Делать было почти нечего, оставалось только совершенствоваться в языке, и Гришильда терпеливо помогала Рамсею в этом. Он пытался расспрашивать ее о положении в этой стране и о том, чем связаны Каскар, Текла, а теперь и он сам.
Он узнал, что Олироун – небольшое независимое государство. Несмотря на то, что Улад стремится захватить его, главным образом из-за богатых залежей полезных ископаемых, которые местными жителями разрабатываются очень экономно, Олироун сохранил независимость, в основном благодаря могущественной и влиятельной группе религиозных предводителей, так называемых Просвещенных. Со слов Гришильды Рамсей понял, что они обладают какой-то способностью воздействовать на сознание, и простые люди почитают и боятся их. И если бы Улад попытался применить силу против своего маленького соседа, он тем самым расшевелил бы осиное гнездо среди собственных крестьян.
Однако в последние годы у императрицы-матери Улада появился советник из числа Просвещенных, по имени Оситес. И советники Олироуна испугались, что незримое равновесие изменится, сторона Улада перевесит. К тому же Очалл начал преобразование армии, отпустив солдат, желающих уйти, по домам. Вместо них он привлек наемников из-за границы, людей, воюющих не из верности, а только ради денег. И из какого-то источника Очалл черпал неограниченные средства для содержания армии.
Наемники не испытывали страха перед Просвещенными. Все знали, что Каскар – всего лишь марионетка, что после его восшествия на трон истинным правителем будет Очалл. Олироун оказался в серьезной опасности. Настолько серьезной, что Текла согласилась выйти замуж за слабого и несамостоятельного наследника.
– Она пошла в Рощу, – сказала Гришильда. – И там разговаривала со Слышащей. Слышащая сделала предсказание. Была найдена только одна дорога – брак Теклы с наследником Улада. Во всех остальных направлениях – гибель. Потому что Просвещенные не пользуются своей Силой, чтобы спасти какое-нибудь государство, не принимают ничьей стороны. Если так поступать, говорят они, Сила покинет их. Они дают советы, но не поддерживают тех, кто обращается к ним. Каждый мужчина и каждая женщина должны решать за себя. Но, должно быть, какое-то предупреждение моя дорогая госпожа получила: в Лом она отправилась в торжестве, а не в отчаянии.
– Но ты сказала, – заметил Рамсей, – что Просвещенный сейчас советник матери-императрицы. Если они не принимают ничью сторону…
– Это так. Он может давать советы. Советовать, но не действовать на благо Улада. Однако какие советы он дает, мы не знаем. Ведь Просвещенные смотрят на жизнь не так, как мы. Только им виден рисунок в путанице, которая нам кажется загадкой. И часто их совет может привести человека к беде. А они тем не менее утверждают, что в этой беде лежат семена будущего добра. Поэтому не каждый человек и не каждый правитель решается просить их о предсказании. Моя госпожа сделала это, потому что боялась за судьбу Олироуна. Не знаю, что ей сказали, знаю только, что ей показали ее выбор…
Гришильда оказалась права в своих догадках о том, когда ее госпожа прибудет в Килсит. Но Текла появилась не в фургоне, запряженном вапити, а во флаере, который коснулся земли перед самым входом в дом и, как только она вышла, немедленно взлетел в воздух и сразу потерялся над лесом в лучах заходящего солнца.
Гришильда с приветственными возгласами подбежала к ней, схватила руку хозяйки, сначала поцеловала ее, потом прижала к груди. Слезы побежали из ее глаз. И Рамсей понял, что, несмотря на внешнее спокойствие, женщину все эти дни мучила тревога за девушку, которую она явно любит. Текла поцеловала ее в щеку и свободной рукой потрепала по плечу. Но и ее глаза блестели, словно от непролитых слез. Потом она посмотрела туда, где стоял Рамсей, и приветственно подняла руку.
Он поклонился, но не подошел к ним. Хоть его мучило нетерпение, инициатива должна принадлежать девушке. Сейчас не время задавать вопросы.
К вопросам они перешли только после ужина, когда Эмека и ее старшая дочь убрали со стола и семья лесника удалилась в свои помещения, в тыльной части дома. Текла смотрела, как закрывается дверь за поклонившейся Эмекой, потом сразу повернулась к Рамсею.
– Наш лесной наряд идет тебе, кузен, – заметила она. – Но у нас мало времени. Я советовалась с Эдайс…
Он услышал, как шумно вздохнула Гришильда. Текла посмотрела на нее.
