После этого открытия он лучше стал понимать тех, кто его окружал, и тех, к кому он не был равнодушен. Но так и не начал понимать ни Раиса, ни его братьев по разуму.
Появление Раиса на платформе дало о себе знать мгновенным параличом мыслительного процесса, выработавшимся у Матлина на уровне рефлекса, как стоп-сигнал, предупреждающий о приближении посредника на критически близкое расстояние. Именно этим рефлексом, а не пресловутыми флюидами, которыми будто бы обладают существа этой расы, Матлин научился распознавать любого из них за версту. Раис возник на платформе один, без сопровождающих любопытных особ, которые в нижнем городе частенько преследовали его; безо всякой защиты, как от высоких температур, так и от неуравновешенных собеседников. Стоял и с интересом рассматривал Фрея, будто перед ним был не Фрей, а пузыри кипятка, застывшие ледяными шарами. - Я рад увидеть тебя, - поздоровался Раис. - Я рад тебя поздравить, - ответил Матлин, - с успешным жертвоприношением. Ты прекрасно все рассчитал, даже то, что твой ученик достаточно глуп, чтобы не воспротивиться этому. Раис скромно улыбнулся. - Ты всегда был моим любимым учеником. Я доволен, что не впустую потратил время. - Потому что я научился получать удовольствие от того, как ты меня используешь? - Я и рассчитывал на то, что мы проведем время с обоюдной пользой. Мне было интересно с тобой, Фрей. - Ты погубил Альбу. Мне с этим человеком тоже было интересно. - Ты пришел ко мне, чтобы научиться видеть и понимать, а значит, не должен упрекать себя за неразумные поступки. Для твоего понимания я сделал все что смог. На большее мы не договаривались. - Ни секунды не сомневался в том, что ты найдешь себе оправдание. - Ты остался бонтуанцем, - с сожалением произнес Раис, - тебе тяжело понять, что центра мироздания не существует и уж тем более он не проходит через тебя. - Я остался человеком и намерен оставаться им впредь. И если центр мироздания через меня действительно не проходит, то через Аритабор он не проходит подавно. Но я знаю точно, что никакие причины... ни за что на свете не заставят меня предать своего ученика. Даже если весь ареал разлетится вдребезги, я не стану жертвовать существом, которое мне доверяет. - Не доверяй и не будешь предан... - Раис подошел к Фрею поближе, - ты был моим любимым учеником, но далеко не самым способным. В первый же день я пытался объяснить тебе: то, что произошло с тобой, происходит сейчас и произойдет в будущем, - это не чья-то прихоть и не твоя разумная воля. В человеческом языке я обнаружил лишь одно подходящее слово - судьба. Как бы мы ни старались ею распорядиться - она всегда будет одной-единственной, неповторимой, только потому, что ты не один и центра мироздания не существует, - разве не в этом заключается твое счастье? - Ты погубил его... - Твои эмоции, Фрей, - твой панцирь. Пока ты прячешься в нем, ты лишен способности трезво смотреть на вещи. Ты не хочешь думать - боишься, что я окажусь прав. - Напротив, - ответил Фрей, - я хорошо подумал, прежде чем говорить с тобой. Подумал так, как ты учил, - со всех сторон... тайных и явных, и кое что для себя уяснил. А главное, что я заставлю тебя все это выслушать прямо сейчас, здесь, поскольку другой возможности не будет. Раис покорно опустился на пол и по своему обыкновению подпер запястьями подбородок, что выражало чрезвычайный интерес к личности собеседника. Намек на "тайные" астарианские информатеки ни на миллиметр не укоротили его благодушную улыбку, которую он в последнее время адресовал исключительно Фрею. Кое-кому могло даже показаться, что без улыбки Раис на Фрея смотреть не способен, что будто бы от этого его организм теряет один из своих чудодейственных витаминов терпения и снисходительности, не характерных для аритаборской расы. Но Фрей был