Других критериев не существует.
-- Но сколько лет тебе?
-- Девятнадцать.
-- А физически?
-- Девятнадцать. Прибор омолаживания я собственноручно запустила вот этим излучателем пол года назад.
-- Поразительно,-- я сидел ошарашенный, не в силах переварить услышанное.
-- Подлетаем. Хочу предупредить, на корабле не вздумай никому перечить, чтобы не случилось, чтобы ты не увидел.
-- Объясни подробней.
-- У нас существует своя, устоявшаяся система взаимоотношений и очень высоко котируется "табель о рангах", его невыполнение грозит физической смертью. Возможно, тебе многое покажется диким, абсурдным для такого развитого народа, каким являемся мы, но не я придумывала такие законы.
-- Нам что-то грозит?
-- Да, возможно.
-- Кому больше? Тебе или мне?
-- Тебе, Маэстро, и я сильно за тебя опасаюсь.
-- Я смогу сам обеспечить свою безопасность.
-- Глупо, ты мгновенно умрешь.
-- Какое место в этом табеле занимаешь ты?
-- К сожалению, самое низшее, мне не подчинен никто. Но я постараюсь тебя отстоять.
-- Кому подчинены все и зачем тебе пытаться "отстоять" меня?
-- Все подчинены Первому, но моя цифра 500,--самая последняя. Я самая молодая и подчиняюсь всем. Я родилась в полете, хотя это строго запрещено, но моя мать скрыла свою начальную стадию беременности от командования, а потом совет корабля даровал мне жизнь.
-- Выходит, чем ближе к единице число, тем большей властью располагает человек?
-- Да, второй подчиняется Первому, 499 подчинен 498. а я подчинена всем.
-- Как же перейти в верхнее число?
-- Необходимо проявить себя.
-- Так ты приволокешь меня и спокойно поднимешься!
-- Нет, Маэстро. Мне очень жаль, но я не выполнила приказ и вступила в контакт, хотя не имела никакого права.
-- Но ведь я сам схватил тебя там, в парке.
-- Я защитилась излучателем и погналась за тобой.
-- Зачем?
-- Не знаю. Ты не такой как все, я имею ввиду корабль. Ты вел себя нагло и открыто и я против своей воли и против приказа захотела вновь увидеть тебя. Я сбила тебя излучателем с верха забора, а остальное получилось само собой.
-- Неужели на корабле нет честных людей?
-- Есть и не мало. Но они боятся слететь со своих уровней, на корабле царит жесткая командная дисциплина, она написана кровью безопасности полетов, но как трудно порой приходится из-за нее всем нам. Я затрудняюсь сказать, чего она приносит больше, пользы или вреда, хотя она уже при мне неоднократно выручала корабль из верной гибели.
-- Что подразумевает эта система?
-- Если стоящий над тобой по уровню прикажет тебе идти на верную смерть, ты должен идти беспрекословно. Но ты не можешь перепоручить это человеку стоящему ниже, ты обязан выполнить приказ сам. Помимо этого, командир имеет право один раз за время полета уровнять всех, кроме себя и такое право имеют командиры разведывательных групп, берущие с собой на разведку планеты не более 50 человек. Но командиры разведгрупп могут уравнивать подчиненных любое количество раз, что обычно и происходит. При разведке все подчиняются одному командиру группы, не взирая на номера.
-- Что могут сделать со мной?
-- Скажу честно. В худшем случае уничтожить. В лучшем, ты станешь 501-м.
Легкий толчок всколыхнул наш аппарат, руки Тиа забегали по кнопкам, лицо стало серьезным и напряженным.
-- Все, процессор сросся с кораблем. Вскоре с нами все решится.
-- Мне что-то тоскливо. Морду кому-нибудь набить, что ли?
-- Забудь все свои штучки. Корабль не Земля. Все, теперь иди за мной.
Вновь знакомый черный провал с зеленоватыми огоньками, а за ним длинный круглый коридор ведущий в гору.
-- Тиа, что с тяжестью? Я вроде стал легче.
