Ждать того, чего сам не знает. Подталкиваемый растущей тревогой, он разбудил Нейла, который должен был сменить его на дежурстве. Но не решился заговорить о своих опасениях, хорошо понимая, что берсеркер лучше него способен обнаружить опасность.
Мило сразу уснул и увидел сон. Такого яркого сна у него никогда не было. Действие происходило на том же фоне, что и дежурство, и казалось таким реальным, как будто какие-то заклинание приковало Мило к мачте и он, неподвижный и безголосый, наблюдает за происходящим.
Нейл, чуть заметно прихрамывая, ходит кругами, точно так же, как недавно сам Мило. Дойдя снова до носа корабля, он останавливается и напряженно всматривается куда-то на юг, в просторы пыльного моря.
Мило во сне следует за взглядом Нейла. Словно тени… те самые тени, которые преследовали их, однако и не те. Мило понимает, что на самом деле он их не видит, но через восприятие Нейла каким-то чудесным способом ощущает невидимое. Все равно что попытаться описать слепому, что такое зрение. Но там было что-то такое, чего берсеркер не видел, но что приковывало его внимание.
Нейл плотнее запахнулся в плащ, крепче ухватился за топор. Вернулся к тому месту, где свисает лестница. Спустился по ней за борт, в пыль. И когда исчез из пределов видимости, мечник попытался разорвать узы сна: он без слов знал, что Нейла Фэнгтуса увлекло что-то такое, что нельзя увидеть.
Но стремление проснуться не разорвало сон. Мило снова увидел Нейла. Тот привязал к ногам пескоходы и зашагал, повернувшись спиной к оставшимся на корабле спутникам, словно их кто-то стер из его памяти. Шел он быстро. Как будто увидел перед собой того, кого долго искал. Несмотря на неустойчивую поверхность под ногами, он упрямо двигался на юг, и Мило вынужден был наблюдать, как он исчезает среди шепчущихся дюн.
И когда Нейла поглотили эти дюны, Мило словно погрузился во тьму, в которой ничего нельзя было увидеть, ничему удивиться.
– Мило! – послышался в этой тьме голос, разрывая кокон равнодушия.
Мечник открыл глаза. С одной стороны к нему наклонился Ваймарк, протирая глаза и загорелую кожу лица. Что-то прикоснулось к плечу Мило, он повернул голову и увидел слева от себя Йевеле. Она сняла шлем, и стали видны ее туго заплетенные волосы. Смотрела она суженным взглядом, в котором была необычная тревога.
– Что?.. – начал он.
– Где Нейл? – Вопрос задал бард, и Мило снова посмотрел на него.
Потом приподнялся на локте. И сразу вспомнил свой необычный сон. Не успев подумать, что это всего лишь сон, Мило сказал:
– Он пошел на юг. – И в тот же момент понял, что это действительно так.
14. Рокна Бронзовый
Мило быстро пересказал свой сон. Теперь он был уверен, что это не догадка, а правда. Когда мечник кончил, Див Дайн кивнул. Высоко подняв голову, священник отошел на нос и встал в той же позе, в какой Мило впервые увидел в своем видении Нейла. Див Дайн чуть склонился вперед, глядя куда-то вдаль, как до него смотрел берсеркер.
Мило сзади подошел к нему и коснулся плеча священника.
– Что ты видишь? – спросил он.
Сам он не видел ничего, кроме волн пыли, которые уходили вдаль, сливаясь в предрассветной полутьме.
– Ничего. – Див Дайн не повернул головы. – Но там есть нечто, оставившее свой след. У каждого волшебства есть свой запах – его можно ощутить, как мы ощутили запах мертвецов, охранявших корабль.
Священник раздувал ноздри, они слегка дрожали, как у собаки, которая учуяла добычу. Бесшумной походкой своего племени к ним присоединился Ингрг.
– Идет хаос. – Слова его были лишены эмоций. Он тоже смотрел на бесконечные подъемы и падения песчаных дюн. – И все же…
Див Дайн резко кивнул.
– Да, «и все же», эльфийский воин. Это зло, но иного типа. Или, может, старое зло, смешанное с новым. Наш товарищ по оружию отправился на поиски его – и не по своей воле…
– Как это? – спросил Мило.
– Это колдовство коснулось его пальцем, и могучим должен был быть этот палец. Ибо оборотни обладают собственной магией. Сейчас Нейл Фэнгтус не владеет своим телом, а может, и своим разумом, – медленно ответил Див Дайн.
