Оборванный друид облизал ложку, поднес чашку к губам и допил похлебку. А двое со значками охранников какого-то купца продолжали пить, словно их единственной целью было увидеть, кто первый упадет на грязный, усыпанный соломой пол.
– Никого у них… нет таких, – Мило показал на свое запястье. Теперь кости на шарнирах застыли. А когда он попытался повернуть одну кость пальцем, она не поддалась, словно была прикреплена неподвижно. Однако именно эта кость двигалась, когда к нему подошел Нейл.
– Да. – Берсеркер мигнул. – Что-то… что-то грызет мой мозг, как белка орех. Я должен знать, но не знаю. А ты, мечник? – Не смягчая мрачного выражения лица, он посмотрел прямо на Мило. Взгляд у него обвинительный: он словно думает, что мечник знает причину их необычной встречи, но сознательно ее утаивает.
– Со мной то же самое, – признался Мило. – Чувствую, что должен что-то вспомнить… но словно бьюсь о закрытую дверь в сознании и не могу через нее пройти к правде.
– Я Нейл Фэнгтус. – На этот раз берсеркер не обращался к Мило, он скорее утверждал свою сущность, как будто чувствовал необходимость в этом. – Я был с братьями, когда мы захватили Зеркало Лойс и Знамя короля Эверона. В той битве змеешкурый убил моего брата по щиту Энгула Вайдхенда. Там я освободил Африту из клетки, и с тех пор она со мной. – Он поднял большую руку и осторожно погладил дракона посредине между постоянно бьющими крыльями. – Я помню это… но… было что-то еще…
– Зеркало Лойс, – повторил Мило. Где он это слышал? Прижав кулаки ко лбу, он отодвинул край шлема. Кольца на больших пальцах врезались в кожу, вызвав ощущение легкой боли. Но ничто не откликнулось в памяти.
– Да. – Теперь в голосе его спутника звучала гордость. – Страшная была битва. Против нас были орки, даже сам Призрак Лойс. Но в тот вечер кости легли в нашу пользу. Кости в нашу пользу!.. – Теперь Фэнгтус посмотрел на свой браслет. – Кости… – снова произнес он. – Это значит… это значит…
Лицо его исказилось, и он мозолистым кулаком с такой силой ударил по столу, что чашка подскочила, хотя и не опрокинулась.
– При чем тут кости? – Теперь он смотрел на Мило яростно, словно на врага в битве.
– Не знаю. – Мило языком облизал губы. Он не боялся берсеркера, хотя великан словно сознательно разжигал в себе гнев, впадая в один из тех приступов, которые затмевают разум и делают бойца неуязвимым для оружия и большинства заклятий.
Он снова попытался повернуть кости в браслете. В глубине сознания он знает, что они означают. У них есть определенная цель. Однако сейчас он напоминает человека, сидящего перед древним свитком: он знает, что от того, что написано в этом свитке, может быть, зависит его жизнь, но ничего не может перевести.
– Вот эти, – медленно сказал он. – Одна повернулась как раз перед тем, как ты ко мне подошел. Они похожи на кости для игры, но у них слишком много сторон.
– Да. – Голос Нейла снова звучал спокойно. – Но я бросал такие – для чего-то. Не могу вспомнить, где и почему. Думаю, мечник, кто-то собирается сыграть нами. Если это так, то скоро он обнаружит, что выбрал не игрушки, а людей, и пожалеет о своей глупости.
– Если мы околдованы… – начал Мило. Ему хотелось увести берсеркера подальше от состояния боевого безумия, характерного для таких, как он. Конечно, оно полезно, очень полезно, это безумие, но только в своем месте и в свое время. А впадать в него сейчас, даже не зная природы врага, чистая глупость.
– Значит, рано или поздно мы встретимся с тем, кто сотворил колдовство? – К облегчению Мило, Фэнгтус как будто в состоянии контролировать перемену, возможностью которой владеет по праву. – Да, думаю, именно этого мы и ждем.
Друид, даже не посмотрев на них, поставил пустую чашку, встал и бросил на стол мелкую монету. Когда он повернулся, его ряса чуть разошлась, и Мило заметил, что на ногах у него не сандалии, пригодные для городских улиц, а грубые башмаки, которые крестьяне надевают для работы в плохую погоду. Мешок с рунами, обозначающими принадлежность к клану, маленький и потрепанный, как и одежда. Друид плотнее надвинул капюшон и направился к выходу, не пытаясь приблизиться к их столику. Мило был рад его уходу. Все друиды опасны, и среди них есть такие, кто подчиняется Хаосу и является по зову сил Внешней Тьмы. Хотя такие обычно в своем тесном тайном братстве относятся к низшим разрядам.
