Они обнялись там и затаили дыхание. А молотки их валялись на полу, словно забытые вещи.
– Хватит! Хватит! – взмолились братья.
Но синьора Де Маджистрис не слышала их, потому что слушала только собственный голос. И не видела их, потому что смотрела только на свои спицы. Так и застали ее синьор Аугусто и синьора Эменда, когда вернулись домой. Сначала они заметили не детей, а только их ботинки – все остальное было спрятано под диваном.
– Ах, вот вы где, мои милые чертенята! – ласково сказала синьора Эменда.
– Ну-ка вылезайте, вылезайте, плутишки! – весело добавил синьор Аугусто.
Марко и Мирко поспешно вылезли из-под дивана и крепко уцепились за мамину мини-юбку – теперь они спасены! А мама улыбнулась и сказала:
– Ах вы, милые мои молотки!
Почтальон из Чивитавеккья
Чивитавеккья – городок возле Рима – почти город, поскольку он почти большой и даже портовый – пароходы уходят отсюда в Сардинию. Естественно, что почтальонов в нем хоть отбавляй: их там более двенадцати. И самый молодой – почтальон Грилло, что значит Кузнечик. Вообще-то его зовут Анджелони Джан Готтардо, но в почтовых кругах он известен как Троттино, потому что он всегда «тротта», то есть бежит трусцой. А горожане называли его Грилло, потому что это прозвище имел еще его дед.
Грилло был так молод, что даже был еще не женат. Правда, у него была невеста по имени Анджела, девчонка прехорошенькая, спортсменка. Грилло болел за команду из Тернаны, поскольку его отец был оттуда родом. А девушка вообще не любила футбол. Она любила только Грилло.
– Ты лучший почтальон в Чивитавеккья! – говорила она. – Да что там – на всем Тирренском побережье! Попробовал бы кто-нибудь таскать такую тяжелую сумку, как ты. А когда ты несешь телеграмму, то вручаешь ее так быстро, что адресат получает ее за сутки до ее отправления.
Анджела любила Грилло так сильно, что, когда он попадал под дождь, даже высушивала феном его зонтик.
Грилло работал главным образом в отделе посылок. А что для него посылка? Пустяк! Он взваливал на себя сразу две дюжины ящиков и шутя разносил их по городу, даже не вспотев при этом нисколько. Так что носовой платок его всегда был чист, а это – экономия на мыле!
Однажды утром вместо посылки ему поручили доставить бочку вина. Очень тяжелую! Судите сами: вино было крепостью в 14 градусов! Грилло водрузил бочку на руль своего мопеда и помчался. В пути кончился бензин. Мопед остановился. Подумаешь! Грилло подцепил бочку большим пальцем и отнес адресату.
Вернулся на почту, и начальник тут же позвал его к себе:
– Так, мол, и так. Что же это получается! Носишь бочку одним пальцем, и смотри, он у тебя даже не погнулся?
– Но ведь это только одна бочка, начальник. А я привык к настоящим трудностям. На моей шее сидит целая семья, огромная, как голод, – мать, бабушка, две тетушки – обе старые девы – и семеро братьев: Ромул, Рем, Помпилий, Туллий, Тарквиний…
– Достаточно! Разве это не имена римских императоров?
– Конечно. Рим – как-никак столица. А мой отец был хорошим патриотом.
– Послушай, – продолжал начальник, – почему бы тебе не заняться тяжелой атлетикой? Ты бы стал чемпионом мира.
– Думаете?
– Я всегда думаю. А ты когда подумаешь?
– Сегодня вечером, в девятнадцать тридцать.
В девятнадцать тридцать Грилло встретился с Анджелой, и она, сама спортсменка, с восторгом заявила, что теперь будет болеть за тяжелоатлетов.
– Однако надо все сохранить в тайне, – посоветовала она. – И тренироваться ночью. Ты станешь сюрпризом спортивной арены! Неожиданно всех победишь и сразу же прославишься. Тебя будут интервьюировать на радио, и ты скажешь, что у тебя есть невеста и ее зовут Анджела!
