Я недавно в Мессантии и прошу извинить, если ты принял мое неведение за непочтительность.
— Так-то лучше, — смягчился купец, благосклонно взирая на Ринальда. — Иди, парень, садись с нами. Надеюсь, ты-то не из этих баронов и прочих там князьков?
— Я воин, — ответил тот — Наемник. Но сейчас не служу, я был серьезно ранен, пока отлеживался, денег почти не осталось, — о том, что он еще и лэрд, Ринальд благоразумно промолчал.
— О! Не повезло, значит. — Рэйм хлопнул его по плечу. — Бывает! То-то я гляжу, ты какой-то… вроде как не в своей тарелке. Так тебе работа нужна? Я бы взял тебя, мне нужны люди, знающие толк в сражениях. На корабли часто нападает всякая мразь… тебя как называть?
Ринальд хотел ответить, но в этот момент в таверну ввалилась толпа солдат в доспехах и шлемах. Лэрд напрягся, подбираясь. Высокий мужчина, вероятно, старший среди стражников, пристально оглядел присутствующих и обратился к тощему рыжеватому парнишке, стоящему рядом:
— Ну, что скажешь, Канга? Есть здесь тот, из аллеи?
Парнишка заморгал и завертел головой. Но вот его взгляд задержался на Ринальде.
— Вот он… кажется.
— Этот? — стражник шагнул к лэрду. — Ты арестован за убийство. Встать!
— Я никого не убивал, во всяком случае, в Мессантии, — твердо возразил Ринальд.
— Канга, подмастерье, видел, как ты убегал из аллеи, где прошедшем ночью был убит оружейник Гильган…
— Стойте-ка, — вмешался Рэйм, — во-первых, Гильган был приговорен к смерти как ученик мага по имени Нагул, повешенного три дня назад. Осквернители могил и всё такое… но Гильган сумел улизнуть от возмездия, его не нашли. Так что этот человек, если и убил его, то просто привел приговор в исполнение.
— Это должен был сделать палач, — возразил стражник.
— Ну, невелика беда, если кто-то другой выполнил работу палача! Какая разница? Оставьте моего приятеля в покое, клянусь, он здесь ни при чем. Да мы с ним всю прошлую ночь пили, не просыхая, и позапрошлую тоже, и сейчас продолжаем, разве не видно? Ваш свидетель — просто дерьмо. Вышвырните его пинком под зад и давайте повеселимся!
— Твой человек, Рэйм? — усомнился стражник, — Что-то я его прежде не видел. Кстати, с убийцей была еще женщина.
— Старуха, — уточнил Канга, обиженный, что его обозвали дерьмом. — Хотя шла резво, даром что ногу волочила слегка. Ничего я не ошибся. Я…
— Держи! — Рэйм швырнул стражнику кошелёк, туго набитый монетами. — Хватит и тебе, и всему отряду, и давайте расстанемся тихо!
Солдаты предпочли принять предложение и оставить всё как есть, однако Кангу Рэйм перехватил на пороге, охватив за шиворот, как щенка.
— Ползи-ка сюда, доносчик, крысиное отродье. Терпеть таких не могу, даже если ты вправду что-то там видел и помчался доносить, задрав штаны. Такой молодой, а уже скотина редкостная! Ну, что с тобой сделать? Не марать же об тебя благородную сталь! Может, высечь для острастки? Парни, разденьте его!
Канга трясся от страха и размазывал сопли но лицу. Ринальда передернуло при виде такого отвратительного проявления человеческого недостоинства.
— Оставь его, Рэйм, — бросил он. — Пусть катится, правда, ни к чему пачкаться об всякую шваль.
— Думаешь? Ладно, — махнул рукой купец и прикрикнул на Кангу: — Пшел вон отсюда и благодари богов, что тебя не тронули!
— Стой, — опомнился Ринальд. — Как тебя? Канга? Что за идиотское имя?.. В аллее было два трупа, верно? Или больше?
— Один… Гильгана, — ответил тот. — Ну, нашли один…
— А Нагуд куда делся?
— Нагуд?! Так он же того… за стеной кладбища.
Ив говорила совсем иначе!
— Ты сам видел Гильгана?
— Да, я сначала убежал, а потом вернулся, Гильган там так и лежал… глаза были еще… открыты.
Значит, Ив приходила раньше, судя по тому, что это она переворачивала погибшего, а иначе Канга не разглядел бы его открытых глаз.
Рэйм с интересом прислушивался к вопросам Ринальда.
— Так это всё же твоих рук дело? — опросил он затем. — Мне наплевать, убил и убил, по мне, так даже хорошо — одним негодяем меньше.
— Нет, не я, — возразил Ринальд, — но был там как раз неподалеку.
— А женщина? Старуха-то? Уж не про Хромую ли Ив речь? — продолжал настаивать купец. — Если ты с ней заодно, парень, то в любом случае прав.