Фэнгтус поджал губы, словно собирался плюнуть вслед друиду, как раз отодвигавшему кожаный занавес.
– Создатель заклятий! – заметил он.
– Но не тех, что нас держат, – ответил Мило.
– Это верно. Скажи, мечник, покалывает ли тебе кожу, кажется ли тебе, что, не будь на твоей голове шлема, волосы на ней встали бы дыбом? То, что держит нас, приближается. Но человек не может сражаться с тем, чего не видит, не слышит и даже не знает, живое ли оно.
Берсеркер проницательней, чем вначале решил Мило. Из-за приступов безумия, в которое впадают такие бойцы, многие забывают, что они владеют особыми способностями и что в их распоряжении не только сверхчеловеческая сила, но и острый ум. Фэнгтус обладает всем этим. Но и внутренняя тревога самого Мило все усиливалась. То, чего они ждут, уже почти здесь.
Теперь пятеро шептавшихся тоже встали и один за другим вышли за занавес. Словно кто-то или что-то расчищает сцену для схватки. Но Мило по-прежнему не видел никаких признаков Хаоса. На плече берсеркера щебетал псевдодракон, терся мордочкой о край увенчанного кабаньей головой шлема.
Мило обнаружил, что смотрит не на маленькую рептилию, а на браслет у себя на запястье. Браслет как будто стал свободней. Две кости начали медленно поворачиваться.
– Время!
Нейл вскочил на ноги. В левой руке он держал боевой топор. Мило, хоть и владеющий многими видами оружия, решил, что ему топор такого веса не поднять даже на уровень плеча. Они остались одни в длинной комнате. Исчезла даже прислуга, словно заранее знала, что нельзя быть свидетелями того, что произойдет.
И все же то, что испытывал Мило, не похоже на обычный предупредительный страх – скорее это возбуждение, словно он стоит на пороге, за которым – ответ на все вопросы.
Как и Нейл, Мило встал и поднял щит. Кости в браслете застыли, и в это мгновение дверной занавес откинулся, впустив порыв тронутого предчувствием зимы воздуха поздней осени. Быстро вошел человек, небольшого роста и так плотно закутанный в плащ, что казался тенью, отделившейся от ближайшей стены.
2. Уловки колдуна
Человек направился прямо к ним. Бледное лицо над высоким воротником свидетельствовало, что его обладатель много времени проводит в помещении – по необходимости или по своему выбору. И хотя внешне он похож на человека, Мило, заметив лишенное выражения лицо, тонкие бескровные губы, крючковатый нос, не решился бы без оговорок отнести его к людям. Глаза его были почти закрыты, но, подойдя к столу, он широко раскрыл их, и стали видны нечеловеческого цвета зрачки – тускло-красные, как тлеющие уголья.
Если не считать глаз, единственным цветным пятном был знак, пришитый к плащу на плече. И знак настолько сложный, что Мило не смог прочесть его смысл. Как будто переплетение колдовских рун. Когда вошедший заговорил, голос его звучал еле слышно и был лишен эмоций и равнодушен, словно его обладатель передает сообщение, не имеющее к нему никакого отношения.
– Вас вызывают…
– Кто и куда? – проворчал Нейл. Его широкое лицо потемнело. – Я не принимал службу…
Мило схватил берсеркера за руку.
– Я тоже. Но, кажется, именно этого мы ждали. – Внутреннее ожидание, которое все усиливалось, теперь достигло пика и перешло в принуждение, которому невозможно сопротивляться.
На мгновение показалось, что берсеркер собирается оспаривать вызов. Но вот он накинул плащ и закрепил его у горла пряжкой в виде головы кабана.
– Тогда пошли, – проворчал он. – Хочу покончить с этим колдовством, и побыстрее. – Псевдодракон резко крикнул, выбросил в сторону незнакомца язык, словно собирался острием проткнуть чужака.
И снова Мило ощутил, как поворачивается кость в браслете на запястье. Если бы только он мог вспомнить! В этом браслете какая-то тайна, и он должен узнать ее, потому что сейчас чувствует себя беспомощным, как будто он тяжело ранен.
