– Кристаллы памяти чисты.
– Нет, – сказал Рональд. – На Кампанелле побывали и поработали. Поработали сознательно.
– Ты это уже говорил, – заметила Ио.
– Да, но не с такой озлобленностью.
– А-а.
– Но как экипаж покинул шлюпку? – недоумевал Барановский. – Она же заперта изнутри.
– А как экипаж покинул "Си Гвард"?
– Не знаю.
– И я не знаю.
– А кто прорезал дыру? – спросила Ио.
– Вопрос хороший, – признал Рональд. – Лучше предыдущего. Сейчас попробуем узнать.
Он приказал второму роботу включить металлоискатель и обследовать окрестности бархана.
– На что ты рассчитываешь? На интуицию?
– Нет, на логику. Тот, кто обследовал шлюпку до нас, либо благополучно ушел, либо неблагополучно находится поблизости.
– Ты считаешь, что...
– Да, здесь очень подходящее место для ловушки.
– Я – "Скаут-22". Есть контакт.
– Браво, полковник, – сказала Ио.
– Рассредоточьтесь, – посоветовал Барановский. – Приготовьте оружие.
– А что, собственно, может произойти? – спросила Ио.
– Да место, говорю, для ловушки подходящее, – ответил Рональд.
– Но кто станет нас дожидаться пять лет?
– Мина, например.
– Ты считаешь...
– Дочь Евы! Меньше вопросов.
– Бирюк ты, полковник.
– Да. С правом решающего голоса.
– Ладно, молчу. И как тебя Маша терпит... Есть хочу.
Рональд попытался припомнить, с какого века женщин стали брать в межзвездные экспедиции, но у него не получилось.
Работая четырьмя лапами из шести, двадцать третий "Скаут" разгреб песок неподалеку от посадочной опоры и начал осторожно тянуть что-то из ямы. Это была не мина. Обыкновенный полужесткий скафандр Космофлота.
– Биологическое содержимое отсутствует, – доложил "скорпион".
– Ты хочешь сказать, человек мертв? – поправила Ио.
– Я хочу сказать, что внутри никого нет, – бесстрастно пояснила машина.
– Вот как? Покажи.
Робот поднял скафандр за плечи. Болтая конечностями, он повис в манипуляторах, уронив голову-шлемофон на грудь.
– Застегнут на все замки, – с удивлением заметила Ио. – Каков запас кислорода?
– Шестьдесят три процента, – ответил "скорпион". – На спине имеется надпись "Шеген Джумагулов".
– Яцек, – попросил Рональд, – проверь, пожалуйста, числится такой в экипаже "Фламинго"?
– Нет, – после небольшой паузы отозвался Барановский. – Шеген Джумагулов исполнял обязанности штурмана транспортного звездолета "Альбасете".
– Ага, теперь хоть что-то понятно.
– Знаете что? Поищите еще. Обычно на задания ходят вдвоем.
Второй скафандр отыскался тоже довольно скоро. Он находился у обломков легкого вертолета и когда-то принадлежал Эварту Виттону, еще одному члену экипажа "Альбасете". Скафандр также был застегнут на все замки и также оказался пустым. Рядом с ним робот нашел табельный кольт, в обойме которого не хватало двух патронов.
– Что скажешь, полковник? – спросила Ио.
– Ручное оружие не спасает.
* * *
Вернувшись, он сразу принял душ. Не столько из гигиенической необходимости, сколько из-за надежды поймать нужный образ. В голове каждого человека всегда находится более одной мысли, но какая-нибудь доминирует, заглушает остальные. Их, то есть мысли, можно заставить роиться, сделать равноправными. Тогда из бурлящего подсознания они начинают вплывать в узкую щель понимания, вспыхивают на мгновение, достаточное для их опознания. Добиться такого состояния можно разными способами, как общими для всех, так и строго индивидуальными, действующими только на конкретную личность в специфической обстановке или состоянии. Для Рональда таким средством были капли воды, барабанящие по макушке.
