всеобщим народным вниманием и любовью. Продавщица какая-нибудь в глухом селе Паршивино, торговавшая всю жизнь каменными несъедобными пряниками, керосиновыми лампами и резиновыми сапогами, продавщица, которую сопливый тридцатилетний директор совхоза, в сыновья ей годящийся, Любкой звал, продавщица, муж которой, Степан, бил еe, пьяный, коромыслом (правда, и она его, трезвого, коромыслом охаживала мстя), - эта продавщица под звуки песни вдруг так приосанилась, что на вошедшего в магазин директора гаркнула:
- Ноги! Не в свинарник входишь! - с тем, чтобы он грязь на крыльце счистил.
И он воротился на крыльцо, счистил комья грязи с кирзачей и, войдя вторично, сказал:
- Что делать, Любовь Григорьевна, у нас ведь, мягко выражаясь, провинция и отсутствие полного бескультурья! - и совершенно новыми глазами посмотрел в еe серенькие очи, блистающие средь бугров веснушчатых щeк.
И вот он уже жалуется, лeжа головой на сладкой груди Любови Григорьевны, на свою постылую административную жизнь и на непонимание, а она тихо плачет от счастья и от стыда за поздний свой грех, жалея и директора, и себя, и мужа своего, Степана, который один сейчас, бедолага, дрыхнет небось поперeк постели, пьяный, не сняв, курвец, своих засаленных механизаторских штанов.
И вдруг - не стало песни.
Как и не было еe!
Время от времени - чу! - вроде опять звучит, но тут же обрывается, словно чья-то неведомая рука переключает звук на другой.
Кончилось время заек.
В считанные дни постарели они на десять лет.
Директор наслал на Любку-продавщицу сельскую общественную ревизию, Любка, предчувствуя беду, всех голым матом крыла.
Зайка из начальственного кабинета переехала обратно за свой стол (а соседка еe - вот добрая русская женская душа! - не гвоздь ей в стул воткнула, а в стаканчик - цветочек, и они обе, обнявшись, заплакали).
И не только крушение частных судеб произошло. Рушиться стали созданные руками заек фирмы, банки, газеты и телекомпании.
Всe произошло так быстро, что некоторые проморгали этот тип, это явление, не успев его отметить в своeм сознании.
Это и побудило меня данный тип зафиксировать, вкратце описать - не для поучения какого-то или назидания, а для полноты историческо-художественного полотна, создаваемого мной, - хоть и напоминает оно лоскутное одеяло.
Зайки кончились.
Но долго, долго ещe было: вдруг иная женщина подопрeт кулачком рыхлый подбородок, посмотрит в хмурое осеннее окно, вспомнит, вздохнeт, уронит слезинку, а потом нальeт себе чаю - и пьeт его, хрустя карамелькой и отхлeбывая чай слегка дрожащими губами...
И. ИНТЕЛЛИГЕНТ
Любой, кто взялся бы за составление подобной энциклопедии характернейших типов русских оригиналов, украсивших нашу эпоху, без сомнения против буквы И написал бы восторженной рукой: ИНТЕЛЛИГЕНТ!
В самом деле, кто, если не он, - достояние нашей нации за последние чуть ли не полтора века?
Правда, писатель Даниил Гранин в конце, кажется, 1997 года печально пропел отходную Интеллигенту в газете "Известия". Не будет больше Интеллигента, сказал Гранин. Будет теперь, как у всех, - Интеллектуал.
Что ж, исчезновение грозит многим российским оригиналам, об этом и моя скромная энциклопедия свидетельствует.
Но тем не менее, когда ещe в тумане грезились все остальные буквенные пункты, я знал точно лишь одно: на букву И будет - Интеллигент.
И вот подошeл к этой букве - и...
Нет, здесь не тот казус, какой произошeл в случае с Гражданином: когда тип явно есть, а представителей оного - не сыскать. Тут наоборот: в кого из друзей и знакомых мысленно пальцем ни ткну - Интеллигент несомненный! - а начнeшь типизировать - и всe рассыпается, расползается по швам!
Крамольная мысль возникает: да был ли вообще этот тип, не выдумка ли это?
Начнeм с того, что каждый понимал и понимает его по-своему - да ещe в зависимости от времени.
