- Тогда почему ты служишь в этом храме?
Покачав головой, Кларинда невесело усмехнулась.
- Это просто жизнь, мой милый. Нужно же девушке как-то пристроиться в
нашем холодном неприветливом мире.
Дилан схватил ее за плечи и начал осторожно встряхивать, так что ее
рыжие волосы разметались, а маленькие золотые сережки начали позвякивать.
- Нет, положительно, ты самое невозможное, - приговаривал он,
встряхивая ее, - самое невероятное создание, какое я когда-либо встречал.
- Эй, эй, мой мальчик, поосторожнее! Не забывай, что я все-таки
языческая жрица. Мне ведь стоит только щелкнуть пальцами да повращать
глазами, и я мигом превращу тебя в лягушку, а то сотворю с тобой еще
что-нибудь!
- И что же еще ты можешь со мной сделать? - со смехом спрашивал он,
продолжая ее встряхивать. - Ну, говори же, что?
- Вот, - сказала Кларинда, крепко обнимая его и долгим поцелуем
приникая к губам. - Вот что мне хотелось с тобой сделать с того самого
дня, как мне показалось, что ты можешь погибнуть. Мне так сильно хотелось
этого, что я даже перенеслась по воздуху, чтобы помочь тебе в минуту
опасности. Ну, теперь ты наконец понял?
- В общем-то, нет, но, думаю, лучше ты объяснить и не можешь, -
сказал Дилан, отдышавшись. - Это и представить себе почти невозможно, а уж
объяснить... Ладно, Бог с ним, оставим это. У меня тут есть еще кое-что, о
чем я хотел бы тебя спросить.
- Черт тебя побери, ты и так выкачал из меня кучу информации.
- И ничего ценного в ней не обнаружил, - сухо ответил Дилан. - Но
сейчас у меня легкий вопрос. Видишь ли, есть одна молодая леди, которой я
очень интересуюсь...
- Знаю, знаю! Это та пигалица, леди Элис, в кричащем турнюре на своих
тощих косточках, который так соблазнительно шуршит и развевается, когда
она кружится в танце.
- Ах, да! Ты же проникла в мое сознание еще раньше, когда я был возле
Эбейдоса, - вспомнил Дилан. - Так ведь?
- Да не проникала я в твое сознание! Твои похотливые мысли об этой
недозрелой девке прямо прут из тебя, так что могу тебе сказать...
- Она не девка, - сурово оборвал ее Дилан. - Она леди. Чего я не могу
сказать о некоей жрице.
- Ах так, значит, я не леди! Моя мамочка всегда предупреждала меня, -
заплакала Кларинда. Чересчур крупная и сильная для того, чтобы создать
впечатление обиженной девочки, она, тем не менее, делала это так искренне,
что Дилан почувствовал угрызения совести. - Мамочка говорила мне: как
только ты позволишь мужчине тобой попользоваться, можешь не сомневаться,
уже через пять минут он потеряет к тебе всякое уважение.
- Прости, Кларинда, я не хотел тебя обидеть. Но ведь я не
"попользовался тобой" на самом-то деле, как ты говоришь.
- В таком случае, как же ты это называешь? - не отнимая рук от лица,
тихо спросила она.
- Ну... в общем... я называю это... да, но ведь ты же начала первая!
Ты же как раз жрица культа плодовитости, то есть плодородия.
- А... теперь ты еще и насмехаешься над моей религией! - громко
всхлипывала она. - Сама виновата. Уж должна была бы знать, как доверяться
сассенаху [сассенах - презрительное название англичанина или шотландца из
южной, равнинной части Шотландии (в некотором смысле, "тот, кто вместо
килта носит штаны")].
- Стоп, стоп, минутку! Я же не англичанин... не саксонец, Я такой же
кельт, как и ты. Взгляни на мой килт!
- И ты, конечно, воображаешь, что это очень прилично - когда взрослый
мужчина разгуливает с голыми ногами. Да раньше, в Трелони [городок в
графстве Корнуолл (Англия), видимо, считавшийся местом пребывания
друидов], друиды выгнали бы тебя вон.
Дилан сообразил, что она болтает этот насмешливый вздор лишь для
того, чтобы избежать дальнейших вопросов.
- Есть еще одно, о чем я хотел тебя спросить: твои дети.
- Ах, мои милые малютки, - сквозь предполагаемые слезы улыбнулась
Кларинда. - Для меня такая радость в жизни все их визги и вопли, и
выдирание друг у друга волос, и залепливание друг другу глаз, и даже
попытки ошпарить малышку, чтобы услышать ее рев.
