Не зная, куда деваться от стыда и смущения, Лю Шен наскоро завершила омовение и, убедившись в том, что Ринальду вроде бы стало полегче, опустилась на колени, вознеся покаянную молитву своей богине-покровительнице.
Однако в то время как язык ее послушно и привычно произносил знакомые с детства слова, мыслями Лю Шен никак не удавалось на них сосредоточиться. Вместо этого она думала о том, что попала в очень непростую ситуацию. Если Ринальд умрет, получится, что она не сумела исполнить приказ своего господина, коего это весьма огорчит и разочарует; но чтобы выходить человека, раненого так тяжело, одного лишь умения врачевать недостаточно. Ибо необходимо поддержать в нем угасающую силу ци, как поддерживают огонь в очаге, а такое возможно, лишь преисполнившись готовностью поделиться своею собственной, а не ожесточая сердце.
Что-что, а такие простые истины были Лю Шен отлично известны! Всё живое нуждается в любви, как в воздухе и солнечном свете. Прервав молитву на полуслове, девушка обернулась к Ринальду и, вновь приблизившись, положила ладонь на его лоб. Густые каштановые ресницы раненого дрогнули и приподнялись, воспаленные глаза, мутные от страдания, осмысленно посмотрели на нее.
— Какая ты нежная, — прошептали его губы. — Не убирай руку…
— Не стану, — покачала головой Лю Шен.
Он затих и задышал спокойнее, ровнее. Девушка сидела с ним рядом так долго, что сама не заметил, как задремала.
Очнулась она оттого, что кто-то негромко, но настойчиво постучал в дверь, и на пороге возникла высокая стройная фигура Конна. Вот уж кого Лю Шен не ожидала увидеть! Юноша был облачен в Простую одежду и не очень-то походил сейчас на наследника аквилонского престола. Девушку поспешно встала и поклонилась как только возможно низко.
— Он еще жив? — кивнул Конн в сторону Ринальда.
— Да, господин.
Конн подошел ближе и остановился, сдвинув брови и изучающе разглядывая лицо раненого.
— Почему ты хотел убить моего отца? Почему? — вопросил он со смесью недоумения и ожесточение
— О, господин, — решилась вступиться Лю Шен, — ты же видишь, что он очень слаб и не может отвечать тебе. Но если бы мог, то для начала непременно поблагодарил тебя за спасение. Позволь мне сделать это за него.
Ее слова смутили инфанта.
— Да я сам не пойму, как это вышло, — пробормотал он. — И чего ради я за него вступился. Отец поступил бы справедливо, прикончив его.
— Но он проявил свою милость и тем самым снискал еще большую любовь и уважение своего народа, — сказала Лю Шен. — Король Конан необычайно благородный человек. Ни один из правителей моей страны не сделал бы ничего подобного, ибо они славятся своей беспощадной жестокостью и заставляют подчиняться, устрашая. Кхитайские законы весьма суровы, господин. А теперь, если ты не сочтешь мою просьбу дерзкой, оставь нас. Я должна сменить ему повязку.
— Позволь, я помогу тебе, Лю Шен, — вызвался юноша. — Я вижу, ты устала, а он довольно тяжелый для такой хрупкой маленькой девушки, как ты.
— Это не дело для особы королевской крови, — возразила Лю Шен.
— Мой отец говорит, что будь я хоть трижды принц, а ни от какой работы не должен бегать! Да и как я поведу войска в бой, если стану бояться вида ран и крови? — отозвался Конн.
— Ладно, будь по-твоему, — сдалась девушка. — Ты только чуть-чуть его приподними… да, вот так… осторожнее.
Раненый закусил нижнюю губу, чтобы не стонать.
— Видишь, — удовлетворенно произнесла Лю Шен, сняв повязку с его груди и обращаясь к инфанту, — дела не так уж плохи. Рана чистая, не гноится, края не воспалены, это хороший признак.
Конн с усилием кивнул. В учебных поединках он и его товарищи не раз довольно сильно задевали друг друга, и он считал себя достаточно мужественным и терпеливым, но сейчас понял, что полученные им жалкие царапины ни в какое сравнение не идут с тем, что предстало его глазам. Этот Ринальд, должно быть, страдает безмерно!
Конн едва ли счел бы его слабаком, даже если бы мятежник исходил криком, но тот не издал ни единого стона, что было достойно немалого уважения.
Лю Шен, между тем, уверенно и аккуратно покрывала грудь Ринальда каким-то желтовато-белым составом.
— Это позволит ране быстрее затянуться, — пояснила она, — хотя на нем и так всё неплохо заживает. Он сильный мужчина. Ну я же говорила тебе, господин, что не стоит здесь оставаться, — сказала девушка, заметив, как Конн побледнел.