Бард и Йевеле подошли поближе. Ваймарк повесил арфу через плечо.
– Может понадобиться, – деловито объяснил он.
В глубине души Мило чувствовал справедливость своего решение, хотя сознательно никакого решения и не принимал. Они не родичи ни по крови, ни по способностям (как и все воины, не способные к перемене облика, он недолюбливал оборотней), но в этот момент он не может пойти по пути, который уводит его от Нейла. Они связаны друг с другом какими-то узами крепче случайных.
Он взглянул на кольцо, которое привело их сюда своим рисунком из точек и линий. Камень покрывала пыль. Но когда Мило попытался стереть ее, то понял, что это не пыль: сами линии становятся менее заметными.
Во сне мечника Нейл направился на юго-запад. Свернувшись у его горла, спала Африта. Может быть, берсеркер и псевдодракон оказались во власти одного и того же заклинания? На этом песке исчезнувший человек не оставляет следа. Остальные могут идти за ним, заблудиться и погибнуть от жажды или попасть в такую же ловушку, какая таилась на корабле. И однако они должны идти на юго-запад.
Все занялись поклажей. Галт надел плащ, который отмокал в вине. Один за другим путники спустились с палубы корабля, прочно привязав пескоходы, и двинулись на поиски берсеркера.
Эльф, как и на равнине, пошел впереди. Шел он уверенно и целеустремленно, как будто знал, что их ждет впереди.
Медленно поднялось солнце. В этой местности оно казалось бледным и время от времени закрывалось поднятыми ветром тучами пыли. Снова пришлось завязать рты полосками ткани, отрезанной от одежды, закрыть лица капюшонами. Мило удивила уверенность эльфа. Сам он в этом тумане из пыли давно заблудился бы и, вероятно, бродил бы кругами, пока не умер.
Он все время поглядывал на кольцо, надеясь, что оно снова оживет и станет компасом. Но этого не произошло.
К счастью, порывы ветра, бросавшие облака пыли, временами стихали. Наступали периоды, когда частицы песка и пыли оседали. В один из таких периодов Ингрг остановился и поднял руку, давая сигнал всем остановиться. Галт в своем покрытом пылью плаще ничего не видел и наткнулся на мечника с такой силой, что едва не сбил его с ног.
– Что?.. – У Йевеле был хриплый голос. Она произнесла только одно это слово, и эльф снова сделал энергичный жест. Ваймарк переместил арфу поближе. Он высоко поднял голову, но лицо его было закрыто импровизированной маской, и только по движениям тела Мило видел, что бард возбужден и насторожен. Он почувствовал то же самое, что насторожило эльфа. Но сам Мило по-прежнему не видел и не слышал ничего.
Пока…
Звук был очень слабым, но он его уловил. Шипение. Такой звук не может издавать человеческая глотка.
– Большой чешуйчатый… – Голос Галта походил на это шипение. Хотя человек-ящер стоял рядом с мечником, слова его были приглушены, и их трудно было услышать. Второй и третий раз прозвучал шипящий вызов. Ибо это был вызов, и однажды Мило со страхом уже слышал такой. В его сознании ожили обрывочные воспоминания.
Большой чешуйчатый? Дракон? И в это мгновение браслет на руке послал предупреждение, которого мечник одновременно ждал и боялся. Он лихорадочно концентрировал силу мысли – не для того, чтобы вспомнить, а чтобы подействовать на вращение костей. Дракон в приступе боевой ярости. Кто может противостоять ему? Тем не менее вместе с остальными Мило направился в сторону этого звука – с максимально возможной на неуклюжих пескоходах скоростью.
Даже оборотень, способный изменять облик, не устоит перед драконом, не выйдет из поединка невредимым – или живым.
Они пытались продвигаться между дюнами, не поднимаясь и не спускаясь по осыпающимся склонам. И снова услышали драконий призыв – в котором, однако, не слышалось торжества. Мило не сомневался, что чешуйчатому чудовищу противостоит Нейл Фэнгтус – и не просто противостоит, но продолжает сражаться.
Шипение гигантской рептилии стало громче. Теперь у всех на запястьях кости ожили и стали вращаться. Насколько им удалось оказать влияние на силы? Сражаться с драконом – Мило покачал головой. Это явная глупость. И все же продолжал тащиться, сжимая в руке меч, хотя и не помнил, как извлек его.
И вот они вышли на участок, где по какому-то капризу ветра дюны оказались сглажены. Эта миниатюрная равнина стала ареной битвы.