Так они и решили. Едва стемнело, и все жители Чивитавеккья заперлись по домам и прильнули к телевизорам (так поступают повсюду: в Милане, Нью-Йорке и Форлимпополи), Грилло начал тренироваться. Сначала он поднял чей-то японский мотоцикл весом в два центнера, потом – малолитражный автомобиль, затем – огромный «кадиллак» и наконец – целый автофургон с прицепом.
– Ты сильнее Мачисте! – заявила Анджела, очень довольная.
Мачисте – портовый грузчик, который одной рукой поднимал ящик с болтами. И при этом у него не сидела на шее бабушка, а братьев было всего двое. Семьей он был не обременен.
На следующее утро начальник снова вызвал Грилло:
– Подумал?
– Да. От девятнадцати тридцати до одиннадцати пятнадцати. Но пока все держу в секрете. Хотите, приходите в полночь, увидите.
– В полночь, говоря по правде, ничего не разглядишь.
– Моя невеста захватит карманный фонарик.
В полночь они отправились в порт и взяли лодку. Анджела настояла на том, чтобы самой сесть за весла – Грилло необходимо беречь силы.
Начальник проворчал:
– Подумаешь… Не китов же мы едем искать, чтобы поднимать их?
Грилло в одних трусах прыгнул в воду и подплыл к грузовому пароходу под турецким флагом водоизмещением 1500 тонн.
– Але-оп! – скомандовал он и приподнял корабль над водой настолько, что обнажился винт.
На борту кто-то что-то прокричал по-турецки, но Грилло по-турецки не понимал ни слова и поэтому ничего не ответил.
– Вы видели, синьор начальник?! – воскликнула Анджела и погасила карманный фонарик.
От восторга начальник прямо в одежде бухнулся в воду, обнял Грилло и чуть было не утопил. К счастью, Анджела захватила с собой портативный фен на полупроводниках и быстро обсушила обоих, а также всю одежду начальника, в том числе и белый платочек в нагрудном кармане пиджака.
– Ты станешь гордостью всех почт и телеграфов! – воскликнул начальник. – Только советую набрать в рот воды. Никто не должен ничего знать вплоть до самого последнего дня, когда ты внезапно станешь чемпионом. Тебя будут интервьюировать на радио, спросят, кто открыл тебя, и ты ответишь: мой начальник доктор Такой-то!
– И скажешь, что у тебя есть невеста, которую зовут Анджела! – добавила Анджела.
– Можно мне это сказать? – уточнил Грилло, обращаясь к начальнику.
– Разумеется, можно! – ответила Анджела.
На следующую ночь, сделав вид, будто едут в Гроссето, они приехали в Рим, чтобы тайком потренироваться в столице. Грилло поднял Колизей, оторвав его от фундамента, а потом бережно поставил на место.
– Слишком торопишься, – недовольно заметил начальник. – Я просто не успел увидеть. Слишком уж ты проворен.
– Эх, начальник, будешь тут проворным, когда у тебя на шее – мать, бабушка, две тетушки – обе старые девы – и семеро братьев.
– А кроме того, – добавила Анджела, – он ведь собирается жениться.
– А вот это мне совсем непонятно, – зашептал Анджеле начальник, пока Грилло мыл руки у фонтана. – Такая красивая девушка, ростом один метр семьдесят три сантиметра, весом пятьдесят четыре килограмма, с такими чудесными зелеными глазами, с такими волосами, и вдруг влюбилась в какого-то жалкого почтальонишку, да еще с такой огромной семьей на шее!
– Имейте в виду, – ответила ему Анджела, – что я тоже занимаюсь тяжелой атлетикой. Если вы еще раз скажете что-либо подобное, я усажу вас на арку Константина, и тогда посмотрим, что будет дальше…
– Будем считать, что я ничего не говорил! – тут же согласился начальник. – Давайте думать о нашем чемпионе. Через две недели начнется чемпионат мира. Я финансирую участие Грилло.
