Так же, как не было смысла доказывать, что это не ее дело.
Я пришел, чтобы просить Джули взять меня под свою защиту. Стоило мне
потерять любовь этой девушки, самую-самую малость ее - и мой разум
закрывался от Джули глухой стеной. А каким тогда образом она могла узнать,
что я попал в беду? Каким образом она могла бы послать ко мне помощь? Моя
личная жизнь именно была ее делом, ее единственной и самой важной работой.
- Я - как и Таффи, - возразил я. - Мне было все равно, кто она, когда
мы повстречались. А теперь она мне нравится и, мне кажется, я ей нравлюсь
тоже. Чего же еще требовать от первой встречи?
- Тебе лучше знать. Можешь припомнить другие свои свидания, когда вы
могли проговорить всю ночь на диване просто из удовольствия получше узнать
друг друга, - она назвала три имени и я покраснел. Джули знает, какие
слова могут мигом тебя всего перевернуть и вывернуть наизнанку. - Таффи -
личность, а вовсе не эпизод, не символ чего-то, не просто приятно
проведенная ночь. Каково твое мнение о ней?
Я задумался об этом, стоя прямо там, в коридоре. Забавно - я не раз
уже сталкивался с такой Джули - Джули-охранительницей - но мне никогда и в
голову не приходило просто уйти прочь, чтобы покончить с неприятной
ситуацией. Надо будет поразмышлять об этом попозже, а пока лучше постоять
лицом к лицу с ангелом-хранителем, судией и учителем в одном лице. Я стал
думать о Таффи.
- Она чудесная, - сказал я. - И совсем не безликая, даже щепетильная.
Хорошей няньки из нее не получится. Я бы даже сказал, что она весьма
уязвима.
- Дальше.
- Мне хочется снова увидеться с нею, но говорить о своих делах мне бы
не хотелось. В сущности... лучше было бы не встречаться с нею, пока не
разделаюсь с этим делом Оуэна. Не то Лоран ей может заинтересоваться.
Или... она может увлечься мной и я, возможно, причиню ей боль... Я ничего
не упустил?
- Похоже, нет. Ты должен был ей позвонить. Если ты несколько дней не
сможешь с ней встречаться, то позвони и скажи ей об этом.
- Хорошо. - Я повернулся, но вовремя вспомнил причину, по которой
сюда пришел...
- Знаю, тебе нужно время контроля. Давай я буду проверять тебя каждое
утро в 9.45?
- Это немного рановато. Обычно я нахожусь в смертельной опасности в
разгар ночи.
- По ночам я бездействую. Девять сорок пять - это все, что я могу.
Мне очень жаль, Джил, но ничего не поделаешь. Так что, брать тебя на
контроль или нет?
- Бери. 9.45.
- Хорошо. Дай мне знать, если добудешь реальное доказательство, что
Оуэн был убит. Тогда я дам тебе еще одно контрольное время. Ты ведь тогда
больше будешь подвержен конкретной опасности.
- Согласен.
- Я тебя люблю. Ох, я опаздываю, - и она проскользнула в свою
комнату, а я пошел звонить Таффи.
Ее, конечно, не оказалось дома, а где она работает и работает ли
вообще, я не знал. Автооответчик предложил записать, если нужно что-либо
передать. Я назвал себя и сказал, что позвоню позже.
И вот я скучаю здесь уже пять минут. До полудня еще полчаса. Рядом со
мной, на столе, телефон. Я не в состоянии найти никакого предлога, чтобы
не посылать письма Хомеру Чандрасекару.
Мне не хотелось с ним говорить, ни тогда, ни вообще. Мне уже раз
крепко досталось от него еще в те добрые, старые времена, когда я виделся
с ним в последний раз. моя бесплатная рука означала отказ от жизни
поясовика и стоила мне уважения Хомера. Мне не хотелось с ним говорить,
даже в одностороннем порядке, а в особенности мне не хотелось говорить
ему, что Оуэн мертв.
Но кто-то же все же должен сказать ему об этом. Может быть, и он
сможет что-то найти. А я уже сутки все откладываю это дело.
Пять минут меня прошибало потом, а потом я сделал дальний вызов,
написал письмо и отправил его на Цереру. Точнее, я переписал его шесть
раз, прежде чем остался доволен.
Потом снова позвонил Таффи - может быть, она пришла домой к ленчу.
Никто не отозвался.
Повесив трубку, я задумался - справедливы ли слова Джули? Что может
нас ждать, меня и Таффи, кроме приятного ложа? Ведь это у нас уже было,
так же, как с другими, ни лучше, ни хуже.
