Затем голос произнес, как бы извиняясь:
- Добро пожаловать в нашу разговорню, Технол Моррис.
Паула сердито фыркнула, пошла вперед, показывая путь, и остановилась
у тяжелой, обитой войлоком двери, которая уже плавно раздвигалась.
- Разговорня, - повторил невольно Рекс.

3
Она повернулась к нему с озорной улыбкой на губах и с некоторым видом
триумфа.
- Я говорила тебе: поедем куда-нибудь, где мы сможем поговорить. Где
же еще в Великом Вашингтоне можно поговорить, как не в разговорне?
- О, Великий Скотт, - пробормотал Рекс.
Внутри оказалось не менее полудюжины комнат различного размера. И в
каждой из них было по полдюжине круглых столиков. Рексу они отдаленно
напоминали столики для игры в покер, но только они были большего размера.
За каждым столиком могли удобно разместиться около дюжины человек. Возле
некоторых из них, однако, было вдвое больше человек, и они сидели или
стояли. В центре каждого стола был автобар и, наверное, около половины
посетителей клуба попивали кофе или другие напитки.
Но привело их сюда, разумеется, не желание выпить.
- Пойдем туда, - сказала ему Паула, и ее темные глаза сверкали.
И затем шепотом:
- Здесь только одно простое правило. Ты не должен никому возражать -
ни в коем случае. Ты имеешь право говорить все, что пожелаешь, но все
остальные имеют такое же право.
Рекс Моррис с печальным видом прокашлялся.
- Послушай, я бы попросил тебя не представлять меня по фамилии.
Она странно посмотрела на него.
- Хорошо, но ты можешь доверять этим людям. Они в одной с тобой
лодке. Я назвала твою фамилию у входа, чтобы нас пропустили. Отныне тебя
всегда будут пускать, даже если ты захочешь прийти сюда сам.
Они подошли к столику, окруженному плотным кольцом собеседников
старшего возраста. Многие из них спокойно сидели и слушали, покуривая
трубку или сигарету или же попивая кофе или пиво. Царила атмосфера
расслабленности. Как раз в этот момент один из них решительно выдвинулся
вперед. Это был худой и ершистый Старший исполнитель.
- Я спрашиваю, почему? - сказал он. - Почему, почему и почему? И
никто не может ответить. На низких уровнях религиозной веры мы доходим до
смешного. Нам объясняют, что есть высшее существо или существа, которые
создают весь мир и человека, а затем проводят время в наблюдении за ним,
как обычно требуя поклонения. Если человек "хороший", после смерти он
вознаграждается навеки вечные; если же он "плохой", он карается навеки
вечные. Явно детская концепция, возникшая первоначально в примитивных
умах. Более того, что такое "хорошо" и что такое "плохо" обычно
произвольным образом определяется духовенством.
Он перевел дыхание и продолжил:
- И очень часто их решения относительно того, что грешно, а что
праведно, диктуются их собственными материальными выгодами.
Один из слушателей что-то пробормотал в этот момент, но было неясно,
соглашался он с выступающим или нет.
Выступающий обратился к нему:
- Большой редкостью в истории являются случаи, когда духовенство не
держало в своих руках общественного богатства. Есть исключения, но лишь
исключения. Религиозное движение может возникнуть среди мечтателей и
идеалистов, живущих добровольно в бедности. Иисус и его ближайшие ученики
тому пример. Но примерно через столетие, когда новая религия завоевывает
множество последователей, появляется новое поколение религиозных лидеров,
живущих за счет страны.
Другой из слушателей заметил:
- Мне кажется, вы отклонились от своей первоначальной темы.
- Отнюдь. Мой вопрос, который я задаю всем религиям - почему? На
таком низком уровне персонифицированных богов ситуация наиболее очевидна.
Бог создает человека, навязывает ему почти невыполнимые правила, особенно
в такой сфере, как, скажем, секс, а затем карает или вознаграждает по
делам его. Но почему? Почему всесильного Бога это должно волновать? Вопрос
остается в силе на любом уровне религиозной мысли. Если существует высшее,
управляющее миром существо, что движет им? С какой целью он создал такое
глупое и жалкое творение, как человек?