Отрегулировав поток до нужной силы, он выждал, пока мысли засуетились как следует, и принялся их рассматривать. Сначала попалась группа оборванных, чисто ассоциативных образов, объединенных общей темой сырости, зеленые мхи, древняя резиновая обувь со смешным названием галоши, лягушка с удивленным взглядом, лужи на плацу академии Вест-Пойнт, мокрые от виски усы сержанта Ивана Грозни по прозвищу Айвен Террибл, и тому подобное. Потом мелькнула Маша, причесывающаяся у зеркала. Ее сменила картина учебных стрельб планетного танка "Репейник-S8", снятого с вооружения в XXVII столетии, после чего зрительные инпринты прекратились, уступив место понятиям определенного смысла.
Вспомнились классификация кишечных нематод, закон Авогадро и тот факт, что барбитуровая кислота названа в честь любимой женщины некоего химика. Великая сила любви, так сказать. Сразу после снотворного наступила очередь особенностей гравитационного поля планеты Феликситур в системе Кронос. И вот здесь Рональд уловил слабое потепление, стоящее того, чтобы его запомнили.
Дальше проступили тени логических заключений, в разное время навещавших голову. О том, что вживание в роль по системе Станиславского чревато инкапсулированием мышления, хотя и не полным, в отличие от забытой болезни шизофрении; о том, что истина немножко постигаема благодаря человеческой способности ошибаться; о том, что жить приходится для того, чтобы ненароком не умереть; о том, что как джинна ни выпускай, он все равно смотрит в бутылку.
Ну и прочее в том же духе. Среди этой шелухи попадались забавности, грустинки, изящности, а также плоды чистого брюзжания великих умов, достойные внимания лишь отточенностью форм, но ничего подходящего к случаю не всплывало. Требовались иные горизонты. Рональд сделал воду погорячее, чтобы избавиться от упрямых софизмов, которые мешают человеку жить в свое удовольствие.
Когда это получилось, вновь пошли видения. И они в конце концов дали результат, но уже только на третьем круге. Результат воплотился в образ садовника. Эдакого ворчливого старого робота, пересаживающего цветы с клумбы на клумбу. После этого Рональд понял, что большего не добьется. Он выключил воду, тщательно высушился, унял неизбежную после сеанса дрожь в коленках, надел шорты и вышел в кают-компанию. Там его ждали Игнац с Ио и кофе с коньяком.
– Нащупал что-нибудь? – спросила Ио.
– Садовник и гравитация.
– М-гм, – сказал Игнац. – Хорошее название для сюрреалистического романа. Чем ты занимался в душе?
Рональд ответил вопросом.
– А у вас что?
– Биологическая идентификация подтвердила, что в скафандрах действительно находились Виттон и Джумагулов.
– Это все?
– Нет. Похоже, нам впервые повезло, Ронни.
– Электронные запоминающие устройства скафандров?
– Нет. "Черные коробочки" оказались пустыми. Но у Виттона был скафандр устаревшего образца с камерой, снимавшей на микропленку. Такие камеры демонтировали, кажется, лет сто назад. Помнишь?
– Помню, помню.
– Так вот. "Альбасете", как известно, являлся коммерческим судном. Хозяева поскупились, а может, просто поленились убрать камеру. В результате мы имеем несколько уцелевших фрагментов видеозаписи. И какие!
Рональд пошарил рукой в поисках ближайшего кресла. Слабость, неизбежное следствие интравизии, все еще давала себя знать.
– Давайте, – сказал он.
* * *
Камера, по-видимому, включалась автоматически, как только скафандр надевали. Но качество записи оставляло желать много лучшего. Звук и изображение временами исчезали, иногда на экране шевелились неясные тени, либо все тонуло в лучах Эпсилона. И все же канва событий прослеживалась. Прежде всего стало ясно, что Фрэнк Джонсон высаживал своих людей вовсе не очертя голову. Тот вертолет, обломки которого ныне покоились в песке рядом со шлюпкой "Фламинго", входил в состав грузов "Альбасете". Аппарат поместили на платформу ракетного парома и доставили в атмосферу Кампанеллы до того, как остальные члены команды Джонсона совершили отчаянную посадку в парке Трои. Следовательно, предварительная разведка производилась с помощью вертолета. Совершал ли посадку еще и паром – осталось неизвестным, поскольку соответствующая часть записи отсутствовала.