Вслед за посыльным они вышли из «Топора Харвеля». Хотя верхняя часть города была хорошо освещена, в этом районе темно. Те, кто здесь живет и осуществляет свои планы, знают, что темнота – это друг и защитник. Втроем они прошли по кривому переулку, в котором дома нависают над прохожими. Казалось, будто в верхних этажах таятся глаза наблюдателей. Слишком яркое воображение Мило готово было наделить эти дома, закрытые на ночь, с темными окнами, – знанием, большим, чем его собственное.
Не успели они покинуть Воровской квартал, как от темной арки в стене отделилась какая-то тень. Мило не получил никакого предупреждения от браслета, но тем не менее сразу положил руку на рукоять меча. Незнакомец пошел рядом, и в тусклом свете стала видна зелено-коричневая одежда эльфа. Эльфы никогда или почти никогда не ходят дорогами Хаоса. Когда из соседнего дома пробился более яркий свет, стало видно, что новый спутник принадлежит к лесным рейнджерам. На спине его висели длинный ненатянутый лук и полный стрел колчан. Вдобавок на поясе охотничий нож и меч в ножнах. Но мечнику сразу бросилось в глаза, что на запястье у эльфа точно такой браслет, как у него самого и у берсеркера.
При появлении эльфа проводник даже не повернул головы, он продолжал идти стремительной скользящей походкой, и Мило приходилось прилагать силы, чтобы не отстать. А эльф никак не поприветсвовал их. Только псевдодракон повернул голову в его сторону и испустил резкий пронзительный крик.
Эльфы владеют общим языком, хотя пользуются им только в случае крайней необходимости. Однако, помимо своего языка, они владеют также умением общаться с животными и птицами – и, похоже, с псевдодраконами. Ибо крик спутника и, может быть, друга Нейла прозвучал как приветствие. Но если эльф и ответил, то только мысленной речью. Он издавал не больше звуков, чем окружающие тени; шел гораздо неслышней, чем изредка шаркающий обувью проводник или стучащие сапогами воины.
Они пошли по более широким и прямым улицам, замечая по сторонам над дверьми щиты, свидетельствующие о том, что это жилище купца из далекого Урнста или земель святых лордов Фарааза.
И вот они оказались в узком проходе между двумя высокими стенами. В конце прохода возвышалась башня. Вначале она не казалась такой же грандиозной, как некоторые другие башни Грейхока. Камни, из которых она сложена, были комковатые и неправильной формы. Подойдя к единственной двери, выходящей в проход, Мило заметил на камнях тот же сложный рисунок, что и на плаще проводника.
Он видел, что камень башни не местный, серовато-коричневый, а тускло-зеленый, с желтыми прожилками. Сплетаясь в сложном узоре, они образуют такую запутанную картину, что у всякого, кто попытается проследить рисунок, начинают болеть глаза.
Проводник прикоснулся рукой к двери, и она сразу открылась, словно это место не нуждается для защиты ни в каких замках. Их окутал свет, несильный, но гораздо более яркий, чем все, что они встречали раньше.
Здесь не было корзин с огненными осами. Свет исходил, казалось, от самих стен, как будто желтоватые нити испускали болезненного цвета сияние. При этом свете Мило увидел, что лица его спутников кажутся такими же безжизненными, как лица живых мертвецов, служителей Хаоса. Это место ему не понравилось, но воля его была зажата так прочно, словно руки и ноги его в цепях.
Молча прошли они узким коридором и оказались у подножия витой лестницы. Проводник начал подниматься, и они последовали за ним. Мило видел, как по носу берсеркера скользнула маслянистая капля пота, скатилась на подбородок и застряла в двухдневной щетине. Его собственные ладони увлажнились, и ему пришлось бороться со стремлением вытереть их о плащ.
Они все поднимались, миновали два этажа башни и наконец оказались в просторной комнате. Здесь стояла липкая жара. Посредине комнаты в очаге пылал огонь, а дым уходил в отверстие в крыше. Но остальное… Мило перевел дыхание. Это не приемный зал лорда. Столы с грудами книг, некоторые в переплетах из деревянных досок, изъеденных временем, так что только металлические крепления держали их страницы. Ящики со свитками, рваными и позеленевшими от старости. Пол, на который уверенно ступил их проводник, весь исчерчен изображениями пентаграм и других знаков и рун. Здесь было чуть светлее, к тусклому освещению прибавился естественный свет пламени.