— Я знаком с Ив, — не стал отрицать Ринальд. — Но ни заодно с нею, ни сам по себе не успел лишить жизни никого в Аргосе! Что, в это так трудно поверить?!
— Что ты разорался? — спросил Рэйм. — Успеешь еще. В Аргосе народу хватает, не расстраивайся, — сочувственно добавил он, словно его новый знакомый производил впечатление помешанного на убийствах, огорченного тем, что оказался слишком надолго отлученным от любимого занятия. — Как, ты оказал, тебя обычно называют?
Ринальду не хотелось выдавать свое настоящее имя, и он вовремя сообразил, что может представиться как-то иначе, тем более учитывая, что имен у него четыре, а не одно; обычное дело для отпрыска знатного рода. Полностью он именовался Ринальдом Руфусом Уллом Камилем, но никогда не использовал всё это нагромождение сразу.
— Камиль, — сообщил он Рэйму.
— Отлично, — кивнул тот. — А ведь, если ты этого еще не понял, я тебя только что выручил, Камиль! И ты теперь мой должник. У меня есть к тебе одно дело, весьма щепетильное, но если поможешь…
— Что за дело? — опросил Ринальд.
— Женщина, — вздохнул Рэйм, разводя руками. — Видел я ее всего один раз, но с тех пор хожу сам не свой. Она из Гандерланда. Вдова. Красавица такая, что описать невозможно. Черные волосы и агатовые глаза…
«Жемчужные зубы и коралловые губы», — мысленно продолжил Ринальд, прекрасно зная, что далее подобных сравнений фантазия людей вроде Рэйма не простирается.
— …жемчужные зубы и коралловые губы, — мечтательно произнес купец.
«Лебединая шея», — про себя добавил лэрд, которого всё это начинало забавлять.
— Лебединая шея, высокая грудь, — проговорил Рэйм. — И здесь вот, возле правого уха, маленькая родинка сердечком.
Ринальд замер. Если подо всё остальное могли подходить сотни привлекательных женщин, то последняя деталь говорила слишком о многом.
— Я видел ее на приеме при дворе Треворуса, — объяснил Рэйм. — Она пришла в сопровождении какого-то белесого сморчка, вроде как своего брата, и одета была во всё черное, потому что носит траур по мужу. Но и в таком одеянии выглядела как настоящая королева! Все мужчины просто с ума сошли, и я первый, но она почти весь вечер ни с кем не разговаривала, кроме Треворуса, которые от нее ни на шаг не отходил… потом я проследил за нею до самого ее дома. Несколько раз пытался назначить свидание, но ее слуги всегда говорят, что госпожа никого не принимает. Загадочная особа, окажу я тебе! Так вот, если она и выезжает, то в одном только направлении — в сторону дворца, за ней заходит человек, посланный Треворусом, и тут же красавица моя мчится по первому зову к королю.
— Рэйм, — покачал годовой Сутпак, его приятель, — опомнись, я же тебя предупреждал!
— Уйди, Сутпак, не мешай. Не с тобой говорю. А ты слушай, Камиль! Я долго думал, как бы ее перехватить, выдав кого-то за королевского посланника, но из моих людей никто не подходит. А ты из себя видный даром что из простых. Увезем мы ее с собой, а? На корабль… тут же с якоря снимусь и — поминай как звали! А в море я сам — король и хозяин. Куда ей будет деваться? Ведь всё к ее ногам брошу, она привыкнет ко мне… поймет…
— Как ее имя? — спросил Ринальд.
— Каина, — сказал Рэйм, — а я что, не назвал тебе его?
— Каина, — медленно повторил рыцарь. — Вот, значит, как…
— Она тебя не знает, — продолжал лихорадочно убеждать его купец, схватив лэрда за руку, — при дворе ты не бывал, в Мессантии недавно. Не заподозрит ничего… ты только вызови мне ее, а уж в порт привезти я и сам сумею! Чтобы поверила, будто к Треворусу едет… я ведь всё уже продумал, как и что сделать, только человека подходящего найти не мог.
— А что ее брат? — уточнил Ринальд.
— Он меня не остановит! С такого-то сморчка толку мало. Да он никогда и не сопровождает ее. Ни он, ни слуги. Каина одна отправляется. Лучше и придумать нельзя.
— Что? Похитить королевскую фаворитку?! — скорбно простонал Сутпак. — Где твоя голова, Рэйм?!
— А нету, — хрипло и невесело засмеялся купец. — Я начисто всякого разума лишился с тех пор, как мне эта женщина в душу запала.
«Я тоже, — с горечью подумал Ринальд. — даже стихи писал. «Родинка на нежной шее мне покоя не дает…»
— Ну что, Камиль? Что окажешь? Я тебе хорошо заплачу за услугу. У меня денег, как грязи, веришь?
— Верю, — кивнул Ринальд, — испробовать можно.