Фильм возобновился с панорамы местности вокруг шлюпки "Фламинго". Съемка велась из кабины вертолета, поэтому в объектив периодически попадали то приборная доска, то перчатка Виттона на ручке управления.
* * *
Виттон: Молчат?
Джумагулов: Глухо.
Виттон: Сажусь.
Джумагулов: Не так близко.
Вертолет опустился примерно в том месте, где потом нашли его обломки. Некоторое время оба астронавта оставались в кабине, выжидая, когда осядет поднятая винтом вертолета пыль. Двигатель они выключили.
Виттон: Наверное, они тоже пришли к сейсмической гипотезе.
Джумагулов: Ну да. Вулканное Кольцо, Зеленый... на радаре?
Виттон: Пусто.
Джумагулов: Мне пора.
Штурман выпрыгнул из кабины и не спеша направился к шлюпке. В то время она еще не была занесена песком, хотя вокруг решетчатых опор уже собрались холмики.
– У них были основания опасаться, – вдруг сказала Ио.
Игнац рассмеялся.
– Еще бы! Исчезло тринадцать миллионов человек.
– Нет, я говорю об опасениях, связанных именно с этой шлюпкой. Рональд, тебе не кажется?
– Возможно.
Фигурка на экране растерянно трогала одну из опор.
Виттон: Что там, Шеги?
Джумагулов: Не срабатывает кодовая команда опускания трапа.
Виттон: Дерни аварийную чеку.
Джумагулов: Где она?
Виттон: На внутренней стороне опоры. Рычаг красного цвета.
Джумагулов: Понял. Сейчас посмотрю.
Штурман прошел под днище шлюпки и почти скрылся за свисающим раструбом ракетного сопла. Какое-то время были видны только его ноги, которые пару раз подпрыгнули. Наконец из борта вывалился трап.
Виттон: Есть. Вход открыт.
Шеген вылез из-под сопла, взбежал по ступенькам.
Джумагулов: ...замок не открывается.
Виттон: Ты правильно набирал код?
Джумагулов: Тысяча девятьсот шестьдесят один. Год первого полета в космос. Пробую еще раз. Нет, не получается.
Виттон: Вот черт! Они перекодировали замки. Сейчас принесу резак.
Джумагулов: Нет, оставайся на месте, я сам возьму. Поостережемся.
Инструк...
На этом месте видеозапись обрывалась.
– Это все? – спросил Рональд.
– Нет. Подожди.
Игнац промотал пленку дальше. Белый экран вновь начал наполняться красками. Шеген Джумагулов только что вырезал отверстие рядом с входным люком.
– У них что, не было роботов? – спросил Рональд.
– Видимо. Коммерческий рейс. Будь внимательнее, сейчас начнется.
Виттон: Шеген, стой.
Джумагулов: Не понял.
Виттон (Очень спокойно): Брось резак и беги к вертолету.
Джумагулов: В чем дело?
Виттон: Оглянись.
Джумагулов: О! Эт-то еще что?!
Рядом с посадочной опорой шлюпки песок странно вспучился. Из него поднялась округлая черная масса, нечто вроде гигантской амебы. Выбравшись на поверхность, она растеклась по штангам посадочной опоры и заструилась вверх. Опомнившийся Джумагулов бросил свой инструмент и сбежал по трапу. Но после этого его движения почему-то замедлились. Сделав пару шагов, он остановился вовсе.
Виттон: Бегом! Немедленно! Что с тобой?
