- Я просил их не говорить ему ничего, - ответил Пембан, ничуть не
смутившись, - и дал им понять, что распоряжение исходит от вас.
Губы Спенглера сузились.
- Мы поговорим об этом позже, - сказал он и толкнул ладонью дверь.

4
Глаза Кассины были закрыты. Его лицо было мертвенного оливково-серого
цвета, за исключением легкого румянца на щеках. У него был глупый,
беззащитный вид, как у всех спящих инвалидов.
Его голова поддерживалась валиком, в котором имелась специальная
выемка для затылка. Жесткий бандаж покрывал шею. Рот Кассины был слегка
открыт под щеточкой черных усов, искривленная всасывающая трубка была
прикреплена к нижним зубам.
Трубка издавала низкий монотонный булькающий звук, который резко
перешел в сухой шум посасывания. Медсестра подошла к кровати и встряхнула
трубку пальцем; возобновилось бульканье.
Когда Спенглер отвел взгляд от человека, лежащего без сознания, к
нему подошел врач. Врач был высоким человеком с небрежными манерами. Его
руки расслабленно свисали. Его карие глаза блестели так ярко, что это
могло означать только одно - он носил контактные линзы.
- Уполномоченный Спенглер?
Спенглер кивнул.
- Я доктор Хаузхолдер, заведующий данного отделения. Вы можете теперь
задавать вопросы этому человеку, но я бы попросил вас, по возможности
избежать того, что могло бы взволновать его, и постарайтесь не
задерживаться более пятнадцати минут после инъекции. Он уже получил
шестнадцать разных лекарств.
Спенглер вышел вперед и сел возле кровати. По кивку Хаузхолдера
медсестра воткнула насадку для подкожной инъекции в голое предплечье
Кассины. Она нажала на поршень и, освободив шприц, бросила его на поднос,
заменив другим. Через минуту Кассина вздохнул и открыл глаза.
Другая сестра установила металлическую пластинку под рукой Кассины и
мягко зажала перо между его пальцами. Провода от пластинки и пера шли
вокруг кровати и вели к приземистому аппарату на колесиках с экраном,
прикрытым капюшоном. Медсестра подошла к аппарату, щелкнула переключателем
и стала возле экрана.
Глаза Кассины стали медленно поворачиваться, пока не обнаружили
Спенглера. Он насупился и, казалось, старался заговорить. Его губы
двигались ежеминутно, но его челюсть все еще безвольно висела с
отсасывающей трубкой, прикрепленной к зубам. Монотонное бульканье
выбрасываемой мокроты продолжалось.
- Не старайтесь говорить, - произнес Спенглер. - Ваша глотка и
челюсть закреплены. Воспользуйтесь пером.
Кассина посмотрел вниз, и его рука стиснула тонкий металлический
цилиндр. Через мгновение он написал:
"Что Вы сделали с Вэем?"
Слова ползли, как черные змеи по белому экрану. Спенглер кивнул и
медсестра повернула ручку, написанный текст исчез.
Спенглер в раздумье посмотрел на Кассину. Он ожидал вопроса: "Что
случилось со мной?" При данных обстоятельствах именно этот вопрос должен
был прозвучать наверняка - с вероятностью 99,9 процента.
Но вместо этого Кассина спросил о Вэе. Нехотя Спенглер ответил:
- Ничего, полковник. Вы знаете, мы пришли не за капитаном Вэем. В его
комнате скрывался ритианский шпион. Мы не могли предупредить Вэя, не
спугнув ритианина.
Кассина серьезно посмотрел на Спенглера, как будто стараясь решить,
обманывает он его или нет. Спенглер внезапно почувствовал, что его колени
тяжелеют.
- С ним все в порядке? - написал каракулями Кассина.
- Все хорошо, - ответил Спенглер. - Мы взяли ритианина и тревога
снята.
Кассина глубоко вздохнул и выдохнул. Его рот все был вяло расслаблен,
как у идиота, но глаза улыбались. Он написал:
"Для чего Вы надели на меня эту смирительную рубашку?"
- Вы были ранены в борьбе. Вы встанете на ноги через несколько дней.
А сейчас вам нужно снова поспать. Спенглер подал знак. Медсестра с
лошадиным лицом нажала на поршень шприца, закрепленного на руке Кассины.
Через мгновение она сказала:
- Полковник Кассина, мы хотим, чтобы вы написали числа от одного до
пятидесяти. Пожалуйста, напишите.
