Прямо здесь, внизу, замурованный в подвальную стену!
Но штукатурка была совсем свежей. В этом Джим мог поклясться.
– Я хочу посмотреть, что там внутри, – решительно сказал он. – Помоги-ка мне.
С явной неохотой Калеб подчинился. Они осторожно вытянули массивный саркофаг через отверстие в стене и бережно опустили на пол.
Склонившись над гробом, Джим велел старику посветить. Тот испуганно отпрянул, но потом дрожащей рукой взял фонарь и направил луч света на тяжелую каменную крышку.
Отыскав зазор, Джим вонзил в него острый конец молотка и с силой нажал на рукоятку. Металл заскрежетал о камень, но крышка не сдвинулась даже на миллиметр. Джим налег всем телом – и деревянная ручка не выдержала.
Швырнув обломки на пол, он обратился к Калебу:
– Пойдем. Здесь нужно что-нибудь покрепче.
Старик облегченно перевел дух и заспешил наверх вслед за ним.
День угасал. Джим с удивлением понял, что близится вечер. Пожалуй, он слишком увлекся. Но теперь нужно довести дело до конца. Интересно, вернулась ли миссис Биддалф? Хотя, будь она дома, непременно услышала бы их шаги и выглянула посмотреть, что происходит. Джим встревожился. В сумерках по разбитым дорогам острова ездить небезопасно – слишком легко упасть. Но миссис Биддалф живет здесь не первый день, за это время она должна была научиться ездить на велосипеде.
– У тебя есть какие-нибудь инструменты? – обратился он к Калебу.
Под меркнущим небом они направились к сараю возле конюшен. Там Джим взял более увесистый молоток, зубило и тяжелый лом.
– Сэр. – Калеб облизнул пересохшие губы. – Простите, что я осмеливаюсь вмешиваться, но, может, лучше все оставить, как было? Есть вещи, которых не стоит касаться…
Джим не стал обращать внимания на его слова. Он твердо решил вернуться в подвал и выяснить, кто же лежит в каменном гробу.
Вдвоем они вошли в дом.
Подвальная дверь была открыта.
Джим замер, уставясь в зияющий проем. Он отчетлив помнил, что закрыл дверь перед уходом. Глянул на Калеба: было ясно, что тот тоже это помнил.
Джим метнулся вниз по ступенькам.
Когда, запыхавшись, он подбежал к гробу, крышка была закрыта. Еще закрыта.
Или уже.
Рядом шумно дышал Калеб. Он испуганно озирался по сторонам – как будто хотел убедиться, что в темных углах подвала никто не прячется, – готовый при первом же намеке на опасность рвануться наверх с юношеской прытью.
Джим медленно водил по полу лучом фонаря. Вот луч скользнул по следам в пыли, миновал их и, спохватившись, снова вернулся. Рука Джима, держащая фонарь, замерла.
Следы были свежими. На полу отчетливо выделялись огромные отпечатки волчьих лап.
Калеб издал слабый стон и сжал рукоятку молотка так, что у него побелели костяшки пальцев.
Отпечатки вели прямо к ступенькам и там терялись в путанице следов, оставленных Джимом и Калебом. Медленно, постепенно убыстряя шаг, Джим двигался по ним. Торопливо взбежав по ступенькам, он выскочил в коридор.
На полу холла ему померещились темные пятна. Похоже, они вели к парадной двери. Твердым шагом направившись к ней, Джим рывком распахнул ее.
Калеб, едва поспевавший за ним, повернул в холле выключатель, и в открытую дверь хлынул свет, озарив кусты и темный силуэт, внезапно шагнувший им навстречу. Джим инстинктивно заслонился рукой, но тут же опустил ее.
– Миссис Биддалф?
– Да?
Теперь он заметил и ее велосипед, прислоненный к стене. В руках она держала какие-то пакеты. Калеб, протиснувшись мимо Джима, поспешил подхватить их у нее.
В кустах раздался слабый шорох – или почудилось? Это мог быть и ветер. Джим поводил лучом фонаря по густой листве. Она едва слышно шелестела. Но листья этих кустов трепетали даже в безветрие.