Кларинда Мак-Таг могла быть, при желании, весьма красноречивой. Она
умела напустить такого словесного туману, что суть дела тонула в нем, и
становилось уже почти невозможно разобраться, что к чему. Вполне вероятно,
что она была способна продолжать в таком же духе хоть всю ночь, однако
Дилан таким временем не располагал. Поэтому он прервал ее.
- Ладно, Кларинда, у тебя шестеро детей. Ну, а муж твой где?
- А у меня никогда не было мужа, - спокойно ответила она, деловито
заплетая свои волосы в длинную косу. - Я все собиралась обзавестись им, да
вот так и не собралась.
- В таком случае, кто же папочка всех этих ребятишек?
Склонив голову набок, Кларинда сделала вид, будто подсчитывает что-то
на пальцах.
- Так... дай-ка сообразить... ага! Должна сказать, что у них у всех
разные отцы.
Дилан в шоке отвернулся. Он, конечно, знал, что она жрица культа
плодовитости, то есть плодородия, но чтоб такое...
Он решил переменить тему.
- Знаешь, вообще-то я пришел сюда в надежде, что ты мне можешь
рассказать о чем-то таком, что помогло бы нам в борьбе против джогов.
- Что ты, что ты! Джогов я просто боюсь. Они противные, как мыши.
Когда однажды я увидела мышь, я завизжала и вскочила на стол. Хорошо, что
подошел какой-то благородный джентльмен и выручил меня.
- Слушай, когда ты наконец прекратишь эту идиотскую болтовню! -
рассвирепел Дилан. - Здесь решается вопрос жизни и смерти. Принц-регент
собирается выступить против джогов. Он делает это по совету профессора
Смоттла, который, я просто уверен, является агентом Кэра Кабаллы. Я очень
боюсь, что он приведет армию прямо в западню.
Поднявшись на ноги, Кларинда вновь посмотрела в Котел. В исходившем
от него неярком свете ее лицо сияло такси неземной красотой, что
захватывало дух. Невозможно было поверить, что она была именно такой
распутной женщиной, как она сама о себе рассказала.
- Принц-регент действительно готовится выступить, - заговорила она.
Голос у нее был низкий и какой-то потусторонний, далекий. Акцент
отсутствовал, но казалось, что в ее глазах играет какой-то неясный смешок.
- Улицы верхнего города забиты войсками. Привлекаются все имеющиеся в
наличии поезда и весь речной транспорт, чтобы доставить войска на север, к
Килливику.
- К Килливику?! Боже, какой идиот! Это же за Артуровым Барьером. Да
он не успеет войска развернуть, как джоги обрушатся на него. Не-ет, тут
наверняка приложил руку этот предатель Смоттл.
- Смоттл не предатель! - Она произнесла это так многозначительно, что
он невольно шагнул к ней поближе.
- Как ты можешь говорить такое? Ведь он же ведет принца на гибель!
- Смоттл не предатель, потому что он не человек. - Она вся дрожала. -
Я чувствую в нем холод... липкий холод Сайтрола. Ты, наверное, слышал
разговоры о том, что весь Кэшем - это Сайтрол, а джоги - лишь паразиты на
его теле? Так вот Смоттл и есть один из этих паразитов. Он - земное
воплощение Сайтрола, его аватара [в индуистской мифологии нисхождение
божества на землю, его воплощение в смертное существо ради выполнения
какой-то определенной цели].
- Тогда уже и сомневаться нечего: идущая на север армия в смертельной
опасности.
- Армия обречена. Обречена! Люди еще идут, но они уже мертвецы. Я
вижу катастрофу... страшную бойню... я вижу, как голова принца, словно
футбольный мяч, катится по улицам Авалона...
- Я обязан предупредить их! - вскричал Дилан.
- Ты, конечно, можешь предупредить их, но это бесполезно, - отвечала
она. - Джоги все равно придут в Авалон, а ты... ты должен отправиться в
Кэшем.
- И что там произойдет?
- Я не знаю! - Почти рыдая, она отчаянно трясла головой. - Не знаю!
Мне дальше ничего не видно.
- Ладно, мне пора идти, - сказал он, делая шаг к двери. - Я должен
предупредить принца Грегори.
- Подожди, не уходи еще, Дилан, - серьезным голосом попросила она. -
Я хочу рассказать тебе о детях.
- Зачем? Я же тебя о них не спрашиваю. В конце концов, это не мое
дело. Сейчас меня ждет работа, я должен идти.
