- В этом нет ни малейшего сомнения! - согласился Фаусто Лабан. - И именно поэтому я имею намерение предложить вам, многоуважаемый Туо, организовать археологическую экспедицию.
Марта захлопала в ладоши:
- Браво! Браво! А меня возьмете в Африку? Скажите, Туо, возьмете?
Туо улыбнулся: сколько еще детского в этой девятнадцатилетней девушке!
- Мы, естественно, полностью берем на себя финансирование экспедиции, - продолжал Фаусто Лабан, - и урегулирование формальностей с правительствами тех стран, на территории которых придется производить раскопки. Вы ведь знаете, что Сахара принадлежит теперь тринадцати государствам.
- Да, в те давние времена мир разделен был надвое: Центрум и Атлантида, - сказал Туо. - А теперь государства как осколки после ядерного взрыва.
Лабан улыбнулся.
- Не совсем так, - возразил он. - Современная ситуация напоминает архидревнюю. Мир фактически снова разделен надвое. Государства группируются вокруг двух противоположных полюсов: Соединенные Штаты Америки и Советский Союз.
- Скажите пожалуйста!.. - Марта посмотрела на археолога печальными глазами. - И может начаться атомная война?
- Не думаю, - спокойно ответил Лабан. - Оружие настолько разрушительно, что использовать его - означало бы уничтожить цивилизацию.
- Но ведь во времена Центрума бомбы были еще мощнее, в тысячи раз мощнее, а вот... использовали! Разве тогда не знали, что цивилизация погибнет?
- Все в руках божьих! - Лабан поднял глаза вверх.
- Мне бы хотелось, чтобы Археоскрипт сослужил добрую службу миру, - сказал Туо.
- Я не возражаю, - стрельнул в него глазами Лабан, - хотя моя наука археология от политики так далека... Весьма и весьма.
- То, о чем я скажу, - объяснил Туо, - неизмеримо выше какой бы то ни было политики. Речь идет об исторических судьбах всего человечества.
- Наша задача гораздо скромнее, - позволил себе улыбнуться Лабан, - научное подтверждение существования Центрума.
- И Атлантиды, - добавил Туо. - В Археоскрипте - экспонаты со всех концов Земли.
- Итак, поскольку мы в принципе договорились с вами, Фаусто Лабан раскрыл свой портфель, - теперь можно рассмотреть и детали формального порядка. - Он достал соединенные большой скрепкой бумаги. - Пожалуйста. Вот проект условий, вот смета, штатное расписание.
Марта радостно смотрела на все эти бумаги и была немного удивлена, что деловитость Лабана совершенно не волнует Туо.
- И естественно, - продолжал археолог, - мы просим вас руководство всей операцией взять на себя.
- Простите, но нельзя ли узнать, кто это "вы", кого вы представляете?
- Разве я не сказал? Да здесь ведь на бланках написано: "Фонд изучения античных памятников". Нам откроют счет в одном из швейцарских банков.
Туо положил руку на бумаги:
- Хорошо, я подумаю. Вы сможете зайти завтра в это же время?
Марта смотрела на Туо теперь уже с недоумением. Мол, чего ж тут думать? Это ведь именно то, чего мы все время добивались.
- Если вы не убеждены в успехе раскопок, - поднялся Фаусто Лабан, - то еще не поздно дать отбой. Мы и так идем на большой риск. А вы ведь не даете по существу никаких гарантий.
- В успехе я не сомневаюсь, - сказал Туо. - Можно сконструировать приспособление, которое даст возможность установить место, где спрятан Археоскрипт. Но, надеюсь, вы понимаете, предприятие настолько серьезное, что, прежде чем согласиться, следует все взвесить, все обсудить.
"Наверно, хочет посоветоваться с Анитой, - подумала Марта. - Как же он ее любит!"
- Разрешите откланяться, до завтра, - торжественно произнес Лабан. - Надеюсь, мы достигнем соглашения.
Едва он ушел. Марта набросилась на Туо:
- Послушайте, скажите, пожалуйста, ну что вас останавливает? Что мешает? Или вы уже усвоили повадки наших бизнесменов?
Туо положил ей руку на плечо.
- Это, Марта, очень серьзный шаг. Вы хотите знать, почему я сразу не согласился? Так вот, я еще и сам этого не знаю.
- Анита? - лукаво улыбнулась Марта.
- Может быть. Без нее я не поеду.
- Она с вами поедет куда угодно. Хоть на край света. Вы ведь такой, Туо! - И неожиданно добавила: - А Пьер - он просто-напросто пустое место.
24
Яхта "Аспазия" следовала в Алжир. С утра море было спокойное, а после обеда поднялся ветер и начал понемногу, но яростно подымать волны. Лиловые с белопенными гребнями, тяжелые, они раскачивали суденышко, с шумом катились вперед, будто бы остервенело гнались за кем-то. Ветер швырял брызги на палубу, и они барабанили по брезенту, как шрапнель.
