– Разве мало? – в свою очередь удивился Стоеросов.
– А кто прав?
– Да тот, кто победит, – усмехнулся бородач. – Но первым напал император. Зятя моего чуть не убили. А он мужик хороший, даром что барон.
– Прошу к столу, – пригласил Ван Вервен. —Политика пусть повременит.
– А пущай, – согласился Стоеросов. – От нее пищеварение портится.
Обедать сели в горнице, поскольку жара становилась нешуточной, да и насекомых хватало. Не хватало кондиционера.
К столу были поданы клубни картофеля, сваренные в собственной кожуре, сушеный хлеб с забытым названием "сухари", крупные ломти вареного, а потом подрумяненного прямо на открытом огне мяса. Суровую мужскую трапезу несколько скрашивала гроздь мелких и зеленоватых местных бананов, играющая роль десерта. Малое количество блюд компенсировалось соответствующим количеством пищи.
– Это что, мясо животного? – ужаснулась Маша.
– Аккурат утречком добыл, – кивнул Стоеросов. – Совершенно свежее.
Маша заглянула в его спокойные светлые, будто выцветшие глаза, и не удержалась от вопроса:
– Вы в самом деле пират, Свиристел Павлович?
Стоеросов сокрушенно вздохнул.
– Не так чтобы очень, но немножко было. По молодости, да по дури. Только это все в прошлом, сейчас я на службе у курфюрста, патент даже есть. Он у меня в скампавее лежит. Потом покажу, ладно?
– О, конечно. Обед ждать не может. Якоб, пахнет от стола восхитительно.
Ван Вервен благосклонно кивнул. Наклонившись, пошарил под столом и извлек кувшин. Там был местный алкогольный напиток, названия которого Маша не запомнила. Мужчины выпили и зажмурились. Маша удивилась тому, что Рональд не стал закусывать. Видимо, было нужно по каким-то соображениям.
– Ох, – сказал пират Стоеросов. – Такое делать не могу. Вот в двух умениях Ронни меня превзошел.
– А второе какое? – полюбопытничала Маша.
– Да побил он меня.
– Как – побил?
– Джеймсовна! Можешь не верить – голыми руками. Сначала спас, а потом побил. Наш человек! Врут все про небесников, теперь я точно знаю.
– Боже, – с изумлением сказала Маша. – Ронни, это правда? Ты дрался?
– Тайны начинают открываться, – пропел Якоб.
– Джеймсовна, не серчай, – вступился Стоеросов. – Вишь ли, сгоряча хотел я тех матросиков имперских... А они же подневольные. Ну, в общем, правильно меня тогда поколотили. Здоров же твой Юсиевич драться, ей-бо! – с уважением сообщил Стоеросов. – Случалось, и раньше меня побивали, если эдак втроем, скажем, наваливались. А в одиночку, да так быстро – не, такого не бывало, вот те крест! Я, если хочешь знать, есть первейший в Муроме кулачный боец. Дьяк там один похвалялся, так ты не верь, врут все. Да и помер уже.
– Слушайте, – сказал Рональд, – пойдемте купаться. Жарко.
– Только не в реке, – сказал Стоеросов. – Крокодюки повылазили.
– Давайте в море, – предложил Ван Вервен.
– Под скалой?
– Ну да, в заливе. Там ихтиозаврам тесно.
– Идет, – сказал Рональд. – Маша, в спальне есть полотно, из него можно какое-нибудь бикини сделать. Мы подождем.
Маша поняла, что на Терранисе не принято купаться в обнаженном виде. Не полагается командиру звездолета.
Скала, о которой говорил Стоеросов, нависала над небольшим заливчиком. Со стороны моря он был отгорожен отмелью и рядом рифов, через которые с шумом переливались волны.
– Крупные хищники сюда пробраться не могут, – пояснил Ван Вервен. – Ну, я пошел.
Оттолкнувшись, он ласточкой сорвался вниз. За ним, страшно раскорячась, обвалился Свиристел. Рональд обнял Машу за плечи.
– Красиво здесь, правда? Посмотри вокруг.
