Реваз
смолк и, ворча что-то по-грузински, пошел укладывать свое тело в пилотское
кресло.
Медведев даже не взглянул на него.
- Артур Арвидович, "Хронос" заряжен всей информацией, которую мы
собрали за время экспедиции. Катапульта включена. Так что, если с "Альфой"
что-нибудь случится...
- Петр Егорович, плюньте через левое плечо. Такие вещи перед отлетом
нельзя говорить... Как "Прима"?
- "Прима" уже в ангаре. Кривцов и Свирин помогают Савину.
- На последнем витаскопе результаты прежние?
- Разумеется...
Медведев направился было к выходу и неожиданно остановился.
- Послушайте, Артур Арвидович, вы хорошо знаете САЖО-5?
- Гм... Я, между прочим, испытывал еще пробную серию САЖО-1. Сначала
в барокамере, потом в космосе... А САЖО-5 появились как раз после этих
испытаний. Так сказать, окончательный вариант.
- Скажите, можно ли случайно задеть аварийный предохранитель?
Артур задумался.
- Вообще... Вообще, конечно, можно... Но для этого надо, чтобы сама
собой открылась панель. Это уже совсем невероятно.
- Но все-таки возможно?
- Да, пожалуй... А в чем дело?
- Нет, ничего. Я просто так. Из любопытства.
Медведев выдвинул из стены откидное кресло и сел, вытянув ноги,
закрыл глаза и, казалось, задремал. Лишь иногда сплетенные длинные пальцы
вздрагивали и цепко перехватывали друг друга.
Андрей вошел минут через десять - ссутулившись, тяжелыми неуверенными
шагами, словно пол под ним слегка качало. Он был бледен и угрюм.
- Товарищ капитан, космонавт Савин из полета в квадрат 288-Б прибыл.
Витаскоп доставлен. Происшествий нет.
- Хорошо. Идите, Савин.
Андрей повернулся, чтобы уйти.
- Вы плохо себя чувствуете, Савин?
Было в голосе Медведева что-то такое, что заставило Андрея внутренне
сжаться.
- Нет, я чувствую себя отлично. Просто немного устал.
Во взгляде Медведева не было обычной насмешливости. Глаза смотрели
строго и грустно.
- В таком случае я хотел бы попросить вас немного помочь мне.
Чувствуя между лопатками струйки холодного пота, Андрей шел за
Медведевым по ярко освещенному коридору.
Шеф что-то подозревает. Если он догадается... Андрей уже видел такое
однажды: восемь дископланов, повисших над почвой, скрещенные струи
холодной плазмы, убивающей все живое... По-уставному это называется
"немедленная полная стерилизация зараженной местности".
Радиорубка сияла полированным металлом и стеклом под темным куполом
объемной вариакарты. Странный звездный купол с повисшими в пространстве
названиями, вдоль и поперек перечеркнутый трассирующими строчками линий
менгосвязи, придавал рубке сходство с планетарием. Пол слабо тлел,
подсвечивая снизу переговорные пульты. Над одним из них опалово
поблескивал экран прямой телесвязи с Землей. Этому экрану суждено скоро
ожить после полугодового перерыва. Там, у границ Солнечной системы...
Андрей поискал глазами бронированную торпеду "Хроноса". Капсулы не
было. Значит, "Хронос" уже в аварийной катапульте. Какой же помощи хочет
от него шеф?
- Придется проверить всю схему радиоконтроля САЖО-5 и "Примы", -
неторопливо и бесцветно заговорил Медведев, не глядя на Андрея. - Когда
пропал контрольный сигнал со скафандра...
- Я случайно задел аварийный предохранитель.
- Да, да, вы сразу сказали мне об этом. Вы ведь были тогда уже в
кабине. - Вот видите! Когда пропал сигнал со скафандра, я взял на контроль
"Приму", но и там не было сигнала... Ведь вы сразу взлетели, судя по
радиограмме?
- Сразу...
- Да... Значит, в системе радиоконтроля что-то барахлит, иной причины
быть не может. Если только...
Медведев рассеянно двигал взад-вперед миксер мощности следящего
агрегата, и длинная стрелка главного амперметра покорно качалась от нуля
до крайней черты. Мерные качания гипнотизировали.
- Если только вы не снимали скафандр, чтобы подышать свежим воздухом
этой гостеприимной планеты.
Последняя фраза прозвучала громко и резко. Андрей оторвал наконец
глаза от гипнотической стрелки и попробовал улыбнуться.