- Ну, пожалуйста, позволь мне рассказать тебе, - умоляюще говорила
она, кладя ладонь на плечо и пытаясь удержать его.
- Извини, но я должен идти. Если вместо того, чтобы попытаться
предупредить этих людей, я буду тратить здесь время на разговоры, я стану
таким же преступником, как Смоттл.
- Значит, ты не желаешь услышать правду о детях, - укоризненно
сказала она.
- Во всяком случае, не сейчас, - осторожно сняв с плеча ее руку, он
направился к двери. - У меня нет времени.
- Ну, конечно же, у тебя его нет, ты, паршивый голоногий варвар! -
завизжала она, мгновенно превращаясь из величественной жрицы в дочь рыбной
торговки. - Конечно, у тебя нет времени для моих деток! Они же для тебя
все бастарды и дети бастарда! А для твоей ханжеской вейнландской душонки
это уж чересчур! Ну, так и вали отсюда, проваливай, я тебе говорю!
Ни на секунду не умолкая, она ругала его на всех знакомых ему языках
и даже на одном незнакомом. Она была просто великолепна в своем гневе, и
как ни хотелось ему еще немного полюбоваться этим прекрасным зрелищем,
Дилан все же шагнул к двери: пора было уходить.
- Чтоб твоя вшивая душонка попала в зубы дьяволу! Чтоб Сайтрол сжевал
твои кишки и харкнул ими тебе в рожу! - вопила Кларинда, и, едва он успел
захлопнуть за собой дверь, в нее ударился тяжелый кубок с вином, пущенный
ему вслед.

10
Первые известия о битве при Килливике начали поступать в Авалон
спустя две недели после визита Дилана в Трогтаун. Все это время он и его
друзья тщетно пытались предотвратить отправку армии на север. Когда эта
попытка им не удалась, они сосредоточили все свое внимание на изготовлении
рэтлеров и приобрели большую партию динамита. С разрешения адмирала,
командующего эскадрой воздушных кораблей, Ноэль вооружил "Возмездие" тремя
рэтлерами. Два были установлены на носу и корме гондолы, висящей под
аэростатом, а третий разместили в середине, где его легко можно было
перемещать с левого борта на правый и обратно. Кроме того, в днище кабины
был устроен люк, чтобы кидать на головы врагов динамит. Одним словом,
"Возмездие" теперь оказалась одной из самых грозных боевых машин на всем
Анноне. Ноэль горел желанием проверить на джогах ее боевые качества.
Однако после нескольких дней всяческих оттяжек и проволочек он получил
приказ отправиться не к месту боевых действий, а в разведку на восточное
побережье Авалона. Оказывается, некий капитан интендантских войск сообщил
о появлении в Лирийском море подозрительных кораблей, и в Адмиралтействе
посчитали, что джоги могли предпринять попытку флангового обхода. Ноэль
прямо зубами скрипел от бешенства, но подчинился.
Затем, когда пришли первые сообщения из Килливика, стало совершенно
ясно, что джоги и не помышляли ни о каких обходах. Им это попросту было не
нужно. Они шли прямо напролом. Первым сигналом о случившейся катастрофе
послужила прерванная телеграфная связь между Килливиком и Авалоном. За
этим последовало какое-то туманное донесение из Эгнала, городка,
расположенного на Серебристом берегу неподалеку от Килливика. В нем
сообщалось о битве, в которой самое деятельное участие приняла армия
принца-регента, и содержался смутный намек на катастрофический исход этого
сражения для армии, то есть, попросту говоря, на полный ее разгром. Увы,
намек этот вскоре превратился в трагическую реальность, ибо подтверждение
не замедлило себя ждать, и получено оно было самым непосредственным
образом, прямо от противника. Случилось так, что отряд Ренабуэйской
добровольческой кавалерии, патрулировавший участок большого магистрального
шоссе всего лишь милях в двадцати к северу от предместий Авалона, внезапно
обнаружил прямо перед собой равный по численности отряд конных джогов.
Надо сказать, что Ренабуэйская кавалерия состояла сплошь из
джентльменов-добровольцев, членов одноименного охотничьего клуба.
Восседавшие на чистокровных скакунах, они были просто не способны к
ведению боевых действий. Они как-то ухитрились оторваться от противника и
с этой ужасной вестью примчались в Авалон. Ну, а вскоре новости из
Килливика хлынули потоком вместе с толпами беженцев и уцелевших после
разгрома солдат.
Новости были просто ужасающими, но еще страшнее были слухи,
распространяющиеся, как обычно, с самой невероятной скоростью, причем ни
проверить, ни опровергнуть их теперь уже было невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29