– Не беспокойтесь, миленький, – прокричала мне через плечо Шейла, – будет чудный обед и выпивка, увидите! Не знаю, как миссис Джесмонд умудряется все это доставать, но достает.
Мы, наконец, куда-то приехали, но я не мог разглядеть куда. Когда наша машина остановилась, я услышал звуки танцевальной музыки.
– И подумать только, – промолвил вдруг тихо мистер Периго, – что от Арктики до Черного моря тысячи людей сейчас мерзнут и погибают. В Греции и Польше миллионы умирают с голоду. На Дальнем Востоке людей, среди которых, быть может, находятся и наши друзья, режут, истязают…
– Ох, перестаньте, ради бога! – воскликнула Шейла.
– Ладно, не буду, дорогая, – хихикнул мистер Периго, выходя из машины. – Я говорил не с вами, а с нашим другом Нейлэндом, потому что он, я вижу, человек разумный. И, как разумный человек, уже начинает, вероятно, задавать себе вопрос, для чего мы продолжаем это яростное самоуничтожение.
– Для того, чтобы победить Гитлера, – сказал офицер, видимо, славный малый.
– Несомненно, – подхватил мистер Периго с каким-то злорадством, – но можем ли мы победить Гитлера?
– Послушайте… – начал офицер, которому это очень не понравилось.
– Ах, да прекратите вы этот спор, и давайте хоть раз повеселимся как следует! – взмолилась Шейла. У Шейлы всегда был такой тон, как будто она только что сменилась с двенадцатичасового дежурства в операционной, хотя на самом деле она, наверное, с утра до вечера пудрила нос да болтала по телефону. Но надо сказать, что это с ее стороны была только поза. Она избрала ту линию поведения, которой, как она думала, от нее все ожидали. Я это понял, и она видела, что я это понимаю.
В «Трефовой даме», по-видимому, было принято идти прямо в бар, где подавались коктейли, – не только потому, что хотелось выпить, но и потому, что в баре царствовал Джо. За десять минут я выслушал столько похвал Джо, что счел его местной знаменитостью. Это был предприимчивый малый, драгоценный продукт, вывезенный из Лондона, где он смешивал коктейли у Борани. Джо держался так, словно сделал Грэтли большое одолжение, снизойдя до приезда сюда. Надо отдать ему справедливость: коктейли у него получались отменные и все, что нужно для их приготовления, всегда было под рукой. Он мне сделал два таких сухих мартини, каких я уже давно не пробовал. Приветливый, бойкий парень, очень опрятный и даже щеголеватый в своей белой куртке, он был услужлив, расторопен и с довольно сильным американским акцентом рассказывал занятные анекдоты. Он чем-то напоминал моряка. Мне нравилось наблюдать, как он работает.
Обедало нас восемь человек в зале, служившем одновременно и танцевальным залом и обставленном с гораздо большим вкусом, чем этого можно было ожидать от провинциального загородного ресторана. Шейла оказалась права: миссис Джесмонд угостила нас на славу. Обед был так же хорош, как и коктейли. Нам подавали омаров, жареных уток, суфле из сыра, первосортное красное вино, ликер и бренди. Я сидел между миссис Джесмонд (посадившей с другой стороны своего летчика) и Шейлой, вторым соседом которой был армеец. Затем тут был, конечно, мистер Периго. Он ел и пил с явным наслаждением и болтал с двумя довольно бесцветными дамами, которыми пополнилась наша компания. Я не мог понять, почему миссис Джесмонд так со мной носится: ведь я, несомненно, мужчина не в ее вкусе, да и всякий мог видеть, что она усиленно обхаживает летчика, которого, кстати сказать, это немного смущало.
Меня ожидал сюрприз. В зале я увидел мою новую знакомую из магазина подарков, мисс Экстон, танцевавшую с дородным подполковником авиации. Она была очень эффектна. Я вспомнил, что, когда я, приглашая ее обедать, упомянул о «Трефовой даме», она ответила, что слыхала об этом ресторане, но и не заикнулась о том, что будет здесь сегодня вечером. Правда, она тогда могла еще не знать этого.
Шейла заметила, что я смотрю на мисс Экстон. От Шейлы ничто не могло укрыться.
– Это, кажется, хозяйка того ужасного «художественного» магазина? – сказала она.
– Да? А я только что хотел спросить у вас, кто это.
– Она самая, – продолжала Шейла, прищурившись. – И, поверьте, она гораздо старше, чем кажется издали. Не нравится она мне.
Я рассмеялся.
– Чем же?
– Во-первых, она снобка. Во-вторых, лгунья.
Что мисс Экстон лгунья, я знал, а снобизм ее ничуть меня не интересовал. В Англии половина населения обвиняет другую половину в снобизме, и, в общем, не без основания.