Будущий чемпион потренировался еще немного. Подбадриваемый невестой и начальником, он стал подряд поднимать одно за другим – этрусские гробницы, развалины канала в Монтерано, остров на озере Больсена, гору Соратте, государственный винный склад в Черветери, ну и тому подобное. Словом, потренировался как следует и решил ждать начала мирового чемпионата, который должен был проходить в Александрии.
Начальник оплатил проезд и Анджеле тоже. На корабле она так сразила всех своей фигурой, что не было ни одного моряка, кто не поинтересовался бы, нет ли у нее сестры, на которой можно жениться.
Грилло слегка нервничал. Он чувствовал себя точно так же, как в тот день, когда доставил телеграмму за сутки до отправления.
– Успокойся, – посоветовал начальник, – ты самый сильный тяжелоатлет во всей Солнечной системе. Только не испорть все своей вечной поспешностью.
– Хорошо, синьор начальник, – пробормотал Грилло, – просто я не привык зря тратить время, а этот корабль, похоже, не собирается идти в Египет.
Но корабль в Египет все же пришел, спортсмены высадились в Александрии и отправились в гостиницу.
Начальник и Анджела сказали Грилло:
– Тебе надо немножко поспать, чтобы успокоить нервы. А мы тем временем заглянем в спортзал, проверим, все ли там в порядке, нет ли каких подвохов…
И Грилло пошел спать. Но во сне он так торопился, что проснулся… вчера. Посмотрел на календарь и убедился, что сегодня еще понедельник, хотя в Александрию они прибыли во вторник.
– Так и знал, – подумал он, – теперь надо спать вдвое медленнее, чтобы проснуться вовремя.
Он снова уснул, но спал еще поспешнее и проснулся за три или четыре тысячелетия до нашей эры. Проснулся в пустыне, потому что гостиницы в те времена на этом месте еще не было, и увидел перед собой человека в древнеегипетском одеянии. Тот спросил Грилло:
– Квик, квек, квак и квок?
– Ничего не понимаю, – вежливо ответил Грилло. – Мы в Чивитавеккья говорим на другом языке.
Человек повторил еще несколько раз: «Квик! Квек!» – потом позвал двух рабов, те подняли Грилло, отнесли в лодку, полную людей в древнеегипетских одеждах, и сунули в руки весло.
– Квик! – приказал хозяин лодки.
– Это я понял, – проговорил Грилло, – это значит: греби!
И едва он начал грести, как все опустили весла – в них просто не было надобности. Достаточно было усилий одного Грилло, чтобы лодка стрелой полетела вниз по Нилу. Крокодилы в испуге шарахались кто куда, а хозяин так ликовал, что от радости сошел с ума, и его пришлось связать.
Грилло между тем догадался, что его везут на строительство египетских пирамид. Чтобы помочь немного. И он не ошибся. Вскоре в пустыне показалась недостроенная пирамида, а вокруг – тысячи рабов, которые с трудом волочили огромные камни. Тут же оказался и фараон. Он кричал своим секретарям все то же: «Квик! Квек!» Но было совершенно ясно, что фараон сердится, потому что работы идут ужасно медленно. Его секретари со страху попрятались кто куда – боялись потерять голову, а заодно и уши.
«Я, конечно, могу помочь, – подумал Грилло, – мне это нетрудно. Но только до обеда. А потом – премного благодарен, и а риведерчи !».
Он поднимал эти чудовищные камни, даже не затянув потуже пояс. Каждой рукой – по дюжине. Народ обступил его, и все кричали: «Ойл?! Квек! Квек!» А фараон от изумления упал в обморок, и к его носу пришлось поднести дохлого кота, чтобы тот очнулся (таков фараонский обычай).
Не прошло и двух-трех часов, как пирамида была закончена. Конечно, сразу же – обед для начальства, тосты, речи, поздравления… Фараон захотел поближе посмотреть на чужеземного раба, так удивившего его. С помощью пальцев и некоторых иностранных слов он попытался объясниться с ним и спросил, откуда он родом.
– Вавилония?
– Нет, ваше величество, Чивитавеккья.