— Ай, молодец! — ожил Рэйм. — Вот ведь я сразу понял, что ты отчаянным малый, не струсишь наперекор самому аргосскому королю пойти!
«Вообще идти против королей что-то стало у меня входить в привычку», — чуть было не вырвалось у Ринальда. Дэйна-Кайна, чувствуешь ли ты, как близко ходит возмездие?
— Где мне тебя найти, Рэйм? — опросил он. — Такое дело требует подготовки. Покажешь хоть, где живет твоя красавица?
— А видел ты в половине квартала отсюда дом такой, с тремя башенками? Там и живет. Дом этот не ее, но хозяин его на три зимы отправился в Немедию, вот Каина с ним и уговорилась за приличную плату покамест там обустроиться. Что до меня, так я в этой таверне, почитай, каждый вечер бываю. Приходи, не ошибешься. Когда тебя ждать?
— Думаю, через пару дней появлюсь.
— Хорошо! Ну, а если тебе самому какая защита иди помощь требуется, не сомневайся, выручу. Я своих не бросаю, Камиль!
В полном смятении чувств лэрд покинул таверну. Он сам себя не понимал, но ноги сами понесли его к тому самому «дому с тремя башенками», о котором говорил Рэйм.
Лэрд остановился, глядя па ярко освещенные окна особняка, постоял немного и наконец решился перелезть через высокую изгородь с таким количеством завитков, что ее легко преодолел бы и калека. Мягко спрыгнув на землю с другой стороны, он снова замер, прислушиваясь в напряженном ожидании появления охраны или, того хуже, собак. Впрочем, последних Дэйна отчаянно боялась и ненавидела, так что даже ради собственного, спокойствия и безопасности вряд ли решилась бы держать возле дома. Ринальд не встретил никаких препятствий, тенью скользнул ближе к особняку и воспользовался высоким деревом, ветви которого дотягивались почти до самых окон.
Можно было предположить, что Эвер (а «белесый сморчок», помянутый Рэймом, едва ли мог быть кем-то еще!) и Дэйна (Каина?) совершенно не предполагают оказаться обнаруженными и ничего не опасаются, особенно заручившись высочайшей поддержкой правителя Мессантии.
Достигнув уровня второго этажа, лэрд прижался к стволу и снова взглянул в окна, надеясь, что сам при этом останется незамеченным здешними обитателями. Ему повезло. Как раз в этот момент Каина, роковая страсть Рэйма, стремительно вошла в свой роскошно обставленный будуар. Судя по выражению ее лица, женщина была просто в ярости. Впрочем, швырнув об стену разлетевшуюся на множество осколков вазу кхитайского фарфора, она слегка успокоилась и уселась перед зеркалом, спрятав лицо в ладонях и тяжело дыша.
Ринальд продолжал, не отрываясь, смотреть на нее. В бешенстве Дэйна всегда становилась еще более неотразимой, уж он-то это знал, как никто! Румянец пожаром полыхал на высоких точеных скулах, агатовые глаза метали молнии… Интересно, что ее так взволновало сейчас? Это лэрду было неведомо.
Несмотря на сильнейшее смятение, Дэйна почувствовала его взгляд и повернула голову с беспокойством посмотрев в окно. Ринальд проклял собственную неосторожность — глаза женщины, стремительно расширяясь, взирали прямо на него.
Поняла она, кого именно видит, или сумела различить только смутный силуэт, лэрд выяснять не собирался.
Он разжал руки и, сгруппировавшись, спрыгнул вниз, немедленно обратившись в бегство и покинув пределы особняка прежде, чем множество слуг с факелами в руках высыпали из дома и принялись бестолково метаться в поисках вора или злоумышленника, замеченного хозяйкой.
Слава Богам, бегать Ринальд умел отменно, так что когда слуги достигли ограды, он был уже достаточно далеко и явно вне пределов их досягаемости.
Он увидел и узнал то, что собирался. По идее, теперь следовало вернуться во дворец (будь что будет!) и выдать Дэйну аквилонскому королю, как он и намерен был исходно поступить.
«Будь на моем месте Лю Шен, она бы так и сделала», — подумал Ринальд. Да уж, кхитаянка едва ли усомнилась бы в том, как ей следует действовать, обнаружив логово врага, кем бы этот настоящий или предполагаемый враг ни являлся!
Но лэрд не обладал достаточной для такого шага твердостью духа.
Одно дело безоглядно рисковать собственной жизнью и совсем иное — недрогнувшей рукой отправить на казнь человека, который был когда-то бесконечно дорог тебе, даже если этот человек предатель.
Ринальду, действительно, множество раз приходилось убивать — в открытом бою. Но ни разу в жизни он не становился доносчиком или палачом. Как когда-то, ребенком, у него не поворачивался язык жаловаться на жестокие проделки Айгана, так и теперь лэрд не мог переломить себя и вот так просто предать в руки Конана Дэйну и даже Эвера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31