И вдобавок он не имел никакого желания
расстаться даже с частью денег.
Вдруг его осенило - он уже знал, что ему следует сделать. И, еще не
додумав эту мысль до конца, он превратил Энди в схему.
Вот этот контакт, подумал Ричард Дэниел, протягивая руку, чтобы
подхватить падающую схему, которая снова стала роботом. Он мягко опустил
его на пол и бросился через комнату к своему старому телу. За какие-нибудь
несколько секунд он без труда открыл ящичек на груди, достал деньги и
запер их в свое новое тело.
Потом он заново превратил лежавшего на полу робота в схему и наладил
поврежденный контакт.
Пошатываясь, Энди неловко поднялся с пола и со страхом взглянул на
Ричарда Дэниела.
- Что со мной было? - испуганным голосом спросил он.
Ричард Дэниел удрученно покачал головой.
- Не знаю. Просто ты взял да и упал на пол. Я было побежал к двери,
чтобы позвать на помощь, но ты зашевелился и пришел в себя.
Энди был ошеломлен.
- Никогда в жизни со мной не случалось ничего подобного, - проговорил
он.
- На твоем месте, - посоветовал Ричард Дэниел, - я бы попросил, чтобы
хорошенько проверили весь твой механизм. Должно быть, у тебя реле с
дефектом или барахлит какой-нибудь контакт.
- Пожалуй, я так и сделаю, - согласился Энди. - Ведь это опасно.
Он медленно подошел к столу, взял другой мозг и направился с ним к
стоявшему в углу потрепанному телу.
Внезапно он остановился и воскликнул: - Послушай-ка, чуть было не
забыл! Меня просили кое-что передать тебе. Беги на склад. На подходе еще
один корабль. Он сядет с минуты на минуту.
- Еще один, и так быстро?
- Ты же знаешь, как это бывает, - с негодованием произнес Энди. -
Когда дело касается нас, они не берут себе за труд придерживаться
расписаний. Мы месяцами не видим ни одного корабля, а потом являются два,
а то и три сразу.
- Что ж, спасибо, - сказал Ричард Дэниел, направляясь к двери.
Вновь уверовав в себя, он вразвалку зашагал по улице. Ему казалось,
что он теперь непобедим и ничто не может остановить его.
Потому что он был роботом-счастливчиком!
Может так быть, спросил он себя, что этой удачливостью его наделило
гиперпространство, подобно тому как оно наделило его способностью к
схемовидению, или как там это называется. Ведь в каком-то смысле
гиперпространство завладело им, перекрутило, отлило его заново, изменило
по сравнению с тем, каким он был раньше.
Впрочем, что касается удачи, ему везло всю его жизнь. Ему очень
повезло с хозяевами; с их стороны он видел много знаков внимания, он
добился немалых привилегий и почтенной должности, ему разрешили прожить
шестьсот лет. Факт совершенно невероятный. Как бы ни были влиятельны
Баррингтоны, этими шестьюстами годами он в основном был обязан только
чистому везению.
Во всяком случае, его удачливость и способность к схемовидению давали
ему большие преимущества над другими роботами, которые могли встретиться
на его пути. А не ставит ли это его выше самого Человека? - спросил он
себя. Нет, даже сама мысль об этом была кощунством. Не было на свете
робота, который мог хотя бы сравняться с Человеком.
Но мысль упорно продолжала вторгаться в его сознание, и независимо от
того, было ли это проявлением дурных наклонностей или неумением отличить
плохое от хорошего, он не чувствовал при этом особых угрызений совести,
которые, как ему казалось, он должен был испытывать.
Ближе к космопорту ему навстречу стали попадаться другие роботы; то
один, то другой из них приветствовали его и называли Хьюбертом, некоторые
останавливались, чтобы пожать ему руку и выразить радость по поводу того,
что он наконец выбрался из каталажки.
Их дружелюбие поколебало его самоуверенность. Он даже начал
сомневаться, вывезет ли его на этот раз удача, так как кое-кого из роботов
явно удивило, что он не назвал их по имени, а кроме того, он затруднился
ответить на несколько вопросов. У него появилось предчувствие, что на
складе ему будет крышка, ведь он не знал там ни одного робота и даже
отдаленно не представлял себе, в чем заключается его обязанности. И если
на то пошло, он даже не знал, где этот склад находится.
