— Чушь! — сказала Фауна. — Написал бы лучше о настоящей.
— Уж не собираетесь ли вы учить меня искусству слова?
— Собираюсь. Вот тебе, например, рассказ: парень, девушка, и у них любовь…
— Очень оригинально, — покривился Джо.
— Когда человек что-то говорит, он верит своим словам, даже если считает, что врет…
— Господи, о чем вы?
— Спорим, я скоро избавлюсь от одной особы и прилеплю новую звездочку? На что угодно спорим!
— Кстати, как мой торт? Понравился Доку?
— Еще бы!
На том закончилось второе событие Благостного четверга.
21. АЙ ДА ЧЕТВЕРГ!
Королевская ночлежка сыграла роль ядра, от которого во все стороны пошла цепная реакция. Воспламенившись, Мак с ребятами зажгли весь Консервный Ряд. Что там энергия плутония в сравнении с их энергией! Только отъявленные ленивцы могли взяться за дело так рьяно и столько успеть. Совещания! Депеши! Планы! Контрпланы! Мак рисовал все новые и новые лотерейные билеты. То, что затевалось как скромное мошенничество, постепенно перерастало в демонстрацию народной любви к Доку. Билеты… Их покупали, продавали, меняли… Посланцы Консервного Ряда появлялись всюду: на станции Южно-тихоокеанской железной дороги, на станции автобусов дальнего следования… Констебль Джо Блейки таскал пачку билетов в нагрудном кармане мундира: нарушил правила стоянки — изволь купить билет, попытать счастья в лотерее.
Уайти I проник в чудесные, но чуждые пределы Галечных пляжей, Кармела и Сугорья, и успешно сбывал товар среди богатой публики. А его тезка, Уайти II, действовал проще: предлагал билеты всем проезжающим автомобилистам; первый, кто отказался — получил в стекло камнем; и весть об этом разнеслась по дорогам.
Мак с ребятами чувствовали, что делают праведное дело. Заветный выигрышный билет с именем Дока был, разумеется, спрятан: его положили в консервную банку и зарыли на пустыре. По молчаливому соглашению никто ни словом не обмолвился Доку о лотерее. Друзьям Дока ребята намекнули, что лотерея будет с подтасовкой в его пользу, а посторонним это знать незачем… Словом, налицо был прекрасный пример коллективного доброхотства и щедрости.
Впрочем, в обществе живет не только добрый волшебник, но и злой чертенок, и действуют они нередко разом. Если первый заставлял людей радоваться за Дока, то второй внушал злорадные чувства по отношению к Джозефу-Марии. Патрон себя умником считает, думали все. Живет здесь без году неделя, ходит разряженный, как павлин. Наживается, прохвост, на безответных «мокрых спинах»… Наверняка, Королевская ночлежка отошла к нему вместе с лавкой, а он про это забыл, а может, просто не знает. Как бы то ни было, если Док выиграет Ночлежку в лотерею, у Патрона не хватит смелости ее отспорить.
Приятно обжулить жулика, что там ни говори! Злой чертенок на этот раз выступал в роли правосудного судьи и потому был особенно в ударе. Люди покупали лотерейные билеты у Патрона с большим удовольствием, чем у других; любовались его довольной физиономией, заранее предвкушая, как она потом вытянется.
В другую пору ребята были бы рады подольше растянуть это удовольствие — продажу билетов, — но время!.. Время буквально наступало на пятки. Если Патрон получит налоговый счет до лотереи, тогда пиши пропало. До пятницы дело еще терпит, но в субботу надо обязательно его провернуть. Ребята бросили клич: в субботу в Королевской ночлежке будет вечеринка, приходите все, кто хочет, с припасами.

После обеда в Благостный четверг Мак заглянул к Доку.
— У нас с ребятами в субботу вечеринка намечается. Так что приглашаем. R. S. V. Р.
— Moi, je reponds oui.
— Чего-чего?
— Приду, обязательно.
Тут Мак вспомнил о возложенном на него поручении:
— Слушай, Док, такое дело. Можно, конечно, у тебя окольным путем выведать, но я лучше напрямик. Когда у тебя день рождения? Я что-то позабыл.
Док содрогнулся:
— Только не надо отмечать! Вы уже один раз отметили, помнишь, еще до войны, — мне до гроба хватит!
— Да не собираемся мы ничего отмечать, — успокоил Мак. — Просто с одним парнем поспорили, на доллар, когда у тебя день рождения. Ну?
— Четвертого июля, — Док назвал первую дату, какая пришла на ум.
— Так ведь это День независимости!
— А я и родился в День независимости, — с радостным облегчением подтвердил Док.