Дракон бил крыльями, поднимая пыль. Крылья необычно маленькие, как будто сморщились и не были в состоянии оторвать раздувшееся туловище от земли. Сквозь пыль угрожающе сверкает бронзовая чешуя. Тварь по размеру меньше Личиса, но это совсем не обещает победу. Дракон поднял голову, раскрыл пасть, собираясь испустить еще один вопль, и в этот момент его маленькие красные глазки увидели приближающийся отряд.
Со скоростью, которая казалась невозможной у такого громоздкого туловища, он повернулся, и его змеиная голова с двойным рогом угрожающе метнулась. Мило почуял острый кислый запах: с раздвоенного языка капал яд. Он в пять вдохов способен разъесть человеческую плоть, и никакой колдун не найдет противоядие.
Мило не успел поднять щит и понимал, что против такого молниеносного нападения он бессилен. Ибо ему казалось, что сверкающие красные глаза устремлены прямо на него. И тут из воздуха показался какой-то стремительно летящий предмет, такой маленький, что смог уместиться на кончике этого каплющего языка. Но не для того, чтобы спокойно сидеть на нем. Маленькое существо обрушило град стремительных нападений. Маленькие когти рвали язык, не обращая внимания на яд, который капал из рваной раны в желто-красной плоти.
Язык извивался, пытаясь схватить Африту и втянуть в челюсти, как болотная лягушка хватает и втягивает в пасть неосторожную муху.
Псевдодракон метался в полумгле, иногда пропадая из виду, потом вновь становясь видимым. Африта больше не могла нападать на язык, но и не отступала. Ее маневр означал, что дракон не может угрожать отряду внизу.
Из облаков пыли, поднятой крыльями дракона, показался оборотень в виде кабана. Но на этот раз Нейлу что-то мешало. Его звериное обличье исчезло, он стал человеком, сделал три шага, и снова стал кабаном, потом опять человеком. Казалось, берсеркер не в состоянии контролировать эту постоянную смену обличий. Человеческий облик оставался все дольше и дольше, и наконец Нейл отказался от попыток сменить его. Подняв обеими руками топор, он как человек выступил против дракона.
Судорожные удары и рывки чешуйчатого туловища поднимали тучи пыли. Но больше всего дракону мешали непрерывные атаки Африты на его голову и язык, хотя дважды псевдодракон едва не попался в промелькнувшую в воздухе петлю.
Что-то еще пронзило облако пыли. Мило увидел, как стрела ударилась о тяжелый рубчатый бронированный бок дракона и упала на землю. Ингрг методично целился в самые уязвимые места твари – его слегка выпуклые глаза, но так стремительны были броски драконьей головы, что, казалось, даже прославленный своей меткостью рейнджер не может попасть в цель.
Отвлекали постоянные удары крыльев; пыль, поднятая ими, ела глаза и слепила противников дракона. Дракон ревел, пытаясь дотянуться языком: его раздвоенный конец смертоносней любой человеческой или эльфийской стрелы.
Мило перемещался, обнаружив, что в нем самом борются страх и гнев, которые породил вид этого туловища. Эти чувства оказались равными, поэтому мечник не убегал с поля битвы, как ему хотелось, но стоял на месте, сдерживаемый пескоходами.
В полутьме, образованной поднятой ударами крыльев пылью, стали видны и другие тени. Он не один, по-прежнему окруженный стеной страха, и гнев не может преодолеть эту стену. Меч отяжелел в руке, и в этот момент Мило увидел цель – изогнутое полумесяцем чешуйчатое брюхо.
Со всем своим мастерством, со всей быстротой мечник ударил. Но в отличие от битвы на корабле, под этим ударом ничто не рассыпалось, не подалось. Он словно ударил лезвием по неподвижному камню. Рука едва смогла удержать рукоять. К нему устремился свисающий язык – пахнуло зловонием, от которого перехватило дыхание, – а за языком частокол огромных бесцветных клыков.
В воздухе мелькнула стрела. Скорее от необычного везения, а не из-за приобретенного мастерства стрела попала в цель: она пронзила язык. Дракон забил своим наиболее коварным оружием, пытаясь извлечь из него стрелу, древко задрожало.