– Что случилось? – спросила миссис Биддалф.
– Вы ничего не видели… никто не выбегал?
– Нет. – Она недоуменно смотрела на него, слегка склонив голову набок. – А в чем дело?
Все это было слишком нелепо и фантастично, чтобы рассказать ей. Да и не следовало понапрасну ее пугать.
– Ничего, все в порядке, – произнес Джим после краткой паузы. – Входите.
Когда дверь за ними закрылась, он испытал облегчение. Но если эта тварь смогла выбраться наружу, она сумеет и вернуться, когда ей заблагорассудится.
Сложив пакеты на стол в холле, Калеб незаметно удалился. Дейдра, перебирая свертки, рассмеялась:
– Единственное, что мне не нравится в здешней жизни: магазины не доставляют покупки на дом.
Вдруг смех ее оборвался. С минуту она неотрывно смотрела на открытую дверь подвала, потом с деланной беспечностью спросила:
– О, вы нашли ключ?
– У Калеба был запасной.
– Вам нужно поработать внизу?
– Да, немного.
– И сколько времени вам потребуется?
В ее взгляде промелькнул интерес, но не более того.
Сделав Джиму знак следовать за ней, она направилась к выходу. Поколебавшись, Джим спросил:
– Миссис Биддалф, кто-нибудь спускался в подвал с тех пор, как вы переехали сюда?
– Полагаю, рабочие. Я – нет. А почему вы спрашиваете? Что-нибудь случилось?
Он почти готов был проговориться. Но вновь все это показалось ему слишком диким и неправдоподобным. Прежде чем рассказывать ей, следует все выяснить самому. И Джим опять повторил:
– Нет, ничего.
За обедом его страхи отчасти рассеялись. Пища была превосходной. Вэлда, молча прислуживавшая за столом, скользила по комнате бесшумно, как призрак. Нет, пожалуй, сравнение не годилось: Вэлда была крепкой, пышущей здоровьем девушкой – истинной уроженкой Гебрид, закаленной суровой жизнью. Общество Дейдры влияло на Джима благотворно: он смог расслабиться и взглянуть на все другими глазами.
Внезапно Джим поймал себя на том, что с интересом размышляет о том, как сложатся их взаимоотношения. Мысленно он давно уже называл эту красивую, уверенную в себе женщину Дейдрой, а не миссис Биддалф. Она была моложе него – моложе, чем казалось с первого взгляда, – и с неожиданным радостным удивлением он понял, что между ними возможно нечто большее, чем просто деловые отношения. Правда, она не давала явного повода для подобных мыслей – в то же время переделка дома, под предлогом которой его сюда пригласили, как будто мало заботила ее.
Джим не обольщался на свой счет: вряд ли он произвел на нее сильное впечатление во время их первой встречи. Он вообще был не слишком высокого мнения о собственной мужской привлекательности. Но чем дальше, тем больше теплоты звучало в голосе Дейдры, тем беспечнее она смеялась и, расспрашивая его о жизни в Эдинбурге и работе, казалась искренне заинтересованной. Незаметно для себя он увлекся, и лишь когда Дейдра поднялась из-за стола, приглашая перейти в другую комнату, понял, что сама она говорила очень мало и почти ничего не рассказала о себе.
– Дивный был обед, – произнес он. – Вэлда – отличная кухарка.
Они вошли в гостиную, и Дейдра кивнула на буфет, где стоял поднос с напитками:
– Хотите бренди?
– А вам?
– Нет, спасибо.
Она села на софу, вытянув свои длинные стройные ноги. Джим не смог отказать себе в удовольствии бросить на них долгий взгляд, не слишком скромный – хотя и не слишком откровенный. С каждой минутой они становились ближе друг к другу, но пока он не был готов рискнуть, опасаясь встретить отпор из-за случайной неловкости.
Дейдра улыбнулась ему, что, несомненно, означало приглашение сесть рядом. Он сделал это с удовольствием. И тут же, предупредив ее возможную реплику, спросил:
– Могу я задать вам личный вопрос?
