Идиллия, да и только.
Поначалу при виде вошедшего Харальда я решил, что он хочет что-то сообщить по поводу предстоящего "переливания крови" его дочери, и удивился. Кажется, все уже обговорили: свое согласие я дал,
Звенислав назначил срок проведения ритуала, чего еще надо? Однако вампир отослал подбежавшую служанку и завел разговор на иную, неожиданную тему.
– Ты сегодня трех мохнатых бил?
– Они насиловали Шелковую Шубку - быстро слухи расходятся, ничего не скажешь. - К чему такой интерес?
– Один из них умер.
– О. - никакой вины я за собой не чувствовал. Умер и умер. Но вряд ли Харальд пришел только для того, чтобы сообщить эту новость.
Я с сожалением отставил в сторону чашку с чаем и приготовился слушать.
– Один из них умер - Харальд не дождался никакой реакции и продолжил рассказывать. - Вожак стаи пришел к Звениславу и потребовал виры за кровь.
– Ты хочешь сказать, оборотни напали на защищаемых мастером города кицуне, получили по зубам и прибежали к нему же жаловаться?
Это наглость или глупость?
– Ни то, ни другое. Все по обычаю.
Если бы ты изувечил волчат так, что они на ноги встать не смогли лет десять, тебе никто бы слова не сказал. Они пролили кровь, значит, с ними можно поступить так же. Однако ты забрал жизнь, пусть случайно, но забрал, следовательно, по закону должен заплатить виру.
Шелковая Шубка ведь осталась жива, так? Конечно, вожак заплатит
Звениславу свою виру, он ведь напал на слугу мастера города, однако он считает, что и ты должен заплатить за жизнь его родича.
Правда, вожак думает, что ты вампир, потому и пришел не сюда, а к мастеру. Понимаешь, у него нет выбора. Он обязан показать членам своей стаи, что заботится о них, готов их защищать, иначе стая распадется. Вожак не глуп, со Звениславом связываться у него желания нет.
– У меня тоже нет желания оплачивать последствия чужой подлости.
– Тогда дерись. Ты пойми - попытался втолковать Харальд. - Стая из города уйдет в любом случае, мастера вампиров во врагах имея, здесь им места нет. Однако если она уйдет, с долгами не разобравшись, рано или поздно появятся последствия. В лесу волки между собой грызутся, но на лося вместе идут, так и оборотни. У стаи есть родичи, друзья, хорошие знакомые, которые при случае захотят отомстить, или просто попробовать на клык того типа, который мальца убил. Пока ты в Санкт-Петербурге, тебя не тронут, но ты ж не вечно здесь сиднем сидеть будешь.
Ты можешь сказать, что невиновен, тогда придется драться с вожаком. Если одолеешь - правда за тобой, по законам лохматых победитель чист, все претензии к нему снимаются. Даже отец и мать убитого не имеют права мстить. Или плати виру, результат тот же. Но игнорировать требование вожака нельзя, разбираться надо сразу.
– Занятно - немного подумав, я поинтересовался. - Как бы поступил ты?
– Не скажу - усмехнулся Харальд. - Вира небольшая, все-таки оборотни первыми напали. Сам решай.
На самом деле у меня выбора тоже нет. Из общения с миром нелюди я понял одну простую истину - слабых съедают. Не важно, в прямом или в переносном смысле. Те же оборотни понимают только язык грубой силы, стоит заплатить один раз, и слух об этом разнесется повсюду. Стаи лихих удальцов всегда собирают информацию о возможных источниках наживы, так что вскоре меня попытаются подоить, и еще раз, и еще.
Если не хочешь приобрести репутацию дойной коровы, следует всегда оказывать сопротивление, это аксиома. Слабые кицуне стараются по возможности нанимать воинов, призывать проклятия на своих врагов, словом, как-то сражаются, даже когда есть возможность откупиться.
Остается надеяться, что вожак не особо силен.
– Кто назначает место и время поединка?
– Ты. Тебе брошен вызов - Харальд не выглядел удивленным или обеспокоенным, из чего следовало, что за исход поединка он не волнуется. Уплатить виру предлагал из желания подстраховаться, не дать сорваться грядущему ритуалу.
– Тогда поехали, не будем тянуть. Кстати, как зовут моего противника?
– Андрей.
Физиология оборотней устроена таким образом, что пик гормональной активности приходится на полнолуние. Как следствие, самые жестокие схватки и наибольшее число зачатий детей приходится на это время.