– Содом и Гоморра?
– Я же сказал вам, многоуважаемый, – Чивитавеккья.
Фараону надоело расспрашивать, и он сказал что-то вроде этого: ну и катись туда, откуда явился. Грилло из осторожности помалкивал: когда расспрашивают, всегда лучше говорить поменьше. Он поел, когда дали есть, попил, когда дали пить, а потом ему знаками объяснили, что он может отдохнуть под пальмой.
«Тем лучше, – подумал Грилло, – теперь постараюсь спать медленно-медленно, как можно дольше, чтобы вернуться в наши дни».
Поначалу он не торопясь отсчитывал во сне века, тысячелетия, но привычка спешить все же взяла свое, и он начал беспокоиться, не пора ли просыпаться, не проспал ли.
Он проснулся как раз в тот момент, когда его помощь была совершенно необходима, чтобы закончить Суэцкий канал. Тут, к счастью, Грилло встретил земляка из Чивитавеккья. Звали его Анджелони Мартино. Он оказался школьным товарищем его прапрадедушки. На радостях Грилло даже заплатил за него, когда они немного выпили.
Засыпая снова, Грилло решил быть умнее и совсем не торопиться. Но перестарался. Он проснулся в гостинице, в Александрии, когда чемпионат мира уже закончился и победили все, кроме участников из Чивитавеккья. Начальник почты улетел в Италию первым же самолетом. А Анджела сидела рядом и помешивала ложечкой кофе.
– Выпей, – сказала она, – уже остыл. Его принесли еще три дня назад. Видимо, тебя обманули, чтобы ты никого не победил. Подсыпали сильное снотворное. Начальник грезит, что подаст в суд. Ну, ничего, в будущем году состоятся Олимпийские игры, и ты непременно победишь и станешь чемпионом!
– Нет, – ответил Грилло, – больше я не хочу побеждать. С таким грузом на шее, как у меня, нет смысла носиться по свету и поднимать тяжести.
– Постой, а на мне не женишься?
– На тебе я женюсь тотчас же, даже на прошлой неделе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
– Хватит! Хватит! – взмолились братья.
Но синьора Де Маджистрис не слышала их, потому что слушала только собственный голос. И не видела их, потому что смотрела только на свои спицы. Так и застали ее синьор Аугусто и синьора Эменда, когда вернулись домой. Сначала они заметили не детей, а только их ботинки – все остальное было спрятано под диваном.
– Ах, вот вы где, мои милые чертенята! – ласково сказала синьора Эменда.
– Ну-ка вылезайте, вылезайте, плутишки! – весело добавил синьор Аугусто.
Марко и Мирко поспешно вылезли из-под дивана и крепко уцепились за мамину мини-юбку – теперь они спасены! А мама улыбнулась и сказала:
– Ах вы, милые мои молотки!
Почтальон из Чивитавеккья
Чивитавеккья – городок возле Рима – почти город, поскольку он почти большой и даже портовый – пароходы уходят отсюда в Сардинию. Естественно, что почтальонов в нем хоть отбавляй: их там более двенадцати. И самый молодой – почтальон Грилло, что значит Кузнечик. Вообще-то его зовут Анджелони Джан Готтардо, но в почтовых кругах он известен как Троттино, потому что он всегда «тротта», то есть бежит трусцой. А горожане называли его Грилло, потому что это прозвище имел еще его дед.
Грилло был так молод, что даже был еще не женат. Правда, у него была невеста по имени Анджела, девчонка прехорошенькая, спортсменка. Грилло болел за команду из Тернаны, поскольку его отец был оттуда родом. А девушка вообще не любила футбол. Она любила только Грилло.
– Ты лучший почтальон в Чивитавеккья! – говорила она. – Да что там – на всем Тирренском побережье! Попробовал бы кто-нибудь таскать такую тяжелую сумку, как ты. А когда ты несешь телеграмму, то вручаешь ее так быстро, что адресат получает ее за сутки до ее отправления.
Анджела любила Грилло так сильно, что, когда он попадал под дождь, даже высушивала феном его зонтик.