уверен - Раиса научил улыбаться именно он, в первый же день знакомства. Больше он не встречал ни одного улыбающегося посредника. - Как часто вы вынуждены совершать жертвоприношения? - спросил Фрей, но Раис лишь удивленно склонил голову набок. - Раз в двадцать... тридцать тысяч лет? Чаще? Сколько их уже было, Раис? Если я не ошибаюсь, счет пошел на критические величины? - Раис хитро прищурился. - Впервые за свою историю вы использовали для этой цели бонтуанца. Разве не так? Разве с самого начало это не было самым банальным выходом из положения? Кого-кого, а бонтуанцев вы знаете, как самих себя. И заманить толпу "меченых" фактуриалов вам не составило бы труда. Объясни, почему вы не делали этого раньше? Да потому, что боялись. Потому, что у самого бестолкового бонтуанца шансов больше, чем у кого бы то ни было, понять, какую игру вы с ним затеяли. Надо объяснять почему? Потому что это ваше собственное отражение в "кривых зеркалах", которое вы не смогли терпеть даже в пределах Аритабора. Это ваше порождение, Раис, от которого вы поспешили избавиться, как от больного младенца, чтобы он не портил вашей чистой породы. Но младенец стал монстром и жаждет поквитаться за свое счастливое детство. Если я ошибался - поправь меня. Раис с сожалением развел руками и приготовился слушать дальше. Эта теория его искренне увлекала. - Теперь ты понимаешь, в чем прокололся? - продолжил Фрей. - Впрочем, не знаю, вина это твоя или беда? Может, удача от вас отвернулась, - это значит, что ваш нейтралитет с мадистой порядком наскучил одной из сторон. Догадываешься какой? - Фрей уселся напротив Раиса и постарался поймать его блуждающий взгляд. - Считай, что мадиста до вас добралась, и я с удовольствием послужу в ее руках орудием расправы. Хочу, чтобы ты знал об этом и на угрызения совести с моей стороны не рассчитывал. Взгляд Раиса, на удивление, не попытался ускользнуть. Напротив, стал чрезвычайно сосредоточенным. - Все, что ты сможешь сделать, - спокойно произнес он, - это пойти своей дорогой. И поверь, моей заслуги в том нет. Твоя природа сделала тебя человеком способным; твоя цивилизация сделала тебя человеком мыслящим; я лишь старался помочь тебе стать человеком самостоятельным и рад, что мне удалось. - Ты сделал меня человеком жестоким. Не сомневайся, я смогу свернуть с любой дороги, чтобы пройтись по твоей голове и сказать: ты был моим лучшим учителем, я недаром провел с тобой время, мне есть с кого взять пример. Но прежде я сделаю то, чего не сделал ты, - постараюсь понять тебя; ту цивилизацию, что сделала тебя "человеком без принципов", и, имей в виду, мои методы познания могут показаться жестокими даже тебе. Только если когда-нибудь ты захочешь понять меня - не надейся, что аритаборской аналитики для этого хватит. А если нет - могу лишь пожелать тебе достойно встретить апокалипсис. - Матлин решил было встать и пройтись, пока кровь не закипела в его венах и он не начал "испускать дунов", но неожиданно для себя рухнул на пол. По прошествии времени он не был уверен в том, что это не проделка Раиса. Но, повалившись на теплую каменную площадку, понял, что невольно произнес расхожую аритаборскую цитату: "желаю тебе увидеть апокалипсис", что означало: "доживи до конца, умри, ни о чем не жалея", но истинного смысла этих слов никто, кроме самих посредников, не понимал. Матлин понял, что совершил ошибку номер один по технике безопасности общения с посредником, которая гласит: никогда не произноси слов, смысла которых не знаешь, никогда не принимай того, чего не можешь понять. Иначе: не хватайся за то, чего не сможешь поставить на место. "А если я не знаю, - злился Матлин, - смогу ли поставить на место? Откуда я узнаю, если не схвачу?" "Остановись, - отвечал каждый раз Раис, - и подумай. Хотя бы запомни, как