Также у Гильдии Охотников прибавляется работы, большую часть преступлений оборотни совершают под полной луной, с затуманенным разумом. Сейчас, слава богу, луна еще росла, что давало мне преимущество.
По условиям предстоящей схватки, драться предстояло в звериной форме. Андрей настоял, мне тоже так удобнее. Перекинуться в боевую форму я успеваю намного быстрее любого знакомого мне оборотня, зато они куда менее уязвимы в момент смены ипостаси. Так что я под мрачными взглядами шестерых молодых волков, допущенных Звениславом в качестве зрителей, быстро избавился от человеческого облика и сейчас с интересом наблюдал за плавной трансформацией своего противника.
Сначала огрубели черты лица, на ногах и руках показались коготки.
Потом изменились форма кистей и ступней, лицо вытянулось, во рту блеснули массивные клыки. По всему телу начали пробиваться густые волосы, плечи налились силой и раздались вширь, когти почернели и выросли в длину. Наконец оборотень опустился на четвереньки, тем самым показывая свою готовность к бою. Поединок начался.
Я не спешил нападать, предпочитая реагировать на чужие действия.
Страх не мешал, если такое чувство и возникло где-то в подсознании, впрыснутые стимуляторы успешно его задавили. В конце концов, пусть этот оборотень и сильнее всех, с которыми я сталкивался прежде (за возможным исключением вожака стаи под Хабаровском), раньше я всегда побеждал. Тем более, что тот же Никифор отзывался о всех новых вожаках без особого пиетета, не считая их сильными бойцами.
Полученная от кицуне информация тоже не сообщала о прибытии в город серьезных противников.
Наконец, Андрей прыгнул. Внезапно и легко, очень быстро, намереваясь вцепиться в глотку и мощными когтями задних лап рвать тело. От моих щупальцев он надеялся защититься мощными передними лапами, в общем-то, правильно надеялся. Прыжок был хорош, размахнуться я не успевал, а острые кончики щупальцев не могли пробить крепкую шкуру. А вот в горло он метил зря, драться я могу и без головы. Впрочем, все равно хлесткий "кошачий" удар лапой слегка подправил его траекторию и в результате мы столкнулись телами.
Андрей немедленно укусил меня в нос, в ответ на что я вонзил ему переднюю лапу в беззащитное брюхо и ударил сбоку хвостом. Собственно говоря, на этом поединок и закончился. Порция яда из железы на кончике хвоста начала свое дело, вожак зашатался, мне оставалось добить его.
Настоящие схватки редко бывают длинными. Первый боец, совершивший ошибку, неминуемо проиграет, это не кино, где главный герой получает битой по спине, чтобы через мгновения вскочить на ноги и уложить обидчика. Звенислав не позволил мне терзать раненого вожака, по его знаку Харальд и еще один вампир оттащили меня от истерзанного тела.
Мастер города подошел поближе, убедился, что Андрей в состоянии его понимать, и абсолютно равнодушным тоном сообщил:
– Ты проиграл. К завтрашнему вечеру тебя не должно быть в моих землях.
Все, больше его оборотни не интересовали. Куда интереснее ему показалось разглядывать мою морду, на которой уже не осталось следов укусов. Уносивших побитого вожака юнцов вампир проигнорировал, хотя я уверен - если вира не будет уплачена в срок, стае не поздоровится.
– Ты не передумал насчет Татьяны?
Чтобы ответить, мне пришлось принять человеческий облик, процесс, на который все присутствующие взирали с каким-то зачарованным любопытством. Как сказала однажды Чистый Родник, в момент перевоплощения очевидна сущность моего вида, и как я ни настаивал, наотрез отказалась прокомментировать свои слова.
– Когда и где?
– Послезавтра ночью, у меня. Езжай давай, хозяйка твоя маленькая звонила, спрашивала, куда пропал - вампир откровенно усмехнулся.
Ступающая Мягко тоже приехала. Захотела лишний раз восхититься работой истинного мастера, как с многочисленными поклонами и извинениями сообщила она Звениславу. Так что в заклинательном покое мастера города собралось достаточно многочисленное общество, а не только Татьяна и Харальд, как я предполагал изначально. Помимо старейшины кицуне, присутствовала Чистый Родник, уже знакомый
Патрик, вернувшаяся из Марселя дочь Звенислава Женевьева и какой-то маг с закрытым тканью лицом.
Круглый зал не отличался большими размерами, метров шесть в диаметре. Источником света служили какие-то тускло светящиеся мхи на стенах, впрочем, здесь не было никого, кто не мог видеть в темноте.