У огня, словно его полное тело нуждалось в тепле, несмотря на жару, стоял человек примерно ростом с Мило, но сутулый и совершенно лысый. Вместо волос кожа его куполообразного черепа была покрыта татуировкой – тем же рисунком, что и на плаще слуги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
– Никого у них… нет таких, – Мило показал на свое запястье. Теперь кости на шарнирах застыли. А когда он попытался повернуть одну кость пальцем, она не поддалась, словно была прикреплена неподвижно. Однако именно эта кость двигалась, когда к нему подошел Нейл.
– Да. – Берсеркер мигнул. – Что-то… что-то грызет мой мозг, как белка орех. Я должен знать, но не знаю. А ты, мечник? – Не смягчая мрачного выражения лица, он посмотрел прямо на Мило. Взгляд у него обвинительный: он словно думает, что мечник знает причину их необычной встречи, но сознательно ее утаивает.
– Со мной то же самое, – признался Мило. – Чувствую, что должен что-то вспомнить… но словно бьюсь о закрытую дверь в сознании и не могу через нее пройти к правде.
– Я Нейл Фэнгтус. – На этот раз берсеркер не обращался к Мило, он скорее утверждал свою сущность, как будто чувствовал необходимость в этом. – Я был с братьями, когда мы захватили Зеркало Лойс и Знамя короля Эверона. В той битве змеешкурый убил моего брата по щиту Энгула Вайдхенда. Там я освободил Африту из клетки, и с тех пор она со мной. – Он поднял большую руку и осторожно погладил дракона посредине между постоянно бьющими крыльями. – Я помню это… но… было что-то еще…
– Зеркало Лойс, – повторил Мило. Где он это слышал? Прижав кулаки ко лбу, он отодвинул край шлема. Кольца на больших пальцах врезались в кожу, вызвав ощущение легкой боли. Но ничто не откликнулось в памяти.
– Да. – Теперь в голосе его спутника звучала гордость. – Страшная была битва. Против нас были орки, даже сам Призрак Лойс. Но в тот вечер кости легли в нашу пользу. Кости в нашу пользу!.. – Теперь Фэнгтус посмотрел на свой браслет. – Кости… – снова произнес он. – Это значит… это значит…
Лицо его исказилось, и он мозолистым кулаком с такой силой ударил по столу, что чашка подскочила, хотя и не опрокинулась.
– При чем тут кости? – Теперь он смотрел на Мило яростно, словно на врага в битве.
– Не знаю. – Мило языком облизал губы. Он не боялся берсеркера, хотя великан словно сознательно разжигал в себе гнев, впадая в один из тех приступов, которые затмевают разум и делают бойца неуязвимым для оружия и большинства заклятий.
Он снова попытался повернуть кости в браслете. В глубине сознания он знает, что они означают. У них есть определенная цель. Однако сейчас он напоминает человека, сидящего перед древним свитком: он знает, что от того, что написано в этом свитке, может быть, зависит его жизнь, но ничего не может перевести.
– Вот эти, – медленно сказал он. – Одна повернулась как раз перед тем, как ты ко мне подошел. Они похожи на кости для игры, но у них слишком много сторон.
– Да. – Голос Нейла снова звучал спокойно. – Но я бросал такие – для чего-то. Не могу вспомнить, где и почему. Думаю, мечник, кто-то собирается сыграть нами. Если это так, то скоро он обнаружит, что выбрал не игрушки, а людей, и пожалеет о своей глупости.
– Если мы околдованы… – начал Мило. Ему хотелось увести берсеркера подальше от состояния боевого безумия, характерного для таких, как он. Конечно, оно полезно, очень полезно, это безумие, но только в своем месте и в свое время. А впадать в него сейчас, даже не зная природы врага, чистая глупость.
– Значит, рано или поздно мы встретимся с тем, кто сотворил колдовство? – К облегчению Мило, Фэнгтус как будто в состоянии контролировать перемену, возможностью которой владеет по праву. – Да, думаю, именно этого мы и ждем.
Друид, даже не посмотрев на них, поставил пустую чашку, встал и бросил на стол мелкую монету. Когда он повернулся, его ряса чуть разошлась, и Мило заметил, что на ногах у него не сандалии, пригодные для городских улиц, а грубые башмаки, которые крестьяне надевают для работы в плохую погоду. Мешок с рунами, обозначающими принадлежность к клану, маленький и потрепанный, как и одежда. Друид плотнее надвинул капюшон и направился к выходу, не пытаясь приблизиться к их столику. Мило был рад его уходу. Все друиды опасны, и среди них есть такие, кто подчиняется Хаосу и является по зову сил Внешней Тьмы. Хотя такие обычно в своем тесном тайном братстве относятся к низшим разрядам.
