Но священника туда приводило скорее любопытство, чем обязанности. И вот теперь Делок явно ждал его.
– Что-нибудь случилось, вещатель?
– Мне бы хотелось поговорить с вами, фэтр. – В голосе священника не было ни капли той иронии, к которой Виктор уже привык при разговоре с ним. Это его встревожило.
– Здесь или у вас?
– Лучше давайте прогуляемся.
Виктор согласно кивнул и пристроился к Делоку.
– Фэтр, – начал священник. – Мне бы хотелось поговорить с вами о вчерашнем безобразии.
– О, я прошу прощения, вещатель. Мы, конечно, перестарались, но я обещаю, что мы наведем порядок.
– Да причем здесь это?!! – раздраженно бросил священник. – Хоть весь дом разнесите! Слуги его за пару суток восстановят.
– Тогда я не понимаю…
– Я говорю о вашем неподобающем поведении! Вы роняете авторитет фэтра!
– А, вот вы о чем, – поскучнел Виктор. Он уже настолько привык, что священник не вмешивается в его дела, что никак не ожидал подобного разговора.
– Именно об этом! – Делок вовсе не выглядел успокоенным. – Фэтр – господин! Пока нет Императора, он только перед богом несет ответственность! А вы позорите это имя! Вы опускаетесь до уровня этих крестьян, когда затеваете все эти игры с ними! Вы фэтр, так ведите себя достойно!
– То есть ходить с важным видом, грабить крестьян и насиловать крестьянок? Вы это хотите сказать?
– Нет!!! Но ваше вчерашнее поведение никуда не годится! Как вы хотите добиться уважения всех этих холопов, если скачите вместе с ними в их странных танцах?
– Мне кажется, что их уважение ко мне вряд ли пострадает от этого.
– Фэтр, я вас начал уважать с первого дня, как вы появились здесь. Так не разрушайте моего уважения к вам. Поверьте, то, что вчера вы устроили, не дело! Конечно, похвально, что вы организовали праздник для одной из своих служанок, но то, что вчера было… не каждый фэтр позволяет организовать подобное для себя.
– Я понял вас, вещатель. Я мог бы сказать, что подобное больше не повториться, но не могу. Я никогда никого не обманывал, не буду обманывать и вас.
– То есть вы не прислушайтесь к моему совету?
– Я всегда слушал ваши советы, вещатель. Слушал и уважал их. Но иногда мои убеждения не позволяют мне следовать им.
– Что ж, я тебя предупредил. Как бы тебе не пришлось искать новую деревню. – Высказав подобное предупреждение, Делок развернулся и зашагал к себе.
Виктор некоторое время смотрел ему вслед. Все это было чрезвычайно странно. Этот Делок отнесся совершенно спокойно ко всяким техническим чудесам, организованным Алуром, за которые любой средневековый монах на Земле немедленно поотлучал бы всех их от церкви. И в тоже время он отругал его именно за то, за что тот же средневековый земной монах похвалил – за хорошее отношение к ближнему своему. Еще бы, помощь бедным, вон какой стол им организовал. Да церковь раздула бы этот праздник как образец добродетели милорда. Конечно, Виктор не ожидал, что Делок начнет распространять истории о его добродетели, но не ожидал он и такой суровой отповеди. И ведь Делок умный человек и не может не понимать, что те отношения между фэтрами и остальными сословиями, которые существуют сейчас, порождают только взаимную ненависть и душат в корне любые попытки изменить все к лучшему. Вот оно! Виктор едва не подпрыгнул от неожиданной мысли. Именно мешает изменить все к лучшему! Пока фэтров ненавидят все, они будут цепляться за эту идиотскую веру об Императоре. Она дает им власть! Власть от бога. Зачем им уважение крестьян, ремесленников? Они высшие! Они правят всеми! Сам бог дал им власть! А если фэтров начнут уважать за дела, то это пошатнет всю веру. Ну, может, пошатнет, это громко сказано, но покажет всем, что Императора ждать вовсе не обязательно! Можно и самим попытаться навести порядок! Конечно, церковь должна поддерживать в фэтрах мнение, что они избраны и вольны делать все, что им вздумается. Таким образом, она мешает объединению всех слоев общества.