Один из слушателей постарше вынул изо рта трубку и мягко сказал:
- Тот факт, что мы не можем ответить на ваш вопрос, не означает, что
ответа нет. Возможно, для Божества ответ очевиден. А возможно, по какой-то
причине он не хочет, чтобы мы знали, почему он создал нас. И наконец,
возможно, мы обречены никогда и не узнать этого.
Рекс Моррис отвел Паулу Клейн на несколько ярдов в сторону от стола.
У него были пересохшие губы.
- Послушай, - прошептал он, - если бы Темплю стало известно об этом
разговоре, эти мужчины были бы арестованы и, наверное, потеряли бы статус.
Их могут изгнать из Техната или даже...
- Посадить в тюрьму или применить к ним силу, - Паула закончила фразу
за него.
- Да, именно это я имел в виду, - сказал он озабоченно.
Она улыбнулась.
- Боюсь, что примеру, который подал твой отец, последовала наиболее
интеллектуальная часть нашего общества. Это отнюдь не единственная
разговорня в Великом Вашингтоне. А в каждом городе есть свои разговорни.
- Но какой в этом смысл? Рано или поздно Темплю удастся сломить этих
мужчин. Нельзя говорить таких вещей, какие они говорят.
- Дело не только в Темпле. Какими, например, спорными вопросами
интересуешься ты?
- Я? Ну...
- Пойдем вон туда. Я знаю того парня, который сидит в углу за
столиком; думаю, что он развеселит тебя.
Рекс Моррис поднял к небу глаза, как бы в знак протеста, но
последовал за ней.
- Материнство, - произнес, усмехаясь, грузный и бледный Младший
исполнитель. - Что такого есть в каждой матери, что автоматически
превращает ее в объект почитания и обожания? Возьмите какую-нибудь
неряшливую, недовоспитанную и недообразованную, неискреннюю и
несимпатичную девчонку восемнадцати лет и позвольте ей забыть принимать
свои пилюли - и девять месяцев спустя - о, чудо из чудес - она
превращается в настоящую святыню, которой поклоняются. Она ведь мать!
Скажите что-нибудь против материнства, и толпа будет жаждать вашей крови.
Это не значит, что я защищаю отцов. По моему мнению, ни один человек из
ста не способен принимать участие в воспитании молодого поколения. В
голове у них путаница, способностей никаких, словом, продукт им же
подобных родителей.
Он выразил всем своим видом отвращение и погрузился на время в
молчание.
Паула лукаво спросила:
- Разве вы не любите свою мать, Исполнитель?
Он взглянул на Паулу и снова поморщился.
- Я люблю ее, наверное, но я знаю также ее недостатки. Боже, как она
страдает. Мученица. Сколько лет своей жизни она отдала детям. Как жестоки
они, не понимают и не ценят ее. Типичный пример!
Кто-то из сидевших за столом сказал:
- Если вы полагаете, что родители не способны воспитывать детей, то
кем вы предполагаете их заменить?
- Подготовленными профессионалами, конечно. Так же, как мы выявляем
способных к тому, чтобы стать инженерами, пилотами, учителями, художниками
и т.п., давайте начнем выявлять тех, кто имеет способность растить детей.
Рекс тряхнул головой.
- А что там? - спросил он шепотом у Паулы, кивнув в сторону стола,
вокруг которого не только сидели, но и стояли люди.
- Не знаю, - прошептала в ответ она. - Давай походим от стола к
столу, пока ты не найдешь что-нибудь интересное для себя. И тогда ты либо
послушаешь, либо поговоришь с ними, если захочешь.
Это был не монолог на этот раз, а небольшой диспут.
- Я не страдаю узостью взглядов. Я не горю желанием сжигать
гомосексуалистов на костре. Если их, скажем, вкусы отличаются от моих, это
их личное дело.
Он наклонился вперед и указал пальцем на молодого человека, сидевшего
напротив него.
- Однако такого рода добровольные отношения между взрослыми - это
одно. Но я никак не могу одобрить тех взрослых, которые соблазняют молодых
людей, которые в противном случае могли бы остаться нормальными.
- Что же вы понимаете под словом "нормальный"? - спросил его
раздраженно другой. - Дайте мне определение понятия "нормальный"
применительно к сексу.
- Вы знаете, что я имею в виду. Основным предназначением сексуального
акта является воспроизведение рода. Это - нормально. Если вы начинаете
действовать вопреки этой конечной цели, вы покушаетесь на род
человеческий. Если гомосексуалист соблазняет нормального молодого человека
или женщину, он посягает на их потомство.