– Если он не СЛИШКОМ личный.
– Почему такая красивая женщина, как вы, предпочитает скрываться от мира на Гебридах?
Ответила она не сразу. Джим уже начал беспокоиться, не обидел ли ее: вопрос этот она могла счесть нескромным и испугаться, что за ним последуют другие, еще более откровенные. Но, помолчав, она наконец сказала:
– Мой муж был великим человеком, мистер Даусон. Мне потребовалось долгое время, чтобы смириться с его смертью. Я перенесла тяжелейшее нервное расстройство, и доктора настоятельно рекомендовали мне длительный отдых и полный покой. Вот почему я здесь.
– Но может, уже пора подумать о возвращении к людям?
В ответ она коротко, с вызовом, глянула на него:
– Почему вы заговорили об этом?
Джим обвел потолок и стены рассеянным взором.
– Вы хотите сделать из этой комнаты бальную залу?
– Не для приемов. Мой муж был археологом. После него осталась большая коллекция уникальных находок. В память о нем я намереваюсь устроить здесь что-то вроде музея.
Затея показалась Джиму довольно странной. Немногие на острове способны воспринять ее иначе, чем каприз богатой женщины. Ну, если выставка окажется незаурядной, кое-кто, возможно, приедет с материка – вот и все. Но раз муж так много для нее значил, говорить ей об этом было бы невежливо.
Дверь открылась, и в комнату бесшумно скользнула Вэлда. Она глянула на них с мрачным неодобрением, что могло показаться забавным, если бы в ее взгляде не читалась скрытая угроза. Джим ощутил приступ безотчетной тревоги.
– Я вам больше не нужна, мадам?
– Нет, спасибо. – Тон Дейдры был сухим: должно быть, она тоже почувствовала неприязнь девушки. – Ты проветрила постель мистера Даусона?
– Да, мадам.
– Тогда можешь идти. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, мадам.
Вэлда в упор посмотрела на Джима и, круто развернувшись, вышла, не проронив больше ни слова.
– Я должна извиниться, – сказала Дейдра после неловкой паузы. – Думаю, она не понимает, что ведет себя вызывающе.
– Жители Гебрид – гордые люди. Не забывайте, я ведь вырос здесь и знаю: к ним нужен особый подход, тогда они сделают для вас все что угодно. Но если уж кого не взлюбят, то даже Господь не в силах что-либо изменить.
Он осекся, только теперь сообразив, что она может отнести это на свой счет. Но, похоже, это он навлек на себя неприязнь Вэлды. Джим снова вспомнил резвую девчушку, какой она была несколько лет назад, и вновь с удивлением спросил себя, что же могло ее так изменить.
– Вам никогда не хотелось вернуться сюда насовсем? – прервала молчание Дейдра.
Он отрицательно покачал головой – возможно, слегка покривив душой. Еще совсем недавно он страстно желал бросить все и вновь поселиться здесь. Но теперь это чувство ослабло.
– Меня слишком захватила другая жизнь. Боюсь, я пустил здесь все на самотек – руки не доходили. И когда я дал объявление о продаже дома, вы оказались первой покупательницей.
– Рада, что это была именно я. Это прекрасный дом.
Да, дом был прекрасен, и теперь он обрел прекрасную хозяйку. Она словно была создана для этой обстановки. В душе Джима вновь проснулось желания вернуться, жить здесь – рядом с ней…
Снаружи раздался еле слышный печальный вой. Постепенно он сделался громче, теперь в нем слышалась угроза. Затем все смолкло.
Сжав стакан, который все еще держал в руке, Джим вскочил:
– Что это?
– Я ничего не слышала.
Она не могла не слышать. Джим бросился к двери и распахнул ее. Холл был пуст. Дверь в подвал закрыта. Калеб и Вэлда должны были запереть ее.
Джим обернулся. Дейдра насмешливо смотрела на него.
– Нынче вечером у вас шалят нервы, мистер Даусон.