Из тучи пыли появилась когтистая лапа, каждый коготь с четверть роста Мило. Когти расходились и сжимались, стараясь ухватить стрелу. И при этом на мгновение обнажился маленький участок зловонной плоти между лапами и туловищем. Мечник бросился вперед, едва не потеряв равновесие, потому что забыл о пескоходах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Мило сразу уснул и увидел сон. Такого яркого сна у него никогда не было. Действие происходило на том же фоне, что и дежурство, и казалось таким реальным, как будто какие-то заклинание приковало Мило к мачте и он, неподвижный и безголосый, наблюдает за происходящим.
Нейл, чуть заметно прихрамывая, ходит кругами, точно так же, как недавно сам Мило. Дойдя снова до носа корабля, он останавливается и напряженно всматривается куда-то на юг, в просторы пыльного моря.
Мило во сне следует за взглядом Нейла. Словно тени… те самые тени, которые преследовали их, однако и не те. Мило понимает, что на самом деле он их не видит, но через восприятие Нейла каким-то чудесным способом ощущает невидимое. Все равно что попытаться описать слепому, что такое зрение. Но там было что-то такое, чего берсеркер не видел, но что приковывало его внимание.
Нейл плотнее запахнулся в плащ, крепче ухватился за топор. Вернулся к тому месту, где свисает лестница. Спустился по ней за борт, в пыль. И когда исчез из пределов видимости, мечник попытался разорвать узы сна: он без слов знал, что Нейла Фэнгтуса увлекло что-то такое, что нельзя увидеть.
Но стремление проснуться не разорвало сон. Мило снова увидел Нейла. Тот привязал к ногам пескоходы и зашагал, повернувшись спиной к оставшимся на корабле спутникам, словно их кто-то стер из его памяти. Шел он быстро. Как будто увидел перед собой того, кого долго искал. Несмотря на неустойчивую поверхность под ногами, он упрямо двигался на юг, и Мило вынужден был наблюдать, как он исчезает среди шепчущихся дюн.
И когда Нейла поглотили эти дюны, Мило словно погрузился во тьму, в которой ничего нельзя было увидеть, ничему удивиться.
– Мило! – послышался в этой тьме голос, разрывая кокон равнодушия.
Мечник открыл глаза. С одной стороны к нему наклонился Ваймарк, протирая глаза и загорелую кожу лица. Что-то прикоснулось к плечу Мило, он повернул голову и увидел слева от себя Йевеле. Она сняла шлем, и стали видны ее туго заплетенные волосы. Смотрела она суженным взглядом, в котором была необычная тревога.
– Что?.. – начал он.
– Где Нейл? – Вопрос задал бард, и Мило снова посмотрел на него.
Потом приподнялся на локте. И сразу вспомнил свой необычный сон. Не успев подумать, что это всего лишь сон, Мило сказал:
– Он пошел на юг. – И в тот же момент понял, что это действительно так.
14. Рокна Бронзовый
Мило быстро пересказал свой сон. Теперь он был уверен, что это не догадка, а правда. Когда мечник кончил, Див Дайн кивнул. Высоко подняв голову, священник отошел на нос и встал в той же позе, в какой Мило впервые увидел в своем видении Нейла. Див Дайн чуть склонился вперед, глядя куда-то вдаль, как до него смотрел берсеркер.
Мило сзади подошел к нему и коснулся плеча священника.
– Что ты видишь? – спросил он.
Сам он не видел ничего, кроме волн пыли, которые уходили вдаль, сливаясь в предрассветной полутьме.
– Ничего. – Див Дайн не повернул головы. – Но там есть нечто, оставившее свой след. У каждого волшебства есть свой запах – его можно ощутить, как мы ощутили запах мертвецов, охранявших корабль.
Священник раздувал ноздри, они слегка дрожали, как у собаки, которая учуяла добычу. Бесшумной походкой своего племени к ним присоединился Ингрг.
– Идет хаос. – Слова его были лишены эмоций. Он тоже смотрел на бесконечные подъемы и падения песчаных дюн. – И все же…
Див Дайн резко кивнул.
– Да, «и все же», эльфийский воин. Это зло, но иного типа. Или, может, старое зло, смешанное с новым. Наш товарищ по оружию отправился на поиски его – и не по своей воле…
– Как это? – спросил Мило.
– Это колдовство коснулось его пальцем, и могучим должен был быть этот палец. Ибо оборотни обладают собственной магией. Сейчас Нейл Фэнгтус не владеет своим телом, а может, и своим разумом, – медленно ответил Див Дайн.
Бард и Йевеле подошли поближе. Ваймарк повесил арфу через плечо.
