- С пользой, - непонятно ответил Смирнов и дружески пожал руку Льву
Сергеевичу.

В отделении он Ночевкина не застал: не заступил еще на дежурство
гостивший у тещи в Серпухове старший лейтенант. Смирнов ждать не мог - уже
пора было ехать в загородный ресторан. Он ругнулся про себя и отправился
домой.

Из "восьмерки", стоявшей около подъезда, на него нахально и весело
смотрела хорошенькая дамочка. "Восьмерка" - казаряновская, и поэтому
Смирнов дамочке фривольно подмигнул.
- Вы - Смирнов! - догадалась дамочка в автомобильном окошке.
- А ты - Галочка.
- Галина Дмитриевна, - поправила его дамочка и улыбнулась, давая
понять, что поправила не всерьез.
- Пойдем к Альке, Галина Дмитриевна, - пригласил Смирнов.
- Сейчас Роман Суренович подойдет, он за хлебом побежал, и пойдем, -
согласилась Галочка.
Поднялись, когда пришел Роман Суренович, посидели, ожидая Алика,
который, как всегда, очень медленно чистил перышки, спустились вниз,
веселой гурьбой влезли в автомобиль и поехали.
За калининградским путепроводом над Ярославской железной дорогой
свернули направо и покатили мимо производственных зданий, жилых
многоэтажных домов, мимо остаточных сосновых островов и маленьких дачных
построек.
У входа в ресторан маялся Шакин В. В. К вечернему посещению гнезда
разврата он был в приличной паре, в белой рубашке, при галстуке, в
начищенных башмаках. Вполне достойный пролетарий умственного труда.
- Это что ж вы опаздываете? - предъявил претензию Шакин. Видимо, за
сутки отвык от Смирнова, который, изумленно подняв брови от такой
наглости, тут же предупредил:
- Скромнее будь, Шакин. - И, усмирив бунт на корабле, спросил: - Жека
твой на месте?
- Вы же запретили мне без вас в ресторан входить. Не знаю.
- Ох, врешь, Шакин, ох, врешь! - опроверг его Смирнов и представил
честной компании: - Прошу любить и жаловать. Шакин В.В., пенсионер.
- Вадим Владимирович, - расшифровал свои инициалы Шакин. Опасаясь,
руки не протянул, кивнул лишь интеллигентно.
- Очень приятно, - протяжно отозвалась Галочка. Одна.
- Пошли, приказал Смирнов.

Заняли купе, указанное Шакиным. Его, по идее, Жека обслуживал. Стали
Жеку ждать.
Жека явился в зал, как герой появляется на сцене: вместе с первыми
тактами музыки. Был он и впрямь герой - под два метра, с волооким
взглядом, в густых запорожских усах. Кивнул дружески Шакину, на остальных
вопросительно посмотрел.
Смирнов, скользя задом по лавке, выбрался из-за стола, встал, ласково
и подхалимски положил руку на плечо Жеке:
- Шеф, я вместе с тобой хочу друзьям сюрприз сделать. Пойдем,
пошепчемся.
Жека одарил улыбкой компанию, которой будет делать сюрприз, и
согласно зашагал за ковыляющим уже Смирновым. На лестничной площадке
Смирнов уселся на подоконник и осмотрел место действия. Справа - вход в
бар, где было довольно людно (дверь его была полуоткрыта), слева -
пустынная двухпролетная лестница на первый этаж, к выходу, гардеробу,
бездействующему по летнему времени, и сортиру. Жека стоял над Смирновым,
ожидая.
- Тебе о моих делах все рассказал Вадик Шакин, - не спросил, а сказал
как об определенно происшедшем Смирнов.
- Владимыч-то? - спокойно отозвался Жека. - А что он мне должен был
сказать?
- Друг мой Жека, - задушевно обратился к официанту Смирнов. - Очень
прошу не держать меня за лоха. Вадик испугался меня разок. А тебя он
боится всегда. Так что о нашем с ним разговоре тебе известно все. Для
ясности уточняю вопрос: кто тот гражданин, что купил паспорт Шакина?
- Я не знаю, кто купил паспорт Шакина.
- Одобряю твою осторожность и ставлю вопрос по-другому: с кем ты
познакомил Шакина в феврале?
- Да не помню я! Сколько времени прошло!
- А ты вспомни, вспомни, Жека. Мне очень нужны мои деньги, а тебе
совсем не нужен скандал.
- Да вроде был такой случай: в конце зимы мужик один, вполне
солидный, попросил меня свести его с человеком, которому позарез деньги
нужны.
- И ты ему сказал, что деньги нужны всем, - перебил его Смирнов.
- Вот именно, но он все давил и давил, а тут мне на глаза Шакин
попался, ну, я их и свел.