– Это из-за…
– Да?
– Нет, ничего.
Помолчав, он заставил себя добавить:
– Пожалуй, я действительно немного устал. Слишком много впечатлений для одного дня.
Все это время он ждал, что звук повторится. На этот раз он сумеет определить, чей это вой: фермерской собаки или…
– Вы слишком долго жили в городе, – сказала Дейдра, – и успели забыть, как чувствует себя человек вдали от того, что принято называть цивилизацией. Резкая смена обстановки вызывает у горожан ощущение дискомфорта и тревоги.
Джим мог бы возразить, но решил не продолжать разговор на эту тему.
– Что же касается нас, сельских жителей, – Дейдра глянула на часы, то мы привыкли рано вставать. Надеюсь, вы не будете против, если я отправлюсь спать. Вам не обязательно следовать моему примеру – выпейте еще бренди.
Но и ему мысль о постели показалась соблазнительной. Слишком долгим был день: приезд, осмотр дома, много неожиданных открытий, пугающих и радостных…
– О чем вы задумались? – спросила Дейдра.
Джим отставил пустой бокал.
– Я представил себе, как рано утром встану и примусь за работу.
– Вы торопитесь уехать?
– Нет, – медленно произнес он. – Я не спешу уезжать.
Она встала и протянула ему руку. Это был обычный жест вежливости, но ее пальцы задержались в его ладони чуть дольше, чем этого требовала простая учтивость.
– Спокойной ночи, – прошептала она.
– Спокойной ночи.
Прислушиваясь к поскрипыванию ступенек, Джим поднимался наверх. Внезапно блаженное состояние покинуло его, и он вернулся к действительности. Нельзя покорно идти спать. Нельзя откладывать до утра возвращение в подвал. Что толку делать вид, будто там нет никакого гроба. Нужно вскрыть его и посмотреть, что внутри… если что-то ОСТАЛОСЬ внутри.
Джим вошел в спальню и плотно затворил за собой дверь. Возможно, лучше все-таки подождать до утра, чтобы не тревожить Дейдру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Но штукатурка была совсем свежей. В этом Джим мог поклясться.
– Я хочу посмотреть, что там внутри, – решительно сказал он. – Помоги-ка мне.
С явной неохотой Калеб подчинился. Они осторожно вытянули массивный саркофаг через отверстие в стене и бережно опустили на пол.
Склонившись над гробом, Джим велел старику посветить. Тот испуганно отпрянул, но потом дрожащей рукой взял фонарь и направил луч света на тяжелую каменную крышку.
Отыскав зазор, Джим вонзил в него острый конец молотка и с силой нажал на рукоятку. Металл заскрежетал о камень, но крышка не сдвинулась даже на миллиметр. Джим налег всем телом – и деревянная ручка не выдержала.
Швырнув обломки на пол, он обратился к Калебу:
– Пойдем. Здесь нужно что-нибудь покрепче.
Старик облегченно перевел дух и заспешил наверх вслед за ним.
День угасал. Джим с удивлением понял, что близится вечер. Пожалуй, он слишком увлекся. Но теперь нужно довести дело до конца. Интересно, вернулась ли миссис Биддалф? Хотя, будь она дома, непременно услышала бы их шаги и выглянула посмотреть, что происходит. Джим встревожился. В сумерках по разбитым дорогам острова ездить небезопасно – слишком легко упасть. Но миссис Биддалф живет здесь не первый день, за это время она должна была научиться ездить на велосипеде.
– У тебя есть какие-нибудь инструменты? – обратился он к Калебу.
Под меркнущим небом они направились к сараю возле конюшен. Там Джим взял более увесистый молоток, зубило и тяжелый лом.
– Сэр. – Калеб облизнул пересохшие губы. – Простите, что я осмеливаюсь вмешиваться, но, может, лучше все оставить, как было? Есть вещи, которых не стоит касаться…
Джим не стал обращать внимания на его слова. Он твердо решил вернуться в подвал и выяснить, кто же лежит в каменном гробу.
Вдвоем они вошли в дом.