– И это все? – спросил я, стараясь не выказывать любопытства.
– Нет. – Шейла подумала с минуту. – В ней есть что-то недоброе. Обратите внимание на выражение ее глаз, если окажетесь близко.
Она повернулась и заглянула мне в лицо.
– Я не дура, поверьте. Не буду отрицать, что веду себя иной раз глупо, но я не дура. Я в жизни многое видела и знаю ее лучше, чем большинство этих людей.
– Да, мне это известно, – сказал я и тоже посмотрел Шейле прямо в глаза.
Этой репликой я словно стер с ее лица наигранную веселую дерзость. Шейла побледнела и, допив вино, сказала:
– Пойдемте танцевать.
Мне танцевать не хотелось, но во время танцев говорить с нею было удобнее, чем за столом.
– Итак? – начал я, когда мы заскользили по паркету.
– Вы хотите меня выдать? – прошептала она, пошевелив пальцами, зажатыми в моей руке.
Я сделал удивленное лицо, хотя ничуть не был удивлен.
– А что я могу выдать?
– Многое. И вы отлично это знаете. Я еще вчера вечером догадалась, что вы знаете. Мне тоже ваше лицо знакомо, но не могу припомнить, где я вас видела. Меня это всю ночь мучило.
– Не понимаю, какое это имеет значение, – сказал я. – И если бы я даже хотел вас «выдать», как вы выразились, я не знал бы, что именно можно выдать и кому. Так что оставим этот разговор, хорошо?
Она искоса посмотрела на меня, кивнула головой и заулыбалась, как прежде. Музыка умолкла, но вокруг захлопали, и оркестр снова заиграл. Мы с Шейлой все танцевали.
– Вот не думал, что в английских заводских городах бывают такие рестораны, – заметил я.
– А их нигде и нет, – ответила она быстро. – Это только нам в Грэтли так повезло. Да и долго ли он продержится…
– А кто владелец?
– Как, вы разве его не знаете? Да вот он стоит – вон тот плюгавенький… Да-да, это и есть хозяин «Трефовой дамы» мистер Сеттл. Никогда не подумаешь, правда?
– Нет. Можно всю жизнь на него смотреть и не догадаться!
Танцуя, мы приблизились к человеку, на которого указывала Шейла, и я захотел проверить, не ошибся ли я.
– Вы имеете в виду вот этого человечка, да?
– Да. Это мистер Сеттл, – повторила Шейла.
Он увидел ее и с улыбкой поклонился. Но затем увидел меня и перестал улыбаться. Его фамилия была не Сеттл, и я готов был держать пари на весь остаток моего годового заработка, что он, может быть, управляющий этого заведения, но ни в коем случае не его владелец. Я знавал его в Глазго – в период, когда миссис Джесмонд видела меня там. Тогда его звали Фенкрест, и он был так беден, что не мог бы заплатить даже за вилки и ложки такого ресторана, не говоря уже обо всем остальном. Он не знал, что я работаю в Отделе, не знал даже, вероятно, о существовании Отдела. Но в Глазго он встречал меня в обществе одного полицейского чиновника, а может быть, и двух-трех, и, наверное, думал, что я имею какое-то отношение к полиции. Во всяком случае, улыбка его испарилась, а секунды через две испарился из зала и он сам. Да, судя по всему, «Трефовая дама» далее без жареных уток и вин была прелюбопытным местечком!
– У вас такой довольный вид! – сказала Шейла.
– Я доволен, что попал сюда. Очень мило со стороны миссис Джесмонд, что она меня пригласила.
– Она любит время от времени «праздновать», как она выражается, а в промежутках мы с нею подолгу не видимся. Впрочем, «мы» – это все, кроме летчиков и армейцев, за которыми она охотится. Они-то с нею видятся, но где и когда – кто их знает.
– Некрасиво, Шейла, говорить такие вещи о даме, у которой мы в гостях, – заметил я. – Однако я вижу, все наши вышли из-за стола. Чем бы теперь заняться?
– Сходить опять к Джо и попросить у него два виски с содовой, – сказала Шейла. По дороге в бар она объяснила мне, что Джо – находка для «Трефовой дамы», что он развлекает публику, что он здесь самый полезный человек и его любит вся их компания. Одним словом, Джо – прелесть.
– Думаю, что и я его полюблю, – заметил я, мысленно спрашивая себя, куда девались миссис Джесмонд и мистер Периго. В баре их тоже не оказалось. Должно быть, здесь где-то была гостиная.
Джо рассказывал толпившимся у стойки молодым людям анекдот о начальнике ПВО и вдове. Анекдот имел успех. Когда он был досказан и я получил виски, я с большим удовлетворением заметил, что двое военных усердно занимают Шейлу. Я передал ей стакан, торопливо выпил свою порцию и вышел, в сущности, не решив еще, что сейчас предпринять.