- Да, я... с-собирался погулять, как вы помните... Но как-то не
получилось. В другой раз...
Медведев не поднимал головы, поглощенный игрой с миксером, и Андрей
начал тихо злиться.
- В конце концов, я не знаю, в чем дело. Может быть, схема виновата.
Зеленое солнце было в зените, а в это время, как вы знаете, ионизированная
за черный день углекислота разряжается в пространство. Возникают всякие
магнитные и электрические облака. Может быть, такое облако на время
экранировало контрольный сигнал "Примы". Откуда я знаю? А схема... Схему
можно проверить, если хотите...
Медведев поднял голову и потер лоб, искоса поглядывая на Андрея,
точно увидел его впервые. Андрей выдержал взгляд, только побледнел еще
больше.
- Да.. Я этого не учел. Вы правы. Схема, вероятно, в порядке. Просто
какие-то помехи прервали сигнал. Извините, что побеспокоил.
Он говорил негромко и устало, словно перенес огромное душевное и
физическое напряжение, словно это он, а не Андрей, был в квадрате 288-Б.
Злость прошла, и Андрей почувствовал вдруг прилив доверчивой ребячьей
нежности к этому рано поседевшему, замкнутому человеку. Ему захотелось
взять его за руку, крепко сжать и рассказать все. Все - от начала до
конца. Он должен понять.
Они стояли друг против друга и молчали. И оба вздрогнули, услышав в
динамике резкий голос капитана:
- Всем в кают-компанию! Всем в кают-компанию!
Капитан встретил их торжественный, затянутый в парадный китель,
выбритый и благоухающий какими-то духами.
- Прошу садиться.
Садиться никому не хотелось. Все столпились у стола, перешептывались,
оправляя свитера и куртки, наскоро причесываясь, словно готовились к
групповой фотографии. Андрей, невольно смущаясь, встал за спины товарищей
- он так и не успел снять комбинезон.
Артур поднял руку.
- Товарищи космонавты! Наша работа окончена. Мы выполнили задание
Земли, проведя глубокую разведку самых таинственных образований Галактики
- кристаллических планет. Мы собрали богатый материал. Особо хочу
подчеркнуть, что наша экспедиция обошлась без аварий, без ЧП и крупных
дисциплинарных нарушений...
- Господи, спаси моряка, - прошептал рядом Кривцов, закатывая глаза.
- И здесь без устава не обошлось..
Андрей почувствовал на себе чей-то взгляд, поднял глаза. Медведев
отвернулся.
- Короче говоря, звездолет-разведчик "Альфа" полностью готов к
старту. Старт назначаю на двадцать четыре ноль-ноль бортового времени.
Побудка - за час до старта. Вопросы есть?
- Нет! - перекатилось по каюте.
- Тогда - отбой!
Первым вышел Медведев, за ним Кривцов, Апенченко и Свирин. Пропустив
капитана, исчез в овале двери Реваз Рондели.
Андрей остался один.
Он подошел к портьере, которая так и осталась незадернутой.
Снова была ночь, вернее, не ночь, а черный день, невидимое солнце
стояло в зените, и только у самого горизонта роились крупные сердитые
звезды, а снизу неподвижными языками золотого, розового и оранжевого огня
били в черный зенит кристаллы лабира.
Но что-то изменилось в этом странном блистающем мире. Он перестал
быть чужим.
И Андрей вдруг понял, что отныне его будет тянуть сюда, к этой
планете, как сейчас тянет к Земле. И что вечно ему метаться между двух
огней, не находя покоя...
- До свидания, - шепнул он черному солнцу и лабировому сиянию. - До
встречи. Я вернусь.
У себя в каюте Андрей, не раздеваясь, упал на постель. Мучительно
ломило виски. Он нащупал на столике снотворное и проглотил не запивая.
- Дело сделано, Петр Егорыч, - прошептал он с закрытыми глазами. -
Теперь уже ничего не изменишь. Колесо закрутилось.
Под прикрытыми веками прыгали зеленые, синие, красные пятна.
Постепенно их движение становилось все более плавным, пока не перешло в
медленное вращение. Крутилась, крутилась трубочка калейдоскопа, цветные
стеклышки складывались в неповторимые узоры, эти узоры наматывались один
на другой, как тонкие кружева, узорчатый клубок распухал, пока не
превратился в планету - и тогда треснули синие скалы, брызнув во все
стороны дрожащими нитями побегов.