Подвальная дверь была открыта.
Джим замер, уставясь в зияющий проем. Он отчетлив помнил, что закрыл дверь перед уходом. Глянул на Калеба: было ясно, что тот тоже это помнил.
Джим метнулся вниз по ступенькам.
Когда, запыхавшись, он подбежал к гробу, крышка была закрыта. Еще закрыта.
Или уже.
Рядом шумно дышал Калеб. Он испуганно озирался по сторонам – как будто хотел убедиться, что в темных углах подвала никто не прячется, – готовый при первом же намеке на опасность рвануться наверх с юношеской прытью.
Джим медленно водил по полу лучом фонаря. Вот луч скользнул по следам в пыли, миновал их и, спохватившись, снова вернулся. Рука Джима, держащая фонарь, замерла.
Следы были свежими. На полу отчетливо выделялись огромные отпечатки волчьих лап.
Калеб издал слабый стон и сжал рукоятку молотка так, что у него побелели костяшки пальцев.
Отпечатки вели прямо к ступенькам и там терялись в путанице следов, оставленных Джимом и Калебом. Медленно, постепенно убыстряя шаг, Джим двигался по ним. Торопливо взбежав по ступенькам, он выскочил в коридор.
На полу холла ему померещились темные пятна. Похоже, они вели к парадной двери. Твердым шагом направившись к ней, Джим рывком распахнул ее.
Калеб, едва поспевавший за ним, повернул в холле выключатель, и в открытую дверь хлынул свет, озарив кусты и темный силуэт, внезапно шагнувший им навстречу. Джим инстинктивно заслонился рукой, но тут же опустил ее.
– Миссис Биддалф?
– Да?
Теперь он заметил и ее велосипед, прислоненный к стене. В руках она держала какие-то пакеты. Калеб, протиснувшись мимо Джима, поспешил подхватить их у нее.
В кустах раздался слабый шорох – или почудилось? Это мог быть и ветер. Джим поводил лучом фонаря по густой листве. Она едва слышно шелестела. Но листья этих кустов трепетали даже в безветрие.
– Что случилось? – спросила миссис Биддалф.
– Вы ничего не видели… никто не выбегал?
– Нет. – Она недоуменно смотрела на него, слегка склонив голову набок. – А в чем дело?
Все это было слишком нелепо и фантастично, чтобы рассказать ей. Да и не следовало понапрасну ее пугать.
– Ничего, все в порядке, – произнес Джим после краткой паузы. – Входите.
Когда дверь за ними закрылась, он испытал облегчение. Но если эта тварь смогла выбраться наружу, она сумеет и вернуться, когда ей заблагорассудится.
Сложив пакеты на стол в холле, Калеб незаметно удалился. Дейдра, перебирая свертки, рассмеялась:
– Единственное, что мне не нравится в здешней жизни: магазины не доставляют покупки на дом.
Вдруг смех ее оборвался. С минуту она неотрывно смотрела на открытую дверь подвала, потом с деланной беспечностью спросила:
– О, вы нашли ключ?
– У Калеба был запасной.
– Вам нужно поработать внизу?
– Да, немного.
– И сколько времени вам потребуется?
В ее взгляде промелькнул интерес, но не более того.
Сделав Джиму знак следовать за ней, она направилась к выходу. Поколебавшись, Джим спросил:
– Миссис Биддалф, кто-нибудь спускался в подвал с тех пор, как вы переехали сюда?
– Полагаю, рабочие. Я – нет. А почему вы спрашиваете? Что-нибудь случилось?
Он почти готов был проговориться. Но вновь все это показалось ему слишком диким и неправдоподобным. Прежде чем рассказывать ей, следует все выяснить самому. И Джим опять повторил:
– Нет, ничего.
За обедом его страхи отчасти рассеялись. Пища была превосходной. Вэлда, молча прислуживавшая за столом, скользила по комнате бесшумно, как призрак. Нет, пожалуй, сравнение не годилось: Вэлда была крепкой, пышущей здоровьем девушкой – истинной уроженкой Гебрид, закаленной суровой жизнью. Общество Дейдры влияло на Джима благотворно: он смог расслабиться и взглянуть на все другими глазами.