Грилло работал главным образом в отделе посылок. А что для него посылка? Пустяк! Он взваливал на себя сразу две дюжины ящиков и шутя разносил их по городу, даже не вспотев при этом нисколько. Так что носовой платок его всегда был чист, а это – экономия на мыле!
Однажды утром вместо посылки ему поручили доставить бочку вина. Очень тяжелую! Судите сами: вино было крепостью в 14 градусов! Грилло водрузил бочку на руль своего мопеда и помчался. В пути кончился бензин. Мопед остановился. Подумаешь! Грилло подцепил бочку большим пальцем и отнес адресату.
Вернулся на почту, и начальник тут же позвал его к себе:
– Так, мол, и так. Что же это получается! Носишь бочку одним пальцем, и смотри, он у тебя даже не погнулся?
– Но ведь это только одна бочка, начальник. А я привык к настоящим трудностям. На моей шее сидит целая семья, огромная, как голод, – мать, бабушка, две тетушки – обе старые девы – и семеро братьев: Ромул, Рем, Помпилий, Туллий, Тарквиний…
– Достаточно! Разве это не имена римских императоров?
– Конечно. Рим – как-никак столица. А мой отец был хорошим патриотом.
– Послушай, – продолжал начальник, – почему бы тебе не заняться тяжелой атлетикой? Ты бы стал чемпионом мира.
– Думаете?
– Я всегда думаю. А ты когда подумаешь?
– Сегодня вечером, в девятнадцать тридцать.
В девятнадцать тридцать Грилло встретился с Анджелой, и она, сама спортсменка, с восторгом заявила, что теперь будет болеть за тяжелоатлетов.
– Однако надо все сохранить в тайне, – посоветовала она. – И тренироваться ночью. Ты станешь сюрпризом спортивной арены! Неожиданно всех победишь и сразу же прославишься. Тебя будут интервьюировать на радио, и ты скажешь, что у тебя есть невеста и ее зовут Анджела!
Так они и решили. Едва стемнело, и все жители Чивитавеккья заперлись по домам и прильнули к телевизорам (так поступают повсюду: в Милане, Нью-Йорке и Форлимпополи), Грилло начал тренироваться. Сначала он поднял чей-то японский мотоцикл весом в два центнера, потом – малолитражный автомобиль, затем – огромный «кадиллак» и наконец – целый автофургон с прицепом.
– Ты сильнее Мачисте! – заявила Анджела, очень довольная.
Мачисте – портовый грузчик, который одной рукой поднимал ящик с болтами. И при этом у него не сидела на шее бабушка, а братьев было всего двое. Семьей он был не обременен.
На следующее утро начальник снова вызвал Грилло:
– Подумал?
– Да. От девятнадцати тридцати до одиннадцати пятнадцати. Но пока все держу в секрете. Хотите, приходите в полночь, увидите.
– В полночь, говоря по правде, ничего не разглядишь.
– Моя невеста захватит карманный фонарик.
В полночь они отправились в порт и взяли лодку. Анджела настояла на том, чтобы самой сесть за весла – Грилло необходимо беречь силы.
Начальник проворчал:
– Подумаешь… Не китов же мы едем искать, чтобы поднимать их?
Грилло в одних трусах прыгнул в воду и подплыл к грузовому пароходу под турецким флагом водоизмещением 1500 тонн.
– Але-оп! – скомандовал он и приподнял корабль над водой настолько, что обнажился винт.
На борту кто-то что-то прокричал по-турецки, но Грилло по-турецки не понимал ни слова и поэтому ничего не ответил.
– Вы видели, синьор начальник?! – воскликнула Анджела и погасила карманный фонарик.
От восторга начальник прямо в одежде бухнулся в воду, обнял Грилло и чуть было не утопил. К счастью, Анджела захватила с собой портативный фен на полупроводниках и быстро обсушила обоих, а также всю одежду начальника, в том числе и белый платочек в нагрудном кармане пиджака.
