Все мы знаем, как это делается, все мы знаем, как разрушить доминирующую парадигму. Мы — гении оказывать давление и разрушать наши институты. Мы не оставили в целости ни единого работающего учреждения. — Бенингбой остановился. — Я слишком радикально высказываюсь, да? Тебя это не пугает?
— Да нет, ты прав.
— Хорошо, именно поэтому я сажусь в тюрьму. У нас, Модераторов, есть свой человек в государственном суде в Новой Мексике. Он поможет составить какое-нибудь совершенно нелепое обвинение. Так что я проведу два или три года в безопасности. Я думаю, что, если они смогут спрятать меня в хорошую и безопасную тюрьму, я спокойно переживу то, что вы здесь сделали.
— Вы не говорили про тюрьму, Бенингбой.
— Ты должен попробовать это, amigo. Так живет невидимое американское население. В тюрьмах есть все, что тебе надо. Там масса свободного времени. Странная экономика, основанная на наркотиках и самодельных татуировках. Там хватает времени, чтобы подумать о своих старых ошибках. — Взгляд Бенингбоя стал отрешенным, будто он отдалялся от Оскара, уплывал вдаль на украшенной цветами палубе корабля валькирий в неведомый Авалон. — Кроме того, у некоторых из этих ублюдков плохие зубы. Я снова могу попрактиковаться в лечении зубов. Я тебе говорил, что работал дантистом? Это было до изобретения противокариесной вакцины, которая и уничтожила мою профессию.
Оскар забыл, что Бенингбой был дантистом и имел медицинскую степень. Оскара это встревожило. Уничтожение благородной профессии дантиста — свидетельство социальной ущербности Америки. Его обеспокоило, что он забыл такую важную вещь про нужного ему человека. Он что, уже стареет в свои двадцать девять? Теряет хватку? Взял на себя слишком много?
— Я ни о чем не сожалею, — сказал Бенингбой, опрокидывая в рот бокал с коктейлем. Я доставил своим людям большие неприятности. Все, что мы сделали, не моя идея, это твоя проклятая идея, — но они-то в этом неповинны. Если ты меняешь жизнь сотен людей, то должен заплатить жестокую цену. Это, ты знаешь, удерживает от подобных попыток. Так что я поступаю благородно. Мои люди понимают, почему я так делаю.
— Вопрос чести? Уплата долгов.
— Правильно. Я нес на себе этот груз, а теперь ухожу в сторону. По крайней мере, мне не грозит судьба Зеленого Хью.
— Что вы имеете в виду?
— Хью не может пойти на попятную, сынок. Он не может снять с себя крест и терновый венец. Он не может отступить и где-то отсидеться. Он объявил себя суперспасителем кротких и обездоленных, а в Америке пристреливают тех, кто выкидывает такие трюки. Так в этой стране заведено. Хью забрался на милю ввысь, но он сделан из мяса. Кто-нибудь убьет Хью. Одинокий снайпер, засада духов… — Он внезапно бросил на Оскара мутный взгляд. — Я только надеюсь, что он не будет застрелен кем-то из тех, кого я лично знаю.
— Будет очень прискорбно, если губернатору будет причинен вред.
— Да, правда. Оскар откашлялся.
— После вашего отъезда кто остается у вас за главного?
— Ты. Ты же здесь всем командуешь. Или ты еще этого не осознал? Проснись, сынок!
— Слушайте, я не издаю приказы. Я только говорю с заинтересованными сторонами.
Бенингбой фыркнул.
— Хорошо, позволь мне иначе сформулировать вопрос. К кому мне обращаться, когда я должен поговорить с Модераторами?
— Хорошо. — Бенингбой пожал плечами. — Я представлю тебя моему помазанному преемнику.
Бенингбой повел его внутрь отделения полиции. Из-за запертой двери офиса руководителей слышались громкие стоны. Бенингбой открыл дверь. На столе, раскинув голые ноги, лежал Кевин. Две женщины из кочевников делали ему массаж ног. Он был очень пьян, его шляпа нелепо сползла на затылок.