Даже в самые мрачные периоды средневековья на Земле были какие-то идеи, понятия, которые объединяли все общество, от короля до последнего простолюдина. Идеи веры, потом страны. За веру, за родину простолюдины умирали с такой же охотой, с какой и дворяне. Сначала общество объединяла церковь, потом понятие родина, потом еще что-то, но всегда что-то было. Здесь же общество расколото на две неравные части и нет ничего, способного сблизить его. Все разъединяет его. Даже церковь старательно поддерживает это разъединение, препятствуя любой попытке изменить это положение. Нет, кое-что все-таки служит идеи объединения – это Император. Вот придет Император и всех объединит!
– Да каким же образом получилось, что один человек, даже не человек, а просто понятие об Императора, стало служить единственной объединяющей силой? – удивленно воскликнул Виктор. – Что же происходит с этой планетой?!
Не дождавшись от неба ответа, Виктор мрачно зашагал к дому. Предстояло еще навести порядок во дворе и в самом доме. Вчера на это ни у кого просто не хватило сил.
Постепенно жизнь входила в свою колею. Снова началась повседневная жизнь. Правда, Руп замечал, что Виктор все чаще озабоченно всматривался на дорогу, словно ожидая оттуда каких-нибудь дурных вестей. Однако дурные новости пришли не оттуда, а из самой деревни. Через два дня после дня рождения Линки, крестьяне впервые обратились с просьбой к Виктору помочь в выборе имени новорожденного. По какой-то причине счастливая семья решила, что это должно принести их ребенку счастье. Не видя в этом ничего плохого, Виктор согласился. На церемонии выбора имени присутствовала почти вся деревня. Виктор был там наподобие крестного отца. Он сам не до конца разобрался с этим обычаем, а спрашивать просто не рискнул. После церемонии он неожиданно наткнулся на мрачного священника.
– Чем вы в этот раз недовольны? – поинтересовался Виктор.
– Мне кажется, фэтр, – довольно сурово начал он, – мы уже обсуждали с вами ваше поведение. Прекратите ваши заигрывания с крестьянами и ведите себя как фэтр!
– Минуту! Что значит заигрывания? Мне кажется, еще никто не подходил ко мне с предложением пропустить по рюмочке в трактире, никто по пьянки не требует присоединиться к ним.
– Еще не хватало, что бы до этого дело дошло! Фэтр, давайте я буду говорить откровенно! Ваше поведение мне не нравится! И не потому, что я имею что-то против крестьян. Но вы заставляете их считать себя равными фэтрам, а это чревато беспорядками…
– Раз уж пошло на откровенность, то я тоже выскажусь откровенно! Мое поведение чревато тем, что люди могут понять, что они и без помощи Императора смогут объединиться, а это положит конец господству вашей церкви! Именно это вас и тревожит, а вовсе не мифические беспорядки! Я ведь читал ваши книги по истории! С какой регулярностью вспыхивали восстания против фэтров?! Или, по-вашему, восстания – это не беспорядки? А здесь никто восставать не хочет! Разве это не порядок? И потом, вы мне говорили, что церковь не вмешивается в мирские дела! Вам не кажется, что если из-за моего поведения у меня будут проблемы, то это только мое дело? В конце концов, ведь только я от этого и пострадаю!
Делок молча выслушал гневную тираду, постепенно краснея от ярости. Наконец он не выдержал:
– Вы еретик!!! Как вы смеете выступать против веры?! Именно люди подобные вам убили первого посланника и обрекли весь мир на страдание! Именно такие как вы считаете, что многие умнее одного и смогут лучше решить все проблемы! Еретик!!! – Он резко развернулся и быстро зашагал по деревне. Вскоре Виктор услышал, как священник призывал народ в церковь.
Удивленные люди торопливо заканчивали свои дела и шли в сторону церкви. Виктор разыскал Рупа.
– Руп, быстро собери всех и будь около дома. Кажется, ожидается буря.
– Какая буря? – не понял тот.
– Пока сам не знаю. Просто собери всех и ждите меня.
– А ты куда?
– В церковь. Хочу послушать, что скажет наш вещатель.
Не слушая больше возражений, Виктор поспешил к церкви. Там он уселся на свою законную скамейку и стал ждать. Вошедший священник едва не уронил свой священный меч, при виде землянина. Подобной наглости он явно не ожидал. Виктор не удержался и приветливо помахал ему рукой.
– Слуги, – начал священник.
– Чьи слуги? – перебил Виктор. – Что-то я не помню, чтобы раньше ваши проповеди начинались с подобного обращения.
И опять священник не ожидал вмешательства.
– Я имел в виду слуги господа, – прошипел он.