Штурман неуверенно повернулся и поднял голову к черной массе, скапливающейся на консоли прямо над ним. Отвратительная амеба непрерывно переливалась, меняя очертания. В ней появились отростки, вроде коротких щупалец, направленных вниз. Сначала они хаотически дергались, на мгновение замерли, затем вновь пришли в подвижность, совершив согласованный жест, словно множество пальцев большой черной руки. Джумагулов начал молча оседать. Его тело под тканью скафандра неестественно складывалось в местах, где у человека не бывает суставов.
Виттон: Вот оно что... Ах, каналья!
* * *
Изображение дернулось, мелькнули приборная доска, раскрытая дверь вертолета. На секунду объектив уперся в песок. Вероятно, Виттон упал, поспешно выпрыгнув из кабины, но быстро поднялся. Вновь возникло изображение борта шлюпки, далекого горного хребта с дымящимся вулканом, цепочки человеческих следов. И черной твари, падающей со стабилизатора.
– Это ошибка, – не выдержал Игнац. – Виттону нужно было взлетать!
Рональд кивнул.
– Все случилось так неожиданно, – заметила Ио. – И потом, не мог же он бросить товарища!
– Товарища уже не было, – холодно возразил Рональд. – Ну-ка, прокрутите концовку еще раз.
На экране возник клубок, скрывший Джумагулова. Две трассирующие пули канули в черную массу. Она конвульсивно дернулась.
– Все же какое-то действие оружие произвело, – сказал Игнац.
– Ерунда, – процедил Рональд. – Пули только раззадорили тварь.
Стремительно разрастаясь, черная масса летела прямо в объектив. Почти сразу экран погрузился во тьму, но на очень короткое время. Чернота схлынула, оставив после себя картину обманчиво безмятежного неба Кампанеллы, в котором висели редкие перистые облака.
– Он упал на спину, – охрипшим голосом сказала Ио. – Заметил?
– Да, на спину, – согласился Рональд. – Кислородные баллоны тяжелые. Дайте мне его скафандр.
– Виттона?
– Да.
Игнац удивленно поднял брови.
– Давай, давай, – сказала Ио.
– Рональд, так ты...
– Вот именно.
– А я и не знал!
– Теперь знаешь.
– Нет, это правда? – все еще не верил Игнац.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Нет, – сказал Рональд. – На Кампанелле побывали и поработали. Поработали сознательно.
– Ты это уже говорил, – заметила Ио.
– Да, но не с такой озлобленностью.
– А-а.
– Но как экипаж покинул шлюпку? – недоумевал Барановский. – Она же заперта изнутри.
– А как экипаж покинул "Си Гвард"?
– Не знаю.
– И я не знаю.
– А кто прорезал дыру? – спросила Ио.
– Вопрос хороший, – признал Рональд. – Лучше предыдущего. Сейчас попробуем узнать.
Он приказал второму роботу включить металлоискатель и обследовать окрестности бархана.
– На что ты рассчитываешь? На интуицию?
– Нет, на логику. Тот, кто обследовал шлюпку до нас, либо благополучно ушел, либо неблагополучно находится поблизости.
– Ты считаешь, что...
– Да, здесь очень подходящее место для ловушки.
– Я – "Скаут-22". Есть контакт.
– Браво, полковник, – сказала Ио.
– Рассредоточьтесь, – посоветовал Барановский. – Приготовьте оружие.
– А что, собственно, может произойти? – спросила Ио.
– Да место, говорю, для ловушки подходящее, – ответил Рональд.
– Но кто станет нас дожидаться пять лет?
– Мина, например.
– Ты считаешь...
– Дочь Евы! Меньше вопросов.
– Бирюк ты, полковник.
– Да. С правом решающего голоса.
– Ладно, молчу. И как тебя Маша терпит... Есть хочу.
Рональд попытался припомнить, с какого века женщин стали брать в межзвездные экспедиции, но у него не получилось.
Работая четырьмя лапами из шести, двадцать третий "Скаут" разгреб песок неподалеку от посадочной опоры и начал осторожно тянуть что-то из ямы. Это была не мина. Обыкновенный полужесткий скафандр Космофлота.
– Биологическое содержимое отсутствует, – доложил "скорпион".
– Ты хочешь сказать, человек мертв? – поправила Ио.