— Хорошо, леди, — булькнул Кевин. — Достаточно. Спасибо. Правда…
— Твоя плюсна действительно хрустит, — сказала одна из массажисток с достоинством.
— Мы можем отлучиться на час? — спросила вторая.
— О, идите! — Кевин по-царски махнул рукой.
— Вот мой преемник, — сообщил Бенингбой. — Наш новый глава безопасности капитан Скаббли Би.
— Очень приятно, — сказал Оскар. — Отличная новость. Невероятно. Настолько замечательно, я даже не знаю, что и сказать.
Кевин свесил намазанные маслом ноги со стола.
— Я завербовался, парень. Я подписался, теперь я — Модератор.
— Понял, — сказал Оскар. — Новый псевдоним и все прочее. Скаббли Би, я прав? Что это означает? Не Стаббли?
— Нет, Скаббли. Скаббли Би. — Кевин показал на кучку, выползшую из шреддера. — Я только что разрезал на мелкие кусочки мой официальный ID. Я даже не могу передать словами, насколько лучше я сразу себя почувствовал. Это лучшая партия, которая когда-либо у меня была.
— Что означает Скаббли Би? Это, должно быть, что-то важное, раз звучит так глупо.
Кевин усмехнулся.
— Это для меня — чтобы знать, а для тебя — чтобы выяснить, чурбан.
Бенингбой потряс руку Кевина.
— Я скоро вернусь, — сказал он. — А ты прочисти нос, капитан. Чтобы я в последний раз видел тебя таким пьяным.
— Я не пьян, — соврал Кевин. — Это опьяняющий эндорфин, которым смазывали ноги.
Бенингбой оставил офис, похлопав кочевниц по плечу. Оскар сел.
— Надеюсь, ты не аннулировал свою регистрацию как избирателя.
— Как будто отсутствующий в Бостоне голос чем-то нам поможет.
— Он действительно поставил тебя во главе его людей, находящихся внутри здания?
Кевин зевнул.
— Знаешь, после вечеринки я собирался серьезно поговорить с тобой. Ты пока можешь поесть или выпить. В конце концов, ты оплатил этот банкет.
— Я не собираюсь отнимать у тебя много драгоценного времени, капитан Скаббли Би. Только дружеская беседа.
— Ну, если мы останемся друзьями, называй меня просто Скаббли. — Кевин натянул носки на покрасневшие, сильно пахнущие мазью ноги и театрально передернул плечами.
— Ты хочешь знать, почему он так поступил? Тебе хочется узнать это немедленно. Хорошо. Почему он поставил меня? Он удирает с горячего стула, а меня сажает на свое место, вот почему. Видишь ли, он полагает, что Регуляторы собираются пересечь границу и напасть на нас. Ну, потому что он сам это спланировал. Регуляторы разгромят Коллабораторий, а потом получат по голове от федералов.
— Какая-то слишком уж искусственная комбинация, тебе не кажется?
— Но именно поэтому он сюда пришел. Он ведь появился здесь не оттого, что хотел помочь твоим любимым ученым. Ты слишком прям, ты не понимаешь приоритетов этих парней. Они разочаровались в вас тыщу лет назад. Они не ждут от американского правительства соблюдения законов или справедливости. Они даже не ждут, что правительство когда-нибудь будет нормальным. Вся федеральная система управления давно отделилась от них и уплыла куда-то. Они думают о правительстве как о плохой погоде.
— Ты не прав, Кевин, я понимаю это.
— Когда они хотят принять меры, они совершают действия, которые имеют для них значение. Другие пролы, вот кто имеет значение. Они — племена, блуждающие по огромной враждебной пустыне из ваших законов и денег. Но Модераторы ненавидят Регуляторов. Регуляторы сейчас в силе. У них поддержка губернатора — он их тайный Великий Дракон. Они разграбили базу ВВС. Модераторы… Все, что они имеют, — несколько дюжин заброшенных городов и национальных парков.
Оскар поощрительно кивнул.