стояло..." "Прошло уже двадцать лет, - подумал Фрей, страшно вспомнить, каким я был мальчишкой". - Да, - подтвердил Раис, - и теперь тебе до зрелости еще далеко - в этом твое спасенье. Что это, Фрей? Ты давно не позволял мне думать вместе с тобой. - Я прощаюсь, Раис. Неужели ты не в состоянии понять даже этого? - Нет, - Раис невозмутимо поднялся над ним, - не так-то просто проститься с Аритабором. Эти годы будут следовать за тобой. В новой жизни будет много всего, гораздо более трагичного. Ты многое захочешь забыть, но Аритабор будешь вспоминать с той же нежностью, что и Землю. И я не стану с тобой прощаться. Ты был и останешься моим любимым учеником. - Ты напутствуешь?.. Или читаешь нотацию? - Я лишь пытаюсь заглянуть в твое будущее. - Что-нибудь видно? - Ты доверяешь моим пророчествам? - Да, - ответил Матлин, - но не заставляй меня поверить в то, что это судьба. - Ну что ж, - улыбнулся Раис, - ты проживешь долгую жизнь, и она тебе никогда не наскучит.
Когда бонтуанская "шхуна" ушла с орбиты, буря утихла. На поверхности платформы не было ни души, кроме одинокой, неподвижно стоящей фигуры посредника. - Смотрите, как посветлело небо, - заметил кто-то из наблюдателей, выходящих наверх, - говорят, во время бури здесь чудовищная жара... - Говорят, что, если каждый из нас увезет отсюда на память стеклянный шарик с песком, - сказал другой наблюдатель, - верхние галереи города когда-нибудь выйдут на поверхность. А что об этом думают аритаборцы? - Выйдут на поверхность? - переспросил посредник и задумался... - Не раньше чем племя улыбающихся людей вернется сюда опять. - Невероятно! - воскликнули удивленные наблюдатели, а посредник столь же невозмутимо перевел взгляд на светлеющее небо. - Это будет нескоро, - добавил он, - есть время подумать, отчего мне так приглянулась его улыбка. В этот день бонтуанская "шхуна" покинула орбиту навсегда. Это был последний исход бонтуанцев из Аритабора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Появление Раиса на платформе дало о себе знать мгновенным параличом мыслительного процесса, выработавшимся у Матлина на уровне рефлекса, как стоп-сигнал, предупреждающий о приближении посредника на критически близкое расстояние. Именно этим рефлексом, а не пресловутыми флюидами, которыми будто бы обладают существа этой расы, Матлин научился распознавать любого из них за версту. Раис возник на платформе один, без сопровождающих любопытных особ, которые в нижнем городе частенько преследовали его; безо всякой защиты, как от высоких температур, так и от неуравновешенных собеседников. Стоял и с интересом рассматривал Фрея, будто перед ним был не Фрей, а пузыри кипятка, застывшие ледяными шарами. - Я рад увидеть тебя, - поздоровался Раис. - Я рад тебя поздравить, - ответил Матлин, - с успешным жертвоприношением. Ты прекрасно все рассчитал, даже то, что твой ученик достаточно глуп, чтобы не воспротивиться этому. Раис скромно улыбнулся. - Ты всегда был моим любимым учеником. Я доволен, что не впустую потратил время. - Потому что я научился получать удовольствие от того, как ты меня используешь? - Я и рассчитывал на то, что мы проведем время с обоюдной пользой. Мне было интересно с тобой, Фрей. - Ты погубил Альбу. Мне с этим человеком тоже было интересно. - Ты пришел ко мне, чтобы научиться видеть и понимать, а значит, не должен упрекать себя за неразумные поступки. Для твоего понимания я сделал все что смог. На большее мы не договаривались. - Ни секунды не сомневался в том, что ты найдешь себе оправдание. - Ты остался бонтуанцем, - с сожалением произнес Раис, - тебе тяжело понять, что центра мироздания не существует и уж тем более он не проходит через тебя. - Я остался человеком и намерен оставаться им впредь. И если центр мироздания через меня действительно не проходит, то