– Ты станешь гордостью всех почт и телеграфов! – воскликнул начальник. – Только советую набрать в рот воды. Никто не должен ничего знать вплоть до самого последнего дня, когда ты внезапно станешь чемпионом. Тебя будут интервьюировать на радио, спросят, кто открыл тебя, и ты ответишь: мой начальник доктор Такой-то!
– И скажешь, что у тебя есть невеста, которую зовут Анджела! – добавила Анджела.
– Можно мне это сказать? – уточнил Грилло, обращаясь к начальнику.
– Разумеется, можно! – ответила Анджела.
На следующую ночь, сделав вид, будто едут в Гроссето, они приехали в Рим, чтобы тайком потренироваться в столице. Грилло поднял Колизей, оторвав его от фундамента, а потом бережно поставил на место.
– Слишком торопишься, – недовольно заметил начальник. – Я просто не успел увидеть. Слишком уж ты проворен.
– Эх, начальник, будешь тут проворным, когда у тебя на шее – мать, бабушка, две тетушки – обе старые девы – и семеро братьев.
– А кроме того, – добавила Анджела, – он ведь собирается жениться.
– А вот это мне совсем непонятно, – зашептал Анджеле начальник, пока Грилло мыл руки у фонтана. – Такая красивая девушка, ростом один метр семьдесят три сантиметра, весом пятьдесят четыре килограмма, с такими чудесными зелеными глазами, с такими волосами, и вдруг влюбилась в какого-то жалкого почтальонишку, да еще с такой огромной семьей на шее!
– Имейте в виду, – ответила ему Анджела, – что я тоже занимаюсь тяжелой атлетикой. Если вы еще раз скажете что-либо подобное, я усажу вас на арку Константина, и тогда посмотрим, что будет дальше…
– Будем считать, что я ничего не говорил! – тут же согласился начальник. – Давайте думать о нашем чемпионе. Через две недели начнется чемпионат мира. Я финансирую участие Грилло.
Будущий чемпион потренировался еще немного. Подбадриваемый невестой и начальником, он стал подряд поднимать одно за другим – этрусские гробницы, развалины канала в Монтерано, остров на озере Больсена, гору Соратте, государственный винный склад в Черветери, ну и тому подобное. Словом, потренировался как следует и решил ждать начала мирового чемпионата, который должен был проходить в Александрии.
Начальник оплатил проезд и Анджеле тоже. На корабле она так сразила всех своей фигурой, что не было ни одного моряка, кто не поинтересовался бы, нет ли у нее сестры, на которой можно жениться.
Грилло слегка нервничал. Он чувствовал себя точно так же, как в тот день, когда доставил телеграмму за сутки до отправления.
– Успокойся, – посоветовал начальник, – ты самый сильный тяжелоатлет во всей Солнечной системе. Только не испорть все своей вечной поспешностью.
– Хорошо, синьор начальник, – пробормотал Грилло, – просто я не привык зря тратить время, а этот корабль, похоже, не собирается идти в Египет.
Но корабль в Египет все же пришел, спортсмены высадились в Александрии и отправились в гостиницу.
Начальник и Анджела сказали Грилло:
– Тебе надо немножко поспать, чтобы успокоить нервы. А мы тем временем заглянем в спортзал, проверим, все ли там в порядке, нет ли каких подвохов…
И Грилло пошел спать. Но во сне он так торопился, что проснулся… вчера. Посмотрел на календарь и убедился, что сегодня еще понедельник, хотя в Александрию они прибыли во вторник.
– Так и знал, – подумал он, – теперь надо спать вдвое медленнее, чтобы проснуться вовремя.
Он снова уснул, но спал еще поспешнее и проснулся за три или четыре тысячелетия до нашей эры. Проснулся в пустыне, потому что гостиницы в те времена на этом месте еще не было, и увидел перед собой человека в древнеегипетском одеянии. Тот спросил Грилло:
– Квик, квек, квак и квок?
– Ничего не понимаю, – вежливо ответил Грилло. – Мы в Чивитавеккья говорим на другом языке.