— Тогда пришел ты. Внезапно появился шанс, чтобы занять здешнее место. Эта Федеральная научная лаборатория намного лучше, чем база ВВС. У нее престиж! Захват Лаборатории — сильнейший удар по Регуляторам, потому что их главный человек, Хью, построил ее и думает, что у него есть на нее право. Он сходит с ума из-за зеленого генетического супа и сверхъестественного научного дерьма. Именно поэтому Бенингбой и помог тебе. Именно поэтому он теперь уезжает. Он устроил западню для другой стороны, и, по его мнению, мы — только отравленная приманка.
— Откуда ты все это можешь знать?
Кевин открыл ящик стола. Он отодвинул большой револьвер и бутылку виски. Отпил из бутылки и вытащил сигарную коробку.
— Я слышал, что он говорил. Посмотри, что здесь. Кевин приоткрыл коробку — она была заполнена разнообразнейшими жучками, звуковыми прослушка-ми с аккуратными рукописными ярлыками.
— Ты знаешь, как трудно полностью проверить здание? Это технически невозможно. Нет способов обнаружить жучки с помощью мониторов, это все дерьмо! Приличный жучок в принципе не может быть обнаружен иначе как вручную. Поэтому я взял большую часть бригады Модераторов и мы пробежались по всем мыслимым поверхностям гребнем с частыми зубцами. Эти жучки как социальная болезнь. Я нашел подслушивающие устройства, которые пролежали четырнадцать-пятнадцать лет. У меня теперь целая коллекция! Только взгляни!
— Очень внушительно.
Кевин щелкнул крышкой сигарной коробки и с торжеством показал содержимое.
— Ты знаешь, что это? Это зло. Это зло, которое имеет к нам непосредственное отношение. Мы потеряли всякое приличие как люди и как нация, Оскар. Мы слишком далеко зашли со своей технологией, мы потеряли чувство собственного достоинства. Поскольку это средства информации. Это шпионские средства информации. Но мы используем их, потому что хотим быть информированными.
Оскар ничего не сказал. Он никогда не останавливал Кевина, когда тот хотел исповедаться.
— Так что я избавился от всех жучков. И установил свои собственные. Потому что я — хакер, который стал суперпользователем. Я не просто взломал компьютеры. Я взломал всю окружающую среду. Я могу получить доступ ко всему, что происходит здесь, в любое время. Я — полицейский.
— Кевин, ты не собираешься уйти от меня?
— Уйти от тебя? Парень, да я был рожден для этого. Сбылись все мои желания. Но это превращает меня в монстра.
— Кевин, я не думаю, что с тобой все так плохо. И ситуация здесь… это не хаос. Она уже стабилизируется.
— Несомненно, я буду охранять для тебя порядок. Но это не общественный порядок, Оскар. Есть порядок, но нет никакого закона. Мы позволили вещам выйти из-под контроля. Мы позволили им остаться на стадии становления и сохранить непредсказуемость. Я охраняю порядок, потому что я — тайный тиран. У меня есть все, но я шпион и узурпатор. У меня нет правил. Нет тормозов. Нет чести.
— Но я не могу обеспечить тебя всем, что ты хочешь.
— Ты политический деятель, Оскар. Но ты стремишься быть лучше. Ты должен стать государственным деятелем, ты должен найти способ сделать так, чтобы у меня тоже была честь.
Телефон зазвонил. Кевин застонал, открывая лэптоп.
— А ведь ни у кого нет этого номера телефона, — пожаловался он.
— Я думал, ты уже решил эту проблему.
— Типичное замечание типичного политического деятеля. Чего я добился, так это того, что вставил ряд прерывателей, заглушек, поставил файсвол. — Кевин просмотрел сообщение на лэптопе. — Что, черт возьми, задела?
Кевин подошел к телефону.
— Да?
Около минуты он молча и внимательно слушал. Оскар пока оглядывал офис Кевина. Это был самый невероятный полицейский офис, какие ему когда-либо доводилось видеть. Портреты красоток, грязные кофейные чашки, ритуальные маски, распотрошенные компьютеры и телефоны…
— Это тебя, — объявил наконец Кевин, вручая Оскару телефон.