-- Да. В процессоре во время полета поддерживались земная сила тяжести. На корабле тяжесть соответствует параметрам нашей планеты, она меньше...
Тиа не договорила. С жужжанием разошлись створки круглой двери, пропуская нас в небольшое помещение кубической формы. У самых дверей стояло два молодых человека, на вид молодых, истинного возраста я не знал. Серебристые костюмы плотно облегали их статные фигуры, короткие светлые волосы были аккуратно расчесаны, а щеки идеально выбриты. Ну ни дать, ни взять -- манекены с витрины ЦУМа. У каждого на левой стороне груди находилась прямоугольная табличка с красным номером. У одного 369, у второго 401.
-- С приездом, Тиа, -- улыбнулся 401, -- кого это ты притащила собой?
-- Он отличный парень, Фир, и во многом помог мне.
-- Но Первый запретил контакты с людьми, -- вступил в разговор человек с номером 369.
-- Я попробую объясниться с ним сама, все получилось неожиданно.
Во время их короткой беседы я исподлобья следил за поведением этих бравых ребят и понимал, что мой вид не мог у них вызывать ничего кроме презрения. Действительно, я проигрывал им по всем параметрам. Грязные рванные джинсы, еще хранящие следы помидорной грядки, мятая рубаха, вся в репейниках, налипших при поисках излучателя, небритые щеки, длинные растрепанные волосы. И когда один из них с сомнением взглянул на меня, я не выдержал.
-- Чуваки, вы пока поговорите, а мне бы помыться, переодеться, ну там и все остальное...
Парни переглянулись, я понял, что сморозил невпопад, но один из них улыбнулся.
-- Мне немного жаль тебя, но Первый не присвоит тебе номера.
-- Ты думаешь? -- мы говорили на равных.
-- Он не переносит, когда нарушают приказы, хотя он потакает безрассудству, иногда, по настроению. Счастливо.
Тиа дернула меня за рукав и я, оглядываясь, вступил в новый коридор, тускло освещенный редкими скупыми светильниками. Здесь мы сели в машину каплевидной формы, стоявшую на одном рельсе. Тиа тронула рычаг и утопила одну из многочисленных кнопок. Машина тронулась с места и, втянувшись в черный тоннель, понеслась в недра корабля.
-- Тиа, кто эти парни?
-- Мои друзья. Впрочем друзья относительные, на корабле все относительно, сдвиги номеров иногда происходят ежедневно. Одни идут вверх, другие вниз.
-- Ты всех на корабле знаешь по именам?
-- Нет, очень немногих, обычно друг к другу обращаются по номерам на комбинезоне. По имени лишь к хорошим знакомым.
Нашу каплевидную машину иногда подталкивало с боков, но в целом поездка не заняла много времени и после плавного торможения мы вышли на ряд идущих вверх ступеней. Поднявшись по ним, мы уткнулись в овальную дверь. Она почти бесшумно разделилась на три части и исчезла в проемах стен. Мы оказались в просторном, залитом светом помещении. Форму его я затруднялся определять, оно имело столько разных ответвлений, углублений пола и возвышений потолка, что не поддавалось описанию. В глубоком кремового цвета кресле сидел средних лет мужчина, на его груди красовался номер 4, а по его бокам стояло двое людей помоложе, с номерами 210 и 211.
-- Ты нарушила приказ,--человек в кресле без предисловия обратился к Тиа.--Ты представляешь, какие это повлечет последствия?
-- Я не смогла поступить иначе, я...
-- Мне не нужны оправдания, -- Четвертый сцепил руки и заложил их за голову. Очень неприличный жест в присутствии гостя.--Я пока не решил, как поступить с тобой, но в ближайшее время ты узнаешь.
-- Я хотела просить у Первого...
-- Замолчи. Уберите ее для начала в подуровень,-- это относилось к 210 и 21l номерам,--А ты, молодой человек, пожалеешь, что послушался номер 500, таков закон.
Я не успел ничего понять, как здоровенные мужики схватили Тиа и так заломили руки за спину, что ее лицо исказилось чисто от физической боли. Мне даже показалось, что хрустнули ее суставы.