Однако едва ли Джули следует в чем-то упрекать. Если она считает, что
Таффи относится к уязвимому типу людей, то получила она эту информацию из
моего собственного подсознания.
Чувства мои смешались. И все же приятно сознавать, что есть на кого
положиться... что ты кому-то небезразличен... кого-то волнуют твои
хлопоты. И это в то время, как остальным все до лампочки.
- Естественно, я подумал об убийстве, - сказал Ордац. Я всегда
рассматриваю возможность убийства. Даже когда моя безгрешная матушка
упокоилась после самого нежного и заботливого ухода моей сестрицы
Марии-Анжелы, я тотчас подумал, не поискать ли следов от уколов шприцем в
области головы.
- И что-нибудь нашли?
Лицо Ордаца тотчас застыло. Он отставил пиво и начал подыматься.
- Успокойтесь, - поспешно сказал я. - Я не хотел вас обидеть.
Какое-то мгновение он выглядел еще сердитым, потом сел и попытался
улыбнуться.
Мы выбрали открытый ресторан на пешеходной дорожке. По другую сторону
живой изгороди (действительно живой, зеленеющей сочными побегами)
движущийся тротуар нес в одну сторону непрерывный поток покупателей. Еще
дальше другая лента несла точно такой же поток в противоположном
направлении. Мне казалось, будто движемся мы, а не они.
Робот-официант с корпусом, напоминающим шахматную пешку, извлек из
своего торса еще дымящиеся тарелки с перченым мясом, аккуратно поставил их
перед нами и скользнул прочь на воздушной подушке.
- Естественно, я принял во внимание убийство. Поверьте мне, мистер
Гамильтон. Это ваше предположение ничем не подкреплено.
- Мне кажется, я бы мог сделать из этого весьма приличное дело.
- Можете, разумеется, попытаться. Более того, я окажу вам всяческую
поддержку. Прежде всего, мы должны допустить, что Кеннет Грэхем, этот
продавец счастья, не продавал Оуэну Джеймисону дроуд и штекер. Скорее
всего, Оуэна принудили к операции. Записи Грэхема, включая письменное
согласие на операцию, поддельные. Мы вынуждены сделать все эти допущения,
разве не так?
- Верно. И прежде, чем вы скажете мне, что у Грэхема незапятнанная
репутация, позвольте мне возразить, что это совсем не так.
- Да.
- Он связан с бандой органлеггеров. Это секретная информация. Мы
установили за ним слежку и не хотим, чтобы это стало всем известно.
- Вот это новость! - Ордац потер подбородок. - Органлеггерство! Ну
что ж, а какое отношение имеет Оуэн Джеймисон к органлеггерам?
- Оуэн - поясовик. В поясе астероидов всегда жесточайшая нехватка
трансплантируемых материалов.
- Да... Туда импортируется немалое количество медицинских товаров с
Земли. Не только органы в морозильных камерах, но также и лекарства, и
протезы. Что же с того?
- В свое время Оуэн провозил множество всяких грузов, минуя таможню.
Его несколько раз ловили, но он всякий раз опережал правительство. У него
репутация удачливого контрабандиста. Если крупный органлеггер решил
расширить свой рынок, он вполне мог прощупать почву у поясовика с
репутацией удачливого контрабандиста.
- Вы ни разу не упоминали, что мистер Джеймисон был контрабандистом.
- Зачем? Все поясовики - контрабандисты, если они считают, что есть
шанс не попасться. Для поясовика контрабанда - не безнравственное занятие,
но органлеггеру это, скорее всего, невдомек. Он считал бы, что Оуэн уже
преступник.
- Вы полагаете, что ваш друг... - Ордац нерешительно замолчал, щадя
мои чувства.
- Нет! Оуэн не стал бы органлеггером. Но он мог попытаться выдать
одного из них. Вознаграждение за сведения, ведущие к поимке, конфискации и
так далее, весьма солидное. Если кто-то завербовал Оуэна, тот вполне мог
бы попытаться проследить контакт самолично. Сейчас банда, за которой мы
охотимся, опутала половину западного побережья. Она очень крупная. Это
банда Лорана, преступника, на которого, возможно, работает Грэхем.
Представим себе, что у Оуэна вдруг появилась возможность встретиться с
Лораном лично?
- Вы полагаете, что он так поступил?
- По моему мнению, так оно и было. Я полагаю, что он отрастил волосы,
чтобы выглядеть, как землянин и тем самым убедить Лорана, будто он хочет
не вызывать своим видом подозрений. Я думаю, он собрал как мог больше
сведений, а потом попытался выпутаться, не повредив при этом своей шкуры.