Он почувствовал, что его охватывает паника, и невольно бросил быстрый
взгляд по сторонам, подумывая о том, как бы удрать. Ибо ему было
совершенно очевидно, что до склада он не доберется.
Он понял, что попал в ловушку и больше не может плыть по течению,
полагаясь на свою удачливость. В ближайшие же несколько минут он обязан
что-нибудь придумать.
Не зная зачем, но убежденный, что должен что-то предпринять, он
свернул было на боковую улицу, как вдруг услышал в вышине гром и, подняв
голову, увидел сквозь облака всполохи изрыгаемого реактивными двигателями
пламени.
Он стремительно повернулся и со всех ног помчался к космопорту;
прибежал он туда как раз в тот момент, когда корабль, пыхтя, шел на
посадку. И увидел, что это был старый корабль. Обшарпанный, неуклюжий и
приземистый, он чем-то смахивал на висельника.
Это бродяга, сказал он себе, шатающийся из порта в порт, подбирающий
любой груз, а иной раз и кредитоспособного пассажира, которому нужно
попасть на какую-нибудь тихую планетку, лежащую в стороне от регулярных
рейсов.
Он дождался, пока открылся грузовой люк и был спущен трап, вышел на
поле и, обгоняя беспорядочную толпу грузчиков, направился к кораблю. Он
знал, что должен действовать так, словно у него есть полное право войти
внутрь корабля, словно ему точно известно, какая его там ждет работа. Если
его окликнут, он притворится, что не слышит, и не остановится.
Он быстро поднялся по трапу, едва сдерживаясь, чтобы не побежать, и
пролез в люк, отодвинув складки занавеса, напоминавшего мехи гармоники,
который служил защитой от атмосферы.
Его подошвы гремели по металлическим плитам пола, пока он шел к узкой
лесенке, которая вела вниз на другой грузовой уровень.
Спустившись, он остановился у подножия лесенки и стал напряженно
прислушиваться. Сверху до него донесся стук металлической двери и звук
шагов, направлявшихся по проходу к уровню, который находился как раз над
ним. Наверное, это корабельный казначей или первый помощник, сказал он
себе, а может, и сам капитан, который спускается в трюм, чтобы проследить
за выгрузкой.
Стараясь не шуметь, он отошел от лесенки, отыскал укромный уголок и,
скорчившись, забился в него.
Над головой он слышал голоса грузчиков и шум работы, потом раздался
скрежет и глухие удары - это волокли к трапу тюки и ящики.
Прошли часы, а может, часами ему показались минуты, а он все сидел
скорчившись в своем углу. Услышав, что грузчики что-то тащат вниз, он стал
молиться, чтобы они не спустились на его уровень - он надеялся, что никто
не вспомнит, как он вошел первым, надеялся, что если кто и вспомнит, то
решит, что он покинул корабль вместе со всеми.
Наконец все кончилось, шаги стихли. Вскоре он услышал отдаленный
грохот автоматически поднимавшегося трапа и стук двери грузового люка.
Тянулись томительные минуты ожидания. Он ждал грома. Когда он
раздался, у него зазвенело в голове; он ждал чудовищной вибрации - она
сотрясла корабль и, подняв его над планетой, швырнула в пространство.
Потом все успокоилось, и он понял, что корабль вышел за пределы
атмосферы и лег на курс.
И тут до него дошло, что он добился своего.
Ибо сейчас он был только безбилетным пассажиром. Он уже не был
Ричардом Дэниелом, беглецом с Земли. Он не попался ни в одну ловушку
Человека, он замел свои следы и теперь пустился в путь.
Но на душе у него скребли кошки, потому что все сошло слишком гладко,
неправдоподобно гладко...
Он попытался проанализировать себя, попытался собрать свою личность в
фокус, попытался дать оценку происшедшим в нем изменениям.
Какова бы ни была природа его новых способностей, Человеку они были
недоступны, Человек не сумел развить их в себе, не смог достичь такого
совершенства.
Он опередил не только других роботов, но и самого Человека. Он
обладал (или находился на подступах к обладанию) тем, что Человек
столетиями безуспешно искал, изучал и чем пытался завладеть.