– Может понадобиться, – деловито объяснил он.
В глубине души Мило чувствовал справедливость своего решение, хотя сознательно никакого решения и не принимал. Они не родичи ни по крови, ни по способностям (как и все воины, не способные к перемене облика, он недолюбливал оборотней), но в этот момент он не может пойти по пути, который уводит его от Нейла. Они связаны друг с другом какими-то узами крепче случайных.
Он взглянул на кольцо, которое привело их сюда своим рисунком из точек и линий. Камень покрывала пыль. Но когда Мило попытался стереть ее, то понял, что это не пыль: сами линии становятся менее заметными.
Во сне мечника Нейл направился на юго-запад. Свернувшись у его горла, спала Африта. Может быть, берсеркер и псевдодракон оказались во власти одного и того же заклинания? На этом песке исчезнувший человек не оставляет следа. Остальные могут идти за ним, заблудиться и погибнуть от жажды или попасть в такую же ловушку, какая таилась на корабле. И однако они должны идти на юго-запад.
Все занялись поклажей. Галт надел плащ, который отмокал в вине. Один за другим путники спустились с палубы корабля, прочно привязав пескоходы, и двинулись на поиски берсеркера.
Эльф, как и на равнине, пошел впереди. Шел он уверенно и целеустремленно, как будто знал, что их ждет впереди.
Медленно поднялось солнце. В этой местности оно казалось бледным и время от времени закрывалось поднятыми ветром тучами пыли. Снова пришлось завязать рты полосками ткани, отрезанной от одежды, закрыть лица капюшонами. Мило удивила уверенность эльфа. Сам он в этом тумане из пыли давно заблудился бы и, вероятно, бродил бы кругами, пока не умер.
Он все время поглядывал на кольцо, надеясь, что оно снова оживет и станет компасом. Но этого не произошло.
К счастью, порывы ветра, бросавшие облака пыли, временами стихали. Наступали периоды, когда частицы песка и пыли оседали. В один из таких периодов Ингрг остановился и поднял руку, давая сигнал всем остановиться. Галт в своем покрытом пылью плаще ничего не видел и наткнулся на мечника с такой силой, что едва не сбил его с ног.
– Что?.. – У Йевеле был хриплый голос. Она произнесла только одно это слово, и эльф снова сделал энергичный жест. Ваймарк переместил арфу поближе. Он высоко поднял голову, но лицо его было закрыто импровизированной маской, и только по движениям тела Мило видел, что бард возбужден и насторожен. Он почувствовал то же самое, что насторожило эльфа. Но сам Мило по-прежнему не видел и не слышал ничего.
Пока…
Звук был очень слабым, но он его уловил. Шипение. Такой звук не может издавать человеческая глотка.
– Большой чешуйчатый… – Голос Галта походил на это шипение. Хотя человек-ящер стоял рядом с мечником, слова его были приглушены, и их трудно было услышать. Второй и третий раз прозвучал шипящий вызов. Ибо это был вызов, и однажды Мило со страхом уже слышал такой. В его сознании ожили обрывочные воспоминания.
Большой чешуйчатый? Дракон? И в это мгновение браслет на руке послал предупреждение, которого мечник одновременно ждал и боялся. Он лихорадочно концентрировал силу мысли – не для того, чтобы вспомнить, а чтобы подействовать на вращение костей. Дракон в приступе боевой ярости. Кто может противостоять ему? Тем не менее вместе с остальными Мило направился в сторону этого звука – с максимально возможной на неуклюжих пескоходах скоростью.
Даже оборотень, способный изменять облик, не устоит перед драконом, не выйдет из поединка невредимым – или живым.
Они пытались продвигаться между дюнами, не поднимаясь и не спускаясь по осыпающимся склонам. И снова услышали драконий призыв – в котором, однако, не слышалось торжества. Мило не сомневался, что чешуйчатому чудовищу противостоит Нейл Фэнгтус – и не просто противостоит, но продолжает сражаться.
Шипение гигантской рептилии стало громче. Теперь у всех на запястьях кости ожили и стали вращаться. Насколько им удалось оказать влияние на силы? Сражаться с драконом – Мило покачал головой. Это явная глупость. И все же продолжал тащиться, сжимая в руке меч, хотя и не помнил, как извлек его.
И вот они вышли на участок, где по какому-то капризу ветра дюны оказались сглажены. Эта миниатюрная равнина стала ареной битвы.
