С изумлением Хромченко узнал в них тех самых сотрудников н…ской милиции, которые мгновение назад стояли на тротуаре перед подъездом. Теперь они оказались здесь!

А в одной из этих трех машин не только Хромченко, но и все его спутники с не меньшим удивлением узнали синюю «волгу» Горюнова, которая от самого аэропорта все время шла позади их машины. Из неё один за другим выскакивали знакомые корреспонденты, бегом (снег был неглубоким) направлялись к бежевой «волге» и тут же принимались за фото – и киносъёмку с таким усердием, словно машина полковника, он сам и его спутники представляли для печати какой-то особый интерес.
Но самое удивительное и необъяснимое заключалось в том, что их собственная машина, на которой они только что (в этом не могло быть ни малейшего сомнения) въехали в Н…ск со скоростью не меньше чем шестьдесят километров в час, стояла!
Водитель не останавливал мотора, не нажимал на педаль сцепления, не тормозил…
А машина стояла, и мотор не работал!
Чтобы все это было так, остановка должна была произойти мгновенно, на полном ходу. Но никто из пассажиров не почувствовал сильнейшего толчка, который был неизбежен при подобной остановке.
Больше того, все пятеро совершенно точно знали, что никакого толчка не было! Законы инерции почему-то не сработали на этот раз. Или их действие осталось не замеченным, что было ещё более непонятно.
Как уже говорилось, впереди находился штабель брёвен. Машина остановилась (сама, что ли?!) в нескольких шагах, не доезжая до него. Позади, почти сразу за багажником, – второй штабель. Чтобы оказаться на этом месте, машина должна была как-то миновать его!
«Волга» не умела летать. Она двигалась на колёсах, а не на крыльях. Но оказаться здесь, катясь по земле, она никак не могла!
Тем не менее факт оставался фактом. «Волга» стояла там, откуда ей не было пути ни вперёд, ни назад. А следовательно, не было и пути сюда, на это место, где она сейчас находилась!
Пути не было, а она была здесь!
– Ну что же! – с замечательным при таких обстоятельствах хладнокровием сказал Хромченко. – Случилось что-то непонятное – очевидно, очередное н…ское чудо. Но мы все пятеро живы и невредимы, а это уже хорошо! Они, – он указал на тех, кто бежал к ним, проваливаясь в снегу, – все нам объяснят. Ведь они должны знать, что произошло, раз приехали именно сюда, очевидно для того, чтобы встретить нас здесь, а не в каком-нибудь другом месте.
– Но ведь мы только что видели всех этих людей и эту синюю машину в совершенно другом месте! – недоуменно сказал учёный-физик.
– Да, они все были в Н…ске!
– Как же они попали сюда? Это же не Н…ск.
– А вам понятно, как попали сюда мы сами? Да, конечно, это не Н…ск. Не знаю, что и думать обо всем этом!
И с этими словами Хромченко отворил дверцу машины и вышел из неё. Но, едва ступив на, казалось бы, совершенно ровное место, упал, точно у него внезапно подвернулась нога.
Трое его спутников именно так и подумали, выходя вслед за ним. О протезе они не знали. Учёный-физик протянул руку, чтобы помочь полковнику встать.
– Сухожилие не растянули? – спросил он.
– Нет, не растянул. Совсем даже наоборот, – несколько странно ответил Хромченко.
Он мягко отвёл руку физика и поднялся сам. На его лице как бы застыло недоумение и даже что-то весьма похожее на обыкновенный страх. А может, то и другое одновременно. Во всяком случае, полковник был явно более ошеломлён своим неожиданным падением, чем минуту назад, когда его машина необъяснимо очутилась между штабелями брёвен, вместо того чтобы двигаться по улице. Тогда он казался совсем спокойным…
Подошли офицеры н…ского отделения, капитан и оба майора. С ними были трое или четверо, среди которых Хромченко заметил знакомое лицо н…ского врача, которого знал. «Кажется, его зовут Семён Семёнович», – подумал он.
– Как вы здесь оказались? – обратился он к майору из своего управления. – Откуда вам стало известно, что наша машина и мы сами окажемся именно здесь? И как мы здесь оказались? Вы должны это знать, раз встретили нас именно здесь, а не в другом месте. Не может же это быть случайностью! Ведь мы видели вас возле отделения милиции в Н…ске всего минуту-две назад!
– Минуту-две!… – удивлённо воскликнул майор, ошеломлённый градом вопросов своего начальника, всегда такого сдержанного и молчаливого. – Как это понять?