– Я хочу сказать, что внутри никого нет, – бесстрастно пояснила машина.
– Вот как? Покажи.
Робот поднял скафандр за плечи. Болтая конечностями, он повис в манипуляторах, уронив голову-шлемофон на грудь.
– Застегнут на все замки, – с удивлением заметила Ио. – Каков запас кислорода?
– Шестьдесят три процента, – ответил "скорпион". – На спине имеется надпись "Шеген Джумагулов".
– Яцек, – попросил Рональд, – проверь, пожалуйста, числится такой в экипаже "Фламинго"?
– Нет, – после небольшой паузы отозвался Барановский. – Шеген Джумагулов исполнял обязанности штурмана транспортного звездолета "Альбасете".
– Ага, теперь хоть что-то понятно.
– Знаете что? Поищите еще. Обычно на задания ходят вдвоем.
Второй скафандр отыскался тоже довольно скоро. Он находился у обломков легкого вертолета и когда-то принадлежал Эварту Виттону, еще одному члену экипажа "Альбасете". Скафандр также был застегнут на все замки и также оказался пустым. Рядом с ним робот нашел табельный кольт, в обойме которого не хватало двух патронов.
– Что скажешь, полковник? – спросила Ио.
– Ручное оружие не спасает.
* * *
Вернувшись, он сразу принял душ. Не столько из гигиенической необходимости, сколько из-за надежды поймать нужный образ. В голове каждого человека всегда находится более одной мысли, но какая-нибудь доминирует, заглушает остальные. Их, то есть мысли, можно заставить роиться, сделать равноправными. Тогда из бурлящего подсознания они начинают вплывать в узкую щель понимания, вспыхивают на мгновение, достаточное для их опознания. Добиться такого состояния можно разными способами, как общими для всех, так и строго индивидуальными, действующими только на конкретную личность в специфической обстановке или состоянии. Для Рональда таким средством были капли воды, барабанящие по макушке.
Отрегулировав поток до нужной силы, он выждал, пока мысли засуетились как следует, и принялся их рассматривать. Сначала попалась группа оборванных, чисто ассоциативных образов, объединенных общей темой сырости, зеленые мхи, древняя резиновая обувь со смешным названием галоши, лягушка с удивленным взглядом, лужи на плацу академии Вест-Пойнт, мокрые от виски усы сержанта Ивана Грозни по прозвищу Айвен Террибл, и тому подобное. Потом мелькнула Маша, причесывающаяся у зеркала. Ее сменила картина учебных стрельб планетного танка "Репейник-S8", снятого с вооружения в XXVII столетии, после чего зрительные инпринты прекратились, уступив место понятиям определенного смысла.
Вспомнились классификация кишечных нематод, закон Авогадро и тот факт, что барбитуровая кислота названа в честь любимой женщины некоего химика. Великая сила любви, так сказать. Сразу после снотворного наступила очередь особенностей гравитационного поля планеты Феликситур в системе Кронос. И вот здесь Рональд уловил слабое потепление, стоящее того, чтобы его запомнили.
Дальше проступили тени логических заключений, в разное время навещавших голову. О том, что вживание в роль по системе Станиславского чревато инкапсулированием мышления, хотя и не полным, в отличие от забытой болезни шизофрении; о том, что истина немножко постигаема благодаря человеческой способности ошибаться; о том, что жить приходится для того, чтобы ненароком не умереть; о том, что как джинна ни выпускай, он все равно смотрит в бутылку.
Ну и прочее в том же духе. Среди этой шелухи попадались забавности, грустинки, изящности, а также плоды чистого брюзжания великих умов, достойные внимания лишь отточенностью форм, но ничего подходящего к случаю не всплывало. Требовались иные горизонты. Рональд сделал воду погорячее, чтобы избавиться от упрямых софизмов, которые мешают человеку жить в свое удовольствие.