Но это ему не удалось. Вы не обнаружили его заявления на выдачу нудистской
лицензии?
- Нет. Я понимаю ход ваших мыслей, - кивнул полицейский. Он откинулся
назад, не обращая внимания на еду перед собой. - Загар мистера Джеймисона
равномерно покрывает все его тело, кроме лица, характерно еще более
темного. Я полагаю, в Поясе он практиковал нудизм.
- Да. Там для этого не требуется разрешения. Здесь он был бы тоже
нудистом, если бы не скрывал чего-то. Вспомните тот шрам. Он никогда не
упускал возможности выставить его напоказ.
- И он на самом деле считал, что может сойти... - Ордац запнулся,
колеблясь, - за плоскоземельца?
- С этим загаром поясовика? Нет! Он и так уже перестарался с
прической. Возможно, Оуэн считал, что Лоран его недооценивает. Однако он
не рекламировал своего здесь присутствия. В противном случае, он не
оставил бы дома свои глубоко личные вещи.
- Значит, он имел дело с органлеггерами и они разоблачили его прежде,
чем он мог связаться с вами. Да, мистер Гамильтон, все это неплохо
продумано. Но боюсь, что в жизни так не бывает.
- Почему же нет? Я ведь не пытаюсь доказать, что это было убийство.
Пока я лишь хочу показать, что это могло быть убийством с не меньшей
вероятностью, чем самоубийством.
- Но это не так, мистер Гамильтон.
Я вопросительно посмотрел на Ордаца.
- Рассмотрим детали этого предполагаемого убийства. Оуэна Джеймисона,
без сомнения, накачали наркотиками и привели в кабинет Кеннета Грэхема.
Здесь ему вживили штекер наслаждения. Для этого подошел стандартный дроуд,
который затем был изменен любительским образом, с помощью нехитрых
инструментов, включая паяльник. Мы уже видим дотошное внимание к деталям
со стороны убийцы. Потом то же самое мы обнаруживаем в поддельных
документах Кеннета Грэхема с разрешением на операцию. Они безупречны.
Потом Оуэна Джеймисона возвращают в его квартиру. Это должна быть его
собственная квартира, не так ли? Вряд ли имело смысл помещать его в
какую-либо другую. Шнур от его дроуда укорочен, опять-таки
непрофессионально. Мистера Джеймисона связали...
- Интересно, это вы с чего взяли?
- А почему его не должны были связать? Его связали и позволили
проснуться. Возможно, ему объяснили происшедшую метаморфозу, возможно нет.
Это зависит от характера убийцы. Потом убийца подключает мистера
Джеймисона к стенной розетке. Сквозь его мозг течет ток и Оуэн Джеймисон
впервые в жизни испытывает чистое, ничем не омраченное наслаждение. Его
оставляют связанным, ну, скажем, на три часа. После первых же нескольких
минут он, я полагаю, уже безвольная жертва пагубного пристрастия...
- Вы должны больше моего знать о жертвах электростимуляции.
- Даже я не хотел бы хоть на мгновение оказаться связанным. Чтобы
выработалось неизлечимое пристрастие, достаточно нескольких минут даже при
небольшой обычной силе тока. Но каждая жертва электростимуляции просит,
чтобы ей сделали операцию, уже зная о последствиях, которые операция будет
иметь для всей ее остальной жизни. Электростимуляция - симптом
безысходного отчаяния. Возможно, после кратковременного воздействия ваш
друг еще мог бы высвободиться. Поэтому-то его и связывают на три часа.
Потом разрезают путы. - Мне едва не стало дурно. Зловещие, отталкивающие
картины, нарисованные Ордацем, совпадали с моими до малейших подробностей.
- Не более, чем на три часа, положим. Дольше, чем на несколько часов
они остаться бы не осмелились. Они разрезают путы и бросают Оуэна
Джеймисона на голодную смерть. В течение месяца следы отравления исчезнут,
так же, как и любые ссадины от веревок. Исчезнут опухоли на голове, следы
шприца и все такое. Тщательно разработанный, хорошо продуманный план, не
так ли? Вы с этим согласны?
Я с трудом убеждал себя, что Ордац вовсе не мерзавец. Просто он
делает свое дело. И все же очень трудно было ответить объективно.
- Это хорошо совпадает с нашими представлениями о Лоране. Он во всем
очень скрупулезен. Все, что он делает, отличается тщательной подготовкой и
хорошо продумано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12