- Смешно слушать, - сказал кто-то. - Неужели Кинсей прожил впустую?
Ведь хорошо известно, что практически каждый имеет некоторую склонность к
гомосексуализму. Человечеству не угрожает опасность только потому, что не
каждый может приспособиться к обычной сексуальной практике. Разве греки
Золотого века не справлялись с задачей воспроизведения рода? Конечно,
справлялись. Более того, у них был такой высокий прирост населения, что
они вынуждены были мигрировать в колонии по всему Средиземноморью. А как
вы знаете, гомосексуализм процветал в Древней Греции.
На стене вспыхнули красные лампочки, и комната моментально замерла.
Последний из выступавших тяжело вздохнул:
- Облава. А я на поруках после того, как последний раз попался.
Паула быстро окинула взглядом комнату. Все члены разговорни были уже
на ногах и ходили кругами в нерешительности.
То тут, то там раздавались голоса и даже крики. Все смешалось. Где-то
в отдалении раздался звук тяжелого удара, по-видимому, была высажена
дверь.
Кто-то вскрикнул:
- Как же нам выбраться отсюда? Они заходят и через передние, и через
задние двери.
- О Великий Скотт, - вырвалось у Рекса Морриса. - Нас схватят. И я
никогда теперь не получу приличного назначения.
Паула Клейн взглянула на него несколько странно и скомандовала:
- Следуй за мной. Сюда, вот сюда.
Он последовал за ней через несколько комнат и небольшой коридор, из
которого они попали в крошечный кабинет. Кроме одного стола и двух прямых
стульев в нем из мебели ничего больше не было. На стене, правда, висел
почему-то портрет Высшего технолога.
За столом сидел краснолицый мужчина среднего возраста в форме
Старшего исполнителя. Всем своим видом он выражал возмущение.
- Облава, - с горечью произнес он. - Вторая за этот месяц. Что там у
них стряслось в ФРБ, если их Технологи так выслуживаются? Привет, Паула.
Он взглянул на Рекса.
- Кто это?
Паула сказала с нетерпением:
- Майк, это сын Леонарда Морриса. Он недавно у нас в городе. Ты прав
относительно Технолога Матта Эджеворта. Он изо всех сил хочет заполучить
пост Первого Технолога и пытается разрекламировать себя. Если он схватит
Рекса в разговорне, он может взять его на заметку. Ты сам знаешь. Кроме
того, Рекс пока не установил связи ни с одним из Функциональных Рядов. И у
него нет такой организации, которая могла бы взять его под защиту, если он
попадет в технатовский суд. Майк, ты должен предпринять что-нибудь.
Майк кивнул головой в направлении тех комнат, откуда только что
пришли Паула и Рекс.
- Каждому из тех, кто там остался, кажется, что у него есть особые
причины не быть схваченным. Почему вам кажется, что вы не такие, как они?
- Майк, это не кто-нибудь. Это сын Леонарда Морриса. Если его
схватят, об этом будут трубить на каждой станции Техната. И это будет еще
один удар по его отцу, а, как мне кажется, этот человек получил их уже
достаточно от нашего общества.
Майк, очевидно, быстро принимал решения и быстро действовал. Он был
уже на ногах.
- Хорошо, идите сюда. Ты сама в уязвимом положении, Паула.
Он открыл дверь стенного шкафа для одежды.
- Я пользовался этим ходом всего лишь два или три раза. Возможно,
полиция знает о нем. А может и нет. Я даже сам не воспользуюсь им. Это
только на случай крайней необходимости. Желаю удачи, Технол Моррис.
Рекс пробормотал в ответ:
- Спасибо, Майк.
- О, Великий Говард, поторопись же, - сказала Паула.
В коридоре послышались чьи-то тяжелые шаги.
Она сняла и отбросила два или три пиджака, чтобы добраться до
небольшой потайной двери. Паула надавила на нее, и дверь отворилась, как
раз в тот момент, когда Майк закрыл за ними дверь шкафа.
Стало темно.
- У тебя есть фонарь? - спросила она шепотом. - Я не вижу своей руки
прямо перед лицом.
Он зажег свой фонарь, и они смогли продолжить свой путь по очень
узкому проходу. Заканчивался он нормальной на вид дверью, которая вела в
коридор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22