?..
- Тут и размышлять нечего, - пожал плечами Конан. -
Задушить и выбросить ее любимым рыбам.
- О, не так все это просто... - вздохнул старик. - Ее
окружали со всех сторон влюбленные и преданные слуги. Но
даже когда мы оставались наедине, я не мог! Не знаю, поймете
ли вы меня, но новые чувства - ужас и омерзение, не
уничтожили старых, но только прибавились к ним. Когда я
протягивал руки к ее шее - не душить, но гладить, но
целовать исступленно тянуло меня... Я выбрал побег.
Готовился к нему очень долго...
- Отчего-то меня ее красивые мальчики в блестящих
доспехах выпустили без единого слова, - перебил его
Конан. - Мне даже не пришлось вынимать из ножен свой меч.
- Да, это странно! - кивнул старик. - Особенно, если
учесть, что ты проник в ее кровавую тайну. Тебе очень
повезло, я уже говорил... За мной же Веллия велела следить
днем и ночью. Под страхом смерти страже было запрещено
выпускать меня за ворота. Мне все труднее и труднее было
изображать веселье и игривость. Я чувствовал, что близиться
мой последний срок, близится пиршество рыб и синих цветов
моим бренным телом. Но боги помогли мне! Однажды ночью
случилась сильная гроза, ветром валило в саду деревья, и
все слуги в спешке и панике бросились спасать от гибели
синие цветы, укрывать их от режущих струй дождя и от
ветра... Мне удалось незаметным перелезть через ограду и
переплыть ров. Я бежал изо всех сил и упал без чувств
далеко от замка на глухой тропинке. А утром вернулся.
Вернулся вот сюда, на это самое место, выстроил скромную
хижину и стал здесь жить.
- Странное ты выбрал себе место! - хмыкнул киммериец.
- О да, вам это покажется странным. Но я не смог уйти
от нее далеко. Мне казалось, что здесь до меня будут
доноситься слабые ароматы ее цветов, слабые отголоски ее
пения... И я действительно их слышу, по ночам, когда все
вокруг затихает. Есть и другая причина, более достойная,
отчего я живу в этом месте. Я решил останавливать всех
путников, направляющихся в замок, и предупреждать о страшной
ловушке, поджидающей их там.
- Это и впрямь достойное занятие, - согласился Конан.
Отчего же ты не остановил нас? Тебе чем-то не понравились
наши физиономии?
- О нет, что ты! - замахал руками старик. - Вы мне очень
понравились! Знали бы вы, как болело за вас мое сердце,
когда за вами захлопнулись резвые ворота проклятого замка!
Но дело в том, что все мои прежние предупреждения не
помогали, совсем наоборот! Путники забредают в эти глухие
края очень редко. За сорок с лишним лет, что я живу здесь,
мимо меня прошло человек пятнадцать, от силы двадцать. Как
правило, это были отважные люди: охотники, воины, искатели
легкой добычи. Я останавливал всех. Самыми яркими красками
рисовал я им, что их ждет за белоснежными стенами. Но
результат был плачевным. Иные из путников не верили мне,
смеялись, называли помешанным. Должно быть, я и впрямь
немножко сошел с ума, не спорю... У тех же немногих, кто
верил мне, загорались глаза и руки сжимали рукояти мечей и
секир. "Ты говоришь, она ведьма? Прекрасно! Я давно мечтал
померяться силами с настоящей нечистью!" Не возвращались ни
те, ни другие. Ни те, кто смеялся, ни те, кто полыхал очами
и рвался в праведный поединок. За сорок лет только трое
вернулись оттуда, только трое: вы да несчастный Больд, -
старик кивнул на раненного. - Наверное, Веллия начала
стареть и чары ее ослабели, раз она выпустила за недолгий
срок сразу троих... Я не предупредил вас, любезные гости - я
знал, что после моего предупреждения вы все равно двинетесь
туда, навстречу своей зловещей судьбе. Более того -
рванетесь еще быстрее... И Больда я не предупредил. Только
невнятными звуками пытался возбудить в нем подозрения и
тревогу.