До революции Интеллигент был почти адекватен Гражданину. Это то есть был человек общественного долга, образованный, несущий свои знания и умения в народ. Адвокат-демократ, литератор-либерал, сельская учительница, земский врач, "черты" которого узрел у советской интеллигенции упоминавшийся нами уже поэт А. А. Вознесенский (поэтически высказавшийся вообще по всем проблемам современности). Ну, и, хотите или нет, - революционер из дворян. Тот же Ленин - чем не интеллигент? Докажите, что нет!
Если ж у человека было образование, но он не желал сближаться с народом или, например, не хотел трудиться задарма, если любил он не прогрессивные журналы, а, грешным делом, оперу и даже иногда "Соколовский хор у "Яра"", под который славно после трудов праведных выпить и закусить солeненьким, то считался он, несмотря на прочие свои душевные качества, обывателем.
Но были ведь ещe и так называемые чеховские интеллигенты: ноющие, вялые, вечно безнадeжно и уныло влюблeнные и скептически относящиеся к общественному благу. Интеллигенты как бы второго сорта, по сравнению с активными, но ведь интеллигенты же!
В любом случае историческая роль и тех, и других неблаговидна: если первые устроили Октябрьский переворот, то вторые спокойно позволили это сделать. Вы скажете: а массы? Массы, да. Но: не искушайте малых сих! К тому же, заказчик всегда более виновен, чем исполнитель. (Оговорюсь: личное мнение автора, как физического и юридического лица, расходится с мнением его лирического героя, от лица которого ведeтся данное повествование. Автор считает, что заказчик всегда и во всeм - госпожа Мировая История.)
После революции Интеллигент надолго попал под государственное сомнение. Сперва, в эпоху учения о бесклассовом обществе, он слишком выделялся своими, сволочь такая, явно классовыми признаками и замашками. А потом, когда признали, что и при социализме классы есть, он оказался неполноценной прослойкой между рабочим классом и крестьянством.
Сперва вопросом, что есть Интеллигент, никто не задавался. Его просто или перевоспитывали, или уничтожали. Или чередовали первое со вторым: сначала перевоспитывали, а потом уж уничтожали. Ибо как волка ни корми...
Но потом ядерную советскую бомбу создали, потом советская ракета взлетела, потом "Ивана Денисовича" напечатали - и, хоть вскоре несколько осадили, но стали с тех пор с вынужденным уважением говорить: "наша советская интеллигенция".
И она, интеллигенция, в самом деле опять оформилась и почти заблагоденствовала - как сословие. А вот с вопросом, кто есть истинный Интеллигент, началась чехарда, какой никогда не бывало.
Очень популярным стало мнение, что, дескать, образованием неча в глаза тыкать, быть можно дельным человеком от сохи, от трактора, от вагранки, и при этом - Интеллигентом. В одном из популярных фильмов даже весьма симпатичный тип появился: "слесарь-интеллигент". Не тот деятельный бездельник В. М. Полесов, что сатирически охаивался Ильфом и Петровым, а совсем другой: мужчина харбктерный, умный, сильный, хоть и звали его простецки Гошей.
Но и другое мнение было: нет, мол, мы так запутаемся, давайте всe-таки считать Интеллигентом представителя интеллигенции как сословия (в анкетах отдела кадров это соответствовало слову "служащий"), но не простого представителя, а того, кто, желательно, ради идеи и ради народа облучился, например смертельной дозой радиации (см. фильм "Девять дней одного года"), или, кроме основной работы тенором-солистом в оперном театре, ведeт бесплатно кружок хорового пения, или добровольно едет в глухой сибирский посeлок - единственным врачом на тысячу окрестных вeрст (см. повесть Вас. Аксeнова "Коллеги"), то есть опять возникла тема бескорыстного служения людям.
Но по мере затухания послеоттепельного энтузиазма потребовалось скорректировать облик Интеллигента - иначе в этот разряд уже никто бы не попал. Стали упрощeнно считать, что Интеллигент это тот, кто получил образование и работает головой, но в свободное время обязательно играет на гитаре и поeт песни, читает художественную литературу, интересуется новинками кино, рыцарски относится к дамам. Неофициальная версия добавляла к этим качествам ещe и непременную принципиальность в общественных вопросах: кто леворадикально-социалистическую, кто антикоммунистическую, диссидентскую - в зависимости от взглядов самих носителей и авторов версии.
"Мы жили активной духовной жизнью!" - вот клич того, кто считал себя Интеллигентом в те годы, а сейчас настроен грустно, вплоть до того, что готов согласиться с собственной, объявленной писателем Граниным, погибелью.