Его вызывал Жюль Фонтено. Фонтено был сердит. Он не мог поймать Оскара ни по одному доступному телефону. Наконец ему пришлось позвонить в полицейский штаб Коллаборатория через офис Секретной службы в Батон Руж. Он даже разозлился.
— Я приношу извинения за местную систему коммуникаций, Жюль. Тут много изменений с тех пор, как вы оставили нас. Хорошо, что позвонили. Я рад. Чем могу быть полезен?
— Ты все еще помешан на Зеленом Хью? — резко оборвал его Фонтено.
— Я никогда не был «помешан» на Хью. Профессионалы не сходят с ума. Я имел с ним дело.
— Оскар, я уволился. Жизнь отставного меня устраивает, поэтому я очень не хотел звонить, но у меня нет другого выхода.
Что с ним случилось? Это был Фонтено, но его акцент стал намного сильнее. Создавалось впечатление, будто человек говорит через цифровой кодер «Креольский диалект».
— Жюль, вы знаете, что я всегда уважал ваши советы. Скажите, что вас беспокоит.
— Гаитянские беженцы. Ты понимаешь меня? Лагерь для гаитян.
— Вы сказали «гаитяне»? Вы подразумеваете черных франкоговорящих туземцев Карибского моря?
— Верно! Верующие из Гаити. Хью предоставил им политическое убежище. Построена небольшая образцовая деревня в глуши штата. Они живут теперь в наших болотах.
— Я слышу, Жюль. Эвакуации при стихийном бедствии, гаитянские беженцы, размещение, убежище, французский язык, это очень похоже на Хью. Так в чем проблема?
— Хорошо, дело не в том, что они иностранцы. Религиозные иностранцы. Черные, вуду, религиозные беженцы, многие говорят на креольском диалекте. Но в этом есть еще что-то. Хью сделал что-то странное с этими людьми. Наркотики, я думаю. Или генетика. Они странно себя ведут. Действительно странно.
— Жюль, простите, но я должен удостовериться, что правильно понял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
— Да нет, ты прав.
— Хорошо, именно поэтому я сажусь в тюрьму. У нас, Модераторов, есть свой человек в государственном суде в Новой Мексике. Он поможет составить какое-нибудь совершенно нелепое обвинение. Так что я проведу два или три года в безопасности. Я думаю, что, если они смогут спрятать меня в хорошую и безопасную тюрьму, я спокойно переживу то, что вы здесь сделали.
— Вы не говорили про тюрьму, Бенингбой.
— Ты должен попробовать это, amigo. Так живет невидимое американское население. В тюрьмах есть все, что тебе надо. Там масса свободного времени. Странная экономика, основанная на наркотиках и самодельных татуировках. Там хватает времени, чтобы подумать о своих старых ошибках. — Взгляд Бенингбоя стал отрешенным, будто он отдалялся от Оскара, уплывал вдаль на украшенной цветами палубе корабля валькирий в неведомый Авалон. — Кроме того, у некоторых из этих ублюдков плохие зубы. Я снова могу попрактиковаться в лечении зубов. Я тебе говорил, что работал дантистом? Это было до изобретения противокариесной вакцины, которая и уничтожила мою профессию.
Оскар забыл, что Бенингбой был дантистом и имел медицинскую степень. Оскара это встревожило. Уничтожение благородной профессии дантиста — свидетельство социальной ущербности Америки. Его обеспокоило, что он забыл такую важную вещь про нужного ему человека. Он что, уже стареет в свои двадцать девять? Теряет хватку? Взял на себя слишком много?
— Я ни о чем не сожалею, — сказал Бенингбой, опрокидывая в рот бокал с коктейлем. Я доставил своим людям большие неприятности. Все, что мы сделали, не моя идея, это твоя проклятая идея, — но они-то в этом неповинны. Если ты меняешь жизнь сотен людей, то должен заплатить жестокую цену. Это, ты знаешь, удерживает от подобных попыток. Так что я поступаю благородно. Мои люди понимают, почему я так делаю.