– Так и говорили бы, а то я подумал, что вы и меня в число своих слуг записали.
Ошарашенные крестьяне начали переглядываться, не понимая, что происходит.
– Слуги господа, – заново начал Делок. – Я собрал вас здесь всех, чтобы объявить страшную новость – среди нас оказался еретик! Он во всеуслышанье заявил, что не верит в Императора, что многие умнее одного!
В церкви воцарилась тишина.
– И этот еретик ваш фэтр!!! – теперь тишина была недоуменная. – Он своим поведением, позорящим настоящего фэтра…
– То есть, вы хотите сказать, что я позорю звание фэтра тем, что никого не приказал запороть из-за своего каприза? Никого не казнил просто потому, что мне этого захотелось? Насколько я понял, именно к этому вы меня призывали?
– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, еретик? Твое непотребство, устроенное в моем доме…
– Вы имеете в виду день рождение Линки? Вы считаете, что этот небольшой праздник, организованный для нее, непотребство?
– Я имею в виду твое поведение! Ты как последний раб исполнял капризы своих слуг и даже возил как конь!
– Разве не было сказано в вашем писании, чтобы люди были добрее друг к другу? – Едва произнеся эту фразу, Виктор понял, что совершил ошибку. Он перешел на то поле, где священник был заведомо сильнее.
– Там еще сказано, что крестьянин должен пахать, ремесленник трудиться в мастерской, кузнец в кузнице, воин воевать, раб служить господам, а фэтр управлять!!! Ты нарушил основу веры! Я объявляю тебя самозванцем, лишенным звания фэтра и изгоняю из деревни!
Люди в церкви зашевелились. Им явно не хотелось что бы этот фэтр, который в короткий срок завоевал всеобщее уважение, и чьи слуги так облегчили им жизнь, покинул их, но с другой стороны им явно не хотелось и спорить со священником. Люди находились в растерянности. Виктор же лихорадочно размышлял, пытаясь найти выход из подобного положения. Он быстро сообразил, что если он сейчас же что-нибудь не придумает, то они вынуждены будут покинуть деревню. И тут он понял, что надо делать! Он не может выиграть этот спор, если будет спорить со священником! Но почему бы не сыграть по правилам Делока?
Виктор поднялся и, стараясь выглядеть спокойным, поднялся на возвышение и остановился напротив священника.
– Тихо! – приказал он.
И словно кто-то повернул невидимый рубильник, установив в церкви мертвую тишину. Опешивший священник испуганно попятился.
– Я фэтр! – продолжил Виктор. – Некто тут жаловался на мое неподобающее поведение, что ж, признаю. Готов исправиться. Я фэтр! Я повелитель! Никого нет надо мной! Даже церковник не властен! Так кто тут говорил, что объявляет меня самозванцем?!
Виктор повернулся к людям.
– Может ли священник приказывать фэтру? Может ли он указывать что тому делать?
– Нет! – нестройно загомонили люди.
– Слышишь, Делок, они говорят нет! Только Император может приказать фэтру! Или ты стал Императором? Если да, то докажи это! Пошли к камню и покажи своим мечом волю господа!
Подобного оборота Делок не ожидал. Он шел сюда чтобы обвинять, но никак не для того, чтобы быть обвиненным! Не будучи дураком, он быстро сообразил, что в гневе зашел слишком далеко и уже его можно обвинить в ереси. Не понимая, как подобное могло случиться, Делок очутился в ловушке собственной веры. Он должен либо признать, что никто не может приказывать фэтру, а тот волен делать что хочет, а значит, все его обвинения рассыпаются, либо признать Виктора еретиком, признавая тем самым, что фэтру церковь может приказывать. Но признать это, значит разрушить веру еще вернее, чем это делал Виктор своим неподобающим поведением.
– Возможно, я погорячился, фэтр, – процедил он сквозь зубы. – Возможно, я неправильно понял ваши намерения.
– Кто-то еще говорил, что я самозванец. – Виктор не собирался упускать свое преимущество.
– Я был не прав, – опять вынужден был признать священник. – Я признаю вас фэтром отныне и вовеки.
Они оба, и Виктор и Делок поняли, что теперь священник лишился своего главного орудия – знания того, что Виктор самозванец. После своего заявления он уже не сможет просто взять и заявить подобное. Но и не сделать его в настоящий момент он не мог.
– А ваши обвинения?
– Я уже сказал, что погорячился!
– То есть вы признаете, что для них у вас не было никаких оснований?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49