Они с огромным нетерпением ожидали ещё в Фокино «возвращения» бежевой «волги» и её пассажиров, чтобы расспросить их, побывавших «там», узнать наконец, что означают все эти чудеса, а тут вместо всего этого их самих засыпают вопросами…
– Пусть не минуту, пусть три-пять, сколько угодно, это не имеет значения. Главное, откуда вы знали место, где мы окажемся? Что это за место? Где оно находится?
– Это вырубка, в пятнадцати километрах от Н…ска. Об этой цифре – пятнадцать – я докладывал вам вчера, товарищ полковник. Мы все выехали из Н…ска встретить вас более двух часов назад. Видеть нас в Н…ске несколько минут назад вы не могли. Так же как и вас самих несколько минут назад в Н…ске давно уже не было. Сперва мы поехали в деревню Фокино, а уже оттуда отправились сюда. А о том, что вы и ваша машина окажетесь здесь, нам сказал младший лейтенант Кустов. О нем я тоже докладывал вам вчера. Правда, сперва он направил нас в Фокино, но в этой ошибке его вины нет. Я думаю, что именно товарищ Кустов может лучше, чем кто-либо другой, ответить на ваши вопросы. Но сперва от имени всех присутствующих прошу вас, хотя бы в нескольких словах, ответить на вопрос: где вы находились эти четыре часа и что там видели?
– Какие четыре часа, о чем вы говорите? – вмешался один из учёных, выглядевший старше других. – Должен признаться, я ничего не понимаю. Зовите-ка лучше сюда вашего Кустова. Так, кажется? – закончил он, давая понять, что намерен вести дальнейший разговор сам.
Хромченко в знак согласия отступил на шаг. Он сделал это очень неловко, как-то неуверенно, точно ноги плохо его слушались. Эту неловкость все заметили и сопоставили с недавним падением.
У всех, кто хорошо знал полковника, возникло подозрение, что он сломал или повредил протез, но не хочет говорить об этом, чтобы не отвлекать внимания от более важною, что сейчас здесь происходило.
По знаку майора Саша подошёл ближе. За эти два дня он успел привыкнуть к тому, что привлекает к себе внимание, и не смутился, встретив любопытствующие взгляды трех учёных. Он даже не заметил, как семь кинокамер уставились на него с трех сторон.
– Говорите, молодой человек! – предложил учёный. – Вы слышали вопросы полковника? Ответьте на них. Потом, по всей вероятности, будут и другие вопросы. Мы вас слушаем!
– Товарищу полковнику, – сказал Саша, – уже частично ответил товарищ майор. Вряд ли смогу что-нибудь добавить. Но чтобы покончить со всякой запутанностью (он сильно подчеркнул это слово) в вопросе о времени, я прошу вас всех посмотреть на часы.
Первым издал удивлённое восклицание водитель «волги», у которого часы находились перед глазами, на приборном щитке. Четверо пассажиров увидели на секунду-две позднее…
Когда они покидали аэропорт, было БЕЗ ПЯТНАДЦАТИ МИНУТ ДЕВЯТЬ, это все они хорошо помнили. Никуда не заезжая и не задерживаясь нигде по пути, приехали в Н…ск. Дорога заняла полтора часа. А сейчас…
Часы показывали ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ МИНУТ ТРЕТЬЕГО, а не ОДИННАДЦАТОГО, как это должно было быть.
Все взгляды обратились на Сашу Кустова, без слов требуя пояснений. Раз он так уверенно обратил их внимание прежде всего на время, значит, у него должно быть какое-то объяснение более чем странному факту.
Не случись исчезновения именно той машины, на которой ехали в Н…ск учёные, они, несомненно, оказались бы сразу же в центре внимания, именно от них ожидали объяснений всему, что произошло за эти два дня. Но теперь и они находились в таком же положении, как все остальные, были в растерянности, не могли найти никакого объяснения случившемуся с ними и сами хотели услышать хоть какое-нибудь правдоподобное предположение, которое могло бы пролить немного света и подтолкнуть их мысль на поиски разгадки. Им указали на Сашу Кустова, и они ждали от него такого предположения, как ждали бы от любого другого, кто мог иметь обо всем этом своё, хотя бы и ошибочное, мнение.
Даже ошибочное лучше, чем абсолютно ничего!
Но Саша не успел произнести ни одного слова.
Произошло очередное н…ское событие!
– Товарищ полковник, – сказал водитель «волги», приоткрывая дверцу машины, – бак почему-то пуст.