-- В подуровень,-- повторил приказ Четвертый и отвернулся, 210 и его коллега потащили Тиа к двери, но я был давно начеку и когда ребята находились рядом, я выпустил из рук ракетку и что было силы мило и четко столкнул их лбами. Ну, впечатление такое, как мне купили новый мотоцикл марки "Ява", я имею ввиду степень удовольствия. Ребята и не крякнули, и словно мешки с мукой присели у моих ног. Я поднял ракетку и с улыбкой шагнул к Четвертому. Он так и замер, бедняга, с глазами в пол лица, а я для эффекта пару раз махнул ракеткой и она, к нашему общему удовольствию, издала низкие гудящие звуки. Я еще не решил, куда бы треснуть этого подонка, как он вскинул руки и заорал:
-- Тиа, убрать!!!
Упругая сила излучателя вмяла меня в стену, рот наполнился соленой кровью, ракетка отлетела далеко в сторону. Преодолевая неведомую силу, я повернул голову и взглянул назад. Над двумя безжизненными телами стояла Тиа, раструб ее излучателя втискивал меня в стену, перехватив дыхание.
-- Скотина... -- успел прохрипеть я, -- убью! -- и потерял сознание.
Встретив подозрительного на дороге,
Не говорите с ним и не молчите.
Не раздумывая, ударьте его посильней
И то, что нужно понять, будет понято.
Очнулся я лежащим на спине с плотно привязанными руками и ногами и, приподняв голову, обозрел помещение. Идеальной чистоты зеленые плиты устилали стены и потолок, до пола мой взгляд не достал. Вдоль стен располагались непонятные приборы с нагромождениями экранов, разноцветных проводков, трубочек. Где-то за спиной тихо булькало, раздавалось едва уловимое позвякивание. Что-то до боли знакомое угадывалось во всем интерьере, впрочем.... Стоп! Я лежу на операционном столе, а стол стоит в операционной этого чертового корабля, а мои руки и ноги стянуты ремнями этого чертового стола. Обыкновенные ремни... Интересно, что они задумали?
-- Эй, есть кто живой?
Легкие шаги, слабый шелест и я встретился глазами с подошедшей к столу миловидной девушкой, миловидной ли? Я видел одни глаза, все остальное скрывал респиратор, видимо заменявший марлевую повязку.
-- Послушай, как тебя зовут?
-- Луя.
-- Так объясни мне, пожалуйста, Луя, какого черта я лежу на операционном столе? И что ты собираешься со мной делать?
-- Мне приказано вас препарировать.
-- Ага, так, так. Не понял!
-- Разложить ваши органы по специальным контейнерам, где они смогут сохраниться до прибытия на нашу базу. Там ученые определят, являемся ли мы с вами продолжателями одного рода или нет.
Вы подумайте, эта милая девочка говорила так спокойно, словно речь шла не обо мне, а о подопытной крысе или кролике.
-- И ты сможешь спокойно вспороть мне живот?
-- Я начну с грудной клетки.
-- Святая невинность! Какой у тебя номер?
-- Девяносто третий.
-- Тогда понятно,-- я бессильно откинулся на жесткую подкладку. Сейчас меня начнут потрошить, как курицу или индюка. Можно гордиться, моя печень достигнет далеких звезд и мое сердце, и легкие и весь я, разве только по частям, зато достигну! Вот если бы потом меня смогли снова собрать воедино... Луя снова подошла ко мне, толкая перед собой столик с хирургическими инструментами.
-- Как все невообразимо примитивно,-- не выдержал я бешенного напряжения.-- Такой великий народ и пользоваться простыми железками.
-- Я предпочитаю классические методы хирургии.
-- Да уж, хирургия, ничего не скажешь. Луя неспеша установила столик на нужную высоту и, поправив резиновые перчатки, откинула простыню с моей груди.
-- Эй, стой! А наркоз? -- я совершенно искренне возмутился. Я был прав, на этом столе я мог потребовать себе такую мелочь как наркоз.
-- За совершенное у Четвертого тебя приказано препарировать по первому разделу,-- перебила она меня,-- То есть живого.