"Какая сила, какая энергия! - думал Туо, глядя на разбушевавшуюся стихию. - И красота... Какие краски... Сколько оттенков..."
Он любил такие минуты. Бывало, и там, на далекой Филии, бушующий океан вызывал у него чувство, похожее на эйфорический экстаз; когда начинался шторм, он неизменно направлял свою подводную лодку на поверхность, в волны, а потом, рискуя разбиться, поднимался над ними и летел, летел... Но там, на Филии, вода в океане ржавая, а здесь лиловая, невозможно взгляд оторвать...
Держась за поручни, подошла к нему Анита. Ветер то надувал ее плащ, то обозначивал им ее фигуру. Стала рядом. Туо попытался заслонить ее от ветра.
- Красота.
Хотя ветер и скомкал слово и вышвырнул его за борт, в неугомонную волну, Анита услышала и улыбнулась. Да, было нечто прекрасное в этих движущихся громадах, какая-то дикая гармония. Анита следила, как вздымается волна и растет. Наступает момент, когда, достигнув своей кульминации, она останавливается, застывает. И тогда это - мощный горный хребет, и вот уже из-под белой вершины вниз побежали ручьи, реки заливают долину, бурлят. Но вдруг тяжело оседает гора, проваливается и на том же месте вздымается новая, возникает из ничего, чтобы спустя несколько секунд так же мгновенно исчезнуть, уступая следующей. И снова, и снова... Еще и еще...
Аните почему-то становится грустно, и она прижимается к Туо. Он обнимает ее за плечи. Тепло его рук успокаивает Аниту. И так они долго стоят и молчат, глядя в морскую даль.
Что их ожидает в Сахаре? Анита не колебалась ни минуты, ехать или не ехать. Ехать! Ведь Туо бредил этими раскопками, и в конце концов лед недоверия растаял и есть все возможности сделать такое большое дело! И главное - Туо признали, за ним не охотятся, ему не нужно прятаться. И даже ее оставили в покое - больше не вызывают к этому бульдогу. Ах, как она была рада, когда Туо согласился и подписал контракт! Правда, формальности его удивили. Хотя из литературы, из газет он уже знал, что отношения между землянами, даже интимные, скрепляются бумажками, но одно дело - знать теоретически и совсем другое - самому столкнуться с этим на практике. Особенно его поразило, что нужно подписывать чеки, - без его подписи банк не выдаст денег, а без денег люди не могут жить: продовольствие - за деньги, одежда - за деньги, жилье - за деньги. "Радость и печаль, удовлетворение жизненных потребностей - все зависит от росчерка пера? Какая дикость!" Фаусто Лабан, отныне ставший его помощником по экспедиции, на все это отвечал: "Так нужно. Так принято".
Анита облегченно вздохнула. Сборы и приготовления закончены, и вот они в море. Она курирует медицинскую часть, Марта - секретарь-летописец (сейчас в каюте грустит о своих).
Анита время от времени заглядывает в трюм: не залило ли там клетки с птицами. Нет, как будто все в порядке.
Солнце клонится к закату - огромный красноватый шар прячется за тучу, притаившуюся на самом горизонте. Потом выглядывает в узкую щель - и уже не круглое оно, а продолговатое. Между двумя темными полосами - брусок раскаленного металла.
Анита легонько толкнула Туо и показала на солнце. Он посмотрел и сказал ей на ухо:
- У нас солнце почти такое же. Только еще немножко фиолета...
"Как это удивительно, как необычайно, - подумала Анита, жить под одним солнцем, потом под другим... А я - увижу ли я солнце Филии? Будет ли оно для меня таким же прекрасным, как наше? Родное солнце, солнышко... Ты дало человеку жизнь, из твоих лучей соткана наша колыбель..."
И неожиданно ее охватил страх. Как же так - отказаться от своего солнца и переселиться под другое, чужое? Свое солнце... Вон оно, ныряет, выныривает, скрылось за тучами. Но тучи еще горят его огнем, искрятся, тлеют, и еще отбрасывает оно блики на волнующееся море, на его водяные горы, и кажется, даже ветер насквозь пропитан им и напоен. Нет солнца и QHO есть! И неужели она, Анита, сможет уйти навсегда-навсегда от своего солнца?! Туо еще не смонтировал аппарат с бриллиантом, взял чертежи с собою, но разве там, в пустыне, будет у него мало дел, кроме этого! А может быть, он останется на Земле? Найдет Археоскрипт, станет известным во всем мире... А она тогда сможет спокойно окончить институт и получить диплом врача.
Анита вздохнула.
- Пойдем, Туо!