Никакой мебели, только в середине длинная каменная плита, скорее валун, высотой в метр и в ширину полтора. Больше ничего, разве что еле уловимый флер магии и запах застарелой крови.
Фигура типа с тряпкой на морде поначалу действовала мне на нервы, но он тихо стоял себе вдалеке и не вмешивался. Так что я о нем забыл, хотя и отметил краем сознания, с каким интересом и почтением поглядывает в его сторону Ступающая Мягко. Надо будет расспросить ее, позднее. Сейчас нет времени, Звенислав дает последние инструкции:
– Как только я подам знак, рассечешь руку и начнешь лить кровь на вот эту точку - вампир объяснял, указывая на тяжелую каменную плиту с вырубленным на поверхности хаотичным узором. - Думаю, понадобится горсти две, не больше. Возможно, ты почувствуешь какие-то странные ощущения, болезненные или наоборот, приятные. Постарайся не поддаваться им, твоя задача - остаться на ногах до конца ритуала.
Суть в том, что кровь образует связь между тобой и Таней, на короткое время вы станете единым организмом с двумя разумами.
Постарайтесь не смешать души.
– Каким образом?
– Поймешь по ходу, это просто - отмахнулся Звенислав. - Госпожа
Видящая, что скажете?
Звенислав всегда обращался к Чистому Роднику с подчеркнутым уважением, не допуская не малейших признаков фамильярности. То ли благоговел, то ли утонченно издевался, то ли и то и другое вместе.
Девушка подошла поближе, встала рядом.
– Я могу с уверенностью утверждать, могущественный Звенислав, что все присутствующие переживут сегодняшнюю ночь. Насколько успешен будет ритуал, мне неизвестно, но шансы высоки, не менее четырех к одному - мастер города довольно кивнул. Оглянувшись на фигуру у стены, кицуне заколебалась, но все-таки добавила. - В течение ближайших суток на нити жизни дочери многоуважаемого Харальда есть пятно, вызванное магией. Скорее всего, так проявляются последствия ритуала…
Выслушав благодарности Звенислава, Чистый Родник поклонилась, развернулась и, встав на цыпочки, положила узкую руку мне на горло.
Постояв так немного, она огорченно вздохнула:
– Извини. Ничего не вижу, слишком плотная пелена.
– Так и должно быть.
– Не со мной.
Наконец Татьяна улеглась у подножия плиты-алтаря, так, чтобы кровоток приходился прямо на ее обращенное вверх лицо. Капающая с узора кровь будет падать ей на лоб, рот, горло маленькими порциями, не то, что в прошлый раз. Тогда маленькая вампиресса без затей вонзила клыки в протянутую руку и успела сделать один глоток, напрочь спалив гортань. Потребовалась неделя и человеческая кровь, чтобы зарастить рану. Надо полагать, Звенислав учел преподанный первой попыткой урок.
Мастер стоял между мной и Татьяной, рядом с плитой. Падавшая от вампира тень жила своей жизнью, когда полностью покрывая узор, наливаясь густой чернотой, когда собираясь полупрозрачной пленкой у ног хозяина. Тишина стояла невероятная, повисшее напряжение тяжелым прессом давило на воздух, исчезли даже привычные звуки - шарканье, дыхание кицуне, стуки сердец. Наконец, повинуясь кивку Звенислава, я рассек себе руку.
Непривычная боль пронзила тело. Раз за разом отключая в бою болевые рецепторы, я успел отвыкнуть от этого чувства и теперь невольно сжал зубы, чтобы не закричать. Дальше пришлось тяжелее.
Боль ушла, однако с того момента, как первые капли крови упали на канавку рисунка, возникло странное и неописуемое словами чувство.
Ближайшей аналогией, которая приходит на ум, становится ощущение мелких горошин жгучего перца, засунутых под кожу по всему телу.
Казалось, внезапно все эти горошины пришли в движение, продираясь сквозь мою плоть к рассеченной руке, собираясь крупными каплями и срываясь с руки вниз, на плиту. Не скажу, что больно, просто очень неприятно.
Я приложил массу усилий для достижения полного контроля над телом и понимание, что сейчас оно повинуется приказам кого-то другого, сильно меня напугало. Впрочем, продлилось это чувство недолго, на смену ему пришла странная эйфория. Потребовалось некоторое время, чтобы понять - это не мои чувства. Для меня живая кровь всегда была не более, чем источником энергии, я никогда не испытывал настолько всепоглощающего экстаза и ощущения глубины вкуса, как сейчас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56