Внезапно Джим поймал себя на том, что с интересом размышляет о том, как сложатся их взаимоотношения. Мысленно он давно уже называл эту красивую, уверенную в себе женщину Дейдрой, а не миссис Биддалф. Она была моложе него – моложе, чем казалось с первого взгляда, – и с неожиданным радостным удивлением он понял, что между ними возможно нечто большее, чем просто деловые отношения. Правда, она не давала явного повода для подобных мыслей – в то же время переделка дома, под предлогом которой его сюда пригласили, как будто мало заботила ее.
Джим не обольщался на свой счет: вряд ли он произвел на нее сильное впечатление во время их первой встречи. Он вообще был не слишком высокого мнения о собственной мужской привлекательности. Но чем дальше, тем больше теплоты звучало в голосе Дейдры, тем беспечнее она смеялась и, расспрашивая его о жизни в Эдинбурге и работе, казалась искренне заинтересованной. Незаметно для себя он увлекся, и лишь когда Дейдра поднялась из-за стола, приглашая перейти в другую комнату, понял, что сама она говорила очень мало и почти ничего не рассказала о себе.
– Дивный был обед, – произнес он. – Вэлда – отличная кухарка.
Они вошли в гостиную, и Дейдра кивнула на буфет, где стоял поднос с напитками:
– Хотите бренди?
– А вам?
– Нет, спасибо.
Она села на софу, вытянув свои длинные стройные ноги. Джим не смог отказать себе в удовольствии бросить на них долгий взгляд, не слишком скромный – хотя и не слишком откровенный. С каждой минутой они становились ближе друг к другу, но пока он не был готов рискнуть, опасаясь встретить отпор из-за случайной неловкости.
Дейдра улыбнулась ему, что, несомненно, означало приглашение сесть рядом. Он сделал это с удовольствием. И тут же, предупредив ее возможную реплику, спросил:
– Могу я задать вам личный вопрос?
– Если он не СЛИШКОМ личный.
– Почему такая красивая женщина, как вы, предпочитает скрываться от мира на Гебридах?
Ответила она не сразу. Джим уже начал беспокоиться, не обидел ли ее: вопрос этот она могла счесть нескромным и испугаться, что за ним последуют другие, еще более откровенные. Но, помолчав, она наконец сказала:
– Мой муж был великим человеком, мистер Даусон. Мне потребовалось долгое время, чтобы смириться с его смертью. Я перенесла тяжелейшее нервное расстройство, и доктора настоятельно рекомендовали мне длительный отдых и полный покой. Вот почему я здесь.
– Но может, уже пора подумать о возвращении к людям?
В ответ она коротко, с вызовом, глянула на него:
– Почему вы заговорили об этом?
Джим обвел потолок и стены рассеянным взором.
– Вы хотите сделать из этой комнаты бальную залу?
– Не для приемов. Мой муж был археологом. После него осталась большая коллекция уникальных находок. В память о нем я намереваюсь устроить здесь что-то вроде музея.
Затея показалась Джиму довольно странной. Немногие на острове способны воспринять ее иначе, чем каприз богатой женщины. Ну, если выставка окажется незаурядной, кое-кто, возможно, приедет с материка – вот и все. Но раз муж так много для нее значил, говорить ей об этом было бы невежливо.
Дверь открылась, и в комнату бесшумно скользнула Вэлда. Она глянула на них с мрачным неодобрением, что могло показаться забавным, если бы в ее взгляде не читалась скрытая угроза. Джим ощутил приступ безотчетной тревоги.
– Я вам больше не нужна, мадам?
– Нет, спасибо. – Тон Дейдры был сухим: должно быть, она тоже почувствовала неприязнь девушки. – Ты проветрила постель мистера Даусона?
– Да, мадам.
– Тогда можешь идти. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, мадам.
Вэлда в упор посмотрела на Джима и, круто развернувшись, вышла, не проронив больше ни слова.