Человек повторил еще несколько раз: «Квик! Квек!» – потом позвал двух рабов, те подняли Грилло, отнесли в лодку, полную людей в древнеегипетских одеждах, и сунули в руки весло.
– Квик! – приказал хозяин лодки.
– Это я понял, – проговорил Грилло, – это значит: греби!
И едва он начал грести, как все опустили весла – в них просто не было надобности. Достаточно было усилий одного Грилло, чтобы лодка стрелой полетела вниз по Нилу. Крокодилы в испуге шарахались кто куда, а хозяин так ликовал, что от радости сошел с ума, и его пришлось связать.
Грилло между тем догадался, что его везут на строительство египетских пирамид. Чтобы помочь немного. И он не ошибся. Вскоре в пустыне показалась недостроенная пирамида, а вокруг – тысячи рабов, которые с трудом волочили огромные камни. Тут же оказался и фараон. Он кричал своим секретарям все то же: «Квик! Квек!» Но было совершенно ясно, что фараон сердится, потому что работы идут ужасно медленно. Его секретари со страху попрятались кто куда – боялись потерять голову, а заодно и уши.
«Я, конечно, могу помочь, – подумал Грилло, – мне это нетрудно. Но только до обеда. А потом – премного благодарен, и а риведерчи !».
Он поднимал эти чудовищные камни, даже не затянув потуже пояс. Каждой рукой – по дюжине. Народ обступил его, и все кричали: «Ойл?! Квек! Квек!» А фараон от изумления упал в обморок, и к его носу пришлось поднести дохлого кота, чтобы тот очнулся (таков фараонский обычай).
Не прошло и двух-трех часов, как пирамида была закончена. Конечно, сразу же – обед для начальства, тосты, речи, поздравления… Фараон захотел поближе посмотреть на чужеземного раба, так удивившего его. С помощью пальцев и некоторых иностранных слов он попытался объясниться с ним и спросил, откуда он родом.
– Вавилония?
– Нет, ваше величество, Чивитавеккья.
– Содом и Гоморра?
– Я же сказал вам, многоуважаемый, – Чивитавеккья.
Фараону надоело расспрашивать, и он сказал что-то вроде этого: ну и катись туда, откуда явился. Грилло из осторожности помалкивал: когда расспрашивают, всегда лучше говорить поменьше. Он поел, когда дали есть, попил, когда дали пить, а потом ему знаками объяснили, что он может отдохнуть под пальмой.
«Тем лучше, – подумал Грилло, – теперь постараюсь спать медленно-медленно, как можно дольше, чтобы вернуться в наши дни».
Поначалу он не торопясь отсчитывал во сне века, тысячелетия, но привычка спешить все же взяла свое, и он начал беспокоиться, не пора ли просыпаться, не проспал ли.
Он проснулся как раз в тот момент, когда его помощь была совершенно необходима, чтобы закончить Суэцкий канал. Тут, к счастью, Грилло встретил земляка из Чивитавеккья. Звали его Анджелони Мартино. Он оказался школьным товарищем его прапрадедушки. На радостях Грилло даже заплатил за него, когда они немного выпили.
Засыпая снова, Грилло решил быть умнее и совсем не торопиться. Но перестарался. Он проснулся в гостинице, в Александрии, когда чемпионат мира уже закончился и победили все, кроме участников из Чивитавеккья. Начальник почты улетел в Италию первым же самолетом. А Анджела сидела рядом и помешивала ложечкой кофе.
– Выпей, – сказала она, – уже остыл. Его принесли еще три дня назад. Видимо, тебя обманули, чтобы ты никого не победил. Подсыпали сильное снотворное. Начальник грезит, что подаст в суд. Ну, ничего, в будущем году состоятся Олимпийские игры, и ты непременно победишь и станешь чемпионом!
– Нет, – ответил Грилло, – больше я не хочу побеждать. С таким грузом на шее, как у меня, нет смысла носиться по свету и поднимать тяжести.
– Постой, а на мне не женишься?
– На тебе я женюсь тотчас же, даже на прошлой неделе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24