Вся планета заросла неистовой, бешеной сиренью, огромные тяжелые
соцветья свисали до самой земли, а сирень все росла и росла, и это был уже
непроходимый лес, и Андрей продирался сквозь него, по колено утопая в
опавших лепестках, задыхаясь от душного запаха сирени, пока впереди не
мелькнула матовая белизна.. Вот он уже стоит на нижней террасе возле
озера, а над ним - сирень, и навстречу вприпрыжку бежит светловолосый
мальчуган, похожий на Нину:
- Папа! Папа прилетел!

* * *
Международный Совет Космонавтики заседал вторую неделю, и вторую
неделю с Землей творилось что-то неладное. Внешне ничего не изменилось:
днем и ночью бесчисленные подземные заводы выгружали на поверхность свою
продукцию, межконтинентальные реалеты стартовали точно по расписанию,
вычислительные центры решали головоломные задачи - словом, ни один винтик
сложного хозяйства планеты не сломался, ни одно колесико не остановилось.
Но спортивные состязания отменялись одно за другим - исчезли
болельщики. Напуганные необычной тишиной, лесничие заповедников слали
тревожные радиограммы - исчезли туристы. Библиотекари в пустых залах
читален перешептывались - исчезли читатели.
Дремали в хранилищах ролики приключенческих фильмов, но зато в
планетарий невозможно было попасть. Пылились на полках томики
писателей-фантастов, но зато черными пробоинами в стенах зияли полки
специальной литературы по астрономии и космогонии.
Перед тем, что привезла экспедиция звездолета "Альфа", меркла самая
изощренная фантастика.
И только находчивая Селена Суока имела в те дни успех. Она возникала
на сцене, словно материализуясь из пустоты под тоскующие всплески
электрооргана, с ног до головы закутанная в переливчатую синюю вуаль.
Медленно, очень медленно из всплесков рождалась мелодия старой песни
"Вечные паруса", и так же медленно падала вуаль, открывая безжизненное
белое лицо с огромными остановившимися глазами. Стонали, метались
испуганными чайками высокие скрипки, медленно падала вуаль, медленно
обнажались плечи и грудь, на которой сверкало ожерелье из настоящего
лабира. Серебряные трубы взмывали ввысь, и вслед за ними взлетала бледная
рука, и низкое контральто леденило зал глубоким длинным вздохом:
Там, в неизмеренной дали,
за солнцем солнце открывая,
увидят люди край земли
и остановятся у края...
К исходу второй недели страсти стали утихать. Спортивная федерация
объявила, что отмененный ранее чемпионат мира по элегант-хоккею все-таки
состоится - количество заявок подошло к норме. В Беловежской Пуще кто-то
увидел зубра. В читальном зале Ленинской библиотеки заказали пласт-копию
"Слова о полку Игореве". Двадцатипятисерийный приключенческий фильм "На
каждом миллиметре" получил серебряный приз на Софийском кинофестивале.
Мальчишки забросили скафандры и снова играют в строителей.
Последнее заседание Совета, как и все предыдущие, транслировалось по
ста восемнадцати каналам международной телесвязи на Земле, передавалось на
все орбитальные спутники и космические станции, в академгородки Луны,
Марса и Венеры, на постоянные посты за пределами Солнечной системы и
корабли, летящие в световом интервале скоростей.
Но и на этот раз у домашних телестен и каютных экранов собрались в
основном скучающие пенсионеры, свободные от вахты космонавты, переживающие
за коллег, и просто любители научных скандалов.
Предстоял "похоронный день".
"Похоронные дни" давно уже стали традицией. Разведчики Глубокого
космоса привозили с собой не только образцы и факты, но и смутные догадки,
неясные ощущения, неожиданные сопоставления. Это были психологические
"отходы производства", не входящие в отчеты экспедиций, но ведь когда-то в
"отходах производства" урановых фабрик супруги Кюри нашли полоний и
радий...
Поэтому Совет очень внимательно рассматривал любое, даже самое
фантастическое, предположение космонавта, ведь его подсознание могло
зафиксировать то, что не понял и не принял мозг, - в толще песка могла
сверкнуть золотая крупица открытия.
Надо сказать, однако, что такие крупицы сверкали не слишком часто.
Гораздо чаще новоявленной гипотезе совершенно справедливо устраивали
пышные "общественные похороны".
1 2 3 4 5 6 7 8 9