Активная духовная жизнь! - пожалуй, единственная зацепка, доставшаяся нам в наше время. Не умственная только (это и Интеллектуалы-космополиты умеют), а именно духовная! Вот, в самом деле, зацепка, вот родовой и видовой признак этого типа: как жабры у Рыб, как отсутствие ног у Пресмыкающихся, как плотоядие у Хищных и живорождение у Млекопитающих.
По этому следу я и пошeл.
Ибо понял, что когда мысленно называл своих знакомых и друзей Интеллигентами большой руки, то именно это и имел в виду.
Например, Р. А. Он единственный из всех, кого я знаю, продолжает выписывать и читать журналы "Новый мир", "Знамя", "Звезду" и прочие, отказывая себе во многом. То есть - Интеллигент? Но, отказывая себе во многом, Р. А. не может отказать себе в пиве и портвейне. Напившись же пива и портвейна, он ведeт себя страшно неинтеллигентно. Можно быть сколько угодно лояльным по отношению к слабостям человека, но продолжать его считать интеллигентным после того, как он час ругает тебя по телефону отборным матом, потом кидает в жену книгой Дж. Джойса "Улисс" (и попадает, а это, учитывая толщину книги, очень больно!), потом идeт к соседке и признаeтся ей в любви, и хватает еe руками, получив же отказ, грязно обзывает еe и, простите, блюeт у порога любимой, - так вот, продолжать после этого считать его Интеллигентом как-то неудобно...
Ладно, возьмeм И. К. Он журналы выписывать не в состоянии, но влюблeн в классику, которую и преподаeт в университете, при этом не пьющ, семью свою любит и лелеет. Но зато И. К. трусливо отверг любовь женщины, заимевшей от него внебрачного ребeнка! (Или даже, говорят, двух детей от двух женщин.) Интеллигент ли он после этого?
Хорошо, возьмeм А. С. Он и за журналами следит (беря их у Р. А.), и классику читает, и музыкой увлечeн, и семьянин примерный, и внебрачных детей не имеет, и не пьeт, будучи абстинентом. Чем не Интеллигент? Но А. С. известный сквалыга и эгоист. Мало того, что он презирает всякую общественную даровую деятельность, он опустился до того, что даeт друзьям (друзья! святое понятие для Русского Интеллигента!) деньги взаймы только в долларах, то есть, учитывая инфляцию, в сущности - под ростовщические проценты!
И после многодневных мысленных поисков я остановился на единственной кандидатуре. Этот человек, имея блестящие таланты, оценивает их весьма самокритично и преподаeт в музыкальном училище. После занятий он идeт в подшефный детский дом, где тоже даeт уроки. Бесплатно. После этого он идeт домой, где, улыбаясь огромными печальными глазами, обведeнными синевой, целует жену и гладит своими гениальными пальцами двух замечательных своих детей. Ужинает картошкой. Садится сочинять музыку - в уме, потому что пианино в трудный час пришлось продать. По ночам читает: классику и тот же "Новый мир", беря его у того же единственного Р. А. Недавно ему дали премию за его воспитанников, ставших лауреатами престижного конкурса: огромный красивый ковeр. Он передал его детскому дому... Всe сходится, всe замечательно! - Настоящий Русский Интеллигент! Но зовут его: Соломон Рустемович Кайрапетян...
Поневоле вспомнишь одно из любимых eрнических выражений Ильи Фeдоровича Глюкина (см. очерк "ирник"): "Есть только один настоящий русский интеллигент - Иисус Христос".
Что ж получается?
Получается, что невозможно погибнуть российскому интеллигенту - ибо не может погибнуть тот, кто не существовал?
Но нет! С этим нельзя согласиться в силу того, во-первых, что не хочется с этим соглашаться, и в силу того, во-вторых, что это - неправда.
Истина, очевидно, в том, что Настоящий Российский Интеллигент - образ собирательный. В который уже раз приходится вспомнить гениально подмеченную Гоголем ситуацию, в которой оказалась Агафья Тихоновна из его "Женитьбы": если б нос от того, уши от другого, осанку от третьего - вот и идеальный жених! Образованность от одного, бескорыстие от другого, духовную жизнь от третьего - вот и получится идеальный Интеллигент.