– Да, я снова попросила предсказания, дорогой друг. И… – Она подняла руки и опустила их на колени. – И оно осталось прежним, даже после смерти Каскара. Олироун и Улад должны сочетаться браком, чтобы мой народ получил в будущем безопасность. Это, разумеется, означает брак с Берталом, двоюродным братом принца Каскара. Что ж, я мало слышала о нем хорошего, но и плохого тоже немного. Однако он по крайней мере не марионетка Очалла. Но достаточно о моем будущем – надо заняться твоим. – Она снова прямо обратилась к Рамсею.
– Ты знаешь, как я оказался здесь? – сразу спросил он.
Он не ожидал ее утвердительного ответа, но она кивнула.
– Да. Я поклялась хранить это в тайне. Но теперь меня освободили от клятвы. Оситес и – косвенно – сама императрица. Они боятся тебя, смертельно боятся. Дело это очень странное. – Она немного поколебалась. – Кажется, существуют области знания, которые незнакомы даже Просвещенным. В Ломе молодой специалист по созданию машин на основе такого знания сначала пробился к принцу Берталу, а потом к советнику Урсвику. Те отвели его к императрице.
– Доказано, что существует много миров, находящихся рядом друг с другом, но разгороженных какой-то формой энергии. В этих мирах-двойниках живут наши двойники, живут по-другому, потому что история этих миров иная. Это Просвещенным давно известно. Они знают также, что в отдельных местах стена между мирами становиться тоньше, ее подтачивает какая-то другая неизвестная энергия. И человек, мужчина или женщина, может пройти сквозь стену, исчезнуть в своем мире и оказаться в другом.
– Все это знал и Мелколф, хотя он не Просвещенный, потому что работал не при помощи контроля сознания, а с помощью машин. Он годами создавал их. Ему хотелось путешествовать из мира в мир. Однако у него были причины опасаться Очалла, и потому он предложил Берталу свой план. План таков. Если отыскать в одном из этих миров двойника Каскара, можно отправить личность принца в тело этого незнакомца и организовать его смерть. И тогда Каскар, привязанный к этому незнакомцу, тоже умрет, очевидно, от остановки сердца, и на нем не будет ни следа насильственной смерти.
– Трижды проводили они опыты на преступниках, осужденных на смерть. Но им нужна была помощь Оситеса, потому что плану должен предшествовать ряд снов…
– Снов! – прервал Рамсей.
– Ты ведь видел сны, правда?
Он кивнул, но она продолжила, прежде чем он смог заговорить.
– Оситес предсказал… он подтвердил, что тебя можно завлечь в несчастный случай, и с тобой погибнет Каскар. Мелколф запустил свою машину. Они считали, что поступают правильно – из-за Очалла и того, что произойдет, когда трон займет Каскар. Но получилось не так, как они планировали. Каскар умер, а ты оказался в его теле. Оситес говорит, что так произошло, потому что они вмешались в план твоей жизни, а этот план должен быть завершен.
– Теперь тело Каскара исчезло, и Очалл словно обезумел. Он считает, что принца только опоили и где-то держат взаперти. У Мелколфа на это нет ответа. Однако теперь Бертал, Урсвик, Мелколф – все они ищут тебя. И если найдут, постараются прикончить…
– Могу ли я вернуться? – Рамсей отбросил ее предупреждение. История такая фантастическая, и все же он поверил в ее правдивость. Он здесь и проснулся в теле мертвеца.
– Этого я не знаю, – честно ответила Текла.
– Но я должен вернуться! – Он произнес эти слова как клятву, данную самому себе, а не тем, кто его сейчас слышит.
Глава пятая
Рамсей встал спиной к камину, внимательно глядя на Теклу.
– Может Мелколф запустить машину в обратную сторону? – спросил он у девушки.
– Не знаю. Посылка снов – это дело Просвещенных. Я много раз видела это у наших людей. Сбывшиеся предсказания – тоже обычное дело. Но использовать машину… – Она покачала головой. – Этот Мелколф пошел новыми путями. Я знаю только, что использование его машины вместе с посылкой снов что-то изменило: Каскар умер, а ты жив. Хотя они стремились не к этому.