-- Ты что, фашистка?
-- Я не знаю кто такая "фашистка", я выполняю приказ,-- она взяла скальпель, тот, словно издеваясь, блеснул хищным пламенем, и поднесла острие к моей груди. Когда его кончик тронул кожу, я рассвирепел окончательно. Именно рассвирепел, не испугался. Я вдруг решил не умирать, пока не съезжу по физиономии этому Четвертому, приказавшему использовать "не наши методы".
-- Гав!!!--рявкнул я во всю силу своих легких,-- Луя выронила скальпель и отшатнулась в непроизвольном испуге, а я нечеловеческим движением умирающего йога крутанул кистями рук. Ремни треснули с жалобным звуком и выпустили из плена одновременно две мои ладони. -- Щас, я покажу вашему Четвертому "кузькину мать"--я расстегивал крепления ножных ремней,--и тебе, Луя, тоже покажу, не волнуйся.
Освободившись, я схватил со столика скальпель и, придерживая руками падающую простынь, спрыгнул на пол. Луя метнулась к расположенным вдоль стен полкам, на одной из них лежал излучатель, но не успела. Я со злостью толкнул ее в спину и поставил подножку. Слабо вскрикнув, она растянулась на зеленоватых плитах, а я вцепившись ей в волосы до отказа запрокинул голову и поднес скальпель к ее горлу.
-- Приехали, где Тиа?!
-- Я не знаю,--Луя хрипела от сильно запрокинутой головы.
-- Тогда мне придется вспороть тебе сонную артерию, довольно гуманно, по сравнению с препарированием живьем, а?
-- Я не знаю, где Тиа, но ее можно вызвать излучателем.
-- Отлично, вставай!--не убирая скальпель от ее горла, я заломил за спину ее руку и подтолкнул к излучателю.--Как ее вызвать?
-- Я покажу,-- Луя попыталась взять излучатель, но я рукой, державшей скальпель, треснул ее по подбородку. Клацнули зубы, Луя все поняла без слов, приятно работать с такими девочками,--На второй грани табло цифр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
-- Но сколько лет тебе?
-- Девятнадцать.
-- А физически?
-- Девятнадцать. Прибор омолаживания я собственноручно запустила вот этим излучателем пол года назад.
-- Поразительно,-- я сидел ошарашенный, не в силах переварить услышанное.
-- Подлетаем. Хочу предупредить, на корабле не вздумай никому перечить, чтобы не случилось, чтобы ты не увидел.
-- Объясни подробней.
-- У нас существует своя, устоявшаяся система взаимоотношений и очень высоко котируется "табель о рангах", его невыполнение грозит физической смертью. Возможно, тебе многое покажется диким, абсурдным для такого развитого народа, каким являемся мы, но не я придумывала такие законы.
-- Нам что-то грозит?
-- Да, возможно.
-- Кому больше? Тебе или мне?
-- Тебе, Маэстро, и я сильно за тебя опасаюсь.
-- Я смогу сам обеспечить свою безопасность.
-- Глупо, ты мгновенно умрешь.
-- Какое место в этом табеле занимаешь ты?
-- К сожалению, самое низшее, мне не подчинен никто. Но я постараюсь тебя отстоять.
-- Кому подчинены все и зачем тебе пытаться "отстоять" меня?
-- Все подчинены Первому, но моя цифра 500,--самая последняя. Я самая молодая и подчиняюсь всем. Я родилась в полете, хотя это строго запрещено, но моя мать скрыла свою начальную стадию беременности от командования, а потом совет корабля даровал мне жизнь.
-- Выходит, чем ближе к единице число, тем большей властью располагает человек?
-- Да, второй подчиняется Первому, 499 подчинен 498. а я подчинена всем.
-- Как же перейти в верхнее число?
-- Необходимо проявить себя.
-- Так ты приволокешь меня и спокойно поднимешься!
-- Нет, Маэстро. Мне очень жаль, но я не выполнила приказ и вступила в контакт, хотя не имела никакого права.
-- Но ведь я сам схватил тебя там, в парке.
-- Я защитилась излучателем и погналась за тобой.