через Аритабор он не проходит подавно. Но я знаю точно, что никакие причины... ни за что на свете не заставят меня предать своего ученика. Даже если весь ареал разлетится вдребезги, я не стану жертвовать существом, которое мне доверяет. - Не доверяй и не будешь предан... - Раис подошел к Фрею поближе, - ты был моим любимым учеником, но далеко не самым способным. В первый же день я пытался объяснить тебе: то, что произошло с тобой, происходит сейчас и произойдет в будущем, - это не чья-то прихоть и не твоя разумная воля. В человеческом языке я обнаружил лишь одно подходящее слово - судьба. Как бы мы ни старались ею распорядиться - она всегда будет одной-единственной, неповторимой, только потому, что ты не один и центра мироздания не существует, - разве не в этом заключается твое счастье? - Ты погубил его... - Твои эмоции, Фрей, - твой панцирь. Пока ты прячешься в нем, ты лишен способности трезво смотреть на вещи. Ты не хочешь думать - боишься, что я окажусь прав. - Напротив, - ответил Фрей, - я хорошо подумал, прежде чем говорить с тобой. Подумал так, как ты учил, - со всех сторон... тайных и явных, и кое что для себя уяснил. А главное, что я заставлю тебя все это выслушать прямо сейчас, здесь, поскольку другой возможности не будет. Раис покорно опустился на пол и по своему обыкновению подпер запястьями подбородок, что выражало чрезвычайный интерес к личности собеседника. Намек на "тайные" астарианские информатеки ни на миллиметр не укоротили его благодушную улыбку, которую он в последнее время адресовал исключительно Фрею. Кое-кому могло даже показаться, что без улыбки Раис на Фрея смотреть не способен, что будто бы от этого его организм теряет один из своих чудодейственных витаминов терпения и снисходительности, не характерных для аритаборской расы. Но Фрей был уверен - Раиса научил улыбаться именно он, в первый же день знакомства. Больше он не встречал ни одного улыбающегося посредника. - Как часто вы вынуждены совершать жертвоприношения? - спросил Фрей, но Раис лишь удивленно склонил голову набок. - Раз в двадцать... тридцать тысяч лет? Чаще? Сколько их уже было, Раис? Если я не ошибаюсь, счет пошел на критические величины? - Раис хитро прищурился. - Впервые за свою историю вы использовали для этой цели бонтуанца. Разве не так? Разве с самого начало это не было самым банальным выходом из положения? Кого-кого, а бонтуанцев вы знаете, как самих себя. И заманить толпу "меченых" фактуриалов вам не составило бы труда. Объясни, почему вы не делали этого раньше? Да потому, что боялись. Потому, что у самого бестолкового бонтуанца шансов больше, чем у кого бы то ни было, понять, какую игру вы с ним затеяли. Надо объяснять почему? Потому что это ваше собственное отражение в "кривых зеркалах", которое вы не смогли терпеть даже в пределах Аритабора. Это ваше порождение, Раис, от которого вы поспешили избавиться, как от больного младенца, чтобы он не портил вашей чистой породы. Но младенец стал монстром и жаждет поквитаться за свое счастливое детство. Если я ошибался - поправь меня. Раис с сожалением развел руками и приготовился слушать дальше. Эта теория его искренне увлекала. - Теперь ты понимаешь, в чем прокололся? - продолжил Фрей. - Впрочем, не знаю, вина это твоя или беда? Может, удача от вас отвернулась, - это значит, что ваш нейтралитет с мадистой порядком наскучил одной из сторон. Догадываешься какой? - Фрей уселся напротив Раиса и постарался поймать его блуждающий взгляд. - Считай, что мадиста до вас добралась, и я с удовольствием послужу в ее руках орудием расправы. Хочу, чтобы ты знал об этом и на угрызения совести с моей стороны не рассчитывал. Взгляд Раиса, на удивление, не попытался ускользнуть. Напротив, стал чрезвычайно сосредоточенным. - Все, что ты сможешь сделать, - спокойно