Капитан приложил
микрофон к борту корабля и прислушался. Он уловил легкое жужжание.
- О'кей. Работают, - сказал он.
Он подождал пока жужжание не прекратилось.
- Отлично. Открывай. - приказал он.
Третий офицер снова вставил рукоять и повернул ее. Главный люк
открылся вовнутрь, образовав на сверкающей поверхности борта темный
провал. Несколько секунд все трое мрачно всматривались в отверстие.
Наконец, с угрюмым спокойствием капитан произнес:
- Ладно, пошли!
И они осторожно и медленно двинулись, прислушиваясь, в темноту.
Голос третьего офицера пробормотал:
- Молчание, что существует в звездном небе, Лишь только сон средь
одиночества холмов...
Тут же голос капитана перебил его:
- Как воздух, док?
Доктор глянул на свой анализатор.
- Нормально, - сказал он несколько удивленно. - Давление на несколько
унций ниже нормы, и только. - Он принялся отстегивать свой шлем. Остальные
последовали его примеру. Отвинтив крепления, капитан поморщился.
- Не нравится мне все это, - сказал он встревоженно. - Пошли,
посмотрим что там.
Он направился к комнате отдыха. Остальные с опаской последовали за
ним.
Сцена была немыслимой и ошеломляющей. Хотя вращение Фалкона
прекратилось, все незакрепленные предметы внутри него продолжали
кружиться, пока не натыкались на какую-нибудь твердую преграду и отскочив
от нее мчались в другом направлении. В результате, получилась мешанина из
всевозможных предметов, медленно плавающих и сбившихся в кучи.
- Как и следовало ожидать, здесь никого нет, - сказал капитан. - Док,
как вы думаете...
Он замолчал, уловив странное выражение в глазах доктора. Он проследил
за его взглядом. Доктор уставился на плывущие обломки. Среди паривших
книг, жестянок, игральных карт, ботинок и разного хлама его внимание
привлекла какая-то кость. Она была большая, обглоданная и перекушенная
пополам.
- В чем дело, док? - окликнул капитан.
Доктор обернулся, взглянув на него невидящими глазами, и снова
уставился на плавающую кость.
- Это, - сказал он с дрожью в голосе. - Это человеческое бедро.
Очень долгое время, пока они рассматривали чудовищные останки, на
Фалконе царила полная тишина. И вдруг ее прервал звук... Звук высокого,
тонкого, дрожащего, но очень чистого человеческого голоса.
Трое недоверчиво посмотрели друг на друга, услышав:
Спи-усни, дитя,
На вершине деревца.
Когда ветер налетит,
Закачает колыбель...
Алиса сидела на краю своей койки, чуть покачиваясь и прижимая к себе
ребенка. Тот засмеялся и протянул маленькую ручку, чтобы коснуться
материнской щеки, когда та пропела:
...ветка обломается,
Колыбелька свалится
Прямо вниз...
С щелчком открывающейся двери ее песня резко оборвалась. На сиг она
безумно уставилась на три фигуры, показавшиеся в отверстии люка. Ее лицо
представляло маску резких черт и линий, выходящих из точек, где кожа
вплотную обтягивала кости. Наконец, по нему пробежала тень понимания. Ее
глаза загорелись, губы скривились в подобии улыбки.
Она высвободила руку из-под ребенка и тот повис в воздухе, гукая и
улыбаясь, гукая и улыбаясь сам себе. Она запустила руку под подушку и
вытянула ее оттуда, держащую пистолет.
Черный остов пистолета казался громадным в ее невероятно худенькой
ручке, когда она наставила его на людей, застывших в дверном проеме.
- Посмотри, детка, - сказала она. - Посмотри сюда. Это же еда. Наша
любимая еда...

1 2 3 4 5