-- Зачем?
-- Не знаю. Ты не такой как все, я имею ввиду корабль. Ты вел себя нагло и открыто и я против своей воли и против приказа захотела вновь увидеть тебя. Я сбила тебя излучателем с верха забора, а остальное получилось само собой.
-- Неужели на корабле нет честных людей?
-- Есть и не мало. Но они боятся слететь со своих уровней, на корабле царит жесткая командная дисциплина, она написана кровью безопасности полетов, но как трудно порой приходится из-за нее всем нам. Я затрудняюсь сказать, чего она приносит больше, пользы или вреда, хотя она уже при мне неоднократно выручала корабль из верной гибели.
-- Что подразумевает эта система?
-- Если стоящий над тобой по уровню прикажет тебе идти на верную смерть, ты должен идти беспрекословно. Но ты не можешь перепоручить это человеку стоящему ниже, ты обязан выполнить приказ сам. Помимо этого, командир имеет право один раз за время полета уровнять всех, кроме себя и такое право имеют командиры разведывательных групп, берущие с собой на разведку планеты не более 50 человек. Но командиры разведгрупп могут уравнивать подчиненных любое количество раз, что обычно и происходит. При разведке все подчиняются одному командиру группы, не взирая на номера.
-- Что могут сделать со мной?
-- Скажу честно. В худшем случае уничтожить. В лучшем, ты станешь 501-м.
Легкий толчок всколыхнул наш аппарат, руки Тиа забегали по кнопкам, лицо стало серьезным и напряженным.
-- Все, процессор сросся с кораблем. Вскоре с нами все решится.
-- Мне что-то тоскливо. Морду кому-нибудь набить, что ли?
-- Забудь все свои штучки. Корабль не Земля. Все, теперь иди за мной.
Вновь знакомый черный провал с зеленоватыми огоньками, а за ним длинный круглый коридор ведущий в гору.
-- Тиа, что с тяжестью? Я вроде стал легче.
-- Да. В процессоре во время полета поддерживались земная сила тяжести. На корабле тяжесть соответствует параметрам нашей планеты, она меньше...
Тиа не договорила. С жужжанием разошлись створки круглой двери, пропуская нас в небольшое помещение кубической формы. У самых дверей стояло два молодых человека, на вид молодых, истинного возраста я не знал. Серебристые костюмы плотно облегали их статные фигуры, короткие светлые волосы были аккуратно расчесаны, а щеки идеально выбриты. Ну ни дать, ни взять -- манекены с витрины ЦУМа. У каждого на левой стороне груди находилась прямоугольная табличка с красным номером. У одного 369, у второго 401.
-- С приездом, Тиа, -- улыбнулся 401, -- кого это ты притащила собой?
-- Он отличный парень, Фир, и во многом помог мне.
-- Но Первый запретил контакты с людьми, -- вступил в разговор человек с номером 369.
-- Я попробую объясниться с ним сама, все получилось неожиданно.
Во время их короткой беседы я исподлобья следил за поведением этих бравых ребят и понимал, что мой вид не мог у них вызывать ничего кроме презрения. Действительно, я проигрывал им по всем параметрам. Грязные рванные джинсы, еще хранящие следы помидорной грядки, мятая рубаха, вся в репейниках, налипших при поисках излучателя, небритые щеки, длинные растрепанные волосы. И когда один из них с сомнением взглянул на меня, я не выдержал.
-- Чуваки, вы пока поговорите, а мне бы помыться, переодеться, ну там и все остальное...
Парни переглянулись, я понял, что сморозил невпопад, но один из них улыбнулся.
-- Мне немного жаль тебя, но Первый не присвоит тебе номера.
-- Ты думаешь? -- мы говорили на равных.
-- Он не переносит, когда нарушают приказы, хотя он потакает безрассудству, иногда, по настроению. Счастливо.
Тиа дернула меня за рукав и я, оглядываясь, вступил в новый коридор, тускло освещенный редкими скупыми светильниками. Здесь мы сели в машину каплевидной формы, стоявшую на одном рельсе. Тиа тронула рычаг и утопила одну из многочисленных кнопок. Машина тронулась с места и, втянувшись в черный тоннель, понеслась в недра корабля.