Скала, на которой они стояли, завершала узкий мыс. Слева находилось устье полноводной реки. Под обрывом на якоре покачивался старина "Нерей". Ближе к морю, примерно на треть вытащенная на песок, находилась старинная галера со сложенными вдоль бортов веслами и свернутым парусом. Подле нее ватага пестро одетых людей что-то готовила на костре. Караульный матрос сидел на корме судна, у зачехленной пушки, болтал ногами и время от времени швырял камни в жутковатые морды, показывающиеся из воды. Над обрывом среди деревьев проглядывала тесовая крыша дома, в котором они провели ночь. Дальше, вплоть до синевших на горизонте гор, землю покрывал сплошной слой сельвы. Справа от скалы, за россыпью поросших густым лесом островов, угадывалось море. Туда со стороны суши текли потоки горячего воздуха.
– В этом мире, быть может, нам придется провести весь остаток жизни, – задумчиво произнес Рональд. – Тебя это не расстраивает?
– Могло быть и хуже, – отозвалась Маша. – Значительно хуже.
Рональд покачал головой.
– Навряд ли. Тот, кто создавал трансцендентный канал, не мог делать это бессмысленно.
– А в чем же смысл, кстати?
– В пересадке. Разумную жизнь пересадили из одной Вселенной в другую. Кампанелла сыграла роль яркого цветка, заманившего нас ко входу в канал. И когда людей скопилось достаточно много, система заработала.
– Тот, кто это сделал, достаточно жесток. Пострадало множество людей.
– Тот, кто это сделал, руководствовался не моралью, а целесообразностью. При пересадке растений часть его корневой системы неизбежно повреждается. И некоторое время растение болеет.
– Это не оправдание. Тот, кто нас пересадил, не интересовался индивидуальными судьбами. Нас вообще не спрашивали, хотим ли мы такого переселения. Не уверена, что с точки зрения кампанеллян, заброшенных сюда, оно было так уж целесообразно.
– Маша, я и не ищу оправданий случившегося. У меня более скромная задача – понять.
Маша вздохнула.
– Наверное, на большее с нашими скромными возможностями трудно рассчитывать. Что же еще тебе удалось понять?
– Не так уж и много, но... кое-что. Судя по всему, Вселенная, в которой мы оказались, развивается динамичнее нашей родной. Время течет здесь явно быстрее. Возможно, кому-то недосуг ждать, когда тут цивилизуется собственная жизнь. Вот и пересадил он нас в гости к ящерам.
– Зачем на одну и ту же планету?
– Не знаю. Вероятно, и в этом есть смысл, но пока я его не нахожу. Он должен быть, поскольку невероятно, чтобы здесь для жизни оказался пригодным один-единственный Терранис. Возможно, смысл в том, что, взаимодействуя, две цивилизации смогут развиваться быстрее. О чем ты задумалась?
– После переселения у кампанеллян должна была возникнуть весьма определенная религиозная ассоциация.
– Изгнание из рая?
– Да.
– Многие так и расценили.
– Тогда, быть может, все это с нами проделал Бог?
Рональд усмехнулся.
– Скажи мне, кто такой Бог. Тогда я попытаюсь ответить.
– Существо, либо существа, намного опередившие нас в развитии, но имеющие желание вмешиваться в нашу судьбу.
Рональд пожал плечами.
– В таком разрезе можно считать их и богами. Но молитвы на них не действуют, это точно. И как их ни называй, они могут нами манипулировать, мы ими – нет. Впрочем, я не уверен, что они существуют.
– Как же так? Результаты действий весьма красноречивы.
– Безусловно.
– И?
– Позволю себе маленькую аналогию. За обедом ты отказалась, и совершенно напрасно, между прочим, от мяса молодого трицератопса. Свиристел поймал его в одну из своих ловушек. Скажи, пожалуйста, мог наш пират от чего-нибудь погибнуть после того, как расставил сети? Теоретически?
Маша взглянула на реку, из которой упрямо показывались морды.
– Ты хочешь сказать, трансцендентный канал пережил своих создателей?
– Утверждать не могу. Но и отбрасывать такую возможность нельзя. Не исключено, что создатели трансцендентного канала так и не дождались, когда мы цивилизуемся.
Внезапно Рональд насторожился.
– Что случилось? – спросила Маша.
– Погоди, не шуми.
Из-под скалы послышался встревоженный голос Ван Вервена.
– Побудь здесь. Никуда не уходи, – отрывисто сказал Рональд.
Прыгая по горячей осыпи, он побежал вниз. Скала тоже была разогретой, Маша давно уже переступала босыми ступнями, поочередно поднимая одну ногу и стоя на другой. Но ждать пришлось не слишком долго. Снизу поднялись Якоб и Ронни, которые под руки вели хромающего пирата. Голень Свиристела была залита кровью. Он громко ругался. Рональд быстро взглянул на Машу.