— Всё со мной нормально, — с досадой ответил мальчик, — ему, вон, куда как хуже приходится!
— Верно, господин. Пожалуйста, помоги мне подтянуть его чуть повыше, иначе ему будет трудно дышать. Да, так. Благодарю тебя, — она снова поклонилась.
— Можно, я еще приду? — спросил Кони.
— Здесь после отца ты хозяин, твое право приходить когда угодно…
— Но ты не будешь возражать?
— Не буду, — улыбнулась Лю Шен.
Вновь оставшись с Ринальдом вдвоем, она не удержалась и коротким движением погладила его волосы.
— Молодец. Терпеливый.
— Я не стал бы орать перед королевским щенком, — произнес Ринальд, — даже если бы меня пытали каленым железом.
Лю Шен вздрогнула, как от удара.
— За что ты так ненавидишь короля? — воскликнула она.
— Потому что он самозванец, и боги тому свидетели, — слова давались Ринальду с огромным трудом.
— Если бы это было так, то почему он победил в вашем поединке, а ты проиграл? — резонно заметила девушка, подавив гнев. — Они дали явный знак своего расположения к нему.
— Боги — несправедливы, — стоял на своем рыцарь.
— Я не буду спорить с тобой сейчас, — сказала Лю Шен. — Надеюсь, ты просто не знаешь, что говоришь. Тебе нужно поспать, Ринальд, — она запнулась на его имени, которое произносила впервые. — Закрой глаза, а я отгоню демонов, чтобы они во сне не похитили и твою душу вдобавок к рассудку.
* * *
Две седьмицы, пока юный наследник отрабатывал срок своей повинности как простой конюх, король не допускал его к себе. И несмотря на то, что по всей Аквилонии только и разговоров было, что о поединке, при дворе Конана эта тема негласно считалась запретной. Он сам не упоминал о Ринальде, и никто не смел первым нарушить таковое молчание.
Но «не упоминал» не значит «не думал». Впрочем, проникнуть в мысли киммерийца еще никому не удавалось.
Зато сын его время от времени навещал мятежника, освободившись от груза собственных дневных забот. С самим Ринальдом он не разговаривал, но весьма сблизился с Лю Шен, охотно обучаясь у нее некоторым премудростям врачевания и слушая захватывающие рассказы об ее далекой и, как считала девушка, навсегда потерянной родине, внимая странным песням на непонятном, словно мяукающем, языке. Привыкнув к визитам инфанта и перестав стесняться его, она с удовольствием пела по его просьбе, замечая, что и Ринальду это вовсе не было неприятно.
— Мой отец бывал в Кхитае, — сказал однажды Конн, — надеюсь, что и мне повезет отправиться когда-нибудь туда в путешествие. Лю Шен, а ты бы не хотела вернуться?
— Нет, — она покачала головой, — мой муж был аквилонцем, и его родина стала моею.
В последнее время Лю Шен часто вспоминала своего умершего супруга, которого никогда не прекращала оплакивать. Юноша, который, казалось, улыбался даже во сне, светлый, как солнышко… Совсем не похожий на этого сурового, зрелого мужчину-воина с глубокими складками возле губ и серебром в волнистых волосах.
Ну почему она их всё время сравнивает?..
Ринальд мало говорил о себе, но постепенно Лю Шен выяснила, что ему сорок лет, почти всю свою жизнь с ранней юности он провел в битвах. О том есть ли у него семья и была ли когда-нибудь, Ринальд не упоминал, а природная тактичность не позволяла Лю Шен задавать ему прямые вопросы.
* * *
Наконец, настал день, когда Конну снова было позволено разделить трапезу с отцом, заслужив полное прощение. На языке инфанта так и вертелся вопрос, который он не решался высказать вслух, о дальнейшей судьбе мятежника. Как Конан намерен поступить с ним?
Наследник знал, что рыцарь Ринальд и не подумал изменить своего мнения о короле, а, значит, оставался опасным врагом, от которого можно ожидать чего угодно. Но при том, с точки зрения Конна, этот человек заслуживал уважения. Такого лучше иметь своим союзником и вассалом! Но как бы склонить его на свою сторону?
Несмотря на нежный возраст, Конн уже сейчас мыслил как будущий правитель, которому придется не только воевать, но и договариваться с представителями соседних государств, а как можно быть дипломатом на высоком уровне, если одного-то человека не можешь убедить присягнуть на верность? Эти мысли заводили его в тупик. Задачка оказывалась принцу явно не по силам, и в конце концов он решился обратиться к королю.