произнес он, - это пойти своей дорогой. И поверь, моей заслуги в том нет. Твоя природа сделала тебя человеком способным; твоя цивилизация сделала тебя человеком мыслящим; я лишь старался помочь тебе стать человеком самостоятельным и рад, что мне удалось. - Ты сделал меня человеком жестоким. Не сомневайся, я смогу свернуть с любой дороги, чтобы пройтись по твоей голове и сказать: ты был моим лучшим учителем, я недаром провел с тобой время, мне есть с кого взять пример. Но прежде я сделаю то, чего не сделал ты, - постараюсь понять тебя; ту цивилизацию, что сделала тебя "человеком без принципов", и, имей в виду, мои методы познания могут показаться жестокими даже тебе. Только если когда-нибудь ты захочешь понять меня - не надейся, что аритаборской аналитики для этого хватит. А если нет - могу лишь пожелать тебе достойно встретить апокалипсис. - Матлин решил было встать и пройтись, пока кровь не закипела в его венах и он не начал "испускать дунов", но неожиданно для себя рухнул на пол. По прошествии времени он не был уверен в том, что это не проделка Раиса. Но, повалившись на теплую каменную площадку, понял, что невольно произнес расхожую аритаборскую цитату: "желаю тебе увидеть апокалипсис", что означало: "доживи до конца, умри, ни о чем не жалея", но истинного смысла этих слов никто, кроме самих посредников, не понимал. Матлин понял, что совершил ошибку номер один по технике безопасности общения с посредником, которая гласит: никогда не произноси слов, смысла которых не знаешь, никогда не принимай того, чего не можешь понять. Иначе: не хватайся за то, чего не сможешь поставить на место. "А если я не знаю, - злился Матлин, - смогу ли поставить на место? Откуда я узнаю, если не схвачу?" "Остановись, - отвечал каждый раз Раис, - и подумай. Хотя бы запомни, как стояло..." "Прошло уже двадцать лет, - подумал Фрей, страшно вспомнить, каким я был мальчишкой". - Да, - подтвердил Раис, - и теперь тебе до зрелости еще далеко - в этом твое спасенье. Что это, Фрей? Ты давно не позволял мне думать вместе с тобой. - Я прощаюсь, Раис. Неужели ты не в состоянии понять даже этого? - Нет, - Раис невозмутимо поднялся над ним, - не так-то просто проститься с Аритабором. Эти годы будут следовать за тобой. В новой жизни будет много всего, гораздо более трагичного. Ты многое захочешь забыть, но Аритабор будешь вспоминать с той же нежностью, что и Землю. И я не стану с тобой прощаться. Ты был и останешься моим любимым учеником. - Ты напутствуешь?.. Или читаешь нотацию? - Я лишь пытаюсь заглянуть в твое будущее. - Что-нибудь видно? - Ты доверяешь моим пророчествам? - Да, - ответил Матлин, - но не заставляй меня поверить в то, что это судьба. - Ну что ж, - улыбнулся Раис, - ты проживешь долгую жизнь, и она тебе никогда не наскучит.
Когда бонтуанская "шхуна" ушла с орбиты, буря утихла. На поверхности платформы не было ни души, кроме одинокой, неподвижно стоящей фигуры посредника. - Смотрите, как посветлело небо, - заметил кто-то из наблюдателей, выходящих наверх, - говорят, во время бури здесь чудовищная жара... - Говорят, что, если каждый из нас увезет отсюда на память стеклянный шарик с песком, - сказал другой наблюдатель, - верхние галереи города когда-нибудь выйдут на поверхность. А что об этом думают аритаборцы? - Выйдут на поверхность? - переспросил посредник и задумался... - Не раньше чем племя улыбающихся людей вернется сюда опять. - Невероятно! - воскликнули удивленные наблюдатели, а посредник столь же невозмутимо перевел взгляд на светлеющее небо. - Это будет нескоро, - добавил он, - есть время подумать, отчего мне так приглянулась его улыбка. В этот день бонтуанская "шхуна" покинула орбиту навсегда. Это был последний исход бонтуанцев из Аритабора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94