В тот же день, ближе к вечеру, Фауна и девочки наведались в Королевскую ночлежку (как вы помните, Мак пригласил их письмом — «на стаканчик винца, и для важного разговору»). Однако Сюзи с ними не было. С самого утра она казалась молчалива, а потом и вовсе отделилась от компании — пошла гулять на Сосновый мыс, бродила в окрестностях маяка, глядела в озерца, оставленные приливом, срывала скромные, робкие цветы, что растут под самым боком у океана. На сердце было смутно. Хотелось и смеяться и плакать: Док пригласил ее в греческий ресторанчик на пристани. Сюзи ощущала радостное волнение и вместе боязнь, доходящую до тошноты. Док пригласил через Фауну, а Фауна уговорила.
— Нет, нет! Ни за что не пойду, — кричала она Фауне в первом порыве.
— Пойдешь как миленькая, — отвечала Фауна. — Добром не захочешь —палкой погоню!
— Гони! Все равно не заставишь.
— Вон ты как! А я-то, дура, для нее стараюсь…
— Как я пойду? У меня и надеть-то ничего красивого нет.
— А у Дока, думаешь, есть? Если уж его не заботит, в чем он будет, так зачем тебе голову ломать?
— Конечно, ему-то что. У него, поди, суть не в наряде, а в душе. А у таких, как я, — в душе одна пустота, вот и приходится наряжаться. И потом, я не знаю, как себя с ним вести. Снова разозлюсь, наговорю гадостей. Не умею я быть душкой…
— Вот что, детка, — сказала Фауна. — Хочу я тебе дать один хороший совет. А если он не пойдет впрок, можно хоть сейчас звать Джо Блейки, выпроваживать тебя из Монтерея. А совет такой: никогда не начинай драку первая. Бей только тогда, когда тебя ударили. И не думай, что все только и мечтают, как бы тебя обидеть…
— Разве что старый костюм одеть? — заколебалась Сюзи. — Правда, он с пятном…
— Ничего, попросишь Джо Элеганта — выведет пятно и погладит. Скажешь, я велела.
Так вот и получилось, что бродила Сюзи в Благостный четверг около маяка…

По правде говоря, встреча в Королевской ночлежке была не так уж нужна: гости знали про лотерею. Фауна еще раньше сама купила десяток билетов и девочек заставила купить по одному.
Эдди позаимствовал с работы стаканы — на сей раз с разрешения Могучей Иды, которая была в числе гостей. Ида принесла с собой две бутылки виски «Сосновый каньон».
— Недорого купила; да не больно и жаль, — объяснила Ида.
На встрече царила церемонная серьезность. Агнесса и Мейбл сидели как паиньки, колени вместе. Под испепеляющим взглядом Фауны Бекки тоже свела колени — так поспешно, что виски у нее в руке расплескалось.
— Ну, будет дельце! — сказал Мак. — Представляю лицо Дока, когда он выиграет.
— Постойте, — сказала Могучая Ида. — А как же вы ему объясните выигрыш, если он и билета не покупал?
— Мы объявим, — важно отвечал Мак, — что билет на его имя приобрел неизвестный друг… Я только что видел Дока. Он обещал, что обязательно придет в субботу.
— Когда у него день рождения, узнал? — спросила Фауна.
— А как же. Четвертого июля.
Фауна выпустила воздух, как из шарика.
— Вот это да! Вот это я понимаю! Ну все, Док, плакала твоя вольная жизнь. Так уж тебе на роду написано… До чего же славно все сходится!
— Что сходится? — спросил Мак.
Глаза Фауны подернулись влагой.
— Тут такое дело… — голос ее от волнения звучал хрипло.
— Не хочется мне мешаться в вашу игру, но почему б нам заодно не отпраздновать и помолвку?
— Чью помолвку?
— Они, правда, еще не помолвлены. Но скоро будут.
— Да кто?
— Сюзи с Доком. У них по гороскопу так выходит.
— А если они не захотят?
— Захотят, — сказала Фауна. — Еще как захотят!
Все немного помолчали, потом Мак произнес тихо и торжественно:
— Я же вам говорил, что будет дело. Но это не просто дело, это знатное дело! У нас, почитай, с самой войны таких важных событий не было! А ты уверена, что Док не взбрыкнет?
— Ничего, как-нибудь с ним справлюсь. Только, чур, ему о нашей затее — молчок!.. Я однажды боксера тренировала— был один такой во втором полусреднем весе, по кличке Келли-поцелуйся-со-смертью, — вот с кем было трудно. Однако ничего, справилась… И Док у меня тоже будет в форме.
— А Сюзи? — спросил Эдди.
— А Сюзи уже в форме, хоть сейчас на ринг, — отвечала Фауна.
Расходились молча, но у каждого в груди горело пламя. Нет, никогда еще не бывало на свете такого дня, как этот Благостный четверг. И, между прочим, он еще не кончился!
22. ВО ВСЕОРУЖИИ
В половине пятого Фауна вызвала Сюзи к себе в спальный кабинет для смотра снаряжения. Сюзи бросила ворох одежды на кровать Фауны.