И вот он-то, существующий в каждом из нас и являющий себя иногда в редких человеческих конкретных примерах наперекор всем моим рассуждениям (просто не хотелось всуе упоминать этих людей), он-то, не дающий нам согласиться до сих пор, что мы такое же обезличенное потребительское быдло, какими стали многие собратья наши по разуму в цивилизованных странах, да и у нас дома, он-то, полагаю я, никуда не денется, не исчезнет, рано заупокойные молитвы читать.
Или я не прав?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
- Ноги! Не в свинарник входишь! - с тем, чтобы он грязь на крыльце счистил.
И он воротился на крыльцо, счистил комья грязи с кирзачей и, войдя вторично, сказал:
- Что делать, Любовь Григорьевна, у нас ведь, мягко выражаясь, провинция и отсутствие полного бескультурья! - и совершенно новыми глазами посмотрел в еe серенькие очи, блистающие средь бугров веснушчатых щeк.
И вот он уже жалуется, лeжа головой на сладкой груди Любови Григорьевны, на свою постылую административную жизнь и на непонимание, а она тихо плачет от счастья и от стыда за поздний свой грех, жалея и директора, и себя, и мужа своего, Степана, который один сейчас, бедолага, дрыхнет небось поперeк постели, пьяный, не сняв, курвец, своих засаленных механизаторских штанов.
И вдруг - не стало песни.
Как и не было еe!
Время от времени - чу! - вроде опять звучит, но тут же обрывается, словно чья-то неведомая рука переключает звук на другой.
Кончилось время заек.
В считанные дни постарели они на десять лет.
Директор наслал на Любку-продавщицу сельскую общественную ревизию, Любка, предчувствуя беду, всех голым матом крыла.
Зайка из начальственного кабинета переехала обратно за свой стол (а соседка еe - вот добрая русская женская душа! - не гвоздь ей в стул воткнула, а в стаканчик - цветочек, и они обе, обнявшись, заплакали).
И не только крушение частных судеб произошло. Рушиться стали созданные руками заек фирмы, банки, газеты и телекомпании.
Всe произошло так быстро, что некоторые проморгали этот тип, это явление, не успев его отметить в своeм сознании.
Это и побудило меня данный тип зафиксировать, вкратце описать - не для поучения какого-то или назидания, а для полноты историческо-художественного полотна, создаваемого мной, - хоть и напоминает оно лоскутное одеяло.
Зайки кончились.
Но долго, долго ещe было: вдруг иная женщина подопрeт кулачком рыхлый подбородок, посмотрит в хмурое осеннее окно, вспомнит, вздохнeт, уронит слезинку, а потом нальeт себе чаю - и пьeт его, хрустя карамелькой и отхлeбывая чай слегка дрожащими губами...
И. ИНТЕЛЛИГЕНТ
Любой, кто взялся бы за составление подобной энциклопедии характернейших типов русских оригиналов, украсивших нашу эпоху, без сомнения против буквы И написал бы восторженной рукой: ИНТЕЛЛИГЕНТ!
В самом деле, кто, если не он, - достояние нашей нации за последние чуть ли не полтора века?
Правда, писатель Даниил Гранин в конце, кажется, 1997 года печально пропел отходную Интеллигенту в газете "Известия". Не будет больше Интеллигента, сказал Гранин. Будет теперь, как у всех, - Интеллектуал.
Что ж, исчезновение грозит многим российским оригиналам, об этом и моя скромная энциклопедия свидетельствует.
Но тем не менее, когда ещe в тумане грезились все остальные буквенные пункты, я знал точно лишь одно: на букву И будет - Интеллигент.
И вот подошeл к этой букве - и...
Нет, здесь не тот казус, какой произошeл в случае с Гражданином: когда тип явно есть, а представителей оного - не сыскать. Тут наоборот: в кого из друзей и знакомых мысленно пальцем ни ткну - Интеллигент несомненный! - а начнeшь типизировать - и всe рассыпается, расползается по швам!
Крамольная мысль возникает: да был ли вообще этот тип, не выдумка ли это?
Начнeм с того, что каждый понимал и понимает его по-своему - да ещe в зависимости от времени.
До революции Интеллигент был почти адекватен Гражданину. Это то есть был человек общественного долга, образованный, несущий свои знания и умения в народ. Адвокат-демократ, литератор-либерал, сельская учительница, земский врач, "черты" которого узрел у советской интеллигенции упоминавшийся нами уже поэт А. А. Вознесенский (поэтически высказавшийся вообще по всем проблемам современности). Ну, и, хотите или нет, - революционер из дворян. Тот же Ленин - чем не интеллигент? Докажите, что нет!