-- Тиа, кто эти парни?
-- Мои друзья. Впрочем друзья относительные, на корабле все относительно, сдвиги номеров иногда происходят ежедневно. Одни идут вверх, другие вниз.
-- Ты всех на корабле знаешь по именам?
-- Нет, очень немногих, обычно друг к другу обращаются по номерам на комбинезоне. По имени лишь к хорошим знакомым.
Нашу каплевидную машину иногда подталкивало с боков, но в целом поездка не заняла много времени и после плавного торможения мы вышли на ряд идущих вверх ступеней. Поднявшись по ним, мы уткнулись в овальную дверь. Она почти бесшумно разделилась на три части и исчезла в проемах стен. Мы оказались в просторном, залитом светом помещении. Форму его я затруднялся определять, оно имело столько разных ответвлений, углублений пола и возвышений потолка, что не поддавалось описанию. В глубоком кремового цвета кресле сидел средних лет мужчина, на его груди красовался номер 4, а по его бокам стояло двое людей помоложе, с номерами 210 и 211.
-- Ты нарушила приказ,--человек в кресле без предисловия обратился к Тиа.--Ты представляешь, какие это повлечет последствия?
-- Я не смогла поступить иначе, я...
-- Мне не нужны оправдания, -- Четвертый сцепил руки и заложил их за голову. Очень неприличный жест в присутствии гостя.--Я пока не решил, как поступить с тобой, но в ближайшее время ты узнаешь.
-- Я хотела просить у Первого...
-- Замолчи. Уберите ее для начала в подуровень,-- это относилось к 210 и 21l номерам,--А ты, молодой человек, пожалеешь, что послушался номер 500, таков закон.
Я не успел ничего понять, как здоровенные мужики схватили Тиа и так заломили руки за спину, что ее лицо исказилось чисто от физической боли. Мне даже показалось, что хрустнули ее суставы.
-- В подуровень,-- повторил приказ Четвертый и отвернулся, 210 и его коллега потащили Тиа к двери, но я был давно начеку и когда ребята находились рядом, я выпустил из рук ракетку и что было силы мило и четко столкнул их лбами. Ну, впечатление такое, как мне купили новый мотоцикл марки "Ява", я имею ввиду степень удовольствия. Ребята и не крякнули, и словно мешки с мукой присели у моих ног. Я поднял ракетку и с улыбкой шагнул к Четвертому. Он так и замер, бедняга, с глазами в пол лица, а я для эффекта пару раз махнул ракеткой и она, к нашему общему удовольствию, издала низкие гудящие звуки. Я еще не решил, куда бы треснуть этого подонка, как он вскинул руки и заорал:
-- Тиа, убрать!!!
Упругая сила излучателя вмяла меня в стену, рот наполнился соленой кровью, ракетка отлетела далеко в сторону. Преодолевая неведомую силу, я повернул голову и взглянул назад. Над двумя безжизненными телами стояла Тиа, раструб ее излучателя втискивал меня в стену, перехватив дыхание.
-- Скотина... -- успел прохрипеть я, -- убью! -- и потерял сознание.
Встретив подозрительного на дороге,
Не говорите с ним и не молчите.
Не раздумывая, ударьте его посильней
И то, что нужно понять, будет понято.
Очнулся я лежащим на спине с плотно привязанными руками и ногами и, приподняв голову, обозрел помещение. Идеальной чистоты зеленые плиты устилали стены и потолок, до пола мой взгляд не достал. Вдоль стен располагались непонятные приборы с нагромождениями экранов, разноцветных проводков, трубочек. Где-то за спиной тихо булькало, раздавалось едва уловимое позвякивание. Что-то до боли знакомое угадывалось во всем интерьере, впрочем.... Стоп! Я лежу на операционном столе, а стол стоит в операционной этого чертового корабля, а мои руки и ноги стянуты ремнями этого чертового стола. Обыкновенные ремни... Интересно, что они задумали?
-- Эй, есть кто живой?