Когда это получилось, вновь пошли видения. И они в конце концов дали результат, но уже только на третьем круге. Результат воплотился в образ садовника. Эдакого ворчливого старого робота, пересаживающего цветы с клумбы на клумбу. После этого Рональд понял, что большего не добьется. Он выключил воду, тщательно высушился, унял неизбежную после сеанса дрожь в коленках, надел шорты и вышел в кают-компанию. Там его ждали Игнац с Ио и кофе с коньяком.
– Нащупал что-нибудь? – спросила Ио.
– Садовник и гравитация.
– М-гм, – сказал Игнац. – Хорошее название для сюрреалистического романа. Чем ты занимался в душе?
Рональд ответил вопросом.
– А у вас что?
– Биологическая идентификация подтвердила, что в скафандрах действительно находились Виттон и Джумагулов.
– Это все?
– Нет. Похоже, нам впервые повезло, Ронни.
– Электронные запоминающие устройства скафандров?
– Нет. "Черные коробочки" оказались пустыми. Но у Виттона был скафандр устаревшего образца с камерой, снимавшей на микропленку. Такие камеры демонтировали, кажется, лет сто назад. Помнишь?
– Помню, помню.
– Так вот. "Альбасете", как известно, являлся коммерческим судном. Хозяева поскупились, а может, просто поленились убрать камеру. В результате мы имеем несколько уцелевших фрагментов видеозаписи. И какие!
Рональд пошарил рукой в поисках ближайшего кресла. Слабость, неизбежное следствие интравизии, все еще давала себя знать.
– Давайте, – сказал он.
* * *
Камера, по-видимому, включалась автоматически, как только скафандр надевали. Но качество записи оставляло желать много лучшего. Звук и изображение временами исчезали, иногда на экране шевелились неясные тени, либо все тонуло в лучах Эпсилона. И все же канва событий прослеживалась. Прежде всего стало ясно, что Фрэнк Джонсон высаживал своих людей вовсе не очертя голову. Тот вертолет, обломки которого ныне покоились в песке рядом со шлюпкой "Фламинго", входил в состав грузов "Альбасете". Аппарат поместили на платформу ракетного парома и доставили в атмосферу Кампанеллы до того, как остальные члены команды Джонсона совершили отчаянную посадку в парке Трои. Следовательно, предварительная разведка производилась с помощью вертолета. Совершал ли посадку еще и паром – осталось неизвестным, поскольку соответствующая часть записи отсутствовала.
Фильм возобновился с панорамы местности вокруг шлюпки "Фламинго". Съемка велась из кабины вертолета, поэтому в объектив периодически попадали то приборная доска, то перчатка Виттона на ручке управления.
* * *
Виттон: Молчат?
Джумагулов: Глухо.
Виттон: Сажусь.
Джумагулов: Не так близко.
Вертолет опустился примерно в том месте, где потом нашли его обломки. Некоторое время оба астронавта оставались в кабине, выжидая, когда осядет поднятая винтом вертолета пыль. Двигатель они выключили.
Виттон: Наверное, они тоже пришли к сейсмической гипотезе.
Джумагулов: Ну да. Вулканное Кольцо, Зеленый... на радаре?
Виттон: Пусто.
Джумагулов: Мне пора.
Штурман выпрыгнул из кабины и не спеша направился к шлюпке. В то время она еще не была занесена песком, хотя вокруг решетчатых опор уже собрались холмики.
– У них были основания опасаться, – вдруг сказала Ио.
Игнац рассмеялся.
– Еще бы! Исчезло тринадцать миллионов человек.
– Нет, я говорю об опасениях, связанных именно с этой шлюпкой. Рональд, тебе не кажется?
– Возможно.
Фигурка на экране растерянно трогала одну из опор.
Виттон: Что там, Шеги?
Джумагулов: Не срабатывает кодовая команда опускания трапа.
Виттон: Дерни аварийную чеку.
Джумагулов: Где она?
Виттон: На внутренней стороне опоры. Рычаг красного цвета.
Джумагулов: Понял. Сейчас посмотрю.
Штурман прошел под днище шлюпки и почти скрылся за свисающим раструбом ракетного сопла. Какое-то время были видны только его ноги, которые пару раз подпрыгнули. Наконец из борта вывалился трап.