Если ж у человека было образование, но он не желал сближаться с народом или, например, не хотел трудиться задарма, если любил он не прогрессивные журналы, а, грешным делом, оперу и даже иногда "Соколовский хор у "Яра"", под который славно после трудов праведных выпить и закусить солeненьким, то считался он, несмотря на прочие свои душевные качества, обывателем.
Но были ведь ещe и так называемые чеховские интеллигенты: ноющие, вялые, вечно безнадeжно и уныло влюблeнные и скептически относящиеся к общественному благу. Интеллигенты как бы второго сорта, по сравнению с активными, но ведь интеллигенты же!
В любом случае историческая роль и тех, и других неблаговидна: если первые устроили Октябрьский переворот, то вторые спокойно позволили это сделать. Вы скажете: а массы? Массы, да. Но: не искушайте малых сих! К тому же, заказчик всегда более виновен, чем исполнитель. (Оговорюсь: личное мнение автора, как физического и юридического лица, расходится с мнением его лирического героя, от лица которого ведeтся данное повествование. Автор считает, что заказчик всегда и во всeм - госпожа Мировая История.)
После революции Интеллигент надолго попал под государственное сомнение. Сперва, в эпоху учения о бесклассовом обществе, он слишком выделялся своими, сволочь такая, явно классовыми признаками и замашками. А потом, когда признали, что и при социализме классы есть, он оказался неполноценной прослойкой между рабочим классом и крестьянством.
Сперва вопросом, что есть Интеллигент, никто не задавался. Его просто или перевоспитывали, или уничтожали. Или чередовали первое со вторым: сначала перевоспитывали, а потом уж уничтожали. Ибо как волка ни корми...
Но потом ядерную советскую бомбу создали, потом советская ракета взлетела, потом "Ивана Денисовича" напечатали - и, хоть вскоре несколько осадили, но стали с тех пор с вынужденным уважением говорить: "наша советская интеллигенция".
И она, интеллигенция, в самом деле опять оформилась и почти заблагоденствовала - как сословие. А вот с вопросом, кто есть истинный Интеллигент, началась чехарда, какой никогда не бывало.
Очень популярным стало мнение, что, дескать, образованием неча в глаза тыкать, быть можно дельным человеком от сохи, от трактора, от вагранки, и при этом - Интеллигентом. В одном из популярных фильмов даже весьма симпатичный тип появился: "слесарь-интеллигент". Не тот деятельный бездельник В. М. Полесов, что сатирически охаивался Ильфом и Петровым, а совсем другой: мужчина харбктерный, умный, сильный, хоть и звали его простецки Гошей.
Но и другое мнение было: нет, мол, мы так запутаемся, давайте всe-таки считать Интеллигентом представителя интеллигенции как сословия (в анкетах отдела кадров это соответствовало слову "служащий"), но не простого представителя, а того, кто, желательно, ради идеи и ради народа облучился, например смертельной дозой радиации (см. фильм "Девять дней одного года"), или, кроме основной работы тенором-солистом в оперном театре, ведeт бесплатно кружок хорового пения, или добровольно едет в глухой сибирский посeлок - единственным врачом на тысячу окрестных вeрст (см. повесть Вас. Аксeнова "Коллеги"), то есть опять возникла тема бескорыстного служения людям.
Но по мере затухания послеоттепельного энтузиазма потребовалось скорректировать облик Интеллигента - иначе в этот разряд уже никто бы не попал. Стали упрощeнно считать, что Интеллигент это тот, кто получил образование и работает головой, но в свободное время обязательно играет на гитаре и поeт песни, читает художественную литературу, интересуется новинками кино, рыцарски относится к дамам. Неофициальная версия добавляла к этим качествам ещe и непременную принципиальность в общественных вопросах: кто леворадикально-социалистическую, кто антикоммунистическую, диссидентскую - в зависимости от взглядов самих носителей и авторов версии.
"Мы жили активной духовной жизнью!" - вот клич того, кто считал себя Интеллигентом в те годы, а сейчас настроен грустно, вплоть до того, что готов согласиться с собственной, объявленной писателем Граниным, погибелью.
Активная духовная жизнь! - пожалуй, единственная зацепка, доставшаяся нам в наше время. Не умственная только (это и Интеллектуалы-космополиты умеют), а именно духовная! Вот, в самом деле, зацепка, вот родовой и видовой признак этого типа: как жабры у Рыб, как отсутствие ног у Пресмыкающихся, как плотоядие у Хищных и живорождение у Млекопитающих.