В коридоре за столовой я обнаружил дверь с надписью: «Посторонним вход запрещен». Я быстро распахнул ее, крикнул: «Ах, простите!» – и захлопнул снова. Я думал найти там Фенкреста – похоже было, что здесь кабинет управляющего, – но Фенкреста в комнате не оказалось. Зато тут был другой – и кто же? Тот самый толстяк-иностранец, которого я уже видел сегодня вечером в театре.
В конце коридора налево был вход в большую крикливо убранную гостиную, где люди сидели за столиками, пили, слушали радио. Немного постояв у двери, я убедился, что здесь благополучно обретаются мистер Периго, обе скучные дамы и офицер. Напротив двери вверх уходила лестница, узкая и плохо освещенная. Но я и при этом освещении сумел разглядеть, что по ней осторожно и бесшумно спускается Фенкрест, ныне Сеттл. На этот раз ему не удалось от меня ускользнуть.
– Хэлло! – ухмыльнулся я.
– А, здравствуйте! Мистер Нейлэнд, если не ошибаюсь?
– Совершенно верно. А вас как теперь прикажете называть?
– Пойдемте ко мне в кабинет, – сказал он поспешно. – Выпьем.
Он привел меня в ту самую комнату, куда я заглянул несколько минут назад, но иностранца там уже не было. В глубине кабинета я заметил вторую дверь.
– Видите ли, мистер Нейлэнд, – начал Фенкрест довольно неуверенно, – я… у меня вышли неприятности с женой как раз в то время, когда мы с вами встретились в первый раз в… постойте, где же это было?
– Это было в Глазго, и у вас вышли неприятности не только с женой, но и с полицией, – подсказал я. «Неприятности» у Фенкреста вышли после аферы, имевшей отношение к министерству торговли, – кажется, речь шла о лицензии на экспорт, – и меня все это касалось лишь постольку, поскольку Фенкрест мог быть связан с людьми, представляющими интерес для нашего отдела. Но Фенкрест и сам был скользкий человечишка и внушал мне антипатию. Такие всегда способны на что-нибудь нечестное – и не потому, что они жулики по природе, а просто потому, что любят легкую наживу и беззаботную жизнь и не любят работать. Их тысячи, и чем скорее их вытащат из их укрытий – контор и кабинетов – и заставят рубить деревья или чинить дороги, тем будет лучше для всех остальных.
– Это было просто недоразумение, – сказал он торопливо. – Как я уже говорил вам, у меня были нелады с женой, и поэтому, когда мне предложили здесь место, я переменил фамилию, чтобы жена меня не разыскала. Вот и все. Выпьете чего-нибудь, мистер Нейлэнд?
– Нет, благодарю. Почему вас здесь считают владельцем «Трефовой дамы»?
– А откуда вы знаете, что я не владелец?
– Вы бы еще спросили, откуда я знаю, что вы не чемпион Королевского флота в тяжелом весе!
– Это другое дело. Достаточно взглянуть на меня.
– Вот это самое я и делаю. – И я действительно с полминуты смотрел на него в упор. Ему было явно не по себе от моего взгляда, и он ерзал на стуле, хватаясь то за свой стакан, то за портсигар.
– Скажите, кто же хозяин этого заведения?
Он опасливо огляделся по сторонам. Дернул плечами. Потер лысеющую макушку. Он был очень смущен, а я наслаждался его смущением.
– Ну, кто же все-таки?
– Не думаю, что вы имеете право об этом спрашивать. И мне неудобно отвечать на ваш вопрос.
– Вам очень удобно отвечать, Фенкрест. Я задаю его вторично, а имею я на это право или нет, – не ваше дело. Говорите же!
Он сдался.
– Владелица – миссис Джесмонд, – пробормотал он. – Но об этом никто здесь не должен знать, так что вы меня не подведите. Вы сегодня обедали с нею, да?
– Да. И обед был превосходный. Кто она такая?
– Честное слово, мистер Нейлэнд, я и сам о ней почти ничего не знаю, – ответил он, на этот раз искренно. – Она, кажется, вдова и жила на широкую ногу, последние годы на Ривьере. Уехала оттуда перед самым падением Франции. У нее, должно быть, в Англии громадное состояние. Она купила эту гостиницу просто из прихоти и содержит ее для развлечения. Некоторые из нашего штата – например, повар и Джо – ее старые знакомые, и она их взяла на службу, чтобы им помочь.
– Джо она, наверное, знавала, когда он работал у Борани?
– Да. А после того, как Борани разбомбили, Джо остался без дела, и нервы у него совсем сдали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30