- Ты вздыхал, мычал и шепелявил, - глухо откликнулся со
своего ложе Больд. - И еще ты бормотал отрывисто: цветы,
цветы... Надо сказать, я вспомнил твое бормотание в самый
критический миг, оно не прошло для меня бесследно.
- Спасибо на добром слове, любезный мой Больд, -
сказал старик. - Видели бы вы, в каком состоянии я подобрал
его на тропе вблизи моей хижины несколько лун назад. Я
выхаживал его долго и терпеливо, хотя и не надеялся, что он
выживет. А когда стало ясно, что душа не покинет его тело, я
стал бояться за его рассудок. Очень долго Больд бредил и не
понимал происходящего вокруг. О том же, что случилось с ним
в замке и как ему удалось выбраться оттуда, он расскажет вам
сам, если пожелает.
Конан и Шумри повернулись к лежащему Больду. Тот хмуро
молчал, поглядывая на них единственным уцелевшим глазом.
- Стоит ли? - после паузы спросил он старика. - Хватит
твоей истории. Пусть возвращаются к себе домой, радуясь тому,
что уцелели! К чему тешить их праздничное любопытство? Я,
конечно, могу рассказать об этом, но боюсь что, разбередив в
памяти этот ужас, я снова начну бредить и трястись в
горячке.
- Но тогда, конечно же, ты не должен делать этого! -
всполошился старик. - Снова выхаживать тебя, вытаскивать из
горячки - на это больше не хватит моих стариковских сил.
Пусть едут!
- Что ж, - Конан поднялся с лавки. - Спасибо за приют и
рассказ. Только поедем мы сейчас не домой. Вернее, я не еду
домой! - поправился он, бросив беглый взгляд на Шумри. - Я
вспомнил, что кое о чем не договорил с прекрасной Веллией и
мне нужно ненадолго вернуться в замок.
- Я иду с тобой, - сказал немедиец, также подымаясь и
не глядя в глаза Конану.
Он был бледен до синевы. Конану показалось, что седых
волос на его голове стало больше.
- Зачем? - саркастически поинтересовался киммериец. -
Чтобы хватать меня за руки и умолять не обращаться плохо с
хрупкой и пленительной женщиной?..
- Нет, - тихо ответил Шумри. - Ты же сам знаешь, что
нет.
- Тогда возьмите с собой и меня! - Больд, придерживаясь
за стену, поднялся со своего ложа.
- Ты с ума сошел! - замахал руками старик. - Да ты и
двух шагов не сделаешь, ты даже до ворот замка не
доползешь!..
- Старик прав, - сказал Конан. - Мы ценим твой порыв,
но будет лучше, если ты останешься в постели. Боюсь, у нас
там не будет времени то и дело подымать тебя на ноги и
вкладывать в руку выпавший меч.
Больд снова опустился на ложе из козьих шкур и вытер со
лба испарину. Видимо, любое физическое усилие давалось ему
с большим трудом.
- Выслушайте меня, - попросил он. - Я все-таки расскажу
вам мою историю, и тогда вы поймете, отчего мое присутствие
может оказаться для вас полезным.
- Время у нас пока есть, - не стал спорить киммериец. -
Отчего не послушать...