По этому следу я и пошeл.
Ибо понял, что когда мысленно называл своих знакомых и друзей Интеллигентами большой руки, то именно это и имел в виду.
Например, Р. А. Он единственный из всех, кого я знаю, продолжает выписывать и читать журналы "Новый мир", "Знамя", "Звезду" и прочие, отказывая себе во многом. То есть - Интеллигент? Но, отказывая себе во многом, Р. А. не может отказать себе в пиве и портвейне. Напившись же пива и портвейна, он ведeт себя страшно неинтеллигентно. Можно быть сколько угодно лояльным по отношению к слабостям человека, но продолжать его считать интеллигентным после того, как он час ругает тебя по телефону отборным матом, потом кидает в жену книгой Дж. Джойса "Улисс" (и попадает, а это, учитывая толщину книги, очень больно!), потом идeт к соседке и признаeтся ей в любви, и хватает еe руками, получив же отказ, грязно обзывает еe и, простите, блюeт у порога любимой, - так вот, продолжать после этого считать его Интеллигентом как-то неудобно...
Ладно, возьмeм И. К. Он журналы выписывать не в состоянии, но влюблeн в классику, которую и преподаeт в университете, при этом не пьющ, семью свою любит и лелеет. Но зато И. К. трусливо отверг любовь женщины, заимевшей от него внебрачного ребeнка! (Или даже, говорят, двух детей от двух женщин.) Интеллигент ли он после этого?
Хорошо, возьмeм А. С. Он и за журналами следит (беря их у Р. А.), и классику читает, и музыкой увлечeн, и семьянин примерный, и внебрачных детей не имеет, и не пьeт, будучи абстинентом. Чем не Интеллигент? Но А. С. известный сквалыга и эгоист. Мало того, что он презирает всякую общественную даровую деятельность, он опустился до того, что даeт друзьям (друзья! святое понятие для Русского Интеллигента!) деньги взаймы только в долларах, то есть, учитывая инфляцию, в сущности - под ростовщические проценты!
И после многодневных мысленных поисков я остановился на единственной кандидатуре. Этот человек, имея блестящие таланты, оценивает их весьма самокритично и преподаeт в музыкальном училище. После занятий он идeт в подшефный детский дом, где тоже даeт уроки. Бесплатно. После этого он идeт домой, где, улыбаясь огромными печальными глазами, обведeнными синевой, целует жену и гладит своими гениальными пальцами двух замечательных своих детей. Ужинает картошкой. Садится сочинять музыку - в уме, потому что пианино в трудный час пришлось продать. По ночам читает: классику и тот же "Новый мир", беря его у того же единственного Р. А. Недавно ему дали премию за его воспитанников, ставших лауреатами престижного конкурса: огромный красивый ковeр. Он передал его детскому дому... Всe сходится, всe замечательно! - Настоящий Русский Интеллигент! Но зовут его: Соломон Рустемович Кайрапетян...
Поневоле вспомнишь одно из любимых eрнических выражений Ильи Фeдоровича Глюкина (см. очерк "ирник"): "Есть только один настоящий русский интеллигент - Иисус Христос".
Что ж получается?
Получается, что невозможно погибнуть российскому интеллигенту - ибо не может погибнуть тот, кто не существовал?
Но нет! С этим нельзя согласиться в силу того, во-первых, что не хочется с этим соглашаться, и в силу того, во-вторых, что это - неправда.
Истина, очевидно, в том, что Настоящий Российский Интеллигент - образ собирательный. В который уже раз приходится вспомнить гениально подмеченную Гоголем ситуацию, в которой оказалась Агафья Тихоновна из его "Женитьбы": если б нос от того, уши от другого, осанку от третьего - вот и идеальный жених! Образованность от одного, бескорыстие от другого, духовную жизнь от третьего - вот и получится идеальный Интеллигент.
И вот он-то, существующий в каждом из нас и являющий себя иногда в редких человеческих конкретных примерах наперекор всем моим рассуждениям (просто не хотелось всуе упоминать этих людей), он-то, не дающий нам согласиться до сих пор, что мы такое же обезличенное потребительское быдло, какими стали многие собратья наши по разуму в цивилизованных странах, да и у нас дома, он-то, полагаю я, никуда не денется, не исчезнет, рано заупокойные молитвы читать.
Или я не прав?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24