Фэнгтус поджал губы, словно собирался плюнуть вслед друиду, как раз отодвигавшему кожаный занавес.
– Создатель заклятий! – заметил он.
– Но не тех, что нас держат, – ответил Мило.
– Это верно. Скажи, мечник, покалывает ли тебе кожу, кажется ли тебе, что, не будь на твоей голове шлема, волосы на ней встали бы дыбом? То, что держит нас, приближается. Но человек не может сражаться с тем, чего не видит, не слышит и даже не знает, живое ли оно.
Берсеркер проницательней, чем вначале решил Мило. Из-за приступов безумия, в которое впадают такие бойцы, многие забывают, что они владеют особыми способностями и что в их распоряжении не только сверхчеловеческая сила, но и острый ум. Фэнгтус обладает всем этим. Но и внутренняя тревога самого Мило все усиливалась. То, чего они ждут, уже почти здесь.
Теперь пятеро шептавшихся тоже встали и один за другим вышли за занавес. Словно кто-то или что-то расчищает сцену для схватки. Но Мило по-прежнему не видел никаких признаков Хаоса. На плече берсеркера щебетал псевдодракон, терся мордочкой о край увенчанного кабаньей головой шлема.
Мило обнаружил, что смотрит не на маленькую рептилию, а на браслет у себя на запястье. Браслет как будто стал свободней. Две кости начали медленно поворачиваться.
– Время!
Нейл вскочил на ноги. В левой руке он держал боевой топор. Мило, хоть и владеющий многими видами оружия, решил, что ему топор такого веса не поднять даже на уровень плеча. Они остались одни в длинной комнате. Исчезла даже прислуга, словно заранее знала, что нельзя быть свидетелями того, что произойдет.
И все же то, что испытывал Мило, не похоже на обычный предупредительный страх – скорее это возбуждение, словно он стоит на пороге, за которым – ответ на все вопросы.
Как и Нейл, Мило встал и поднял щит. Кости в браслете застыли, и в это мгновение дверной занавес откинулся, впустив порыв тронутого предчувствием зимы воздуха поздней осени. Быстро вошел человек, небольшого роста и так плотно закутанный в плащ, что казался тенью, отделившейся от ближайшей стены.
2. Уловки колдуна
Человек направился прямо к ним. Бледное лицо над высоким воротником свидетельствовало, что его обладатель много времени проводит в помещении – по необходимости или по своему выбору. И хотя внешне он похож на человека, Мило, заметив лишенное выражения лицо, тонкие бескровные губы, крючковатый нос, не решился бы без оговорок отнести его к людям. Глаза его были почти закрыты, но, подойдя к столу, он широко раскрыл их, и стали видны нечеловеческого цвета зрачки – тускло-красные, как тлеющие уголья.
Если не считать глаз, единственным цветным пятном был знак, пришитый к плащу на плече. И знак настолько сложный, что Мило не смог прочесть его смысл. Как будто переплетение колдовских рун. Когда вошедший заговорил, голос его звучал еле слышно и был лишен эмоций и равнодушен, словно его обладатель передает сообщение, не имеющее к нему никакого отношения.
– Вас вызывают…
– Кто и куда? – проворчал Нейл. Его широкое лицо потемнело. – Я не принимал службу…
Мило схватил берсеркера за руку.
– Я тоже. Но, кажется, именно этого мы ждали. – Внутреннее ожидание, которое все усиливалось, теперь достигло пика и перешло в принуждение, которому невозможно сопротивляться.
На мгновение показалось, что берсеркер собирается оспаривать вызов. Но вот он накинул плащ и закрепил его у горла пряжкой в виде головы кабана.
– Тогда пошли, – проворчал он. – Хочу покончить с этим колдовством, и побыстрее. – Псевдодракон резко крикнул, выбросил в сторону незнакомца язык, словно собирался острием проткнуть чужака.
И снова Мило ощутил, как поворачивается кость в браслете на запястье. Если бы только он мог вспомнить! В этом браслете какая-то тайна, и он должен узнать ее, потому что сейчас чувствует себя беспомощным, как будто он тяжело ранен.