- Я не стану рассказывать вас свою родословную, - начал
раненый. - Поверьте, род мой достаточно знатен. Я не
бродяга, не лесной разбойник, не томящийся скукой искатель
приключений. Меч мой не раз свистел и обагрялся кровью в
битвах с врагами Немедии и короля. В эти глухие леса
привела меня не скука, не поиск наживы, но потребность в
подвигах. Да-да, не улыбайтесь! Хотя мне исполнилось уже
двадцать пять лет, но сердце мое сохранило еще порывы
пылкой, нерассуждающей юности. Год назад я обручился с
самой прекрасной девушкой Бельверуса. Любовь моя к ней
была чрезмерно сильна - так сильна, что я не мог просто
взять ее в жены. Не знаю, понимаете ли вы меня. Она
казалась мне существом иной, лучшей природы, чем я и все,
кого я знаю. Все мои ратные подвиги, о которых она была,
конечно, наслышана, казались мне такими ничтожными и
обыкновенными в сравнении с ее необыкновенной красотой,
чистотой и высоким умом. Моя избранница любила меня,
несмотря на все нелепости, которые я совершал в ее
присутствии от робости и стыда, и ей были непонятны мои
терзания. Я так долго тянул со свадьбой, что она стала уже
подозревать, что я разлюбил ее и только ищу повода
расторгнуть нашу помолвку. Я объяснился с ней: попросил
подождать еще немного - пять-шесть лун - за которые я мог
бы увенчать себя небывалыми прежде деяниями и стать
достойным ее руки. В день прощания она одела на меня
кольчугу - очень легкую, почти невесомую. Она сказала, что
сплела ее сама из металла, секрет которого ныне почти
неизвестен. Плела долго, каждое колечко согревала в руках и
думая обо мне. С тех пор кольчугу эту я ношу, не снимая,
тем более, что она совсем не мешает моим движениям,
охлаждает в жару и согревает в ненастье... Первое время мне
везло. Меч мой разил без промаха, удары же моих противников
смягчала кольчуга. Перечислять врагов, которых я сокрушил
за эти пять лун, я не буду, чтобы не затягивать мой
рассказ. Я уже повернул назад и был на пути к моей
избраннице, и смущало меня только то, что и эти мои новые
подвиги казались мне недостаточно необыкновенными... Желая
сократить путь, я свернул с широкой дороги и поехал
напрямик через этот лес. Наверное, мне слишком много
везло, и судьба спохватилась. Встретив на тропе
взволнованного лепечущего старика, я не испугался и не
насторожился, но возликовал. Наконец-то боги посылают мне
возможность совершить небывалый подвиг! Что со мной
произошло в замке, вы знаете не хуже меня. Никакими
талантами в искусстве я сроду не отличался, красотой - как
вы можете заметить - не блещу также. Поэтому Веллия не
предлагала мне поселиться у нее насовсем. Она щедро поила
меня и угощала - о, я бдительно следил, чтобы она ела и
пила все то же, что и я!.. Она развлекала меня музыкой в
своем саду, и синие цветы покачивали в такт мелодии
лепестками... Я помнил, как бормотал старик: цветы...
цветы... И я таращился на них изо всех сил. Я пристально
ловил каждое шевеленье их лепестков, я ощупывал то и дело,
висит ли по-прежнему на поясе мой верный меч... Но от
запаха защититься я был не в силах! И я заснул. Мне
приснился кошмар - привиделось, что моя кольчуга
раскалилась и невыносимо жжет мне грудь и спину. Я
ворочался, сон мой был некрепок, и оттого первый же удар
клюва разорвал путы беспамятства. Я вскочил, кровь заливала
мне половину лица. Веллия стремительно ускользнула. Я
перемахнул через ограду и упал в ров с водой. Кольчуга
помогла мне еще раз: ни одна из стрел стражников, дождем
посыпавшихся мне вслед, не ранила меня серьезно. Потом... я
плохо помню. Была долгая горячка и изнуряющий бред...
- Долгий-долгий бред, - подтвердил старик. - Я уж не
чаял, что ты выкарабкаешься с того света.
- Неужели тебя изнурила до такой степени потеря
одного-единственного глаза? - удивился Конан. - Ведь ты
говорил, ни одна стрела сильно тебя не ранила...
- Вы плохо слушали, что рассказывал вам старик, - с
горечью отозвался Больд. - вместе с левым глазом Веллия
присваивает себе все годы, которые мог бы прожить человек в
будущем. У меня впереди теперь ничего нет... Смерть
касается меня ледяными пальцами, касается лба, груди, всего
тела... Я долго не понимал, почему же все-таки не умер,
почему же хлопоты старика оказались небесполезными. Я понял
это лишь сегодня!
- И что же ты понял? - спросил киммериец.
- Капля жизни еще держится во мне для того, чтобы я
пошел сейчас с вами, - ответил Больд. - Убить колдунью я не
в силах. Но в силах заслонить кого-нибудь из вас от меча или
стрелы стражника. Мне же будет достаточно того, что
последняя капля моей жизни будет потрачена не напрасно.
Какое-то время все молчали. Конан не знал, что ответить
Больду. Брать с собой тяжелобольного человека казалось ему
ненужной обузой. Но и отказать ему он не мог.
1 2 3 4 5 6 7 8