- И все? И больше ты ничего не знаешь?
- И все. И больше я ничего не знаю.
- Тогда про мужика. Возраст, внешность, одежда.
- Ну, лет сорока - сорока пяти. Небольшой, но здоровый. По-моему,
чернявый с проседью. Одежда серьезная, без крика фирма.
- А еще что?
- А больше ничего.
- Ладно. - Смирнов поднялся с подоконника. - Считай, что я тебе
поверил и убедился, что должника мне не найти. Теперь о заказе. Сделай все
по высшему разряду.
- На какую сумму рассчитываете? - облегченно поинтересовался Жека.
- По твоему усмотрению.
- Будем считать - половина того, на что вас накрыли.
- Считай так.
- Легко с деньгами расстаетесь. А из-за четвертака людей за пищик
берете. Непонятно.
- Из того, что тебе понимать положено, серьезно усвой одно, Жека: я
очень не люблю, когда из меня фрайера лепят, - сказал Смирнов и пошел в
зал.
Подойдя и не садясь, обнял Шакина за плечи, налил фужер водки, фужер
пепси, проследил, как Шакин выпил и запил, сунул ему в верхний кармашек
пиджака червонец и задушевно посоветовал:
- Иди домой, Вадя.
Все в купе внимательно следили за тем, как через ресторанный зал прет
домой Вадя.
Смирнов задвинулся за лавку, со старческим благодушием оглядел
заскучавшую в ожидании компашку и пообещал:
- Сейчас все будет.
- И сюрприз? - азартно догадалась Галочка.
- Главный для нас сюрприз, что вы с нами, - заявил Смирнов.
- О чем тогда с половым шептался? О качестве или количестве? -
спросил Алик.
- О количестве, переходящем в качество, - ответил диалектик Смирнов.
- Трепач ты, Санька, - заклеймил его Казарян.
И в этот момент подошел с подносом Жека. Поставил на стол объемистый
графин, равномерно расселил бутылочки с пепси-колой и у каждого прибора
положил по алой плоской пачке невероятно дефицитного "Данхила".
- Нет, он не трепач! - восторженно вскричала Галочка и поцеловала
Смирнова в щеку.
- Раньше, чтобы добиться благосклонности прекрасной дамы, купцы
дарили тысячные перстни, а теперь пачки сигарет достаточно, -
прокомментировал Галочкино душевное движение Казарян.
- От вас-то и пачки сигарет не дождешься, - обиделась Галочка. - Сами
вечно у меня стреляете.
- Не подарок дорог, а внимание, - заключил диалог заскорузлый
народной мудростью Алик, потому что уже надвигался со вторым подносом - с
холодной закусью - Жека.
Приступили с энтузиазмом. Выпили - закусили. Выпили - закусили. А
вскоре грянул гром электроинструментов. Ориентируясь на вкусы местных
завсегдатаев, ВИА зарычал про то, что им снится не рокот космодрома, не
эта, понимаешь ли, ледяная синева, а снится им, естественно, трава, трава
у дома, зеленая-зеленая трава. Сон десятилетней давности. Молодежь
страстно задрыгалась на малом пятачке. Бег на месте.
- Разомнемся перед горячим! Чтобы больше влезло! - решила Галочка и
вырвалась из купе.
Партнерствовать обреченно отправился Казарян - по артистической
принадлежности. А плясали они хорошо: умело, ловко, складно, каждый зная
свой маневр.
- Она что - Ромкина любовница? - спросил Смирнов.
- Подружка, во всяком случае. Всегда с ним, - уходя от прямого
ответа, сказал Алик.
- А жена Ромкина как на это смотрит?
- А жена никак на это не смотрит. Настоящие жены у настоящих армян.
- Живут же люди! - позавидовал Смирнов.
- Ну как мы? - горделиво спросила Галочка, вернувшись. Даже не
запыхалась. Казарян молча отдыхал.
- Вы, Галочка, прелестны! - искренне откликнулся Смирнов.
Снова вступила музыка, и солист заныл нечто из Малежика.
- Кто это? - красивым и не своим - грудным - голосом спросила Галя.
На пороге их помещения стоял очень страшный человек. Опаленный - не в
переносном, а в самом прямом смысле слова - огнем человек. Неподвижное,
стянутое плоскими шрамами лицо, истонченный ожогом нос, остановившиеся,
все ненавидящие глаза. Был человек одет, как жених, - в черном костюме,
галстук-бабочка. Человек улыбнулся безгубым ртом и вежливо сказал:
- Ваша дама чудесно танцует. Разрешите пригласить ее на танец.
Первым опомнился Алик. Он положил ладонь на лежавшую на столе
Галочкину руку и ответил:
- Прошу прощения, но этот танец дама обещала мне.