– Оситес и императрица, – медленно продолжала она. – Они хотят, чтобы ты исчез, потому что теперь ты угроза для их целей. Но они не поднимут на тебя руку, чтобы достичь своего желания. А вот относительно Бертала, Урсвика и Мелколфа этого я не могу пообещать. Они охотно убьют тебя, чтобы скрыть свою тайну. И Очалл – если ты попадешь в его руки… – Текла вздрогнула. – Он превратит тебя в оружие, которым уничтожит всех противников.
– Они знают, что ты помогла мне уйти из Улада?
– Оситес должен догадаться; Очалл определенно знает, что стражникам в ту ночь была внушена галлюцинация. Но он винит Оситеса. Только владеющий Силой может выступить против Просвещенного. Мне ничего не говорили. И я ничего не скажу, когда исполню предначертание судьбы и обручусь с Берталом. Я слишком ценна для их планов…
Взгляд Теклы оставался спокойным. Она действительно верит в то, что говорит; Рамсей не сомневался в этом.
– Если бы я мог добраться до этой машины… – снова начал он, говоря наполовину с собой, вслух высказывая мысли.
– Не знаю, что бы ты смог сделать, – откровенно ответила Текла. – Тайну машины знает только Мелколф. Но вполне возможно, они, чтобы скрыть тайну, согласятся вернуть тебя в твой мир.
– Они намекали тебе на это?
Текла покачала головой.
– Я не смогла поговорить ни с кем из них. Но если ты вернешься в Лом, окажешься в пределах досягаемости Очалла. А я не сомневаюсь в его намерениях. Каскар был его созданием, он был полностью в его власти. Как сделал он принца своим орудием, так же сделает и тебя.
В Рамсее вспыхнул гнев. Какой бы дикой ни казалась ее история, она похожа на правду. Сам факт, что Текла полностью в нее верит, убеждает. То, что его хладнокровно использовали для осуществления интриги в другом мире, использовали жестоко, без его ведома и воли, превращало горячий гнев в ледяную решимость. Отныне Рамсей Кимбл не будет марионеткой, не будет действовать по капризу тех, кто осмеливается использовать незнакомцев в своих целях.
– Я хочу вернуться в Лом. – Он не задавал вопрос. Просто сообщил факт. – Я должен добраться до машины…
Текла встала.
– Я знала, что ты так ответишь. Но ты выбираешь самый опасный способ действий. Однако я не выскажусь против. Потому что хоть я и не Просвещенная, но у меня есть предчувствие, что такова твоя тропа. Но так как тропа эта опасна, мы должны идти по ней с осторожностью…
– Мы? – повторил он. – Я больше не могу надеяться на твою помощь. – Вероятно, он должен быть благодарен ей за то, что она уже сделала, дала ему передышку, убежище, где он мог скрыться на время от двух могущественных группировок, ни одна из которых не желала ему добра. Но дальнейшие ограничения его действий приводили его в раздражение. К несчастью, в этот момент он понятия не имел, какими будут его действия, ему нечего было противопоставить ее плану, потому что она знает правду. И он испытывал лишь негодование, что придется действовать не по собственному плану.
Текла пожала плечами. Оживление исчезло с ее лица.
– В таком случае, иди открыто навстречу смерти, незнакомец. Или к еще худшей, чем смерть, участи, которую готовит тебе Очалл. Разве ты достаточно знаешь наш мир, чтобы найти в нем место и не выдать себя тысячью способов, больших и малых, первому же внимательному наблюдателю?
Он восставал против этой логики, но не мог не признать, что она права. Он владеет языком – не очень хорошо, – только благодаря ее приказу и старательности Гришильды. Но обычаи, даже мелкие привычки повседневной жизни – она права: он в любую минуту может совершить фатальную ошибку.
– Теперь ты понял? – Должно быть, она прочла его мысли. – Только если понял и согласен на мое руководство, ты можешь вернуться в Лом. Хотя и это очень неразумно. Гораздо разумнее на время остаться здесь, потом уехать за море, где у всех чужаков странные обычаи и поэтому ты не будешь бросаться в глаза среди местных жителей…
– Я не собираюсь оставаться здесь – даже в Ломе! Я вернусь в свой мир!
– Справедливо. Если это возможно. Ты будешь сопровождать меня в Лом как Арлут, под личиной, которую мы уже использовали. По старому обычаю человек, которому угрожает месть – кровник, – ходит под маской. А у меня нет родственников мужчин, которые должны присутствовать при обручении. Никто из мужчин моей крови не встанет рядом со мной и не сможет быть моим защитником. Это древний обычай, всего лишь формальность. Я выбрала бы для церемонии одного из родственников Бертала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30