На цифре "пятнадцать" каракули цифр стали расти и были написаны менее
уверенно, цифра "двадцать три" была повторена дважды, за ней последовала
дико пляшущая цифра "семнадцать".

В кабинетах давно уже закончили работу, а Спенглер все еще сидел у
себя за столом. Он потушил верхнее освещение, единственный свет исходил от
экрана, который стоял перед ним. На экране высвечивалась часть записи его
беседы с Кассиной.
Спенглер щелкнул переключателем и прокрутил ролик записи в начало. Он
начал снова читать появившийся перед ним текст.
Вопрос: Вы меня слышите, полковник?
Ответ: Да.
Вопрос: Я хочу, чтобы вы отвечали на поставленные мною вопросы ясно,
обдуманно и по возможности как можно полнее. Когда и где вы впервые
встретили капитана Вэя?
Ответ: В Дар-Эс-Саламе, в октябре 2501 года.
Вопрос: Вы уверенны в этом? Вы говорите правду?
Ответ: Да.
Сознательная часть мозга полковника Кассины была убеждена, что он
впервые встретил "Вэя" двадцать лет назад в Африканском регионе. Несколько
повторений этого вопроса не дали изменений в ответе. Спенглер постарался
выяснить обстоятельства, задавая вопросы о первой встрече после 18 декабря
2521 года, даты обнаружения ритианских агентов городским патрулем.
Он пропустил некоторое количество строк и стал читать дальше.
Вопрос: Что произошло после этого обеда?
Ответ: Я пригласил его к себе. Мы сидели и разговаривали.
Вопрос: О чем вы говорили?
Ответ: (двухсекундная пауза) Я не помню точно.
Вопрос: Я приказываю вам вспомнить. Что Вэй говорил вам?
Ответ: (трехсекундная пауза) Он говорил мне... Он сказал, что он
капитан Вэй, служивший под моим началом в Африканском департаменте с 2501
по 2507. Он...
Вопрос: Но вы же знали об этом, не так ли?
Ответ: Да. Нет. (двухсекундная пауза). Я не помню.
Вопрос: Я перефразирую вопрос. Знали ли вы или не знали, что Вэй
служил под вашим началом в Африканском департаменте?
Ответ: (трехсекундная пауза) Нет.
Вопрос: Что еще он рассказал вам в этот вечер?
Ответ: Он сказал, что выполнял работу в военно-морской службе
безопасности. Сказал, что подал прошение о переводе, просил
прикомандировать его ко мне адъютантом.
Вопрос: Рассказывал ли он вам еще что-нибудь в этот вечер, кроме
подробностей о вашем предыдущем знакомстве и о своем переводе, давал ли он
вам какие-нибудь инструкции или предоставлял информацию?
Ответ: Нет.
Вопрос: Перейдем к вашей следующей встрече. Что он вам говорил по
этому поводу?
Постепенно вся история прояснилась, за исключением одного пункта.
Спенглер натолкнулся на неожиданное препятствие, когда он подошел к
событиям вечера двадцать шестого числа, то есть два дня тому назад.
Вопрос: Что сказал вам Вэй в этот вечер?
Ответ: (четырехсекундная пауза). Я не помню. Ничего.
Вопрос: Я приказываю вам вспомнить. Что он говорил вам?
Ответ: (шестисекундная пауза, субъект проявляет повышенное волнение).
Ничего. Я говорю вам.
Вопрос: Я приказываю вам отвечать, полковник Кассина.
Ответ: (субъект не отвечает; в конце пятой секунды начинает плакать).
Доктор Хаузхолдер: Пятнадцать минут истекло, господин уполномоченный.
Конец записи. Время - 15:52; 12.28.2521.
Позже, после полудня, после первого доклада Кейт-Ингрему, Спенглер
вел еще одну беседу с Кассиной с использованием машины допроса. Он вынул
следующий бланк, но должен был прекратить допрос через пять минут из-за
возрастающих страданий Кассины. Освобожденный от машины допросов, Кассина
впал в состояние комы, и Хаузхолдер объявил, что опасно сейчас задавать
ему вопросы. Врач рекомендовал подождать его следующего уведомления для
бесед с Кассиной.
Полчаса спустя, после разговора Спенглера с Кассиной, он получил
отчет о том, что Кассина, находясь все еще в полусознательном состоянии,
сделал энергичную попытку освободиться от защитного воротника, и у него
началось обширное кровотечение. Сейчас его полностью обуздали, он получил
большую дозу лекарств и ему постоянно делают переливание крови. Состояние
его критическое.