Вслед за посыльным они вышли из «Топора Харвеля». Хотя верхняя часть города была хорошо освещена, в этом районе темно. Те, кто здесь живет и осуществляет свои планы, знают, что темнота – это друг и защитник. Втроем они прошли по кривому переулку, в котором дома нависают над прохожими. Казалось, будто в верхних этажах таятся глаза наблюдателей. Слишком яркое воображение Мило готово было наделить эти дома, закрытые на ночь, с темными окнами, – знанием, большим, чем его собственное.
Не успели они покинуть Воровской квартал, как от темной арки в стене отделилась какая-то тень. Мило не получил никакого предупреждения от браслета, но тем не менее сразу положил руку на рукоять меча. Незнакомец пошел рядом, и в тусклом свете стала видна зелено-коричневая одежда эльфа. Эльфы никогда или почти никогда не ходят дорогами Хаоса. Когда из соседнего дома пробился более яркий свет, стало видно, что новый спутник принадлежит к лесным рейнджерам. На спине его висели длинный ненатянутый лук и полный стрел колчан. Вдобавок на поясе охотничий нож и меч в ножнах. Но мечнику сразу бросилось в глаза, что на запястье у эльфа точно такой браслет, как у него самого и у берсеркера.
При появлении эльфа проводник даже не повернул головы, он продолжал идти стремительной скользящей походкой, и Мило приходилось прилагать силы, чтобы не отстать. А эльф никак не поприветсвовал их. Только псевдодракон повернул голову в его сторону и испустил резкий пронзительный крик.
Эльфы владеют общим языком, хотя пользуются им только в случае крайней необходимости. Однако, помимо своего языка, они владеют также умением общаться с животными и птицами – и, похоже, с псевдодраконами. Ибо крик спутника и, может быть, друга Нейла прозвучал как приветствие. Но если эльф и ответил, то только мысленной речью. Он издавал не больше звуков, чем окружающие тени; шел гораздо неслышней, чем изредка шаркающий обувью проводник или стучащие сапогами воины.
Они пошли по более широким и прямым улицам, замечая по сторонам над дверьми щиты, свидетельствующие о том, что это жилище купца из далекого Урнста или земель святых лордов Фарааза.
И вот они оказались в узком проходе между двумя высокими стенами. В конце прохода возвышалась башня. Вначале она не казалась такой же грандиозной, как некоторые другие башни Грейхока. Камни, из которых она сложена, были комковатые и неправильной формы. Подойдя к единственной двери, выходящей в проход, Мило заметил на камнях тот же сложный рисунок, что и на плаще проводника.
Он видел, что камень башни не местный, серовато-коричневый, а тускло-зеленый, с желтыми прожилками. Сплетаясь в сложном узоре, они образуют такую запутанную картину, что у всякого, кто попытается проследить рисунок, начинают болеть глаза.
Проводник прикоснулся рукой к двери, и она сразу открылась, словно это место не нуждается для защиты ни в каких замках. Их окутал свет, несильный, но гораздо более яркий, чем все, что они встречали раньше.
Здесь не было корзин с огненными осами. Свет исходил, казалось, от самих стен, как будто желтоватые нити испускали болезненного цвета сияние. При этом свете Мило увидел, что лица его спутников кажутся такими же безжизненными, как лица живых мертвецов, служителей Хаоса. Это место ему не понравилось, но воля его была зажата так прочно, словно руки и ноги его в цепях.
Молча прошли они узким коридором и оказались у подножия витой лестницы. Проводник начал подниматься, и они последовали за ним. Мило видел, как по носу берсеркера скользнула маслянистая капля пота, скатилась на подбородок и застряла в двухдневной щетине. Его собственные ладони увлажнились, и ему пришлось бороться со стремлением вытереть их о плащ.
Они все поднимались, миновали два этажа башни и наконец оказались в просторной комнате. Здесь стояла липкая жара. Посредине комнаты в очаге пылал огонь, а дым уходил в отверстие в крыше. Но остальное… Мило перевел дыхание. Это не приемный зал лорда. Столы с грудами книг, некоторые в переплетах из деревянных досок, изъеденных временем, так что только металлические крепления держали их страницы. Ящики со свитками, рваными и позеленевшими от старости. Пол, на который уверенно ступил их проводник, весь исчерчен изображениями пентаграм и других знаков и рун. Здесь было чуть светлее, к тусклому освещению прибавился естественный свет пламени.
У огня, словно его полное тело нуждалось в тепле, несмотря на жару, стоял человек примерно ростом с Мило, но сутулый и совершенно лысый. Вместо волос кожа его куполообразного черепа была покрыта татуировкой – тем же рисунком, что и на плаще слуги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29