– Сними лифчик, – сказал он.
Маша повернулась спиной. Рональд разорвал материю, скрутил из нее жгут и перетянул ногу Свиристела ниже колена.
– Что случилось? – спросила Маша.
– Макарена цапнула, – морщась, ответил Стоеросов.
– Она ядовитая, эта макарена?
– Не. Характер только плохой.
– Красивый мир, – кивнула Маша, закрывая ладонями соски.
– С твоим прибытием он явно стал лучше, – рассмеялся Якоб.
В избушке Свиристелу дали выпить местного алкогольного напитка, и он успокоился.
– Испугалась? – спросил Рональд.
– Не очень.
– Ты все время о чем-то думаешь.
– Да.
– О чем?
Маша оглядела развешанные по стенам ружья, сабли и пистолеты.
– Скоро тебе придется командовать "Вихрем".
– Мне? Почему?
– Эх ты, интравизор! У нас будет ребенок, Ронни. Хорошая фраза для того, чтобы окончить какой-нибудь роман, не так ли?
– Эта фраза хороша для плохого романа, – улыбнулся Рональд. – А о нас еще найдется, что почитать.
– Ты уверен?
– Да. А кто у нас будет? Девочка?
– Хорошо. Пусть будет девочка.
Хорошо знакомым ей жестом Рональд обхватил голову руками и задумался. Маша без труда поняла, что он хочет проникнуть в будущее их еще не родившейся дочери.
Двое других мужчин, землянин и террянин, переглянулись.
– Надо бы проверить, чем заняты твои головорезы, – сказал Ван Вервен.
– Без глазу оставлять не годится, – серьезно кивнул Свиристел. – Хотя и смирные... но образование у них такое. Ронни, вот эту швабру я заместо костыля возьму. Плачу пиастрами!
Маша взглянула на него с любопытством. После того как его укусила загадочная макарена, Свиристел перестал быть отчасти абстракцией. Раньше он почему-то воспринимался полуусловно, как персонаж пьесы, и если бы вдруг взял да исчез, подобно призраку, Маша удивилась бы, конечно, но не очень. Как-то не до конца верилось, что все случившееся произошло на самом деле. И марш сквозь трансцендентный канал, и Терранис, и этот говорящий архаичным языком экс-пират. Но вид крови на его ноге придал окружающему миру и реальность, и полновесность. Будто вуаль с глаз упала. Нет, все случилось взаправду. И жить здесь предстояло всерьез, а главное – долго. Прощайте, Багамские острова, база отдыха Космофлота Солнца... Именно там они с Рональдом познакомились.
– По-моему, с местным населением вполне можно ладить, – сказала Маша, когда они остались вдвоем.
– Ну-ну, не все здесь пиастры, – рассеянно отозвался Рональд. – Есть и монстры.
– Какие пиастры?
– Пираты, я хотел сказать. М-да, лучше пусть будет девочка.
Маша ощутила холодок в груди. Где-то рядом с сердцем. Будто только по чистой случайности разминулась с чем-то ужасным. Да, их ребенку предстоит жить здесь, на Терранисе. На планете, где случаются войны, где водятся макарены с плохим характером, крокодюки с ужасными мордами, трицератопсы, ихтиозавры и бог весть кто еще... Интравизор не может в точности предсказать отдельную судьбу. Но взвесить сумму грозящих опасностей вполне способен. И вот Рональд говорит, пусть лучше девочка...
– Не надо так бледнеть, родная моя, – мягко сказал Рональд. – Мы справимся.
– С чем?
– Да с этой планетой.
– Ты собираешься оставаться?
– Да.
– А как же "Звездный Вихрь"?
– Лучше всего им будет командовать Александер. Мой опыт и подготовка пригодятся здесь, для общения с местным населением. Я прав?
– К сожалению.
– Никаких сожалений! Нам предстоит много острых переживаний, опасностей, приключений. Ты еще побываешь на настоящем королевском балу. Машенька, нам предстоит новая жизнь. И это прекрасно. Ее нужно принять как естественную данность. Или лучше – как дар. Хочешь, я покажу тебе место, где мы будем строить город Трою?
– Опять?
– Да. Но в третий раз ее уж никто не разрушит.
Маша грустно улыбнулась. До возвращения Станиславы оставалось меньше суток. Земных...
– Романтик ты мой! Корпуса космической пехоты...
На глаза почему-то набежали слезы.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41