Дракон бил крыльями, поднимая пыль. Крылья необычно маленькие, как будто сморщились и не были в состоянии оторвать раздувшееся туловище от земли. Сквозь пыль угрожающе сверкает бронзовая чешуя. Тварь по размеру меньше Личиса, но это совсем не обещает победу. Дракон поднял голову, раскрыл пасть, собираясь испустить еще один вопль, и в этот момент его маленькие красные глазки увидели приближающийся отряд.
Со скоростью, которая казалась невозможной у такого громоздкого туловища, он повернулся, и его змеиная голова с двойным рогом угрожающе метнулась. Мило почуял острый кислый запах: с раздвоенного языка капал яд. Он в пять вдохов способен разъесть человеческую плоть, и никакой колдун не найдет противоядие.
Мило не успел поднять щит и понимал, что против такого молниеносного нападения он бессилен. Ибо ему казалось, что сверкающие красные глаза устремлены прямо на него. И тут из воздуха показался какой-то стремительно летящий предмет, такой маленький, что смог уместиться на кончике этого каплющего языка. Но не для того, чтобы спокойно сидеть на нем. Маленькое существо обрушило град стремительных нападений. Маленькие когти рвали язык, не обращая внимания на яд, который капал из рваной раны в желто-красной плоти.
Язык извивался, пытаясь схватить Африту и втянуть в челюсти, как болотная лягушка хватает и втягивает в пасть неосторожную муху.
Псевдодракон метался в полумгле, иногда пропадая из виду, потом вновь становясь видимым. Африта больше не могла нападать на язык, но и не отступала. Ее маневр означал, что дракон не может угрожать отряду внизу.
Из облаков пыли, поднятой крыльями дракона, показался оборотень в виде кабана. Но на этот раз Нейлу что-то мешало. Его звериное обличье исчезло, он стал человеком, сделал три шага, и снова стал кабаном, потом опять человеком. Казалось, берсеркер не в состоянии контролировать эту постоянную смену обличий. Человеческий облик оставался все дольше и дольше, и наконец Нейл отказался от попыток сменить его. Подняв обеими руками топор, он как человек выступил против дракона.
Судорожные удары и рывки чешуйчатого туловища поднимали тучи пыли. Но больше всего дракону мешали непрерывные атаки Африты на его голову и язык, хотя дважды псевдодракон едва не попался в промелькнувшую в воздухе петлю.
Что-то еще пронзило облако пыли. Мило увидел, как стрела ударилась о тяжелый рубчатый бронированный бок дракона и упала на землю. Ингрг методично целился в самые уязвимые места твари – его слегка выпуклые глаза, но так стремительны были броски драконьей головы, что, казалось, даже прославленный своей меткостью рейнджер не может попасть в цель.
Отвлекали постоянные удары крыльев; пыль, поднятая ими, ела глаза и слепила противников дракона. Дракон ревел, пытаясь дотянуться языком: его раздвоенный конец смертоносней любой человеческой или эльфийской стрелы.
Мило перемещался, обнаружив, что в нем самом борются страх и гнев, которые породил вид этого туловища. Эти чувства оказались равными, поэтому мечник не убегал с поля битвы, как ему хотелось, но стоял на месте, сдерживаемый пескоходами.
В полутьме, образованной поднятой ударами крыльев пылью, стали видны и другие тени. Он не один, по-прежнему окруженный стеной страха, и гнев не может преодолеть эту стену. Меч отяжелел в руке, и в этот момент Мило увидел цель – изогнутое полумесяцем чешуйчатое брюхо.
Со всем своим мастерством, со всей быстротой мечник ударил. Но в отличие от битвы на корабле, под этим ударом ничто не рассыпалось, не подалось. Он словно ударил лезвием по неподвижному камню. Рука едва смогла удержать рукоять. К нему устремился свисающий язык – пахнуло зловонием, от которого перехватило дыхание, – а за языком частокол огромных бесцветных клыков.
В воздухе мелькнула стрела. Скорее от необычного везения, а не из-за приобретенного мастерства стрела попала в цель: она пронзила язык. Дракон забил своим наиболее коварным оружием, пытаясь извлечь из него стрелу, древко задрожало.
Из тучи пыли появилась когтистая лапа, каждый коготь с четверть роста Мило. Когти расходились и сжимались, стараясь ухватить стрелу. И при этом на мгновение обнажился маленький участок зловонной плоти между лапами и туловищем. Мечник бросился вперед, едва не потеряв равновесие, потому что забыл о пескоходах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29