— Что, еще раз погладить захотелось? — спросила Фауна. Взяла в руки серую шерстяную юбку и жакет, аккуратно разложила, придирчиво осмотрела, обнюхала: нет ли пятен, не пахнет ли пятновыводителем. — Что ж, неплохая вещь.
— Это у меня еще с приюта, общественное приданое.
— Другим сообщать не обязательно! — Взгляд Фауны остановился на коричневых туфлях. — Эй! Джо! Элегант! — прокричала она в дверь.
Джо нехотя приплелся.
— Вообще-то у меня сейчас отдых…
— Так на то я и хозяйка, чтоб работники отдыха не знали, — сказала Фауна. — Сбегаешь в мастерскую Уилдока, пусть прибьют на эти туфли новые набойки. Где краска слезла — подкрасят. И хорошенько начистят. Подождешь там, пока будет готово.
Джо проворчал что-то себе под нос, однако взял туфли и ушел.
— Перчатки у тебя есть? — спросила Фауна.
— Нет.
— Ничего, я тебе одолжу. Вот эти — белые. Так, держи еще новый платок — смотри не испачкай помадой! Женщина должна быть во всеоружии: начищенные туфельки, чистые перчатки, крахмальный носовой платок, да чтоб шов на чулках в сторону не съезжал… Такая женщина чего хочешь добьется! Костюм у тебя неплохой, хороший матерьяльчик, чем дольше носится, тем лучше смотрится — если, конечно, при этом каблуки на туфлях не сбиты! Эй там, позовите Бекки!
Вошла Бекки.
— У тебя, помнится, была белая пикейная манишка и манжеты…
— Да, я как раз их только что подштопала и накрахмалила.
— Ты не могла бы одолжить их Сюзи? Пришей их пожалуйста, вот к этому жакету.
— Только пускай потом выстирает!
— Это само собой…
Бекки прихватывала к рукавам манжеты, а Фауна занялась сумочкой Сюзи.
— Ну-ка, вытряхни все ко мне на кровать. Так, аспирин тебе ни к чему. Расческу возьми мою, а свою выбрось. Только у нерях бывает расческа без зубьев. Гигиенические салфетки? Пригодятся. Вот тебе еще моя компактная пудра — время от времени пудри легонько нос. Так, посмотрим на ногти. Хм, не худо… Голову ты, я вижу, помыла?
— Дай ей лучше парик, — посоветовала Бекки, откусывая нитку.
— Не умничай, — одернула Фауна. — Чего сидишь, пришила? Тогда берись за ее прическу, да смотри не начуди. — Потом, повернувшись к Сюзи, объяснила: — Бекки у нас по прическам мастерица… А плащик этот ты лучше не надевай. Тоже в приюте дали? Ну, с плащиком они явно сплоховали. — Фауна в задумчивости постучала по зубам карандашом, потом подошла к шкафчику и вытащила горжетку из двух куниц, которые словно сгрызлись между собой. — Ну-ка, надень. Только смотри, потеряешь или чего с ними сделаешь — убью! Так, что еще? Духов не надо. Побрызгайся немножко вот этой розовой водой — запах чуть старомодный, зато свежий и юный.
Бекки стояла за плечами Сюзи, колдовала над волосами.
— Уши большие, — пожаловалась она. — Ничего, может, я их немножко прикрою.
— Молодец, — сказала Фауна, — ты и вправду мастерица.
В шесть часов вечера, при закрытых дверях, состоялся последний инструктаж.
— Ну-ка повернись, — скомандовала Фауна. — Ноги вместе. Теперь пройдись. Хорошо! Походка у тебя что надо. Я же говорю, ты очень даже симпатичная, если постараешься.
Сюзи глянула на себя в зеркало и улыбнулась: ой, кажется, я действительно симпатичная. Эта мысль волновала и была приятна, — от волнения Сюзи еще больше похорошела. Но вдруг улыбка исчезла с лица — снова накатил страх.
— Что такое? — спросила Фауна. — О чем я с ним буду разговаривать? Не пойду! С таким человеком, как Док, я себя чувствую не в своей тарелке. Фауна, ты скажи ему лучше, что я заболела! Не пойду!..
Фауна дала ей выговориться, потом спокойно сказала:
— Давай, давай, поплачь еще… Авось красные глаза наплачешь. А я-то стараюсь, привожу тебя в божеский вид.
— Прости меня, пожалуйста. Ты все сделала чудесно. Только я никуда не гожусь, не стоит на меня время тратить. Я уже знаю, как все получится: он загнет что-нибудь непонятное, а я разозлюсь. Не пойду! Мне страшно.
— Еще б тебе не было страшно, — сказала Фауна. — И хорошо, что страшно. Значит, ты и впрямь к нему неравнодушна. Думаешь, ты первая такая? Не было еще женщины, чтоб шла первый раз на люди с мужчиной, который ей нравится, — и не боялась! Может, Док тоже боится.
— Ну да, как же, — не поверила Сюзи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32