Легкие шаги, слабый шелест и я встретился глазами с подошедшей к столу миловидной девушкой, миловидной ли? Я видел одни глаза, все остальное скрывал респиратор, видимо заменявший марлевую повязку.
-- Послушай, как тебя зовут?
-- Луя.
-- Так объясни мне, пожалуйста, Луя, какого черта я лежу на операционном столе? И что ты собираешься со мной делать?
-- Мне приказано вас препарировать.
-- Ага, так, так. Не понял!
-- Разложить ваши органы по специальным контейнерам, где они смогут сохраниться до прибытия на нашу базу. Там ученые определят, являемся ли мы с вами продолжателями одного рода или нет.
Вы подумайте, эта милая девочка говорила так спокойно, словно речь шла не обо мне, а о подопытной крысе или кролике.
-- И ты сможешь спокойно вспороть мне живот?
-- Я начну с грудной клетки.
-- Святая невинность! Какой у тебя номер?
-- Девяносто третий.
-- Тогда понятно,-- я бессильно откинулся на жесткую подкладку. Сейчас меня начнут потрошить, как курицу или индюка. Можно гордиться, моя печень достигнет далеких звезд и мое сердце, и легкие и весь я, разве только по частям, зато достигну! Вот если бы потом меня смогли снова собрать воедино... Луя снова подошла ко мне, толкая перед собой столик с хирургическими инструментами.
-- Как все невообразимо примитивно,-- не выдержал я бешенного напряжения.-- Такой великий народ и пользоваться простыми железками.
-- Я предпочитаю классические методы хирургии.
-- Да уж, хирургия, ничего не скажешь. Луя неспеша установила столик на нужную высоту и, поправив резиновые перчатки, откинула простыню с моей груди.
-- Эй, стой! А наркоз? -- я совершенно искренне возмутился. Я был прав, на этом столе я мог потребовать себе такую мелочь как наркоз.
-- За совершенное у Четвертого тебя приказано препарировать по первому разделу,-- перебила она меня,-- То есть живого.
-- Ты что, фашистка?
-- Я не знаю кто такая "фашистка", я выполняю приказ,-- она взяла скальпель, тот, словно издеваясь, блеснул хищным пламенем, и поднесла острие к моей груди. Когда его кончик тронул кожу, я рассвирепел окончательно. Именно рассвирепел, не испугался. Я вдруг решил не умирать, пока не съезжу по физиономии этому Четвертому, приказавшему использовать "не наши методы".
-- Гав!!!--рявкнул я во всю силу своих легких,-- Луя выронила скальпель и отшатнулась в непроизвольном испуге, а я нечеловеческим движением умирающего йога крутанул кистями рук. Ремни треснули с жалобным звуком и выпустили из плена одновременно две мои ладони. -- Щас, я покажу вашему Четвертому "кузькину мать"--я расстегивал крепления ножных ремней,--и тебе, Луя, тоже покажу, не волнуйся.
Освободившись, я схватил со столика скальпель и, придерживая руками падающую простынь, спрыгнул на пол. Луя метнулась к расположенным вдоль стен полкам, на одной из них лежал излучатель, но не успела. Я со злостью толкнул ее в спину и поставил подножку. Слабо вскрикнув, она растянулась на зеленоватых плитах, а я вцепившись ей в волосы до отказа запрокинул голову и поднес скальпель к ее горлу.
-- Приехали, где Тиа?!
-- Я не знаю,--Луя хрипела от сильно запрокинутой головы.
-- Тогда мне придется вспороть тебе сонную артерию, довольно гуманно, по сравнению с препарированием живьем, а?
-- Я не знаю, где Тиа, но ее можно вызвать излучателем.
-- Отлично, вставай!--не убирая скальпель от ее горла, я заломил за спину ее руку и подтолкнул к излучателю.--Как ее вызвать?
-- Я покажу,-- Луя попыталась взять излучатель, но я рукой, державшей скальпель, треснул ее по подбородку. Клацнули зубы, Луя все поняла без слов, приятно работать с такими девочками,--На второй грани табло цифр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29