Виттон: Есть. Вход открыт.
Шеген вылез из-под сопла, взбежал по ступенькам.
Джумагулов: ...замок не открывается.
Виттон: Ты правильно набирал код?
Джумагулов: Тысяча девятьсот шестьдесят один. Год первого полета в космос. Пробую еще раз. Нет, не получается.
Виттон: Вот черт! Они перекодировали замки. Сейчас принесу резак.
Джумагулов: Нет, оставайся на месте, я сам возьму. Поостережемся.
Инструк...
На этом месте видеозапись обрывалась.
– Это все? – спросил Рональд.
– Нет. Подожди.
Игнац промотал пленку дальше. Белый экран вновь начал наполняться красками. Шеген Джумагулов только что вырезал отверстие рядом с входным люком.
– У них что, не было роботов? – спросил Рональд.
– Видимо. Коммерческий рейс. Будь внимательнее, сейчас начнется.
Виттон: Шеген, стой.
Джумагулов: Не понял.
Виттон (Очень спокойно): Брось резак и беги к вертолету.
Джумагулов: В чем дело?
Виттон: Оглянись.
Джумагулов: О! Эт-то еще что?!
Рядом с посадочной опорой шлюпки песок странно вспучился. Из него поднялась округлая черная масса, нечто вроде гигантской амебы. Выбравшись на поверхность, она растеклась по штангам посадочной опоры и заструилась вверх. Опомнившийся Джумагулов бросил свой инструмент и сбежал по трапу. Но после этого его движения почему-то замедлились. Сделав пару шагов, он остановился вовсе.
Виттон: Бегом! Немедленно! Что с тобой?
Штурман неуверенно повернулся и поднял голову к черной массе, скапливающейся на консоли прямо над ним. Отвратительная амеба непрерывно переливалась, меняя очертания. В ней появились отростки, вроде коротких щупалец, направленных вниз. Сначала они хаотически дергались, на мгновение замерли, затем вновь пришли в подвижность, совершив согласованный жест, словно множество пальцев большой черной руки. Джумагулов начал молча оседать. Его тело под тканью скафандра неестественно складывалось в местах, где у человека не бывает суставов.
Виттон: Вот оно что... Ах, каналья!
* * *
Изображение дернулось, мелькнули приборная доска, раскрытая дверь вертолета. На секунду объектив уперся в песок. Вероятно, Виттон упал, поспешно выпрыгнув из кабины, но быстро поднялся. Вновь возникло изображение борта шлюпки, далекого горного хребта с дымящимся вулканом, цепочки человеческих следов. И черной твари, падающей со стабилизатора.
– Это ошибка, – не выдержал Игнац. – Виттону нужно было взлетать!
Рональд кивнул.
– Все случилось так неожиданно, – заметила Ио. – И потом, не мог же он бросить товарища!
– Товарища уже не было, – холодно возразил Рональд. – Ну-ка, прокрутите концовку еще раз.
На экране возник клубок, скрывший Джумагулова. Две трассирующие пули канули в черную массу. Она конвульсивно дернулась.
– Все же какое-то действие оружие произвело, – сказал Игнац.
– Ерунда, – процедил Рональд. – Пули только раззадорили тварь.
Стремительно разрастаясь, черная масса летела прямо в объектив. Почти сразу экран погрузился во тьму, но на очень короткое время. Чернота схлынула, оставив после себя картину обманчиво безмятежного неба Кампанеллы, в котором висели редкие перистые облака.
– Он упал на спину, – охрипшим голосом сказала Ио. – Заметил?
– Да, на спину, – согласился Рональд. – Кислородные баллоны тяжелые. Дайте мне его скафандр.
– Виттона?
– Да.
Игнац удивленно поднял брови.
– Давай, давай, – сказала Ио.
– Рональд, так ты...
– Вот именно.
– А я и не знал!
– Теперь знаешь.
– Нет, это правда? – все еще не верил Игнац.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41