— Вопрос чести? Уплата долгов.
— Правильно. Я нес на себе этот груз, а теперь ухожу в сторону. По крайней мере, мне не грозит судьба Зеленого Хью.
— Что вы имеете в виду?
— Хью не может пойти на попятную, сынок. Он не может снять с себя крест и терновый венец. Он не может отступить и где-то отсидеться. Он объявил себя суперспасителем кротких и обездоленных, а в Америке пристреливают тех, кто выкидывает такие трюки. Так в этой стране заведено. Хью забрался на милю ввысь, но он сделан из мяса. Кто-нибудь убьет Хью. Одинокий снайпер, засада духов… — Он внезапно бросил на Оскара мутный взгляд. — Я только надеюсь, что он не будет застрелен кем-то из тех, кого я лично знаю.
— Будет очень прискорбно, если губернатору будет причинен вред.
— Да, правда. Оскар откашлялся.
— После вашего отъезда кто остается у вас за главного?
— Ты. Ты же здесь всем командуешь. Или ты еще этого не осознал? Проснись, сынок!
— Слушайте, я не издаю приказы. Я только говорю с заинтересованными сторонами.
Бенингбой фыркнул.
— Хорошо, позволь мне иначе сформулировать вопрос. К кому мне обращаться, когда я должен поговорить с Модераторами?
— Хорошо. — Бенингбой пожал плечами. — Я представлю тебя моему помазанному преемнику.
Бенингбой повел его внутрь отделения полиции. Из-за запертой двери офиса руководителей слышались громкие стоны. Бенингбой открыл дверь. На столе, раскинув голые ноги, лежал Кевин. Две женщины из кочевников делали ему массаж ног. Он был очень пьян, его шляпа нелепо сползла на затылок.
— Хорошо, леди, — булькнул Кевин. — Достаточно. Спасибо. Правда…
— Твоя плюсна действительно хрустит, — сказала одна из массажисток с достоинством.
— Мы можем отлучиться на час? — спросила вторая.
— О, идите! — Кевин по-царски махнул рукой.
— Вот мой преемник, — сообщил Бенингбой. — Наш новый глава безопасности капитан Скаббли Би.
— Очень приятно, — сказал Оскар. — Отличная новость. Невероятно. Настолько замечательно, я даже не знаю, что и сказать.
Кевин свесил намазанные маслом ноги со стола.
— Я завербовался, парень. Я подписался, теперь я — Модератор.
— Понял, — сказал Оскар. — Новый псевдоним и все прочее. Скаббли Би, я прав? Что это означает? Не Стаббли?
— Нет, Скаббли. Скаббли Би. — Кевин показал на кучку, выползшую из шреддера. — Я только что разрезал на мелкие кусочки мой официальный ID. Я даже не могу передать словами, насколько лучше я сразу себя почувствовал. Это лучшая партия, которая когда-либо у меня была.
— Что означает Скаббли Би? Это, должно быть, что-то важное, раз звучит так глупо.
Кевин усмехнулся.
— Это для меня — чтобы знать, а для тебя — чтобы выяснить, чурбан.
Бенингбой потряс руку Кевина.
— Я скоро вернусь, — сказал он. — А ты прочисти нос, капитан. Чтобы я в последний раз видел тебя таким пьяным.
— Я не пьян, — соврал Кевин. — Это опьяняющий эндорфин, которым смазывали ноги.
Бенингбой оставил офис, похлопав кочевниц по плечу. Оскар сел.
— Надеюсь, ты не аннулировал свою регистрацию как избирателя.
— Как будто отсутствующий в Бостоне голос чем-то нам поможет.
— Он действительно поставил тебя во главе его людей, находящихся внутри здания?
Кевин зевнул.
— Знаешь, после вечеринки я собирался серьезно поговорить с тобой. Ты пока можешь поесть или выпить. В конце концов, ты оплатил этот банкет.