Хватаясь за перила, двигались вдоль палубы. Ветер яростно бросался на них, рвал одежду, перехватывал дыхание. Палуба то поднималась, то опускалась - подвижная и скользкая. Их отшвырнуло в коридор, ведущий к каютам, и они захлопнули дверь. Гул остался снаружи, а здесь было тихо и тепло. Анита встала на цыпочки, обняла Туо за шею и поцеловала в соленую от брызг щеку.
- Скажи, ты любишь Землю? Полюбил?
- Очень!
Туо подхватил ее на руки и понес по коридору, ступая осторожно - его качало от стены к стене.
- Пусти, упадешь! - звонко смеялась Анита и все крепче обнимала его плечи.
Только у самой двери каюты он опустил ее на пол.
- Неси дальше! - Анита игриво прыгнула ему на руки. - О Марте забыли? К ней, к ней!
Играя, как дети, дошли до Мартиной каюты.
Марта лежала с книжкой в руке. Мягкий свет плафона падал на ее лицо, большие глаза оставались в тени и от этого казались еще большими.
- Куда вы исчезли? - и в голосе ее прозвучала и радость, и дружеский укор.
- Смотрели морю в глаза! - сказала Анита.
- Ну и какие они?
- Такие, как у тебя.
Подруги засмеялись.
Туо спросил Марту, как она себя чувствует. За нее ответила Анита:
- Вот если бы зверята здесь были...
- А вы знаете, я таки хотела умыкнуть хотя бы тигренка, зоопарк не очень-то обеднел бы. Но потом подумала: убежит в Сахаре.
- Ничего, хватит с тебя птиц. Утром будем в Алжире, отдохнем там, правда? А оттуда как - на авто или самолетом?
- Это зависит от Фаусто Лабана, - сказал Туо.
- Скорее бы Алжир! - воскликнула Марта. - Надо письмо родителям отправить.
- Я уже маме приготовила. Получились каракули - разве здесь можно писать! Но мама - это мама, она поймет.
- А я своей маме... - вздохнул Туо, - посылаю мысли...
25
"Дорогая мамусенька!
О том, как мы переплыли Средиземное море, я уже писала. Теперь об Алжире. Чудесный, очень красивый город. Занимаем небольшой модерновый особнячок (есть садик) чуть выше верхней дороги, опоясывающей город. Он внизу, под нашим окном, виден как на ладони. На солнце весь город белый, яркий, веселый. С одной стороны - горы, с другой - море. С одной стороны - значит с юга, с другой - с севера. Море красивое-красивое, синее вдали. Смотрю и думаю: за морем, далеко-далеко мама читает гороскопы. Интересно, какой там гороскоп на эти дни? Да ладно, что бы там ни выпадало, пусть мама не волнуется. Все у нас идет хорошо. Туо передает маме привет. Он сейчас очень занят - конструирует чувствительный прибор, который поможет найти Археоскрипт.
В том бункере должен быть какой-то маяк - все время сигнализирует, вот уже пятьдесят тысяч лет. Не подумай, что радио, - что-то совсем другое. Туо знает. О, как же он много знает! Рядом с ним я чувствую себя такой глупенькой. И за что он полюбил меня? На что уж археолог Фаусто Лабан образованный человек, а ведь и он только глазами хлопает, когда Туо начинает говорить на какую-нибудь научную тему. Этот Лабан - деловой человек, все заботы на нем. Туо занимается только своей аппаратурой. А мы с Мартой ходили в старый арабский квартал. Кривые и очень узкие улочки (автомобиль, даже самый маленький, не пройдет) сбегают вниз. Каменный желоб, солнца не видно. Но чисто, подметено, прибрано. Калитки, ворота, за ними можно увидеть маленькие дворики. Дети выглядывают. Не видела, чтоб хоть ктонибудь из них улыбался, мне даже кажется, что они вообще не умеют смеяться. Предложила одной девчушке конфету - не взяла. Поднялась, отвернулась и молча ушла. В одном дворике нам с Мартой показали две аккуратно ухоженные могилки у стены. Романтическая история средневековья. Там похоронены две сестры-принцессы, полюбившие красавца. А двоим любить одного мусульманская религия запрещает. Их посадили в тюрьму. Там они умерли, там и похоронены. Внизу на широкой улице - их дворец, великолепное сооружение в арабском стиле, перед фасадом - фонтан. Мы были вдвоем, я посмотрела на Марту и спрашиваю: а мы с тобой разве не похожи на этих принцесс? И скажу тебе правду, мама, в этом была не только шутка. Марта иногда так смотрит на Туо, что у меня сердце останавливается. Она теперь такая красивая стала, кто не знает, тот не поверит, что столько лет не могла ходить. Ну, она молодец. Посмотрела на меня и говорит:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16