– Я должна извиниться, – сказала Дейдра после неловкой паузы. – Думаю, она не понимает, что ведет себя вызывающе.
– Жители Гебрид – гордые люди. Не забывайте, я ведь вырос здесь и знаю: к ним нужен особый подход, тогда они сделают для вас все что угодно. Но если уж кого не взлюбят, то даже Господь не в силах что-либо изменить.
Он осекся, только теперь сообразив, что она может отнести это на свой счет. Но, похоже, это он навлек на себя неприязнь Вэлды. Джим снова вспомнил резвую девчушку, какой она была несколько лет назад, и вновь с удивлением спросил себя, что же могло ее так изменить.
– Вам никогда не хотелось вернуться сюда насовсем? – прервала молчание Дейдра.
Он отрицательно покачал головой – возможно, слегка покривив душой. Еще совсем недавно он страстно желал бросить все и вновь поселиться здесь. Но теперь это чувство ослабло.
– Меня слишком захватила другая жизнь. Боюсь, я пустил здесь все на самотек – руки не доходили. И когда я дал объявление о продаже дома, вы оказались первой покупательницей.
– Рада, что это была именно я. Это прекрасный дом.
Да, дом был прекрасен, и теперь он обрел прекрасную хозяйку. Она словно была создана для этой обстановки. В душе Джима вновь проснулось желания вернуться, жить здесь – рядом с ней…
Снаружи раздался еле слышный печальный вой. Постепенно он сделался громче, теперь в нем слышалась угроза. Затем все смолкло.
Сжав стакан, который все еще держал в руке, Джим вскочил:
– Что это?
– Я ничего не слышала.
Она не могла не слышать. Джим бросился к двери и распахнул ее. Холл был пуст. Дверь в подвал закрыта. Калеб и Вэлда должны были запереть ее.
Джим обернулся. Дейдра насмешливо смотрела на него.
– Нынче вечером у вас шалят нервы, мистер Даусон.
– Это из-за…
– Да?
– Нет, ничего.
Помолчав, он заставил себя добавить:
– Пожалуй, я действительно немного устал. Слишком много впечатлений для одного дня.
Все это время он ждал, что звук повторится. На этот раз он сумеет определить, чей это вой: фермерской собаки или…
– Вы слишком долго жили в городе, – сказала Дейдра, – и успели забыть, как чувствует себя человек вдали от того, что принято называть цивилизацией. Резкая смена обстановки вызывает у горожан ощущение дискомфорта и тревоги.
Джим мог бы возразить, но решил не продолжать разговор на эту тему.
– Что же касается нас, сельских жителей, – Дейдра глянула на часы, то мы привыкли рано вставать. Надеюсь, вы не будете против, если я отправлюсь спать. Вам не обязательно следовать моему примеру – выпейте еще бренди.
Но и ему мысль о постели показалась соблазнительной. Слишком долгим был день: приезд, осмотр дома, много неожиданных открытий, пугающих и радостных…
– О чем вы задумались? – спросила Дейдра.
Джим отставил пустой бокал.
– Я представил себе, как рано утром встану и примусь за работу.
– Вы торопитесь уехать?
– Нет, – медленно произнес он. – Я не спешу уезжать.
Она встала и протянула ему руку. Это был обычный жест вежливости, но ее пальцы задержались в его ладони чуть дольше, чем этого требовала простая учтивость.
– Спокойной ночи, – прошептала она.
– Спокойной ночи.
Прислушиваясь к поскрипыванию ступенек, Джим поднимался наверх. Внезапно блаженное состояние покинуло его, и он вернулся к действительности. Нельзя покорно идти спать. Нельзя откладывать до утра возвращение в подвал. Что толку делать вид, будто там нет никакого гроба. Нужно вскрыть его и посмотреть, что внутри… если что-то ОСТАЛОСЬ внутри.
Джим вошел в спальню и плотно затворил за собой дверь. Возможно, лучше все-таки подождать до утра, чтобы не тревожить Дейдру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20