— Я не собираюсь отнимать у тебя много драгоценного времени, капитан Скаббли Би. Только дружеская беседа.
— Ну, если мы останемся друзьями, называй меня просто Скаббли. — Кевин натянул носки на покрасневшие, сильно пахнущие мазью ноги и театрально передернул плечами.
— Ты хочешь знать, почему он так поступил? Тебе хочется узнать это немедленно. Хорошо. Почему он поставил меня? Он удирает с горячего стула, а меня сажает на свое место, вот почему. Видишь ли, он полагает, что Регуляторы собираются пересечь границу и напасть на нас. Ну, потому что он сам это спланировал. Регуляторы разгромят Коллабораторий, а потом получат по голове от федералов.
— Какая-то слишком уж искусственная комбинация, тебе не кажется?
— Но именно поэтому он сюда пришел. Он ведь появился здесь не оттого, что хотел помочь твоим любимым ученым. Ты слишком прям, ты не понимаешь приоритетов этих парней. Они разочаровались в вас тыщу лет назад. Они не ждут от американского правительства соблюдения законов или справедливости. Они даже не ждут, что правительство когда-нибудь будет нормальным. Вся федеральная система управления давно отделилась от них и уплыла куда-то. Они думают о правительстве как о плохой погоде.
— Ты не прав, Кевин, я понимаю это.
— Когда они хотят принять меры, они совершают действия, которые имеют для них значение. Другие пролы, вот кто имеет значение. Они — племена, блуждающие по огромной враждебной пустыне из ваших законов и денег. Но Модераторы ненавидят Регуляторов. Регуляторы сейчас в силе. У них поддержка губернатора — он их тайный Великий Дракон. Они разграбили базу ВВС. Модераторы… Все, что они имеют, — несколько дюжин заброшенных городов и национальных парков.
Оскар поощрительно кивнул.
— Тогда пришел ты. Внезапно появился шанс, чтобы занять здешнее место. Эта Федеральная научная лаборатория намного лучше, чем база ВВС. У нее престиж! Захват Лаборатории — сильнейший удар по Регуляторам, потому что их главный человек, Хью, построил ее и думает, что у него есть на нее право. Он сходит с ума из-за зеленого генетического супа и сверхъестественного научного дерьма. Именно поэтому Бенингбой и помог тебе. Именно поэтому он теперь уезжает. Он устроил западню для другой стороны, и, по его мнению, мы — только отравленная приманка.
— Откуда ты все это можешь знать?
Кевин открыл ящик стола. Он отодвинул большой револьвер и бутылку виски. Отпил из бутылки и вытащил сигарную коробку.
— Я слышал, что он говорил. Посмотри, что здесь. Кевин приоткрыл коробку — она была заполнена разнообразнейшими жучками, звуковыми прослушка-ми с аккуратными рукописными ярлыками.
— Ты знаешь, как трудно полностью проверить здание? Это технически невозможно. Нет способов обнаружить жучки с помощью мониторов, это все дерьмо! Приличный жучок в принципе не может быть обнаружен иначе как вручную. Поэтому я взял большую часть бригады Модераторов и мы пробежались по всем мыслимым поверхностям гребнем с частыми зубцами. Эти жучки как социальная болезнь. Я нашел подслушивающие устройства, которые пролежали четырнадцать-пятнадцать лет. У меня теперь целая коллекция! Только взгляни!
— Очень внушительно.
Кевин щелкнул крышкой сигарной коробки и с торжеством показал содержимое.
— Ты знаешь, что это? Это зло. Это зло, которое имеет к нам непосредственное отношение. Мы потеряли всякое приличие как люди и как нация, Оскар. Мы слишком далеко зашли со своей технологией, мы потеряли чувство собственного достоинства. Поскольку это средства информации. Это шпионские средства информации. Но мы используем их, потому что хотим быть информированными.
Оскар ничего не сказал. Он никогда не останавливал Кевина, когда тот хотел исповедаться.