- На этот раз опоздал, - человек второй раз улыбнулся и ушел, не
оборачиваясь.
- Пойдем плясать, Галя, - со вздохом пригласил ее Алик. - Деваться
нам с тобой некуда.
И опять заиграли лабухи (на этот раз из Кузьмина) и опять явился
человек в бабочке. Был он краток:
- Разрешите. - И скрыл в полупоклоне излишне впечатляющее лицо.
- Извините, но... - Галочка сбилась, потому что подходящего "но"
найти не смогла. Человек в бабочке помог ей:
- Теперь с вами хромой дедок танцевать будет?
- А как ты догадался? - по праву дедка на "ты", обрадованно
откликнулся Смирнов.
Набежал Жека с горячим и не дал человеку ответить. Осетрину на
вертеле принес. Раскидал порции по клиентам, предварительно убрав грязную
посуду, и недолго постоял у стола, отечески грустно оценивая взглядом, все
ли в порядке на вверенном ему объекте. Недолго постоял, но до тех пор,
пока обожженный человек не ушел.
Смирнов поднялся:
- Пойду прогуляюсь.
Посмотрел на себя в зеркало. Вроде ничего. Стуча палкой, прошел по
коридору и свернул налево, в бар.
Полным-полно там народу было. Сидели за столиками, высасывали через
соломинки нечто желто-ледяное из высоких стаканов. Глубинно, как из
подземелья, неслась через динамики стационарного магнитофона глухо
булькающая музыка, давали беззвучные картинки два включенных телевизора,
и, естественно, мелькал красный свет. Смирнов подошел к стойке и с помощью
палки взобрался на высокий табурет. На единственный свободный. Рядом сидел
обожженный человек в бабочке.
- Пачку "Беломора" попить что-нибудь, - сказал Смирнов бармену и
добавил, увидев непонимающе поднятые барменские брови. - Не выпить, а
попить.
Бармен шикарно швырнул пачку папирос под правую руку Смирнова, где-то
под стойкой сорвал крышку с бутылки пепси и опрокинул ее над большим
стаканом. Пена поднялась шапкой, но на стойку на сползла.
Постояла-постояла, да и осела в стакан. Бармен был умелец. Смирнов
отхлебнул водички, закурил "беломорину".
- Мусор, - глядя на стойку, с ненавистью и убежденно сказал человек в
бабочке.
Смирнов сполз с табурета, заглянул в обожженное лицо, спросил,
утверждая:
- Значит, разговора не будет?
- Мусор, - повторил человек, не меняя позы. - Мусоряга.
Смирнов улыбнулся и пошел, нарочито стуча палкой и хромая.

- Ну а теперь я поем, - сказал он, устраиваясь в купе надолго. И стал
есть. И все за столом ели. Царили оркестровые децибелы, способствуя
пищеварению. Как могли, а могли сносно, занимались аэробикой разноцветные
танцующие молодцы и молодицы, радуя глаз.
- Кофе настоящего, не вашей бурды, а настоящего кофе покрепче.
Сможешь? - дал заказ вновь подошедшему Жеке Смирнов.
- Раз взялся, значит, смогу, - снисходительно ответил Жека.
- По две чашки! - крикнул ему в спину Казарян, а Алик спросил, не
обращаясь ни к кому конкретно, у ситуации спросил:
- Встретят?
- Скорее всего, - подтвердил Смирнов его догадку.
- В солнечном сплетении у меня слегка засвербило, - радостно сообщил
Казарян.
- Для сведения некоторых, по легкой эйфории забывших о своем
возрасте. Каждого из нас хватит, в лучшем случае, на два полноценные
удара, - сказал Алик.
- Достаточно! - беспечно откликнулся Казарян. - Достаточно для шпаны.
- А ты знаешь, сколько их будет? - откликнулся Алик.
- Неважно, сколько их будет. Важно то, что нам с тобой надо будет
сразу же уложить первых трех. Вначале Саня с палкой должен быть резервом
главного командования.
- Они же меня будут доставать, - напомнил Смирнов.
- Вот поэтому начать нам будет удобнее, - окончательно решил Алик.
Галя мало что понимала и от этого непонимания испугалась очень. Она
смотрела на них и катастрофически трезвела.
- Галя, вы машину водите? - спросил Смирнов. Казарян ответил за нее:
- Водит, водит, кто теперь не водит. - И с ходу понял все, что надо:
- Галочка, как выйдем, ты, не обращая внимания на то, что будем делать мы,
сразу к машине и заводи. Возьми ключи.
Галя взяла связку и, рассматривая брелок - непристойного младенца, -
поинтересовалась:
- Ну, заведу. И что?
- А ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25