— Отец, что ты сделаешь с рыцарем Ринальдом, когда он встанет на ноги? — спросил он. — Предашь суду и казни или изгонишь из Аквилонии?
Казалось, Конан ждал этого вопроса.
— Прежде всего, я узнаю, кто, кроме него, участвовал в заговоре.
— Но разве лэрд выступал не от своего имени? — удивился Конн, который впервые слышал о чем-то подобном.
— Нет, разумеется. Безумец-одиночка?.. Ты наивен, сын! Он видишь ли, заявил, будто представляет интересы некоего законного наследника аквилонского трона, внебрачного сына Нумедидеса, который должен взойти на престол вместо меня — самозванца, убийцы, безродного вора, узурпатора, похитившего у Аквилонии данную богами власть, — с гневным сарказмом объяснил Конан — Я готов пожертвовать жизнью во имя справедливости! Впрочем, он был совершенно уверен, что боги будут на его стороне, и он прикончит в поединке турнирного бойца, который станет отстаивать мою честь.
— Какого бойца? Ты же сам сражался.
— Еще бы. Этого Ринальд не мог предвидеть. Я никого не поставил вместо себя, потому что пока еще вполне способен вести бой.
— Но ведь он мог… — Конн заметно побледнел.
— Убить меня? Но ведь этого не случилось, верно? А в случае моей гибели ты бы заменил меня на престоле. Никто не живет вечно.
— А этот… сын Нумедидеса… не объявлялся?
— В том-то и дело. Он слишком ценен для заговорщиков. Наверняка его где-то скрывают, и я уверен, что Ринальд знает, где именно, и кто. Вот это я и намерен выяснить.
— А если Ринальд не скажет?
Конан сидел, подперев кулаком подбородок, и, слегка приподняв бровь, изучающе взирал на сына.
— Мальчик, — произнес он, — неужели ты считаешь, что ему не развяжут язык?
Конн так не считал, прекрасно зная возможности аквилонских палачей.
— Но сначала Лю Шен поставит мерзавца на ноги, чтобы он мог выдержать пытки, — добавил король. — Сдается мне, с ним придется повозиться.
И с этим Конн был совершенно согласен. У него была возможность убедиться в стойкости мятежника. Но думать о том, что предстоит вынести Ринальду, ему было неприятно. Вот если бы удалось уговорить его признаться! Всё равно ведь этим кончится. Даже очень сильный человек рано или поздно ломается. Убить врага легко, превратить же его в союзника — достойно. Вслух он своих мыслей высказывать не стал, не желая, чтобы отец подумал, будто он пытается казаться умнее него. Но в живом, гибком уме юноши уже возникли кое-какие идеи, способные привести его план в действие.
Лю Шеи, вот кто ему в этом сумеет помочь. Не откладывая дела в долгий ящик, Конн прямиком отправился к девушке.
— Нам надо поговорить, — произнес он, и, кивнув в сторону Ринальда, добавил, понизив голос: — Наедине.
Мятежник спал и вряд ли мог его слышать, но кхитаянка кивнула и ненадолго оставила раненого в одиночестве, последовав за Конном. Юноша пересказал ей свою беседу с отцом. По мере того, как он говорил, лицо девушки принимало всё более печальное выражение. Для нее и прежде не было особенным секретом то, что мятежник нужен королю живым не просто так, Конн лишь подтвердил ее собственную догадку.
— Но понимаешь, Лю Шен, — продолжал инфант, — я думаю, ты бы могла убедить Ринальда рассказать тебе всё, о чем желает знать отец. Ты очень красивая и умная женщина, а он сейчас слаб и нуждается в тебе, в общем…
— Я поняла, — кхитаянка опустила глаза, но по ее лицу трудно было определить, как она относится к предложению Конна.
— Это вовсе не оскорбительно для твоей чести, — юноша старался говорить как можно убедительнее. — К тому же, поступив так и добившись признания Ринальда, ты окажешь отцу большую услугу. Ведь мятежник может умереть, не сказав ничего. Такое бывает, если не выдерживает сердце или рассудок. А ты станешь действовать наверняка.
И спасешь его от пыток. Лю Шен даже не поняла, произнес ли эти слова принц Конн, или они прозвучали у нее в голове. Единственное, что она не любила в своем искусстве врачевательницы, были такие вот моменты, когда спасенного ею человека затем предавали казни. Подобные услуги девушке приходилось оказывать еще собственному отцу. Например, когда один из погонщиков его каравана похитил часть товара и бежал. Изменника удалось поймать, он тоже был ранен во время преследования и препоручен заботам Лю Шен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31