— Так что я избавился от всех жучков. И установил свои собственные. Потому что я — хакер, который стал суперпользователем. Я не просто взломал компьютеры. Я взломал всю окружающую среду. Я могу получить доступ ко всему, что происходит здесь, в любое время. Я — полицейский.
— Кевин, ты не собираешься уйти от меня?
— Уйти от тебя? Парень, да я был рожден для этого. Сбылись все мои желания. Но это превращает меня в монстра.
— Кевин, я не думаю, что с тобой все так плохо. И ситуация здесь… это не хаос. Она уже стабилизируется.
— Несомненно, я буду охранять для тебя порядок. Но это не общественный порядок, Оскар. Есть порядок, но нет никакого закона. Мы позволили вещам выйти из-под контроля. Мы позволили им остаться на стадии становления и сохранить непредсказуемость. Я охраняю порядок, потому что я — тайный тиран. У меня есть все, но я шпион и узурпатор. У меня нет правил. Нет тормозов. Нет чести.
— Но я не могу обеспечить тебя всем, что ты хочешь.
— Ты политический деятель, Оскар. Но ты стремишься быть лучше. Ты должен стать государственным деятелем, ты должен найти способ сделать так, чтобы у меня тоже была честь.
Телефон зазвонил. Кевин застонал, открывая лэптоп.
— А ведь ни у кого нет этого номера телефона, — пожаловался он.
— Я думал, ты уже решил эту проблему.
— Типичное замечание типичного политического деятеля. Чего я добился, так это того, что вставил ряд прерывателей, заглушек, поставил файсвол. — Кевин просмотрел сообщение на лэптопе. — Что, черт возьми, задела?
Кевин подошел к телефону.
— Да?
Около минуты он молча и внимательно слушал. Оскар пока оглядывал офис Кевина. Это был самый невероятный полицейский офис, какие ему когда-либо доводилось видеть. Портреты красоток, грязные кофейные чашки, ритуальные маски, распотрошенные компьютеры и телефоны…
— Это тебя, — объявил наконец Кевин, вручая Оскару телефон.
Его вызывал Жюль Фонтено. Фонтено был сердит. Он не мог поймать Оскара ни по одному доступному телефону. Наконец ему пришлось позвонить в полицейский штаб Коллаборатория через офис Секретной службы в Батон Руж. Он даже разозлился.
— Я приношу извинения за местную систему коммуникаций, Жюль. Тут много изменений с тех пор, как вы оставили нас. Хорошо, что позвонили. Я рад. Чем могу быть полезен?
— Ты все еще помешан на Зеленом Хью? — резко оборвал его Фонтено.
— Я никогда не был «помешан» на Хью. Профессионалы не сходят с ума. Я имел с ним дело.
— Оскар, я уволился. Жизнь отставного меня устраивает, поэтому я очень не хотел звонить, но у меня нет другого выхода.
Что с ним случилось? Это был Фонтено, но его акцент стал намного сильнее. Создавалось впечатление, будто человек говорит через цифровой кодер «Креольский диалект».
— Жюль, вы знаете, что я всегда уважал ваши советы. Скажите, что вас беспокоит.
— Гаитянские беженцы. Ты понимаешь меня? Лагерь для гаитян.
— Вы сказали «гаитяне»? Вы подразумеваете черных франкоговорящих туземцев Карибского моря?
— Верно! Верующие из Гаити. Хью предоставил им политическое убежище. Построена небольшая образцовая деревня в глуши штата. Они живут теперь в наших болотах.
— Я слышу, Жюль. Эвакуации при стихийном бедствии, гаитянские беженцы, размещение, убежище, французский язык, это очень похоже на Хью. Так в чем проблема?
— Хорошо, дело не в том, что они иностранцы. Религиозные иностранцы. Черные, вуду, религиозные беженцы, многие говорят на креольском диалекте. Но в этом есть еще что-то. Хью сделал что-то странное с этими людьми. Наркотики, я думаю. Или генетика. Они странно себя ведут. Действительно странно.
— Жюль, простите, но я должен удостовериться, что правильно понял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76