Пембан, Пембан, Пембан. Ну просто нельзя было освободиться от него:
независимо от того, где вы находитесь мысленно, все равно, в конце
покажется Пембан, как будто вы были Роджером, пытающимся вырваться из
мертвого сада космического существа.
Пембан опять был прав; Пембан всегда был прав. Ритиане включили в
мозг Кассины некоторую постгипнотическую команду, и Кассина, стремясь
выполнить установку, сделал все от него зависящее, чтобы убить себя.
- Мне кажется, - сказал Пембан в полдень, - что главным вопросом
является вопрос, почему полковник Кассина так сильно старался добраться до
рити, когда он обнаружил, что вы пришли за ним? Конечно, у него была
команда сделать это, но почему? Не просто предупредить рити, потому что
такое предупреждение ни к чему хорошему его бы все равно не привело, и
кроме того, если бы дело было только в этом, почему рити старался убить
Кассину?
- Хорошо, каково ваше объяснение, мистер Пембан? - спросил Спенглер,
с трудом сдерживая свой голос.
- Ну, наверное, рити оставил некоторую информацию в подсознании
Кассины, и не хотел, чтобы мы ее обнаружили. У меня была мысль по поводу
этой информации, и именно поэтому я просил вас не говорить Кассине, что
рити мертв. Я предполагаю, что ему также дана другая команда - покончить
жизнь самоубийством, если рити будет открыт. Я думаю, нам повезло, что мы
еще имеем живого полковника Кассину, господин уполномоченный; я думаю, что
теперь он самый важный человек во всей Империи.
- Ну, вы слишком сильно выразились, - сказал Спенглер. - Я не
отрицаю, что эта спрятанная информация, какой бы она ни была, является
очень важной. Но что вас заставляет считать, что она имеет решающее
значение? Возможно, это запись ритианской шпионской или подрывной
деятельности...
- Подрывной, - быстро сказал Пембан, - это не может быть чем-то
другим, господин уполномоченный, так как рити не стал бы волноваться так
сильно, если бы вы могли найти то, что вы уже знаете. Я уверен, что
Кассина знает это; он знает, где заложены бомбы.
- Бомбы! - повторил Спенглер через мгновение. Мысль была абсурдной. -
Они не будут вести себя так глупо, мистер Пембан. У нас есть военные
установки на двухсот шестидесяти планетах, не считая флота в космосе. Мы
нанесем ответный удар. Это было бы самоубийством для них - бомбить нас.
- Вы не понимаете, господин уполномоченный. Они не хотят бомбить
Землю - если бы они хотели, то не было бы необходимости для рити оставлять
запись, где находятся бомбы. Он бы просто установил на них часовой
механизм и все. Мы не смогли бы сделать ничего, пока они не выберутся. Но
он был последним живым рити и он не был уверен, что выберется с этой
информацией, поэтому он должен был оставить запись. Это может означать
только одно. Рити хотел иметь возможность предупредить нас: "Оставьте нас
в покое, иначе..."
Мозг Спенглера бешено работал. Что было самое ужасное, так это то,
что это было вполне возможно. Он не мог найти ошибки в этом рассуждении.
Размещенные в укромном месте несколько сильных, среднего размера разрывных
бомб разорвут планету на части, как гнилое яблоко. "Среднего размера"
означало приблизительно шесть кубических сантиметров. Такие бомбы легко
привезти контрабандой, легко замаскировать, почти невозможно обнаружить.
Единственной защитой может быть радиочастотный экран над всей планетой; но
если враг знает точное местоположение бомб, даже эта защита не сработает;
тонкий направленный луч, точно нацеленный, пройдет через защитный экран и
запустит бомбы. Все, что требуется, так это, чтобы раса была достаточно
упряма для того, чтобы не только сказать "Оставьте нас в покое, иначе...",
но и иметь именно это в виду, чтобы суметь выполнить угрозу. А из того,
что рассказывал Пембан о ритианах, можно было сделать вывод, что они как
раз и являются такой расой.
Но Земля играла на проценты. Земля принимала в расчет только
вычисленный риск. Земля должна будет погибнуть.
Эта цепь рассуждений заняла у Спенглера доли секунды. Спенглер еще
раз исследовал ее, сравнил ее с известными фактами и отбросил ее.
- Мистер Пембан, мы взяли Кассину. Не имеет значения, получим мы от
него информацию или нет; единственное, о чем мы должны позаботиться, - это
чтобы ритиане не получили ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18