Страшная беспощадная мысль: неужели это великое наследие в конце
концов предназначалось для роботов? И паранормальные способности, которые
Человек в течение столь длительного времени старался выявить в себе,
станут уделом роботов, тогда как самому Человеку волей-неволей придется
довольствоваться только чувственным восприятием действительности. Был ли
он, Ричард Дэниел, первым из многих? Или все объяснялось тем, что он
побывал в гиперпространстве? Может ли эта способность стать достоянием
любого, кто в полной мере подвергнется непосредственному воздействию
загадочных сил вырвавшейся из плена времени, обезумевшей вселенной? Может
ли такое, или даже большее, обрести Человек, если он тоже отдаст себя во
власть абсолютного хаоса нереальности?
Он все прятался в своем углу, и в мозгу его роились мысли и
предположения, и он искал ответ, но настоящего ответа не было.
Без участия воли его сознание вдруг расширилось, распростерлось во
все стороны, и в мозгу его стала вырисовываться схема, вернее, отдельные
ее детали, и постепенно появлялись все новые детали, пока перед его
мысленным взором не возникла схема всего корабля, на котором он сейчас
находился.
Не скупясь на время, он внимательно просмотрел ее и нашел кое-какие
неполадки: ослабленное соединение и он подтянул его; цепь, которой грозил
разрыв, - и он укрепил ее и обновил; насос, дававший незначительную
утечку, - и он ликвидировал эту утечку.
Через сотню-другую часов его нашел один из членов экипажа и привел к
капитану.
Капитан сердито взглянул на него.
- Кто ты? - спросил он.
- Безбилетник, - ответил ему Ричард Дэниел.
- Твое имя, - потребовал капитан, положив перед собой лист бумаги и
берясь за карандаш, - постоянное местожительство и имя хозяина?
- Я отказываюсь отвечать вам, - грубо заявил Ричард Дэниел, зная, что
так говорить не следовало, ибо роботу не положено отказываться от
выполнения прямого приказа Человека.
Но капитан вроде бы не возмутился. Он положил карандаш и с хитрым
выражением погладил свою черную бороду.
- Я не вижу способа вытрясти из тебя эти сведения, - проговорил он, -
хотя другой на моем месте, возможно, и попытался бы. Тебе повезло, что
капитан корабля, на котором ты решил проехаться зайцем, отличается
исключительным добродушием.
От него отнюдь не веяло добродушием. Он выглядел большим прохвостом.
Ричард Дэниел не проронил ни слова.
- Разумеется, где-то на твоем теле стоит серийный номер, а еще один -
на твоем мозгу, - продолжал капитан. - Но мне думается, что ты окажешь
сопротивление, если мы попробуем добраться до них.
- Боюсь, что так.
- Тогда мы, пожалуй, с этим повременим, - сказал капитан.
Ричард Дэниел по-прежнему хранил молчание - он сообразил, что
говорить бесполезно. Этот хитрюга капитан уже все обмозговал, и Ричард
Дэниел решил оставить все как есть.
- Мы с экипажем давно задумали приобрести робота, - сказал капитан, -
да так и не собрались. Ведь роботы стоят дорого, а с прибылью у нас
негусто.
Вздохнув, он встал со стула и с ног до головы оглядел Ричарда
Дэниела.
- Великолепный экземпляр, - промолвил он. - Добро пожаловать к нам на
борт. Увидишь, что ты здесь среди своих.
- Не сомневаюсь, - сказал Ричард Дэниел. - Благодарю за любезность.
- А теперь отправляйся на мостик и доложи о своем прибытии мистеру
Дункану. Я дам ему знать, что ты придешь. Он подыщет для тебя какую-нибудь
непыльную работенку.
Ричард Дэниел не бросился со всех ног выполнять приказ, как того
требовали обстоятельства, потому что капитан внезапно превратился в
сложную схему. В схему, не похожую на схему кораблей и роботов, состоявшую
из странных символов, и некоторые из них, как он понял, были явно
химического происхождения.
- Ты слышал, что а сказал?! - рявкнул капитан. Пошевеливайся!
- Да, сэр, - произнес Ричард Дэниел, усилием воли вытеснив из
сознания схему и возвращая капитану его прежний телесный облик.
Ричард Дэниел нашел первого помощника на мостике; это был мрачного
вида человек с лошадиным лицом, в чертах которого сквозила едва скрытая
жестокость.
А рядом с консолью, забившись в кресло, сидел еще один член экипажа -
омерзительный, отупевший пропойца. Пропойца хихикнул.
1 2 3 4 5 6 7 8