– Какой бак? – поспешно, против воли спросил Саша, не давая полковнику ответить.
– Для бензина, конечно!
– Он был полон?
– Больше чем наполовину. Я смотрел на указатель, когда подъезжали к Н…ску. А сейчас вдруг…
– Проверьте в самом баке! Указатель может быть не в порядке, – велел Хромченко.
Он был явно взволнован.
– Какая разница, пустой бак или полный, – заметил физик. – В данную минуту это не существенно. Не стоит отвлекаться!
– Стоит! Разве не ясно, как это важно? А вы помните, сколько было на спидометре, когда мы выезжали из аэропорта? – обратился полковник к водителю.
– Отлично помню!
– Мы проехали приблизительно сто десять – сто пятнадцать километров. А по спидометру? – настойчиво продолжал расспрашивать Хромченко.
– Именно так! – Водитель отвернул пробку бака и заглянул внутрь. – Извольте полюбоваться, бак пуст!
– А спидометр у вас в порядке? – спросил физик.
Он уже понял мысль, явившуюся Кустову и Хромченко, и сам начал волноваться не меньше их.
Остальные тоже поняли. Всеобщее внимание переключилось на «волгу».
– Спидометр в полном порядке, и бак не имеет повреждений, – ответил водитель.
Получалось что-то несуразное. Если верить счётчику на спидометре, машина, придя в Н…ск, больше не двигалась. А отсутствие бензина свидетельствовало, что она прошла ещё более двухсот километров. Правда, мог быть и третий вариант: мотор все четыре часа работал форсированно на холостом ходу.
– Проверьте мотор и наличие масла!
Хромченко сказал это машинально, думая о другом. Осмотр мотора ничего не мог дать для разрешения загадки.
Водитель открыл капот и вскрикнул. В его возгласе прозвучало удивление, граничащее с ужасом.
МОТОРА НЕ БЫЛО!
Зияющая пустота, второй багажник открылся глазам присутствующих. Можно было подумать, что перед ними внезапно оказался «запорожец», а не «волга». Но и в настоящем багажнике мотора, конечно, не могло быть.
Все же водитель заглянул и туда. Как и следовало ожидать, кроме трех чемоданов учёных, там ничего не было.
Сомнений не оставалось. Автомашина, побывавшая «там», предстала перед людьми без двигателя и без бензина.
И то и другое, очевидно, осталось в том месте, где побывали Анечка, симментальский бык и кот Белка. Вчера! А также полковник Хромченко, водитель, трое учёных, чёрный кот лесника и много мелких животных и птиц – сегодня!
И так же как Анечка, пятеро взрослых мужчин ничего не могли рассказать об этом таинственном месте. Как и для трехлетней девочки, время, проведённое «там», прошло вне их сознания.
А за четыре часа чьи-то руки, пусть даже не человеческие, а механические, но несомненно управляемые чьим-то разумом, остановили машину, идущую со скоростью не менее шестидесяти километров в час, сняли с неё двигатель и слили бензин. А потом поставили «волгу» со спящими или потерявшими сознание пассажирами сюда, на это место, где она естественным путём не могла оказаться, и сделали её видимой, разбудив или приведя в сознание людей!
Так начали рисоваться события в глазах тех, кто не сомневался в том, что все это – дело рук разумных существ с иной планеты, изучающих таким необычным способом обитателей Земли и их технику. С этой точки зрения легко было объяснить, зачем понадобились «им» мотор «волги» и та жидкость, которая питала этот мотор. Все становилось более или менее понятным.
Но только более или менее!
Одно – пятнадцать километров! – продолжало оставаться загадочным и необъяснимым ни с какой точки зрения. Что мешало «им» возвращать живые существа и предметы (под предметами пока что подразумевалась одна только «волга») на то место, где они находились до «похищения»? Даже приблизительного ответа на этот вопрос нельзя было придумать при самом пылком воображении…
– Смотрите! Что это?! – внезапно воскликнул водитель,
Ему, видимо, было суждено преподносить сегодня один сюрприз за другим.
Его рука указывала на что-то в пустом пространстве под капотом машины, на том месте, где должен был находиться двигатель.
И все увидели там длинный плоский ящик, сделанный как будто из серебристого металла, настолько плоский, что его сразу никто не заметил. На гладкой крышке, или на верхней доске, если это была не крышка, подобно фабричному клейму или предупреждающему знаку, чётко выделялся выгравированный… ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ЧЕРЕП!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31